«Дружба, сотрудничество и партнерство» между Россией и Украиной: два года спустя после обмана в прошлом веке

31 января 2001 года, Независимая газета

Константин ЗАТУЛИН, директор Института стран СНГ

Александр СЕВАСТЬЯНОВ, политолог

Исполняется два года ратификации Федеральным Собранием России “Большого договора” с Украиной – “о дружбе, сотрудничестве и партнерстве”. Два года – не “двадцать лет спустя”, но сегодня, в начале нового века и нового президентства, пришло время задуматься и подытожить, кто же был прав в споре о судьбе и значении договора: те, кто был против или те, кто лоббировал его подписание и ратификацию.

Но это – лишь первая часть более важной задачи. В отношениях с Украиной России нужно выработать верный взгляд на перспективу. Чтобы смириться с тем, что невозможно изменить, и изменить то, с чем невозможно смириться. И при этом не спутать первое со вторым. Что невозможно сделать, не определившись в отношении к ошибкам прошлого и к вызовам сегодняшней повестки дня в российско-украинских отношениях.

Два года назад мы активно боролись против ратификации, видя многие несовершенства договора, предоставлявшего односторонние преимущества Киеву в ущерб интересам Москвы и русских людей на Украине. Итогом наших размышлений явилась статья “Российско-украинский договор: обман века” (“НГ” 26.01.99 г.), которой министр иностранных дел Игорь Иванов, лоббировавший закон, гневно размахивал с трибуны Совета Федерации.

Мы же, заодно с Юрием Лужковым, Сергеем Бабуриным и многими другими, утверждали, что в случае ратификации договора:

1) несправедливость с превращением условных административных границ между двумя бывшими несамостоятельными союзными республиками в государственные границы между двумя независимыми и конкурирующими странами нанесет огромный ущерб именно России. Речь идет о юридически оформленном отторжении от нее значительных, исторически и стратегически важных территорий (не только Крыма или, скажем, косы Тузла, но и о бывших земель Области Войска Донского, Донбасса и др.), населенных в значительной степени, если не преимущественно, русскими, что окончательно переведет прежде единый русский народ в состояние разделенной нации;

2) сдав миллионы русских людей в полное распоряжение последовательным украинским этнократам, утвердившимся в Киеве, мы предаем и обрекаем наших людей на этноцид – внешне бескровный культурный геноцид, постепенно лишающий наших соотечественников их национальной идентичности. Одной из первых жертв этого этноцида может стать единство православной церкви и веры;

3) согласившись де-юре с потерей огромной части своих государствообразующих земель и народа в пользу другого государства, Россия тем самым закрепляет свою неполноценность. Под пустые разговоры о “дружбе и партнерстве” между Россией и Украиной, на годы и десятилетия вперед закладывается мина под отношения между русским и украинским народами;

4) неоспоримые права России на Севастополь прекращаются, что создаст нам массу сложностей во всех сферах существования Черноморского флота и связанной с ним инфраструктуры. Собственно, все существование ЧФ ставится после этого в зависимость исключительно от милости победителя (Украины). Украина приобретает тем самым на все случаи жизни безотказный рычаг давления на Россию, а Россия попадает в дополнительную зависимость от соседа;

5) Украина, решив в свою пользу основные вопросы на Востоке, получит мощный стимул сосредоточиться на дальнейших поисках самого короткого пути на Запад, в том числе – в НАТО.

Нам возражали, в основном надеждами на самое лучшее, на “наступление новой эры в российско-украинских отношениях” и проч. Министр Иванов просто ручался своим добрым именем и честным словом, что так и будет. Министра можно понять: попробовал бы он, работая у Ельцина, усомниться в подписи президента под договором. Впрочем, однажды в дискуссии казенный оптимизм слегка изменил Игорю Иванову, и он вынужден был сказать, что в делах Украины с Россией за спиной Украины всегда стоит Запад. Эта верная мысль не была, однако, по понятным причинам, развита пропагандистами договора в ходе его продавливания в российском парламенте. Фракция КПРФ, контролировавшая прежнюю Государственную Думу, пошла на поводу у своего сговорчивого спикера и однопартийцев с Украины: проголосовав “за”, коммунисты в очередной раз проэксплуатировали отсталые надежды на восстановление СССР. Под сурдинку же, накануне выборов, были сведены счеты с национально-патриотическим крылом в НПСР и брошена тень на всех государственников и патриотов, выступивших против договора…

Почти все два года после ратификации, погруженные в свои внутренние дела, мы в России – и сторонники, и противники договора - наблюдали агонию русских интересов и влияния на Украине. Осуществлялся, к глубокому сожалению, самый пессимистичный из наших сценариев: форсированное наступление на русский язык и культуру, церковное единство с Москвой; беззастенчивая украинизация русского и русскоязычного населения; торговые войны между Россией и Украиной; гомерическое воровство газа из транзитных газопроводов; непрекращающиеся конфликты вокруг Черноморского флота; постоянное и все более тесное сотрудничество Украины с Западом и НАТО и попытки последних сделать из Украины главного “троянского коня” на постсоветском пространстве (союз ГУУАМ как альтернатива СНГ и Союзному государству России и Беларуси). Апофеозом в процессе деградации российских интересов стали президентские выборы 1999 года на Украине, когда Борис Березовский убедил Бориса Ельцина в том, что провал Леонида Кучмы вызовет цепную реакцию в России – и Россия, согласившись “закрыть глаза” на Кучму, впервые за время нашего раздельного с Украиной существования так и не выставила четко выраженного “своего” кандидата на украинских выборах.

Но в последние месяцы, начиная с ялтинской встречи президентов Путина и Кучмы, стало казаться, что возведенная самостийной страной на российской границе стена подтаяла и дрогнула.

Так ли это? Что на самом деле происходит на Украине и в русско-украинских отношениях?

Часть первая. Ножки протягивают по одежке или легко ли быть “незалежной Украиной”?

В чем невозможно упрекнуть Леонида Даниловича Кучму – так это в недостатке прагматизма. Прагматический расчет привел премьера Леонида Кучму к конфликту с президентом Леонидом Кравчуком, прагматизм подсказал Кучме сыграть перед избирателями на тонкой струне “союза с Россией” и усадил его в кресло президента Украины в первый раз, в 1994 году. В дальнейшем, именно это обостренное чувство прагматизма превратило Леонида Второго в еще большего поборника прозападной ориентации, чем Леонид Первый, заставило предать прежние обещания и продолжить двуличную игру с бессмысленной Россией Ельцина. Переизбравшись на второй срок, произведя переворот в парламенте и укрепив свои позиции путем референдума, Кучма вдруг вновь надел “сапоги 1994 года” – не только заговорил о важности российско-украинских отношений, но и попытался сделать кое-какие шаги навстречу России.

Не ищите в этом запоздалой благодарности за “дружбу, сотрудничество и партнерство”, ратифицированную у нас в 1999 году – столь прагматичным людям это не свойственно. Лучше взглянем на те объективные обстоятельства, которые сегодня диктуют правила игры президенту Украины.

Украина – “европейская держава” только по учебнику географии

Основной момент, определивший корректировку президентского курса, состоит, по-видимому, во взаимном исчерпании надежд Кучмы на Запад и заинтересованности Запада в Кучме, в крахе “европейских иллюзий”.

Как и Россию, Украину никто особенно не жаждет видеть в качестве полноправного члена объединяющейся Европы. Запад не прочь использовать Украину в своих целях (прежде всего как противовес России) и ради этого охотно подогревает ее “евростремительные” амбиции. Но в ЕЭСовскую цивилизацию ее, как и Россию, по доброй воле не пустят (мы слишком большие, проблемные, непредсказуемые. Мы чужие). И холод политического расчета западных политиков уже остудил сегодня наиболее умные головы как в российской, так и в украинской элите. В случае же с президентом Леонидом Кучмой приходится говорить и о другой, его личной стороне медали: Кучма не сразу заметил, что с окончательным оформлением Украины на политической карте в результате подписания и ратификации договора с Россией, его собственная миссия в глазах Запада и нового, подросшего поколения прозападных политиков на Украине показалась исчерпанной. Кучма сделал дело, Кучма может уйти. Именно так всегда и везде поступали Америка и Запад в отношении не родных им диктаторов, вождей и президентов, чьи услуги уже были не нужны. И у Кучмы – пусть поздно, а не рано – стали накапливаться убедительные доказательства растущего встречного разочарования в нем на Западе.

Еще в январе Мадлен Олбрайт назвала Украину “ключевой страной для создания безопасной и неразъединенной Европы”. Но тем временем Украину заподозрили в продаже оружия повстанцам УНИТА и пригрозили исключением из Совета безопасности ООН. В марте американский Комитет защиты журналистов распространил доклад о преследованиях свободы слова на Украине и прямо обвинил Кучму в зажиме прессы. Одновременно в западной прессе прошла серия публикаций о нецелевом использовании (попросту – разворовывании) кредитов МВФ; Фонд даже распространил заявление для прессы, в котором обвинил правительство Украины в предоставлении недостоверных данных об использовании более чем 0,5 млрд. долл. А уже в апреле ПАСЕ, опираясь на рекомендации Венецианской комиссии, рекомендовала совету министров СЕ приостановить членство Украины, усомнившись в легитимности проведенного Кучмой референдума, укрепляющего позиции исполнительной власти (т.е. попросту публично заподозрив президента в узурпаторских наклонностях). “Парламентская ассамблея – это еще не вся Европа”, - отреагировал тогда президент. И в свою очередь поделился подозрениями: “Если кто-то смотрит на Украину, как на колонию, то он ошибается”. Официальный Киев назвал решения ПАСЕ “неуважительными по отношению к Конституции и законодательству Украины” и заявил, что Украина не потерпит вмешательства в свои внутренние дела.

Конечно, ПАСЕ – не “вся Европа”, но ее позиция, несомненно, отражает позицию европейских лидеров. Видимо, не случайно Кучма обратил свой взор в поисках поддержки на периферию ЕС, встретившись 25 октября с президентом и премьер-министром Португалии, а не, скажем, Франции или Германии. И не случайно из уст министра иностранных дел именно этой “неглавной” европейской страны прозвучали утешительные слова: “Мы придаем большое значение стратегическому партнерству с Украиной”. Но велика ли цена подобным заверениям?

Кульминацией в развитии “охладительной” тенденции явилась оставка ярого “западника” министра иностранных дел Бориса Тарасюка в тот самый день (29 сентября), когда МИД Украины выразил дипломатическим представителям США и Канады протест по поводу их вмешательства во внутренние дела страны. За то, что они попытались повлиять на ход развития конфликта между правительством с одной стороны и главами обладминистраций, поддержанными Кучмой, - с другой. В пропрезидентской газете “Факты” письмо западных представителей и банкиров, угрожавшее отказом от инвестиций, было названо “шантажом” - беспрецедентная резкость.

Не последнюю роль в развитии критического отношения к идее интеграции Украины в Европу играет заметное сокращение западной финансовой поддержки, бывшей поначалу весьма значительной. Так, за последние десять лет одна только Америка выдала Украине примерно 2 млрд. долл. на работы, связанные с устранением ядерной угрозы и на “формирование демократических институтов”. Но теперь эти задачи в основном выполнены. И Украина уже второй год не получает обещанной помощи от международных финансовых организаций. Радужных перспектив не видно. Возникает досадное ощущение, что тебя использовали и отбросили.

В такой ситуации неизбежно встает вопрос “кому и за что я отдала свою цветущую юность?”. В поисках ответа Украина пока отказалась погашать свои евробонды на сумму 246 млн. немецких марок. В конце октября Кучма, критикуя в Харькове правительство, сделал характерное заявление: надо “меньше ездить в Европу и в Америку, а больше сотрудничать с теми странами СНГ, где Украину ждут и готовы работать”. Вслед за Тарасюком угроза отставки нависла над всем правительством Виктора Ющенко, поставленным в Киеве у власти именно для того, чтобы блюсти интерес Запада и гарантировать западным кредиторам украинские долги.

Итог десятилетних взаимоотношений Украины с Западом можно выразить одной фразой: разочарование плюс растущее взаимное недоверие. Джордж Сорос, которого нашим читателям не надо отдельно представлять, еще год назад заявил: “Украина должна понять, что геополитическое положение не может служить единственным основанием для дальнейшего оказания ей финансовой помощи”. Испытание в отношениях Украины с Западом - таков первый и главный фактор как небывалого политического кризиса на Украине, так и происходящих в ее внешней политике перемен. Представляя нового министра иностранных дел в МИДе Украины, Кучма подчеркнул: “Альтернативы стратегическим отношениям с Россией в настоящее время не существует – Украину не ждут в Европе”.

Но у нынешней ситуации на Украине и в российско-украинских отношениях, помимо геополитических аспектов, есть не менее важная экономическая составляющая.

Дружить “против России” накладно для всех

Надо отдать должное предприимчивости украинской дипломатии, которая после 1991 года, флиртуя с Западом, не оставляла параллельных попыток найти на Востоке нового партнера (пусть коллективного) на смену России. В первую очередь – компенсировать созданием ГУУАМа потери от разрыва экономических и политических связей с Россией. Но очень скоро выяснилось, что, как говорят китайцы, из ста кошек не сделаешь одного тигра.

Напомним, что:

- самостоятельно Украина способна производить только 20% общего объема своей продукции, остальное зависит от импорта и кооперационных связей с Россией;

- 91% экспорта Украины не являются продукцией конечного потребления;

- 70% украинской продукции экспортируются в Россию;

- 70% российского экспорта на Украину составляют энергоносители;

- транспортная система Украины (включая пресловутые железнодорожные колеи) во многом “завязана” на Россию;

- Россия остается самым крупным кредитором Украины; так, только в 1996 году она предоставила кредит на сумму 2,6 млрд. долл. (не считая долгов за газ)…

И так далее.

Следует особо отметить, что ключевым экономическим игроком ГУУАМа является Азербайджан, а вовсе не Украина. Но сегодня началось сближение Азербайджана с Россией, в котором объективно, хотя и до определенной степени, заинтересованы обе стороны. В этих условиях зависимость всей игры в ГУУАМ от азербайджано-российских отношений не может не сигнализировать украинскому истэблишменту об уязвимости долгосрочной политики, основанной на противостоянии с Россией.

Несмотря на то, что Украина официально выступает за скорейшее организационное оформление и укрепление ГУУАМа (Кучма даже заявил, что к нему стремятся присоединиться Болгария и Румыния, да и чуть ли не Польша с Турцией), наблюдателям вполне ясно, что ГУУАМ, даже в расширенном виде, не может рассматриваться как полноценная альтернатива отношениям с Россией.

Другая попытка Украины освободиться от диктата экономгеографии – завязавшийся было роман с Туркменией. Однако и здесь, как вскоре выяснилось, все козыри на руках у России и правила игры диктует она.

Скромное обаяние углеводорода

Состояние украинской экономики оставляет желать много лучшего. Не вдаваясь в подробности, скажем только, что покупательная способность средней зарплаты (важнейший индикатор экономического здоровья) за 2000 год снизилась на 10%. Попытки украинских финансистов вести большую самостоятельную игру пока не имеют успеха. Как типичный пример можно привести деятельность Проминвестбанка Украины, чьи потери составили в России с 1995 года – 104 млн. рублей и 1 млн. долл. США. (В 2000 г. банк может потерять еще 140 млн. руб. и 6 млн. долл. США в результате сворачивания деятельности Межбанковского консорциума банков Украины, России и Белоруссии, основным участником которого является Проминвестбанк).

Экономика в определяющей степени зависит от энергетического баланса страны. А тот, в свою очередь, от российского экспорта энергоносителей.

Поэтому взаимоотношения Украины с “Газпромом” и РАО ЕЭС с неизбежностью оказались сегодня важнейшей политической детерминантой в российско-украинских отношениях. И дело здесь не только в том, что без света и тепла не проживешь.

Всем уже стало ясно, что российско-украинская реинтеграция на сегодня возможна единственным путем: путем поглощения части украинской экономики российскими ФПГ. Со всеми вытекающими отсюда политическими последствиями. Возрастающая зависимость “незалежной державы” от российских энергоносителей постепенно создала механизм такого поглощения.

В последнее время на Украине активизировалась приватизация. Проданы крупные пакеты акций Лисичанского нефтеперерабатывающего, Крымского содового, Луцкого автомобильного и Николаевского глиноземного заводов, на конкурс выставлены ценные бумаги Запорожского алюминиевого комбината. Но первый опыт привел к большим разочарованиям. К сожалению, основными игроками зачастую выступали спекулянты, фирмы-посредники, завязанные на оффшоры, зарубежные конкуренты, заинтересованные погасить, а не развивать производство. В этих условиях участие российских инвесторов, заинтересованных в подъеме “лежачих” предприятий, выглядит предпочтительным.

Этой осенью Верховная Рада дала, наконец, добро на приватизацию газотранспортной системы (ГТС). Более пяти лет тому назад украинские газопроводы были внесены в число объектов стратегического значения, не подлежащих приватизации – этого добилась депутатская группа во главе с Вячеславом Чорновилом. Но теперь положение изменилось. Почему?

Напомним некоторые параметры проблемы. В газотранспортную систему Украины входят 36 тыс. км газопроводов, 79 компрессорных станций, 13 подземных газохранилищ. Объем транзита через Украину – 133-141 млрд. кубометров в год (в основном – в Европу и Турцию), что составляет около 90% всего газового экспорта России. При этом порядка 10 млрд. кубометров газа (т.е. 7% общего количества) ежегодно “теряется” на украинской территории.

С альтернативными источниками энергии на Украине дело обстоит плохо. Выполняя международные обязательства, Кучма твердо обещал закрыть к 15 декабря Чернобыльскую АЭС, дающую до 7% электроэнергии страны. Строительство компенсирующих энергомощностей – двух блоков на Ровенской и Хмельницкой АЭС – ведется урывками. Неясно, выделит ли ЕБРР кредит на продолжение работ, ибо Киев не выполнил ряд условий ЕБРР, а МВФ считает нереалистичными правительственные расчеты по доходной части бюджета Украины на 2001 год. Угольная промышленность Украины развалена, не без помощи Запада, едва ли не до основания. Большинство шахт закрыто, затоплено, жизнь в Донбассе замерла, безработица и нищета в крае бросаются в глаза.

Таким образом, вся надежда Украины на тепло, свет и энергию по-прежнему связана с одной только Россией. Между тем, с приходом в России новой власти, здесь перестало быть все так просто, как во времена “бензина от Бориса” (название сети заправок в Крыму, которое один из авторов видел своими глазами).

Долг Украины за российское топливо по разным оценкам – от 1,7 до 3 млрд. долл. До сих пор ситуация развивалась по сюжету басни Крылова “Кот и повар”, но теперь Россия находит способы этот долг возвращать. Например, в августе было обнародовано решение Международного арбитражного суда при торговой палате России о взыскании свыше 88 млн. долл. с Украины в пользу западной страховой компании Monde Re, уплатившей эту страховую премию “Газпрому” за несанкционированный отбор газа Украиной. Украина пока платить отказалась, но отныне любой из международных судов вправе принять решение об аресте ее счетов и имущества за рубежом.

Дальше – больше. “Газпром” и концерн “Газ де Франс” подписали соглашение, которым предусмотрена прокладка трубопровода по территории Белоруссии, Польши, Словакии для транспортировки российского газа в Европу. В состав консорциума вошли также немцы и итальянцы. Особая позиция Польши, выступившей за предоставление Украине “отступного” в виде доли в новых инвестициях, выглядит игрой в третейского судью ради единственного зрителя - Украины. Причем не слишком убедительной. Местечковые заигрывания правительства Виктора Ющенко с Польшей в целях срыва всего проекта окончательно провалились, когда ЕС принял решение увеличить закупки российского газа в 2 раза. На пресс-конференции после первого пленарного заседания саммита Россия – ЕЭС Владимир Путин заявил, что Польша за счет транспортировки газа будет получать в год 1 млрд. долл. “Вы подумайте, - сказал Путин, - не было ничего, да вдруг как с неба упал миллиард”.

Оказалась несостоятельной попытка Юлии Тимошенко, теперь уже бывшего вице-премьера Украины, а потом и президента Кучмы срочно найти альтернативный источник энергии в Туркмении. Туркменский газ может идти на Украину только через Россию. Оператор поставок – международная группа компаний “Итера”, которая без всяких сантиментов перекроет Украине газ в случае недоплаты. Пойдет ли туркменский газ на Украину вообще – вопрос. Кучма договорился с Ниязовым в принципе, но… на условиях забора газа покупателем, то есть самостоятельной выкачки и незамедлительной оплаты. Украина для этого средств и возможностей не имеет. Стоит напомнить, что Украина уже четырежды заключала соглашения с Туркменией о закупках газа – и ни разу не смогла их выполнить. Наконец, Россия (тоже - в принципе) согласилась пропустить поток по своим трубопроводам, но… вице-премьер Виктор Христенко заявил, что Украина будет получать либо только российский (в случае оплаты), либо только туркменский газ, который, заметим, дороже российского.

Куда ни кинь – всюду клин.

Газопроводы Украины в политическом измерении

Итак, перед Украиной сегодня не стоит проблема “продавать или не продавать” ГТС. Остро стоят две других проблемы: почем продавать и, главное, - кому. Здесь есть большие расхождения в позициях.

Во время открытого обсуждения законопроекта “Приватизация объектов газотранспортной системы (ГТС) Украины” вице-спикер Верховной Рады Степан Гавриш оценил стоимость ГТС в размере 20-25 млрд. долл. Однако по некоторым российским оценкам вся украинская нефтегазовая инфраструктура стоит не более 5 млрд. долл. Разница, как видим, четырех-пятикратная.

По оценкам независимых экспертов, изношенность газовых магистралей, основная часть которых построена в 60-70-е гг., составляет более 50%; почти все они давно перекрыли расчетные сроки службы. Однако Кучма в интервью журналу “Шпигель” оценивает минимальную изношенность ГТС в 12, а максимальную – в 18%. Расхождение тоже очень велико.

Отсюда разница в подходах у покупателей.

Иностранцы (например, “Шелл”) предпочли бы концессию, а не покупку в собственность. Они хотят контролировать только экспортные потоки и не гарантируют капремонт всей системы. И они не склонны переплачивать за изношенный товар, поскольку могут пренебречь политическими дивидендами. Заплатив минимальную цену и выжав максимальную прибыль, они уйдут с этого рынка, бросив вконец истлевшую ГТС на произвол судьбы. Пример Казахстана, сдавшего свои магистрали западным фирмам в концессию и получившего их обратно в разрушенном состоянии, ясно об этом свидетельствует.

Для России же овладение украинской ГТС – вопрос в большей степени политический, нежели экономический. И Россия заинтересована в том, чтобы украинская ГТС всегда оставалась в рабочем состоянии, она будет инвестировать в это деньги.

По-видимому, президент Украины просчитал эту ситуацию. После встречи 16 октября в Сочи Путина и Кучмы появились новые акценты. Во-первых, всю ответственность по топливным контрактам отныне несут не “хозяйствующие субъекты”, а государство Украина. Во-вторых, погашение долга может осуществляться за счет ценных бумаг, что позволит России приватизировать часть газотранспортной системы Украины. (Возможно, в счет долга “Газпрому” будут переданы также акции “Азовстали”, Криворожского и Харцызского металлургических комбинатов и т.п.)

Новая линия президента Кучмы встретила жесткую оппозицию в правительстве. Виктор Ющенко заявил, что “с точки зрения стратегических интересов Украины концессия является лучшим вариантом” (это значит, что Украина хотела бы получать от России и газ, и деньги за его транзит, и все это - на прежних основаниях. При этом она еще не прочь, чтобы Россия отремонтировала за свой счет украинскую газовую инфраструктуру.) Одновременно в ответ на недовольство Кучмы тем, что правительство сорвало создание “энергетического острова” (Харьковская, Сумская, Полтавская области), предприятия которого поставляли бы свою продукцию в обмен на энергоносители, Юлия Тимошенко высказалась вообще против этого проекта, поскольку в этом случае Украина обретет “еще одну мощную статью зависимости от России”.

Наконец, глава Совета национальной безопасности и обороны Евгений Марчук признался, что Украина намерена создать международный консорциум по эксплуатации газотранспортных магистралей, получив при этом контрольный пакет акций, а вовсе не отдать их за долги России.

Понятно, что единственный интерес России состоит в получении ГТС исключительно в собственность. И – навсегда, а не в аренду. И – единолично, а не в составе некоего консорциума. Иначе судьбу отремонтированных за наш счет (а это огромные деньги) трубопроводов невозможно гарантировать. Нам вполне могут со временем сказать спасибо и отобрать все арендованное обратно под любым предлогом. Возможно и до истечения договорного срока. А потом, глядишь, продадут отремонтированные трубопроводы той же “Шелл”, но уже во много раз дороже. И все наши проблемы вернутся на свои места.

Итак, на повестку дня встал главный вопрос: насколько искренне, честно и добросовестно поведет себя Украина в этот раз в процессе урегулирования сложившейся ситуации? Можно уверенно предсказать, что получить, как говаривал профессор Преображенский, “окончательную, действительную, фактическую бумажку” будет непросто. В поисках решений Россия вновь наткнулась на “внутренние дела Украины”, которые, как выясняется, на самом деле таковыми вовсе не являются.

“Украина без Кучмы” или Америка без Ющенко-Тимошенко?

К осени прошлого года определились основные действующие лица и исполнители в схватке за газ и Украину. С одной стороны – Россия, при Путине ставшая, наконец, более прагматичной, “Газпром”, закрепивший интерес Европы к своему предложению, и вынужденно пророссийский в создавшейся ситуации президент Кучма. С другой – Соединенные Штаты со своим геополитическим кошмаром русско-украинского союза и правительство благородных украинских националистов во главе с Виктором Ющенко, почему-то более заинтересованное в обслуживании американского интереса, чем в свете и тепле для собственных граждан. Подчеркнем эту сугубо бытовую постановку проблемы: речь идет не о принципиальном выборе дружбы, сотрудничества и партнерства с Россией, не об исполнении сорока с лишним статей фальшивого до сих пор Договора, а о том, будет ли всем – и западникам, и восточникам – на Украине тепло или холодно, темно или светло. Но в том то и дело, что даже простое испытание на здравый смысл приводит обезумевшую за время попустительства украинскую элиту к могиле Йорика и вопросу: быть или не быть?

Нам нет нужды погружаться в истерию вокруг исчезновения журналиста Георгия Гонгадзе или задаваться тем, подлинны ли записи разговоров Кучмы, переданные шустрым майором Мельниченко. Равно как и описывать “страсти по Тимошенко”. Да, мы уверены, что речи на пленках подлинные. Да, мы думаем, что несчастный Гонгадзе погиб именно потому, что кому-то, кто прослушал эти записи еще до Александра Мороза со товарищи, потребовался “вещдок”, чтобы подставить Кучму на всю катушку. Да, Юлия Тимошенко – не богоматерь, а мы – не младенцы, чтобы верить, что председательша блатной окологосударственной структуры, чьей крышей был нынешний сиделец Павел Лазаренко, оказалась на живом месте вице-премьера по нефти, газу и т.д. за одни красивые глаза и особую тонкость чувств. Что она падает в обморок от одного подозрения в краже российского газа. Это в родной-то постсоветской Украине да в золотой “переходный период”?

Если и была необходимость подробно анализировать подоплеку этих двух составляющих нынешнего политического кризиса на Украине – после того, что написано в России по этому поводу, - то прекрасная статья Владимира Малинковича (“Западный след в “Киевгейте”. - “НГ”, 16.01.01) избавляет нас от этого. Малинкович, указывая на то, что скандал с пленками извалял в грязи не только Кучму, но и его обвинителей, весь киевский политический бомонд, совершенно справедливо усматривает американскую заинтересованность в скандале. К этому стоит добавить всего несколько штрихов. Во-первых, перебор Кучмы на предыдущем этапе по части авторитаризма, опускания парламента и политической оппозиции привел теперь к объединению в борьбе против президента самых разнородных политических сил. В борьбе за принципы им не до принципов и подлинные заказчики этой истории – прозападные Виктор Ющенко и Евгений Марчук, - оставаясь в тени, позволяют таскать для себя каштаны идейным разоблачителям, прежде всего Александру Морозу. Во-вторых, контрмеры Кучмы достигают большего реального эффекта. То, что несмотря на нарушение процедуры при снятии Кучмой Юлии Тимошенко, Виктор Ющенко молча это проглотил, означает, что “трусоват был Витя бедный” на роль лидера в лобовой стычке с президентом. И, наконец, самое главное: отсутствие в украинской Конституции самого механизма отрешения президента от должности означает политическую бессмыслицу палаточных городков на Крещатике под лозунгом “Украина без Кучмы”. Украина – не Филиппины, не Перу и даже не Югославия: физическое обнищание после десятилетий идейного контроля вытравило у простых людей другие желания, кроме желания выжить. Людям не до Киева с его дрязгами.

Это – победа Кучмы.

Если, конечно, эта победа устроит Россию. Единственную, кто способен своей нефтью и газом, и не только, компенсировать Украине сегодняшнее драматическое расхождение между Кучмой и Америкой, Западом.

Какую цену Россия запросит за решающую, на самом деле, поддержку Леонида Второго? Самое время от газопроводов и металлургических комбинатов обратить свой взор на так называемый “гуманитарный аспект”.

Часть вторая. О главной жертве “дружбы, сотрудничества и партнерства” или легко ли быть русским в незалежной Украине”.

Из двух основных инструментов современной политики неоимпериализма, применяемых Западом, – кредиты и гуманитарная интервенция – мы пока научились кое-как использовать только первый. Второй инструмент, существеннейшей деталью которого является борьба за права человека, нами пока не применяется вовсе. (Даже в Чечне.) А между тем именно Украина предоставляет для этого более чем достаточно как необходимостей, так и возможностей.

Оставим сейчас в стороне национальные эмоции и попробуем рассуждать как политики-реалисты.

Вполне понятно, что приведенный выше сценарий вероятной интеграции украинской экономики с российскими компаниями вызовет колоссальное противодействие могущественных политических сил на Украине. Включая широкие слои новой украинской элиты. Только что мы стали свидетелями, как приход к власти Путина и переход внешней политики России (и Украины) на более прагматические рельсы уже стимулировали ответную реакцию украинского истэблишмента. 5 сентября группа из двенадцати депутатов во главе с Л.Кравчуком внесла в Верховную Раду законопроект под названием “О заявлении Верховной Рады в связи с эскалацией напряженности в российско-украинских отношениях”. Вот его текст:

“Верховная Рада Украины обращается к Федеральному Собранию РФ, ко всем гражданам наших государств и высказывает озабоченность по поводу нынешнего состояния российско-украинских отношений…

Кое-кто в России никак не может привыкнуть к тому, что Украина является независимым государством, а не “временно утраченной территорией”…

Многие из наших избирателей считают, что внутренняя и внешняя политика РФ в последнее время все более приобретает антиукраинскую направленность…

Развитию полноценного экономического сотрудничества прежде всего мешают искусственно построенные Россией барьеры в двусторонней торговле и ограничения на экспортно-импортные операции... Несовершенство народнохозяйственного комплекса СССР привело к трудностям поставок энергоресурсов из России и появлению задолженности за поставленный на Украину природный газ. Вместо помощи в решении этой проблемы в духе стратегического партнерства и братства Россия продолжает реализовывать на Украину энергоносители по ценам выше, чем мировые…

Компания “Газпром” постоянно заявляет про воровство украинской стороной российского газа, очевидно, желая добиться передачи газотранспортной системы Украины под контроль российской стороны. Ни для кого не является секретом желание руководства “Газпрома” получить контроль над рядом украинских предприятий, таких, как Криворожский металлургический завод, “Азовсталь”, Харцизский металлургический комбинат и так далее…”

Продемонстрировав с такой откровенностью взгляд “с обратной стороны Луны” на описанные нами выше проблемы, депутаты Верховной Рады традиционно попытались шантажировать Россию пересмотром статуса и условий базирования ЧФ России на территории Украины вплоть до отказа в аренде. В перечне дополнительных мер предлагается: отказ от договоренностей по системам раннего предупреждения о ракетном нападении, размещенным в городах Севастополе и Мукачеве; требование возврата неразменной “украинской доли” со счетов Сбербанка СССР и Внешэкономбанка; немедленный передел заграничной собственности бывшего Советского Союза”, золотого и алмазного фонда СССР. Понятно, что подобные истерики, организованные по принципу “лучшая защита – это нападение”, будут возникать с каждым новым продвижением прагматической политики.

Было бы в высшей степени нерационально и легкомысленно со стороны России в этих условиях продолжать по-ельцински игнорировать потенциал такого политического рычага, как русский фактор на Украине. Это тот самый случай, когда пружина этнополитики, туго закрученная духовными наследниками Мазепы, Петлюры и Бандеры, должна раскрутиться и ударить по ним.

Козыри, данные России в руки за последнее десятилетие украинскими этнократами, грубо растоптавшими права человека и права национальных меньшинств, чрезвычайно обильны. Ни одна цивилизованная страна нипочем бы не отказалась от них. Мрачные прогнозы, данные нами некогда в связи с ратификацией российско-украинского договора (сближение Украины с НАТО, ухудшение положения Черноморского флота и т.д.), все сбылись в большей или меньшей степени. Но один – даже с большим перехлестом: это усугубление этноцида в отношении русских и русскоязычных людей на Украине. Поговорим об этом подробнее.

Русские на Украине: конспект ненаписанной “Белой книги”

Вот несколько высказываний на тему положения русских на Украине, сделанных представителями исполнительной и законодательной властей Украины.

Бывший директор Института литературы АН Украины, а ныне вице-премьер по гуманитарной политике Николай Жулинский: “Вы посмотрите, что делается на нашем телевидении: мы уже продались России, как могли, ее эстраде, ее шоу-бизнесу, ее масс-медиа. У нас доминирует русская книга, причем не лучшего качества. Это вызывает раздражение хотя бы с точки зрения патриотизма” (“Зеркало недели” №1-2000).

А вот уже цитированное заявление группы депутатов Верховной Рады: “Возмущение в нашем обществе вызвали спекулятивные обвинения в адрес украинской власти в связи с обеспечением конституционного права граждан пользования государственным языком. И это тогда, когда все граждане Украины имеют реальную возможность учиться на родном языке, а особенная роль русского языка закреплена Конституцией Украины. В нашей стране работает свыше двух тысяч школ с русским языком обучения, а в государственных вузах получают высшее образование на русском языке 35 процентов от общего числа студентов. Больше половины библиотечного фонда Украины составляют русскоязычные книги”.

Говорит сын и идейный наследник лидера Руха покойного Вячеслава Чорновила – депутат Верховной Рады Тарас Чорновил: “Россия использовала наши внутренние рабочие вопросы для того, чтобы вызвать антиукраинскую истерию. Буквально заставили наших руководителей русских организаций делать заявления о притеснениях. Да посчитайте количество российских школ на Украине, сравните их с количеством украинских школ в России!” Однажды мы именно это и посчитали. И опубликовали соответствующую справку: “Преграды гуманитарному развитию. Сравнительный анализ развития русской культуры на Украине и украинской культуры в России” (“Содружество-НГ” 28.10.98). Выяснилось, что Россия “своим” украинцам пусть мало, но дает, в то время как Украина у “своих” русских – отнимает. Зато много.

Бывший председатель украинского КГБ, а ныне глава Совета безопасности Украины Евгений Марчук постулировал в недавнем интервью: “Украина возрождается без крови и национальных конфликтов” (“НГ” 14.11.00). Но ведь “этноцид” – это и есть бескровный геноцид. Это убиение этноса в его духовной, в том числе – культурно-языковой ипостаси.

Ответ на выдумки украинского истэблишмента дает он сам. Увы, не фантазиями, а жесткими политическими мерами. Ничего общего не имеющими с личиной “европейской державы”, которой оный истэблишмент пытается прикрыться. К сожалению, позиция украинских националистов является практически официальной.

Примеры? Доказательства? Пожалуйста.

Украинский Кабинет министров разработал проект “Концепции государственной этнонациональной политики Украины”, который предложен для рассмотрения и принятия Верховной Радой в качестве закона. В чем суть этого проекта? Ее выразили в своем обращении к Верховной Раде Межнациональный форум Украины и Русское движение Украины: “Суть Концепции не имеет ничего общего с равенством, так как в ее основу положен принцип разделения граждан Украины по этническому признаку на три категории – украинскую нацию, коренные народы и национальные меньшинства… Основным структурным этнонациональным компонентом украинского общества, его демографической и этнической основой авторы проекта провозглашают украинскую нацию. Однако понятие “нации” авторы проекта трактуют не в смысле политическом, принятом в современной Европе, где нацией считают всех граждан государства, а лишь как украинский этнос… Попытка авторов поставить принадлежность народов к “коренным” в зависимость от наличия у них собственной государственности за пределами Украины просто недопустима… Согласно Концепции, государственная этнонациональная политика предусматривает развитие и функционирование украинского языка как государственного во всех сферах общественной жизни. Следовательно, другим языкам проживающих на Украине народов, в том числе русскому языку, на котором общается свыше половины населения страны, оставлено место для “свободного развития и использования” только за пределами всех этих сфер”.

Скандальная ситуация сложилась вокруг принятия Украиной Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств, ратифицированной парламентом Украины в самом конце минувшего года. Верховная Рада не хотела, но пошла на этот шаг, поскольку таково безусловное требование пребывания страны в Совете Европы, которым данный документ и разработан. Хартия твердо регламентирует использование языков нацменьшинств в различных сферах - образовании, взаимоотношениях граждан с органами власти, судопроизводстве, СМИ, культуре и экономической жизни. Закон о ее ратификации не отменял государственный статус украинского языка, но препятствовал дальнейшей культурно-языковой дискриминации.

В отличие от ратификационных документов других европейских стран, где говорится о режиме защиты тех или иных языков, в украинском документе понятия “русский (венгерский, румынский и т.д.) язык” нет. Там сказано: “Положения... Хартии применяются к языкам национальностей: русских, евреев, белорусов” и т.д. (всего 13 народов). Сами национальности разделены на 3 группы в зависимости от своей численности: 1) свыше 20% населения области; 2) от 10 до 20%; 3) не доходящая до 10%. Поскольку в восточных и южных регионах Украины русских больше 20%, то это значит, согласно Хартии, что Украина обязана предоставлять здесь и среднее, и высшее образование на русском языке. Ясно, что это требование международного права представляется “гуманитарному блоку” в киевском правительстве (начиная с вице премьера Жулинского) априори невыполнимым.

Европейская Хартия, по оценкам наблюдателей, защищает русскую культуру на Украине в гораздо большей степени, чем “Большой договор”, подписанный Ельциным в 97-м году. Именно поэтому недовольные Хартией депутаты подали иск в Конституционный суд Украины, а Министерство иностранных дел заявило, что не собирается направлять грамоты о ратификации Хартии в Страсбург до рассмотрения иска в Конституционном суде.

И вот, наконец, шокирующий итог: в июле Конституционный суд Украины признал принятый Верховной Радой Закон “О ратификации Европейской Хартии региональных языков или языков меньшинств” не соответствующим Конституции Украины. В точности по поговорке “выколю себе глаз – пусть у тещи зять кривой будет” Украина предпочла закрыть себе доступ в Совет Европы, лишь бы не допустить русских (и русскоязычных) к языковому равноправию.

Поясним для читателя, что такое языковое неравноправие на Украине.

В 1998 году 84% опрошенных жителей Украины поддержали повышение статуса русского языка, 48,6% - признание его вторым государственным или официальным по всей Украине, 35,4% - там, где этого хочет население. В какой степени отражает текущая политика эти чаяния?

Свидетельствует Валентина Ермолова - председатель Украинского общества русской культуры “Русь”, председатель Русского совета Украины (Киев): “Сегодня налицо резкое сокращение школ с русским языком обучения: из 22 тысяч общеобразовательных школ осталось всего 2300. И уже появились области, где нет ни одной русской школы. Трансформация русскоязычных школ в украиноязычные происходит без учета мнения родителей, что является прямым нарушением существующего законодательства на Украине, а именно 10-й статьи Конституции, провозгласившей обязательное изучение и поддержку русского языка, и двух статей - 25-й и 27-й Закона “Об образовании”, в соответствии с которым каждый ученик имеет право выбирать по собственному вкусу язык обучения. Дети вынуждены идти в украиноязычные школы, где русский язык или не изучается, или изучается с 5-го класса один час в неделю. Русская литература вошла в курс “международной”, где на Толстого, например, отведено всего 2 часа... Сегодняшние учебники истории тенденциозно трактуют факты общей истории России и Украины, они заставляют детей видеть в России врага Украины, что отчуждает их от России...

У нас есть главный вопрос, который мы постоянно задаем часто сменяемым руководителям в сфере образования: сколько останется русских школ и останутся ли они вообще? Нам всегда отвечают: один Господь Бог знает об этом. Но вот недавно мы получили ответ из роно города Киева: нам сказали, что в Киеве будет достаточно и четырех школ. Сегодня их 10 - при том что русские на Украине составляют 22 процента населения. Оказывается, 10 школ для такого населения - тоже много, и вполне достаточно будет четырех!..

Мы подошли к некоей критической черте, некоему рубежу, за которым - обвальное сокращение образования на русском языке, манкуртизация русских детей, вытеснение русских из интеллектуальных сфер труда…

На Украине сегодня приходится всего по две русские книги на человека. Катастрофически не хватает методической литературы, учебников.”

Характерную картину дает Крым. (Две трети населения здесь – русские; если бы Крым был суверенным государством, то по квалификации ООН это была бы мононациональная русская страна.) По сообщениям прессы, в городе русской славы Севастополе, к примеру, около 500 преподавателей русского языка, но с момента образования независимой Украины система преподавания русского языка перестала получать государственную поддержку. Официальный учебник, признанный украинским Министерством образования, не соответствует современным требованиям, но даже им школы обеспечены лишь на 30%. Методические пособия, необходимые для преподавателей русской словесности, обновляющиеся в России ежегодно, на Украине не издаются с 1992 года. С того же времени не проводятся олимпиады по русскому языку. Городские библиотеки уже несколько лет не получают новые издания русской классической литературы. (Гоголя и других русских классиков изучают в переводе на украинский язык!)

Добавим, что в 1990 году в Киеве было не 10, а 155 русских школ (сокращение на 95%). На Западной Украине вместо бывших 300 осталось всего 7 русских школ (сокращение на 97,7%). Общее сокращение русских школ на Украине (с учетом Крыма) - 89%. Количество русских театров сократилось с 43 до 13 (сокращение на 70%). Единственный официально русскоязычный государственный вуз на Украине – Таврический университет – еще недавно силком переводился на украинский язык обучения и только личным вмешательством Кучмы этот процесс был остановлен. Все остальные вузы, даже в полностью русскоязычном Крыму, постановлением Кабмина от 27.11.97 г. переведены на украинский. Только украиноязычные частные учебные заведения пользуются государственной поддержкой. И т.д. и т.п.

По каким учебникам учат русских детей в “русских школах” на Украине? Вопиющий пример: на обложке и на стр. 20 исторического атласа для 5-го класса – цветная картинка: “Казаки гетмана Ивана Выговского побеждают московскую конницу в битве под Конотопом”. В атласе не пишут, что не в бою, а после боя крымские татары и казаки гетмана Выговского (перешедшего, предательски нарушив условия Переяславской Рады, в подданство польского короля) вырубили несколько тысяч пленных русских драгун. Видно только, как чубатые казаки рубят русских краснокафтанных всадников. Как должны воспринимать десяти-одиннадцатилетние русские ученики подобную “наглядную пропаганду”?

В общей сложности на Украине выпущено на деньги фонда Сороса свыше 90 учебников. В некоторых из них, подготовленных украинской эмиграцией в Канаде и США, насчитывается четыре (!) русско-украинских войны! Понятно, что “русскими” назвать школы, где преподают по таким учебникам, можно только с издевательской целью.

Не только проблема русского языка (касающаяся не одних лишь русских, но едва ли не 70% населения Украины) порождает ситуацию национального угнетения русских на Украине. В неменьшей степени это угнетение чувствуется в культурно-исторической и религиозной сфере. Об учебниках истории сказано выше. Но есть, так сказать, “наглядные учебники” - памятники русской страины и культуры, которые сегодня подвергаются поруганию, приходят с попустительства властей в упадок и т.д.

К примеру, недавно на том самом месте, где львовские самостийники уничтожили памятник легендарному русско-советскому партизану Николаю Кузнецову, вознесся памятник Владимиру Кубийовичу, возглавлявшему в 1940-1945 гг. единственную легальную организацию украинцев-коллаборационистов – Украинский центральный комитет при немецком Генерал-губернаторстве.

Трагична судьба гостиницы с символическим именем “Россия”, построенной в Ялте 125 лет тому назад. Исторический и архитектурный памятник, один из символов русского Крыма сегодня может исчезнуть с лица земли. А ведь в ней останавливались Некрасов, Боткин, Мусоргский, Римский-Корсаков, Чехов, Рерих, Ермолова, Нестеров, весь МХТ со Станиславским и Немировичем-Данченко во главе, Горький, Бунин, Рахманинов, Леонид Андреев, Куприн, Северянин, Маяковский…

В Днепропетровске совершен акт чудовищного государственного вандализма: частично уничтожено мемориальное кладбище – место захоронения участников обороны Севастополя, умерших от ран в расположенных здесь госпиталях.

Следы культурно-исторического присутствия России в Крыму и вообще на Украине безжалостно вытравляются. Немалую роль играют здесь возвращенные вопреки исторической правде крымские татары, сорвавшие, к примеру, закладку памятника Екатерине Второй в Симферополе, надругавшиеся над памятными знаками XVIII века у въезда в Севастополь, а недавно при полном попустительстве властей разрушившие православные поклонные кресты (установленные в Крыму - колыбели русского православия - в ознаменование 2000-летия Рождества Христова) в Инкермане, вблизи села Морское (у Судака), срубившие дубовый крест, стоявший на берегу бухты Капсель возле мыса Меганом.

Киев ничего не делает, чтобы пригасить конфликт, не позволить ему перейти в этноконфессиональную сферу, как это уже произошло в Косово и др. Здесь самое время вспомнить и о нашумевшем заявлении муфтия мусульман Крыма, в котором высказывалось недовольство по поводу воздвижения православных крестов вообще. “Не может стоять православный крест выше полумесяца мечети”, - подхватили эту мысль представители крымских татар в селе Морском Судакского района. И свалили поклонный крест. А недавно татары заявили, что вообще ни одного поклонного креста в Крыму не останется.

Большинство украинских верующих – православные, но это не мешает Киеву подогревать антиправославные настроения татар, чтобы использовать их как рычаг давления на русский Крым. Почему первое в истории самостоятельное украинское государство так мало обеспокоено гонениями на православие? Потому что само в них участвует (если не организует). Об этом следует сказать особо.

Как вчерашние атеисты веру улучшали

Как известно, доминирующей конфессией в Украине является Украинская Православная Церковь Московского Патриархата (УПЦ МП), объединяющая около 35 миллионов верующих. УПЦ МП твердо стоит на позициях единства со своим церковным центром в Москве, что вызывает неприятие не только значительной части украинской политической элиты, но и вообще оппонентов России на международной арене. Так, известный европейский “кремленолог” Ален Безансон утверждает, что “международное коммунистическое движение сейчас ликвидировано, его в определенной степени заменила духовная сила… - это государственная Российская Православная Церковь. Она сохранила мощное средство давления на то, что в России называют “ближним зарубежьем, т.е. на Украину, Беларусь и некоторую часть прибалтийских стран. Она позволяет влиять на православную дугу Европы, т.е. на Грецию, Румынию, Болгарию и Сербию”. А киевский политолог Владимир Еленский констатирует -“Епископат и значительная часть клира Русской Православной Церкви постоянно подчеркивают противоестественность раздела СССР и являются одной из самых последовательных и влиятельных сил, отстаивающих реинтеграцию восточнославянских народов в единый государственный организм”.

Светские власти Украины предпринимают колоссальные усилия по ликвидации связи православных христиан с церковным центром в Москве. Делается это вопреки воле подавляющего большинства православных Украины, не желающих разрывать эту связь, и сопровождается откровенным насилием в этой более чем тонкой и деликатной сфере, где “дышит почва и судьба”. Государство несет главную ответственность за церковный раскол на Украине, так как при его активнейшем содействии в 1992 году был создан “Киевский Патриархат” - абсолютно нелегитимная с церковно-канонической точки зрения структура. Власти закрывали глаза, когда сторонники “Киевского патриархата” руками экстремистов из “УНА-УНСО” и подобных ей организаций захватывали сотни храмов, причем захваты сопровождались массовыми избиениями православных верующих с применением слезоточивого газа, железных прутьев и т.п. Ни при Кравчуке, ни при Кучме по этим фактам не было заведено ни одного уголовного дела, захваченные храмы так и не возвращены канонической УПЦ МП. Лица, непосредственно организовывавшие кровавые захваты, как например Василий Червоний, продолжают пользоваться влиянием в высшем киевском обществе.

Мало того, государственная власть позволяет себе вмешиваться в сферу исключительной компетенции самой Церкви. Заявления государственных деятелей Украины, многие из которых вообще являются атеистами, о необходимости объединения канонической Церкви с сообществами, признаваемыми ей как раскольнические (речь идет о вышеуказанном “Киевском патриархате” и “Украинской автокефальной церкви”), также абсурдны, как вмешательство дилетантов во врачебную деятельность. Однако принцип отделения государства от церкви попросту игнорируется. Тон задает сам президент Украины. В своем выступлении, посвященном 2000-летию Рождества Христова, он призвал всех православных создать единую “Украинскую поместную Православную Церковь”.

Идеологический блок правительства Украины - в первую очередь, такие деятели, как вице-премьер Николай Жулинский и глава госкомитета по информационной политике Иван Драч - в открытую поддерживают “Киевский патриархат” и “УАПЦ”. Николай Жулинский заявил журналистам: “Я думаю, что линия, обозначенная, в частности, УПЦ КП, УАПЦ, отвечает интересам Украины”. Другой идеолог “поместной церкви” депутат Игорь Юхновский прямо сказал в интервью киевской газете “День”,что “единая поместная церковь” объединится с Греко-католической (униатской) Церковью. А право-националистические партии еще в 1995 г. создали в Верховной Раде депутатское объединение “За единую поместную Православную Церковь”, во главе которой встали униаты, не скрывающие своей заинтересованности в создании т.н. “поместной Церкви”

Лучшим доказательством того очевидного факта, что церковный раскол на Украине держится, в основном, на поддержке государства, служит статистика. Несмотря на колоссальную поддержку, “Киевский патриархат” и “УАПЦ” практически не представлены за пределами Западной Украины, что кстати, свидетельствует о неспадающих противоречиях между Западом и Востоком этого государства. УПЦ Московского Патриархата насчитывает более 9 тысяч приходов, “Киевский Патриархат”- 3 тысячи, “УАПЦ” - около тысячи. Важнейшим фактом, демонстрирующим подлинные настроения православных, подавляющее большинство которых принадлежит к УПЦ МП, являются решения ее Соборов, которые трижды - в 1996,1998 и 2000 годах - твердо заявили о неприемлемости отделения от Московского Патриархата. Духовенство и миряне - сила, противостоящая автокефалии и русофобии (например, летом 2000 года десятки тысяч православных верующих Крыма перекрыли дороги из Симферопольского аэропорта в город, чтобы не пропустить главу раскольников Филарета).

Несмотря на разгорающийся внутриполитический кризис, президент Кучма продолжил вмешательство в церковные дела, направив в конце 2000 года приглашение посетить Украину Константинопольскому Патриарху Варфоломею, что является откровенным вызовом Русской Православной Церкви, прекратившей с Константинопольским Патриархатом все политические и дипломатические отношения (патриарх Варфоломей - фактический заложник Турции и ее союзников - вынужден поддерживать раскольнические группировки в Эстонии и на Украине, что и вызывает острую реакцию Русской Православной Церкви). Еще более вызывающим в этой связи выглядит подготовка к визиту на Украину Римского Папы Иоанна Павла II в июне нынешнего года (Патриарх Алексий II неоднократно заявлял о невозможности контактов с Папой в условиях постоянных гонений на православие со стороны принадлежащих к католической церкви униатов Западной Украины).

В последнее время, по ходу обострения кризиса, президент несколько дистанцировался от авантюры с искусственным созданием “поместной Церкви”. Штаб по ее конструированию переместился в Кабинет министров и Верховную Раду. Вполне понятно, что Кучму настораживает перспектива потерять влияние среди миллионов православных, число которых превышает численность вместе взятых греко-католиков и автокефалистов.

Но проблема свободы совести и вероисповедания остается на Украине предметом самого серьезного беспокойства.

“Отстаивайте же Севастополь!”

Бог послал армянскому народу испытание: каждый, кто живет в Араратской долине, на территории нынешней республики Армения, в любую погоду может увидеть священную для каждого армянина гору Арарат, расположенную на территории современной Турции. Такую близкую и, увы, такую далекую. Но этот вид служит армянскому народу вечным напоминанием о собственной исторической судьбе, учит ценить память.

Не так с Севастополем. С кремлевских холмов Малахов курган не виден. По большому счету Севастополь видят только наши моряки. Но в судьбе русского народа на Украине борьба за право считать “город русской славы” русским имеет не меньшее значение: эта борьба объединяет. Люди в России, поставившие подписи под сдачей Севастополя, ничего не понимали (и не хотели понимать) в логике национального самосознания. В отличии от своих украинских партнеров по переговорам, которые, можно сказать, задались целью превратить Севастополь обратно в Ахтиар именно затем, чтобы подавить очаги сопротивления ползучей дерусификации. Дело было совсем не в судьбе Черноморского флота, но теперь нам осталось бороться только за это.

Два года назад мы предупреждали: Соглашения по Черноморскому флоту с точки зрения украинского права, в том числе конституционного, нелегитимны. Нас не пожелали услышать и понять. А кое-какие “знатоки” украинского законодательства попытались даже нас поправить.

Время все поставило на место. 14 июля Конституционный суд Украины, рассмотрев ситуацию с Европейской Хартией о языках, разъяснил всем и навсегда, что законы о ратификации международных договоров должен подписывать не кто-либо (председатель парламента, премьер-министр и т.д), а только президент, оговорив при этом, что все уже принятые законы о ратификации, не подписанные президентом, являются неконституционными.

Разъяснение КС Украины касается не только конкретной Хартии, его действие распространяется абсолютно на все международные договоры, когда-либо заключенные и ратифицированные постсоветской Украиной. Специальная оговорка отметила, что по другим международным договорам обращений в Конституционный суд пока не было. Однако, поскольку прецедент был создан, такие обращения пойдут во все возрастающем количестве, ибо абсолютно все законы о ратификации Украиной международных договоров подписаны не президентами, а председателями Верховной Рады. Уже через неделю, 21 июля, в Конституционный суд поступило требование определить конституционность протокола об отмене смертной казни, который был ратифицирован парламентом и оформлен в соответствии с той же процедурой, что и Европейская Хартия.

Лиха беда начало. В любой момент все вышесказанное, как мы и предвидели, может коснуться любого закона о ратификации международного договора - не только Соглашений по ЧФ, но и всего “Большого договора”. Достаточно неким полномочным лицам (например, депутатам) подать соответствующий запрос в КС Украины. Механизм внепарламентской денонсации международных договоров уже опробован.

Итак, за спиной нашего партнера – дубинка внутреннего украинского законодательства, имеющего приоритет над международным. Но это не все, о чем хочется напомнить, говоря о проблемах Черноморского флота.

Как известно, ЧФ давно уже превратился в болевую точку, на которую Украина в лице той или иной ветви власти (смотря по обстоятельствам) нажимает, регулируя взаимоотношения с Россией. Что, собственно, и предусматривалось ею на момент подписания Соглашений. На Украине значительным влиянием пользуются силы, которые желали бы полного вывода ЧФ с территории “незалежной державы”. Они делают все, чтобы осложнить черноморцам выполнение своего долга.

Вот несколько эпизодов последнего времени, выбранных “навскидку”, подтверждающих сказанное. (О демарше право-националистически настроенных депутатов, угрожающих пересмотром условий пребывания ЧФ в Крыму, говорилось выше.)

К примеру, Кабинет министров Украины 24 января с.г. возобновил действие “замороженного” было постановления № 863 от 19.05.99 г. “Порядок пересечения государственной границы военнослужащими, военными кораблями и летательными аппаратами Черноморского флота РФ”. По сути, Украина этим постановлением диктует временные нормативы для ЧФ. Так, командование ЧФ обязуется не менее, чем за 72 часа уведомлять Генштаб ВС Украины о планируемом пересечении границ. Если вспомнить тесные партнерские отношения, установленные украинскими военными с НАТО, то понятно, насколько обременительно для наших моряков такое требование.

Показательна история с запрещением обновить авиацию ЧФ, долгое время не находившая своего разрешения. Как и запрет российской стороне иметь ядерное оружие в составе ЧФ.

Флот перечисляет в госбюджет Украины налоги и сборы, равные по размеру половине городского бюджета Севастополя, является его постоянным донором. Денежное довольствие, которое в Крыму из российского кармана получают около 180 тыс. человек, так или иначе связанных с флотом, также оседает на месте, вливается в крымскую экономику. Не говоря уже о 97,75 млн. долл., ежегодно выплачиваемых Россией по условиям аренды.

Казалось бы, ЧФ не только не “нахлебник”, как утверждают горячие головы “национально-свидомых”, но – донор и Украины и Крыма, наличием которого следовало бы дорожить. Вместо того, власти этим летом на месяц с лишним отключили энергию Феодосийского гарнизона ЧФ, обесточив все без исключения объекты, включая медицинские. А потом отключили еще и воду.

Казалось бы, простое решение: если возникает временная задолженность ЧФ перед украинскими энергетиками – гасить ее за счет общего долга Украины, несопоставимо более крупного. Но нет, этого не делается, ведь сам факт задолженности нужен украинской стороне, чтобы начислять пеню и держать, таким образом, ЧФ в постоянных должниках, иметь постоянный рычаг давления на Россию. Пример подобных отношений – история долга ЧФ по отношению к предприятию связи “Укртелеком”, где пеня выросла до размеров, превышающих долг, причем уплаты пени требуют настойчиво, зато долга (источника новой пени) – нет.

Пенсионеры, отслужившие всю жизнь на флоте, лишены на Украине не только положенных льгот, но и возможности получать пенсию, вынуждены ездить за ней (на свои небольшие средства) в Россию.

Командующий ЧФ адмирал Владимир Комоедов откровенно признался: “С момента вступления в должность командующего меня не покидает ощущение неестественности происходящего вокруг флота”. За эту оценку, данную уже после ратификации Большого договора и соглашений по флоту в интервью “НГ” новый командующий флотом чуть не лишился должности. По сути, это оценка как соглашений по ЧФ, так и самого договора, задающих основные параметры той самой “неестественности”.

Командующий ВМС Украины Михаил Ежель недавно открыто заявил, что пришло время пересмотреть условия нахождения Черноморского флота в Крыму. “Пересмотреть”, по Ежелю, это значит отобрать у ЧФ то, что еще не отобрано. Он даже обратился с письмом на имя двух президентов с предложением “передать народу Украины” (куда прожившие всю жизнь в Севастополе моряки и их родственники, понятное дело, не входят) – знаменитый Базовый матросский клуб, морскую библиотеку и музей ЧФ. Российский МИД, конечно, отмолчался.

Перечислять подобные обстоятельства, отравляющие жизнь защитникам наших южных рубежей, можно долго. Флот и жизнь людей, связанных с флотом, отделить невозможно. Вот почему вместе с долгожданными соглашениями оказался подписан и приговор Черноморскому флоту: ведь соглашения не предусматривают аренды всего Севастополя, а только - отдельных причалов, складов и сооружений, разбросанных на пяти процентах городской территории. И это – документы, перехваленные в России за “прагматизм” и ставшие условием ратификации в Совете Федерации российско-украинского договора (“о дружбе, сотрудничестве и партнерстве”), название которого не соответствует его сущности.

Заключение. Что поставить во главу угла?

Прошло два года, в течении которых русско-украинское соседство развивалось по-своему, не считаясь с мертвыми документами. Вопреки лукавству, узаконенному в сане “Договора о дружбе, сотрудничестве и стратегическом партнерстве между Российской Федерацией и Украиной”, несмотря на утрату существеннейших возможностей обеспечивать свой интерес на Украине, Россия постепенно начинает возвращать подобающий ей авторитет и влияние в отношениях с соседом. Мы должны быть особенно благодарны предкам, одарившим нас такой территорией, богатствами недр, неубиваемым языком, историей и культурой. Этот потенциал начинает сказываться, как бы мы ни вредили России и себе сами.

Ельцин за эти два года ушел, Путин пришел и оказался не-Ельциным. Украинская же элита постепенно приходила к нынешнему разбитому корыту. Глупый скажет: “Не было бы счастья, да несчастье помогло”. Но по-другому все равно быть не могло.

Можно предвидеть, что новый курс по отношению к России, вынужденно принятый президентом Кучмой в разгар острого кризиса, не будет пролегать по прямой. Мы в России накопили слишком богатый опыт договоренностей с украинскими руководителями – еще раз особо отметим подписанный Леонидом Даниловичем Большой договор, - чтобы быть уверенными, что Кучма обязательно вернется в прежнюю колею двусмысленностей, недомолвок, отказа от обещаний как только Россия перестанет проверять и начнет что-то принимать на веру. Вот почему мы очень сдержанно относимся к поспешности в реструктуризации утраченного долга. По большому счету нынешние изменения во внешней политике и политэкономической стратегии кучмовской Украины глубоко детерминированы объективными причинами и должны носить не сезонный, а принципиальный и долговременный характер. Однако (и это очень важно!) Кучма вполне может считать их временным флиртом с Россией – до нового потепления с Западом, что позволяет предсказывать весьма непростую судьбу дальнейших российско-украинских отношений.

Можно ожидать, что процесс экономического и политического сближения двух стран, как и процесс перехода собственности к “северному соседу” Украины, будут и далее сопровождаться бурной игрой политических и национальных страстей. Россия должна уметь нейтрализовывать их адекватными средствами. Но мы не напасемся ни газа, ни односторонних льгот, ни собственного терпения и настойчивости, если последствием верхушечного пересмотра отношения правящей украинской элиты к России не будет решительная внутренняя перемена в отношении к русскому языку, культуре и русскому человеку на Украине. Гарантией от очередного обмана может быть только отказ от антироссийских идейных основ украинской государственности, осовременивание идеи политического и экономического союза Украины с Россией, сопровождаемое выходом на политическую авансцену Украины перспективных, а не маргинальных пророссийских сил.

Итак, в выборе приоритетов новой российской политики на первом месте по значению – положение русских (и русскоязычных) на Украине. Мы не имеем права потерять столь весомую часть нашего народа. Надо ясно понять, что отрезав от материнской русской нации и подвергнув тотальной украинизации 11,5 млн. русских людей, украинские этнократы сделали нас - не только русских, но и россиян вообще - меньше, слабее на эти самые 11,5 млн. Поэтому необходимо сделать права человека (в данном случае - русского человека) основным рычагом российской политики на Украине. Понимая при этом, что в данном вопросе смыкаются стратегическая и тактическая задачи. Ибо другой реальной человеческой массовой опоры для российской политики в направлении Украины – нет.

Следует часто и внятно объяснять нашим оппонентам: вы хотите строить “незалежну державу”, “украинську политичну нацию”? Ради Бога! Это ваше право. Но при чем тут наши люди? Оставьте им их национальность, их язык, их традиции, историю и культуру! Прекратите этноцид русского народа! Россия, русские должны вернуть себе потерянные было 11,5 млн. человек “своих” - если не физически, то духовно.

На втором месте – продолжение политики прагматизма в российско-украинских экономических отношениях. Развитие ее означает в первую очередь увеличение российских инвестиций в украинскую экономику. Понятно, что мы не одни такие умные, что нам предстоит жесткая конкуренция, в первую очередь - с немцами и поляками, давно инвестирующими средства, к примеру, в украинское сельское хозяйство. Кроме того, возникают сложности с импортом в Россию продукции, произведенной на Украине, в том числе совместными российско-украинскими предприятиями. Можно предвидеть некоторое обострение таможенной войны. Но это проблемы, в принципе регулируемые. Главное – выдержать общее направление.

На третьем месте – возвращение к военному и военно-техническому сотрудничеству, как это происходит между Россией и некоторыми государствами СНГ. В рамках этой задачи предстоит решение и проблемы Черноморского флота, и проблемы взаимоотношений с НАТО.

Все это – дела будущего, шанс для рождения которого представился сейчас. И будущие решения придется находить не благодаря, а вопреки “Большому договору”, наверстывая им упущенное или утраченное. Подписание и ратификация Договора чуть не вышла боком самому Кучме, чью миссию на этом на Западе сочли выполненной. В историю новой России история с Договором вошла как постыдный провал ее власти и дипломатии, как обман века.