О политической ситуации в Абхазии после президентских выборов

Михаил Александров, доктор политологии

Президентские выборы в Абхазии, состоявшиеся 3 октября, привели к резкому обострению политической обстановки в этой непризнанной республике. И хотя Центризбирком провозгласил победителем кандидата от оппозиции Сергея Багапша, это решение оспаривается кандидатом от власти Раулем Хаджимбой. Последний подал иск в Верховный суд страны, чтобы признать решение ЦИК не действительным. Не признал это решение и действующий президент Владислав Ардзинба. А председатель ЦИК сразу же после оглашения этого решения подал в отставку, сообщив что оно было принято под давлением сторонников Сергея Багапша. Сейчас в Сухуми проходит многотысячный митинг оппозиции с требованием признать Багапша победителем на выборах. Похоже, что политический процесс в Абхазии уже вышел за пределы правового поля. Никто не ожидал, что выборы в республике пройдут легко, но, к сожалению, развитие событий пошло по наихудшему варианту.

В основе этого лежат как объективные, так и субъективные причины. Главной объективной причиной является неустойчивость абхазской государственности. Абхазия – непризнанное государство, которому чрезвычайно сложно обеспечить нормальные условия жизни своих граждан. Не имеющая экономической самодостаточности, Абхазия лишена возможности поддерживать нормальные экономические отношения с другими странами. Вина за это лежит, в основном на Грузии, развязавшей в Абхазии кровопролитную войну, а затем после своего поражения проводящая политику блокады, бойкота и диверсий в отношении своей бывшей автономии. Именно под давлением Грузии другие страны, в том числе и Россия, были вынуждены минимизировать свои связи с Абхазией, нанося ее экономике огромный ущерб. Более того, был период, когда Россия под воздействием войны в Чечне была вынуждена фактически присоединиться к блокаде Абхазии.

С приходом к власти Владимира Путина отношение России к Абхазии стало постепенно меняться. Россия начала выплаты пенсий абхазским пенсионерам, имеющим российское гражданство. Было восстановлено свободное перемещение людей через пограничный пункт “Псоу“, была пущена электричка Сочи-Сухуми, а также налажено сообщение по морю между Сочи и прибрежными городами Абхазии. Были устранены препятствия для отдыха российских туристов в Абхазии. Москва занимала твердую позицию по вопросу о пребывании российского миротворческого контингента на границе между Абхазией и Грузией. Все это осуществлялось, несмотря на многочисленные протесты и обструкцию грузинской стороны, а порой и прямые провокации, как например, переброску отряда Гелаева в Кодорское ущелье.

Причиной изменения российской политики явилось, то что российское руководство стало осознавать существо грузинской политики, направленной против коренных интересов России в регионе. Несмотря на постоянную поддержку Шеварднадзе российским руководством и лично президентом Ельциным, Грузия все больше и больше превращалась в плацдарм для развертывания в Закавказье враждебного западного влияния, в своеобразные “ворота“ для проникновения на Кавказ и далее в Центральную Азию военного присутствия стран НАТО. В этих условиях сама геополитическая логика вынуждала Москву обратить внимание на возникшие на территории бывшей Грузинской ССР непризнанные государства, союз с которыми мог объективно воспрепятствовать западной политике по вытеснению России из Закавказья.

Со своей стороны, сами непризнанные государства – Абхазия и Южная Осетия, несмотря на потуги прозападных и прогрузинских кругов в российском руководстве все еще пытались опереться на Россию. В этой пророссийской ориентации лежало исторически укоренившееся осознание народами этих республик, того простого факта, что Россия не будет посягать на их национальную самобытность, не будет проводить целенаправленной ассимиляторской политики и тем более не будет вытеснять коренное население с их исконных земель, как это делала Грузия в советский период. Поэтому, когда российское руководство сделало поворот в сторону восстановления утраченных связей с Абхазией это нашло отклик и понимание в абхазском руководстве и предопределило курс Абхазии на союз с Россией.

Между тем в самой Абхазии протекали неоднозначные процессы. Популярность Ардзинбы, который после войны за независимость, приобрел ореол национального героя, вождя, обладающего непререкаемым авторитетом, со временем стала постепенно подрываться. Во многом это объяснялось болезнью Ардзинбы, который утратил контроль за оперативным управлением страной, поручив это своему окружению. То есть возникла ситуация, напоминающая последние годы правления Ельцина, когда “семья“ от имени президента вертела всеми делами государства, вызывая протест народа и раздражение политической элиты.

Впрочем, в отличие от Ельцина, президенту Абхазии все-таки удалось сохранить достаточно высокий уровень поддержки в абхазском обществе. За ним нет ни развала СССР, ни расстрела собственного парламента, ни грабительской приватизации, ни бездарной первой чеченской кампании и последовавшего затем Хасавюрта. Напротив Ардзинба показал себя как эффективный военный лидер, приведших страну к победе, в неимоверно сложных условиях; как отличный дипломат, успешно противостоящий давлению Грузии, поддерживаемой Западом; как политический деятель, создавший независимую абхазскую государственность. Трудно его упрекать и в экономических трудностях своей страны, имеющим в основном объективный характер. Поэтому, несмотря на негативные аспекты деятельности своего ближайшего окружения, Ардзинба войдет в историю скорее со знаком плюс, чем минус.

Положение в Абхазии усугублялось тем, что недостатки политического руководства республикой накладывались на последствия‚ вызванные экономической блокадой, которые препятствовали достижению желаемых темпов восстановления экономики. То есть нельзя сказать, что экономическое положение не улучшалось вообще. Просто темпы наметившегося улучшения не совпадали с ожиданиями населения. Это вело к разочарованию властью и создавало благоприятные возможности для критики властей оппозицией. Этот фактор весьма негативно сказался на положении кандидата от власти Рауля Хаджимбы‚ на которого оппоненты возложили все беды‚ обрушившиеся на Абхазию‚ в то время как сам он занимал пост премьер-министра всего лишь чуть более года. Одним словом‚ его вина за экономическое состояние Абхазии ничуть не больше‚ чем у других кандидатов Сергея Багапша и Анри Джергения‚ работавших руководителями правительства до Хаджимбы. Это однако нисколько не препятствовала демагогическим обвинениям с их стороны в адрес действующего премьер-министра.

В этих не простых условиях абхазское руководство нашло в себе смелость пойти на первые альтернативные президентские выборы. Действующий президент Ардзинба в этих выборах участия не принимал, как в связи с тем, что уже отработал два президентских срока, предусмотренных конституцией, так и по причине болезни, то есть неспособности выполнять президентские обязанности еще один срок. И надо отметить, что выборы получились действительно конкурентными, не в пример с соседней Грузией, где все реальные конкуренты Саакашвили были сняты с дистанции еще на стадии регистрации, а подсчет бюллетеней был организован таким образом, что новоявленный грузинский президент набрал аж 97% голосов.

Важной особенностью избирательной компании в Абхазии было отсутствие среди кандидатов расхождений по внешнеполитическим вопросам. Все выступали за независимость республики и союзнические отношения с Россией. Это и понятно. Настрой в абхазском обществе однозначный. Ни о какой реинтеграции с Грузией люди и слышать не хотят. Любой кандидат‚ провозгласивший такой лозунг‚ обеспечил бы себе политическую смерть. А самоубийц в политике не бывает. Это однако не означает, что придя к власти все кандидаты стали бы занимать в отношении Грузии одинаково твердую позицию. Например, в отношении Сергея Багапша, который женат на грузинке и который в советское время работал в ЦК ВЛКСМ Грузии имелись определенные сомнения.

Такие же сомнения были и в отношении другого оппозиционного кандидата, Александра Анкваба, который был снят с выборов ЦИК Абхазии, так как не проживал постоянно в республике в последние пять лет. Про Анкваба ходили слухи, что он, будучи министром внутренних дел в военном правительстве Ардзинбы, занимал пораженческую позицию, так как метил на пост главы республики, если бы Абхазия осталась автономией в составе Грузии. Анкваб также как и Багапш некоторое время работал в Тбилиси в центральном аппарате МВД Грузии на руководящем посту. Ему также приписывают секретные контакты с Шеварднадзе в США пару лет назад на предмет финансирования оппозиционного движения в Абхазии.

Будучи снятым с выборов Анкваб сразу же пошел на создание коалиции с Багапшем и фактически отдал ему свои голоса в обмен на обещанный пост премьер-министра в новом правительстве. Все это невольно наводило на мысль о некоем прогрузинском заговоре, хотя, возможно, эти подозрения были беспочвенными. Однако, на этом фоне Хаджимба, как бывший представитель советских спецслужб, никак не связанный с Грузией, выглядел более предпочтительно с точки зрения российских интересов. И не случайно выбор Кремля пал именно на него. К тому же, Москва, заинтересованная в сохранении преемственности политического курса Ардзинбы, была настроена поддерживать именно того кандидата, кого сам президент назовет своим преемником. Этим человеком как раз и стал Рауль Хаджимба.

Российская поддержка Хаджимбы нашла отражение в нескольких эпизодах. Это и открытие железнодорожного сообщения Москва-Сухуми, это и расширение круга лиц, получающих российскую пенсию, это и визит в Сухуми известных российских политиков – мэра Москвы Юрия Лужкова и вице-спикера Государственной Думы Владимира Жириновского в августе сего года. Кульминацией этого процесса стала беседа Хаджимбы с президентом России Путиным в Дагомысе во время встречи российских и абхазских ветеранов Великой Отечественной войны. А заключительным аккордом российской поддержки стал визит в Сухуми 30 сентября представительной делегации депутатов Государственной Думы, других государственных и общественных деятелей для участия в торжествах по случаю Дня независимости республики.

Впрочем, говоря о поддержке Москвы одного из кандидатов нельзя забывать, что российская политическая элита далеко не однородна. Как показали события прошедшего года, в России, в том числе и в государственном аппарате, сохраняется мощное прогрузинское лобби, действующее в ущерб национальным интересам нашей страны. Это именно те, кто способствовал легитимизации режима Саакашвили в Грузии, пришедшего к власти при помощи государственного переворота. Это те, кто организовывал сдачу Аджарии и поддерживал попрание ее автономии. Это те, кто подталкивал Россию к невмешательству в момент недавней грузинской агрессии против Южной Осетии. По сути речь идет об определенном альянсе прозападных и прогрузинских сил, заинтересованных в уходе России из Закавказья и переходу этого региона под контроль США и НАТО. Возможно‚ именно эти силы и бросили вызов курсу российского президента‚ оказав поддержку абхазской оппозиции‚ предоставив ей финансовую, организационную и пропагандистскую помощь.

На этом фоне действия тех структур в российском аппарате, которые отвечали за выборы в Абхазии выглядели довольно неумелыми и неуклюжими. Поддержка Хаджимбы осуществлялась так осторожно, так щепетильно, что в условиях Абхазии, человек, не связанный с властными структурами, ее‚ скорее всего‚ вообще не заметил. Такая щепетильность просто изумляет, в условиях, когда Запад предпринимает прямое вмешательство в политические процессы в государствах Закавказья вплоть до поддержки государственных переворотов, как это имело место в Грузии и попыток таковых – в Азербайджане и Армении. Не говоря уже о том, что в открытую финансируются оппозиционные силы, а зарплата на содержание лояльных государственных деятелей поступает прямо из западных фондов.

Что например, мешало России перед выборами оказать Абхазии заметную экономическую помощь и распределять ее через штаб Ардзинбы? Что мешало проводить встречи между ним и российскими государственными руководителями перед самыми выборами? Что мешало направить в его поддержку специальные агитационные бригады из числа абхазской диаспоры? Известно, что скупой платит дважды. Не заплатив за обеспечение выгодного нам сценария выборов в Абхазии, мы, похоже, теперь оказались перед необходимостью платить гораздо больше за политическое урегулирование в республике. А если начнется гражданская война – то в разы больше для за обеспечение мирного урегулирования.

Видимо в Москве продолжали без оглядки верить в непобедимый административный ресурс. Но в условиях кланово-родственной системы Абхазии этот ресурс заведомо не работал, точнее он бился гораздо более сильной картой родственных и дружеских связей. Когда обозначились основные кандидаты было достаточно очевидно, что Багапш победит в Очамчирском и Гальском районах, а Анкваб в Гудаутском. Поэтому снятие Анкваба с выборов было грубейшей тактической ошибкой. Это привело к созданию консолидированной оппозиции и вплотную приблизило оппозицию к победе в первом туре. Если бы оппозиция не объединилась то, второй тур был бы неизбежен даже независимо от того, как проголосовал Гальский район. И во второй тур по всем расчетам выходили Хаджимба и Анкваб. Причем последнему выиграть во втором туре было бы гораздо сложнее, чем Багапшу, по той простой причине, что он уже достаточно утратил связи с Абхазией за исключением своего родного Гудаутского района. И вовсе не факт, что даже если бы Багапш призвал своих сторонников во втором туре проголосовать за Анкваба, то они согласились бы это сделать.

Конечно, в провале выборов виноват и сам Хаджимба. Неадекватность его избирательной кампании проявилась уже на ранних стадиях. Становилось ясно, что Хаджимба больше всего боится не столько проиграть, сколько открытого конфликта с оппозицией, что он не готов идти до конца. В этом была его мудрость как ответственного государственного деятеля, озабоченного последствиями для независимости страны. Но в этом был и символ слабости. Оппозиция же со своей стороны давала ясно понять, что готова к любому сценарию, в том числе и силовому. Это находило отражение в заявлениях оппозиции о возможности беспорядков и в таких действиях, как коротковременный захват ЦИК. Примечательно, что никто из московских эмиссаров не поспешил поправить Хаджимбу и посоветовать ему скорректировать линию поведения.

Особенно неблагоприятно на имидже Хаджимбы сказалась его нерешительность 30 сентября во время торжественных мероприятий, где выступили российские представители. Вместо того, чтобы решительно отвергнуть критику оппозиции о вмешательстве “иностранцев“ в абхазские выборы, он стал извиняться и даже предоставил другим кандидатам телевизионный эфир для оглашения их взглядов. Таким образом, Хаджимба больше думал о том, чтобы “выпустить пар“, а не о том, что он должен победить на выборах. По человечески его трудно осуждать, поскольку за этим поведением стояло беспокойство за судьбу страны, опасения раскола в обществе. Но тем самым он ничего не смог противопоставить наступательным действиям оппозиции.

Тут сказалась и такая черта Хаджимбы как отсутствие у него склонности к публичной политике. Будучи не плохим администратором и управленцем‚он в то же время избегал публичных дебатов и политической саморекламы. Между тем эти навыки являются ключевыми для любой успешной избирательной кампании. Надо отметить, что здесь и его штаб‚ и российские политконсультанты оказались не на высоте. Они не смогли вовремя идентифицировать данный недостаток Хаджимбы и разработать эффективную стратегию по его нейтрализации.

Все эти факторы и предопределили совершенно неудовлетворительный результат, который Хаджимба получил в первом туре голосования. Без учета голосования в Гальском районе за него проголосовали 30120 человек из 76654, принявших участие в голосовании. Это соответствовало примерно 39% голосов. Сергей Багапш набрал 35092 голосов или около 45%. Что касается Гальского района, то там ЦИК признал итоги голосования не действительными. Это объяснялось серьезными нарушениями в ходе выборов. Они включали отключение света во время голосования, что позволяло осуществить вброс бюллетеней; голосование лиц, не имеющих абхазского гражданства, каковых в этом районе большинство; составление списков избирателей на грузинском языке в противоречие с законами Абхазии; наличие схожих подписей в ведомостях для голосования, показывающих, что один и тот же человек получил несколько бюллетеней.

Однако, решение ЦИК Абхазии было поистине “соломоновым“. Аннулировав результаты по Гальскому району, ЦИК в то же время не стал объявлять второго тура голосования или повторных выборов по всей Абхазии, а в противоречие с законом, назначил на 17 октября переголосование только в Гальском районе. Это решение было принято под явным давлением сторонников Багапша, фактически оккупировавшим ЦИК в ночь с 5-ого на 6-е октября. Впрочем, глава ЦИК Смыр не скрывал, что решение не совсем законно, назвав его “политическим“, а не “юридическим“. На это обратил внимание и действующий президент Ардзинба в своем обращении к народу 6 октября, впервые заявивший, что страна стоит перед угрозой гражданской войны.

Этим же объясняется и неожиданный ход Ардзинбы по назначению премьер министром высокопоставленного чиновника МЧС России Нодара Хашбы. Дело в том, что находящийся в предвыборном отпуске Хаджимба не мог принимать участие в управлении страной. А в отсутствие лидера на фоне острого кризиса государственный аппарат впал в прострацию. Хашба, как опытный руководитель и нейтральный человек в споре двух кандидатов, популярный в Абхазии и пользующийся поддержкой Москвы, должен был обеспечить, чтобы политический процесс в Абхазии оставался в правовом поле. Этим актом Ардзинба и его сторонники еще раз подтвердили свою ориентацию на Россию.

Проведение второго тура или новых выборов не устраивало Багапша по той причине, что итоги голосования вскрыли довольно не приятный для него факт. Его возможная победа обеспечивалась исключительно за счет голосов жителей Гальского района, в подавляющем большинстве грузин, которые не только не поддерживают независимость Абхазии, но выступают категорически против. Если же посмотреть на расклад голосов по другим районам, то Багапш там уже набрал свой максимум - 45% и преодолеть эту планку скорее всего не смог бы. Голоса других оппозиционных кандидатов отошли бы скорее всего к Хаджимбе.

Конечно, у Багапша все еще был бы шанс победить во втором туре за счет голосов Гальского района. Однако вовсе не факт, что все кто поддерживал Багапша в первом туре в других регионах Абхазии, проголосовали бы за него во втором, увидев, что он пользуется однозначной поддержкой грузин. Ведь понятно, что грузины голосовали исключительно по национальному признаку – не столько за самого Багапша, сколько за его жену, грузинку. Поэтому, победив на выборах за счет голосов грузин, Багапш, невольно становился бы заложником тех сил, которые ставят под вопрос необходимость независимого статуса Абхазии. А это, возможно, повлияло бы на твердость его позиции в этом вопросе, что в свою очередь стало бы проблемой для тех, кто связал себя с абхазской независимостью.

Таким образом, второй тур давал не плохие шансы Хаджимбе и осложнял положение Багапша. Это вынудило оппозицию бросить все силы на то, чтобы не допустить второго тура. К сожалению, в этих не простых условиях Хашбе не удалось полностью справится с ситуацией. Он не смог положить конец силовому давлению на ЦИК сторонников Багапша. В результате ЦИК, в противоречие со своим предыдущим решением и не дождавшись вердикта Верховного суда, провозгласил Багапша победителем на выборах. Президент Ардзинба назвал это решение “абсурдным“ и обвинил Багапша и его сторонников в осуществлении “ползучего государственного переворота“. Ситуация еще более накалилась.

Последняя точка в политическом противостоянии в Абхазии еще не поставлена. Кризис продолжается. Но уже сейчас можно, порассуждать о том, было ли решение о проведении альтернативных выборов достаточно разумным и взвешенным в конкретных условиях Абхазии. Может быть, подходить к этим условиям с мерками “чистой демократии“ было чистой воды идеализмом. Запад, кстати, показал, что может в таких вопросах проявлять достаточную “гибкость“, если это соответствует его интересам. Достаточно сослаться на поддержку авторитарного режима Саакашвили в Грузии и того антиконституционного процесса, который привел его к власти. А также – на множество аналогичных примеров по всему миру.

Следовало бы также разобраться, не являлась ли вся эта затея с “честными и демократическими“ выборами в Абхазии хорошо спланированной спецоперацией, направленной на дестабилизацию республики и ее поглощение Грузией. Особенно следует обратить внимание на деятельность в Абхазии различных западных фондов и эмиссаров, активно пропагандировавших концепцию “демократии в условиях непризнанности“ и навязывавших ее абхазскому обществу как кратчайший путь к получению международного признания.