Война в Абхазии возможна, но тогда в нее будет втянута Россия

ИА «Маркетинг и консалтинг, 19 ноября 2004 г.   

Кризис власти в Абхазии после неудачной попытки провести там президентские выборы продолжает разрастаться. Вице-президент и спикер парламента непризнанной республики поддержали оппозиционного кандидата Сергея Багапша, выступив, таким образом, против ставленника президента В. Ардзинбы Рауля Хаджимбы. Сторонники последнего, в свою очередь, обратились к президенту РФ Владимиру Путину с просьбой ввести в Абхазию российские войска и навести там порядок.

Обострение обстановки произошло после попытки сторонниками Багапша осуществить силовой захват власти в минувшую пятницу. Поддержавший Багапша вице-премьер Валерий Аршба поплатился за это своей должностью – Ардзинба отстранил его от должности, а скрывшемуся в момент кризиса премьер-министру Нодару Хашбе отказалось подчиняться руководство МВД Абхазии. При этом лидеры оппозиции заявили, что Хашба также обратился к руководству России с просьбой ввести в Абхазию войска для наведения порядка. Правда, сам Хашба от этого отказался, заявив, что он «ставленник президента Абхазии Владислава Ардзинбы, а не Москвы».

Когда в стране силовики отказываются подчиняться премьеру, действующий президент тяжело болен, а нового не могут выбрать, и у этнически расколотого населения на руках полно оружия, до открытого вооруженного противостояния остается один только шаг.

Почему противостояние дошло до такого уровня и каким может быть выход из кризиса? Об этом МиК спросил Михаила Александрова, заведующего отделом Закавказья Института стран СНГ:

- Так получилось, потому что Абхазия – это традиционное общество, где сильны родовые и клановые связи, и поэтому ничего удивительного в происходящем там сегодня нет. Надо понимать, что Багапш – он из Очамчирского района, а Анкваб – его ближайший союзник, из Гудаутского. Там у них огромные родственные, дружеские, клановые связи. И там возникла такая группировка – Багапша, Анкваба, на кланово-родственной основе, и вокруг Ардзинбы тоже такая  же группировка существует.

Но Хаджимбу я бы не стал причислять к группировке Ардзинбы, он выступает как нанятый менеджер и Россию вполне устраивал бы, так как он связан со спецслужбами, работал там, и к нему есть доверие со стороны нашего руководства, которое также состоит из выходцев из спецслужб. Вполне логично, что они сделали ставку на него.

Ну, а потом уже, когда дошло дело до такого раскола после выборов, то какие-то лояльности возникать у одних к одной группировке, у других – к другой. И я, в общем, ничего особо удивительного в этом не вижу – но, возможно, сегодняшнее противостояние все же станет залогом того, что будет найдет какой-либо мирный выход из этого кризиса.

В конце концов, надо отбросить эти демократические западные подходы, нормы, и договориться о таком паритетном представительстве во власти, как это в общем-то всегда и бывает в таких традиционных обществах.

- То есть, выборы  больше не проводить?

Ну, выборы должны быть формальными, которые уже как бы закрепляли определенный договор между этими кланами, группировками.

В Зимбабве, например, там два основных племени - ндебеле и шона. Вот, шона - она более многочисленна (80% против 20% - ред.), но поскольку все голосуют по национальному признаку, то получилось бы так, что если бы была чистая демократия, то шоны взяли бы все посты. И если бы ндебеле не согласились, то отделились бы от них, начали войну и произошел бы раскол страны. И поэтому они там так договорились – что если, допустим, президент – шона, то вице-президент – ндебеле. Премьер министр – ндебеле, первый зам – шона. И в госаппарате снизу доверху идет такой расклад, то есть, паритетная система представительства.

Вот в Абхазии, видимо, сейчас единственный способ урегулировать кризис – это договориться о том, кто какие посты получит в будущем правительстве, и заключить соответствующее соглашение.

- У насколько устойчивой будет такая власть?

Наоборот, это самая устойчивая система.

- Аналогичная известной нам системе сдержек и противовесов?

Да нет. Это просто раздел общего пирога на доли. Раздел власти и собственности, где каждый получит свою долю. А демократия – это когда победитель получает все. И там, конечно, такой номер, скорее всего, не пройдет.

- А позиция России какой должна быть, на Ваш взгляд - вмешиваться или не вмешиваться? Тем более, что определенные действия типа передвижения бронетехники из Гальского района уже начались?

Ну, какое-то воздействие мы, конечно, оказываем. Тем более, было заявление МИД в отношении захвата власти Багапшем. Потом, непонятные маневры войск, или слухи о маневрах. А понимаете, слухи  о маневрах – они тоже имеют сильное политическое влияние, даже если сами маневры не проводятся.  Обращение Хаджимбы к нам с просьбой защитить российских граждан – это тоже произвело эффект и усилило его переговорные позиции. А они направлены на то, чтобы Багапш не зарвался и не стремился бы взять все. Вот он сейчас хочет взять все, понимаете?

- Но Багапш предложил Хаджимбе пост министра обороны, а тот отказался.

Но этот пост для него недостаточен – пост министра обороны. Я думаю – минимум, на что он может согласиться, это пост премьер-министра. Либо проведение будет второго тура. Но тут как получается – если победит Хаджимба, а Багапш наберет меньше, то снова возникнет такое же противостояние. Так что единственный в таком обществе выход – это договориться о распределении ролей. И Хаджимбу пост министра обороны  действительно не устраивает. Надо, чтобы у него повыше позиция была.

Но за Багапшем стоит и Анкваб, и Лакоба со своими кланами. И они ведь тоже что-то хотят получить. И это для Багапша переговорный процесс затрудняет. Но когда мы своим давлением усиливаем позиции Хаджимбы, то тогда уже Багапш вынужден с ним более серьезно считаться.

- А то, что МВД вышло из-под контроля обеих сил и наличие огромного количества оружия на руках населения – все это реально создает угрозу начала вооруженных действий.

Начало вооруженных действий в Абхазии на самом деле реально, и это очень опасно. Я должен сказать, что в Зимбабве тоже была опасность гражданской войны на этнической почве, а тут – на клановой почве. Потому что, действительно, если не смогут стороны достичь разумного компромисса, то какой будет выход? Ведь это не может бесконечно продолжаться и кто-то должен будет сделать решающий шаг.

Но ситуация осложняется тем, что в Абхазии живут не только абхазы – там есть значительная армянская община, русская община, грузины там есть – и они, может быть, даже заинтересованы в том, чтобы там началась гражданская война. И они могут даже спровоцировать это дело. Так что вероятность войны исключать нельзя, она достаточна высока.

Но, в то же время, Абхазия всегда отличалась умением договариваться и всегда там было чувство сильного национального сплочения. То есть, если они смогут повторить этот свой предшествующий опыт, хотя конечно, советская система очень разложила это общество, но опыт войны с Грузией показывает, что все-таки чувство национального сплочения у них сильно развито, и поэтому есть высокая вероятность того, что они смогут договориться. Однако, как я сказал, полностью вооруженный вариант исключать нельзя.

- Но, если начнется вооруженное противостояние, то тогда Россия каким-то образом вынуждена будет вмешаться?

Ну, естественно. Ведь мы же не можем допустить, чтобы резня там была. Значит, мы будем вынуждены вмешаться и это, по-моему, достаточно очевидно.  Но, конечно, желательно было бы, чтобы этого не произошло. Но тут также есть опасность того, что Грузия может вмешаться в эти вооруженные действия. И у нас здесь будут довольно слабые юридические основания, чтобы вмешиваться. А у Грузии будут сильные основания, чтобы вмешиваться, так как в Гальском районе компактно проживают грузины. И Тбилиси может сказать: мы введем войска для защиты населения Гальского района. Но там, как известно, стоят наши миротворцы, и конечно, мы можем их не пропустить. Но тогда возникнет международный скандал и мы должны будем сдерживать грузинские войска. То есть, тут может возникнуть очень сложная ситуация.

Но так получается всегда – когда заранее не спланируешь правильно всю эту комбинацию, то потом приходится расхлебывать.

А в чем была ошибка? Ошибка изначально была в том, что сняли с выборов Анкваба. Вот если Анкваба с выборов не сняли, то он бы набрал, пожалуй, в первом туре, больше всех голосов, Хаджимба стал бы вторым, а Багапш занял бы третье место. И тогда бы Хаджимба и Анкваб выходили бы во второй тур и уже во втором туре Хаджимба бы победил.

Но тут, видите, какая ситуация получилась? У нас все очень умные и привыкли действовать, как в России, административным ресурсом. Они не привыкли считаться с реалиями страны, недостаточно знают ситуацию в этой стране. Ну и получили в итоге такие плачевные результаты.

- Ну, а если рассмотреть возможность разрешения конфликта в этом регионе в целом – то оптимальным была бы федерализация Грузии?

Ну, идея федерализации Грузии была выдвинута давно, но грузины же этого не хотят. Они же рьяные националисты. Их не зря обвиняют в грузинском фашизме, вот Звияда Гамсахурдию прямо обвиняли в том, что он фашист. И если бы они хотели, то после распада СССР они уже давно могли создать нормальное федеративное государство.

А это значит, что надо этим регионам – не только Абхазии, Аджарии, Южной Осетии, но и Джавахети, Марнеульскому району со значительным азербайджанским населением, традиционным грузинским провинциям – Имерети, Гурии – одним надо было бы дать побольше автономии – таким, как Абхазии и Южной Осетии, другим – поменьше.

И потом, представители этих регионов должны быть представлены в центральном аппарате, на руководящих должностях. Ведь Грузия, как и Абхазия – это довольно традиционное общество, хотя Грузия уже в меньшей степени, чем Абхазия, ему отвечает. Но там все же кланово-родственные связи достаточно сильны. И такая паритетная система представительства, по крайней мере, от регионов, она бы сдерживала центробежные тенденции.

Но грузины этого не хотят – они хотят там командовать всеми ресурсами, забирать их себе за счет других, поэтому у них ничего и не получается.

- То есть, чем бы выборы в Абхазии не закончились, проблемы Грузии  так и останутся нерешенными?

Да, конечно.