Военно-политическая стратегия НАТО в Закавказье

Михаил Александров, доктор политологии

Ниже приводится текс доклада на научной конференции “Россия и Кавказ: история и современность“‚ организованной Северо-Осетинским Институтом Гуманитарных Исследований при участии правительства Северной Осетии в г. Владикавказ 11-12 ноября с.г.

За прошедший год через страны Закавказья прокатилась волна политических кризисов. Весьма характерно, что все эти кризисы развивались примерно по одному сценарию. В ходе президентских или парламентских выборов местная оппозиция, поддерживаемая западными политиками и наблюдателями, заявляла о нарушениях в ходе выборов, а затем о их фальсификации. Это ставило легитимность новоизбранных властей под сомнение и давало оппозиции повод для организации массовых акций протеста, которые в ряде случаев напрямую финансировались из западных источников. При этом Запад оказывал на власти указанных государств сильное давление, с тем, чтобы они не применяли против оппозиционеров силу и дали возможность митингующим “реализовать их демократические права“. В итоге, осознав свою безнаказанность, оппозиционеры переходили от мирных митингов к попыткам захвата государственных учреждений и изгнанию законно избранных органов власти.

Наиболее полно данный сценарий был реализован в Грузии, где один за одним произошли два госпереворота – в Тбилиси и затем в Аджарии. В Азербайджане в октябре прошлого года после выборов Ильхама Алиева оппозиция вплотную подошла к тому‚ чтобы начать захват государственных учреждений. Однако решительное применение силы властными структурами и поддержка Алиева со стороны России, признавшей легитимность выборов, привели к поражению оппозиционного мятежа. В Армении президентские выборы вообще прошли в феврале 2003 года. Но о их результатах‚ вдруг‚ вспомнили только год спустя, то есть тогда, когда это стало нужно. В итоге вслед за Грузией оппозиционные выступления начались и в Армении. Однако решительные действия Кочаряна по разгону митинга 13 апреля 2004 года, а также критика действий оппозиции некоторыми армянскими организациями и влиятельными армянами за рубежом привели к ослаблению оппозиционного напора и перехода противостояния в область политического диалога.

Связь между этими событиями становится очевидной, если рассматривать их в контексте военно-политической стратегии США и НАТО в Евразии. На данном этапе одним из ключевых элементов этой стратегии стало установление военного контроля над Закавказьем. Впервые эта цель была обозначена некоторыми натовскими военными в конце прошлого года и подтвердилась последующими действиями США и НАТО. Так, в начале ноября 2003 года заместитель командующего войсками США в Европе генерал Чарльз Уолд высказался в том смысле, что в охране нефтепровода Баку - Тбилиси - Джейхан планируется задействовать военнослужащих США и НАТО. Отвечая на вопросы американской газеты “Дефенс Ньюз“, Уолд отметил, что одна из будущих задач американских военных - патрулирование и обеспечение безопасности нового трубопровода. "Большая часть нефти и газа идет в Западную Европу, и потому защита этих путей должна быть в интересах США и НАТО…. Это вообще миссия НАТО", - подчеркнул Уолд.

А в конце ноября генерал Уолд отправился в поездку по Закавказью. На пресс-конференции в Ереване 19 ноября он заявил, что "исходя из сложившейся в мире ситуации, у США появилась возможность найти партнеров в тех регионах, где их у нее никогда не было". "В число этих партнеров входят и страны Южного Кавказа", - отметил он. Следующим пунктом визита Уолда был Баку. Там он заявил, что США хотят довести сотрудничество в военной сфере с Азербайджаном "до самого высокого уровня". Это было началом прощупывания позиции руководителей закавказских государств относительно того, как далеко они готовы идти в вопросах военного сотрудничества с США и НАТО.

В апреле этого года Институт исследований Центральной Азии и Кавказа в Вашингтоне подготовил доклад на тему "Создание стабильности на Южном Кавказе: многосторонняя безопасность и роль НАТО". Авторами исследования были лица связанные с внешнеполитическим эстэблишментом США: Фредерик Старр, Владимир Сокор, Сванте Корнелл, Уильям О`Малли и Роджер МакДермот. В докладе указывалось на необходимость более широкого участия НАТО в делах Закавказья. Авторы доклада видели конечную цель в полной интеграции Грузии и Азербайджаана в структуры НАТО. Там также отмечалось, что сотрудничество, предлагаемое НАТО этим двум странам, должно коснуться и Армении. Однако вопрос о членстве Азербайджана и Грузии в НАТО не должен зависеть от возражений Армении и России. Причем в докладе делалась прямая рекомендация, чтобы предстоящий саммит НАТО в Стамбуле заявил о приоритетах безопасности на Южном Кавказе и продемонстрировал поддержку намерениям Грузии и Азербайджана вступить в НАТО. Сейчас трудно сказать был ли этот доклад взят на вооружение руководством НАТО или просто авторы доклада были хорошо осведомлены о том, куда дует ветер в штаб-квартире альянса, но дальнейшие шаги НАТО полностью совпали с рекомендациями вашингтонских экспертоов.

Состаявшийся в июне сего года саммит НАТО в Стамбуле действительно заявил о приоритетах альянса в Закавказье. В принятом на саммите коммюнике отмечалось, что страны НАТО сделают особый акцент “на взаимодействии с нашими партнерами в стратегически важных регионах Кавказа и Центральной Азии“. Для реализации этой цели в аппарате альянса появятся должности офицеров связи для Южного Кавказа и Центральной Азии, а также спецпредставителя Генсека НАТО в регионе. В Тбилиси появится региональный офис НАТО. Договоренность об этом была достигнута на встрече министра обороны Грузии Георгий Барамидзе с генеральным секретарем НАТО Яаап де Хооп Схеффером в июне сего года. И хотя конкретно о намерении интегрировать Грузию и Азербайджан в структуры НАТО речь в коммюнике не шла, но с учетом логики и рекомендаций доклада, можно предположить, что это должно стать следующим этапом натовской стратегии в регионе.

Что касается развертывания военного присутствия в Закавказье, то пока НАТО публично отрицает такие намерения. Так, в ходе визита в Ереван 5 ноября сего года Генсек НАТО Схеффер сказал, что "у НАТО нет намерений, планов или программ по развертыванию своих баз на территории какой-либо из трех стран Южного Кавказа; ни единого документа, свидетельствующего о наличии таких намерений у НАТО нет, и не будет". Он подчеркнул, что возглавляемая им организация не конкурирует в этом регионе с какой-либо страной или организацией - "мы ищем партнеров, налаживаем связи со всеми странами, которые могут оказать посильную помощь в достижении глобальных целей - таких, как борьба с терроризмом и препятствование распространению оружия массового поражения". Однако искренность подобных заявлений вызывает большие сомнения. Исторический опыт свидетельствует о том, что НАТО не склонно придерживаться обязательств, которые не зафиксированы на бумаге. Достаточно сослаться на обещание Джеймса Бейкера Михаилу Горбачеву о том, что после объединения Германии, НАТО не станет расширяться на Восток. Сейчас мы имеем НАТО у границ Псковской области. Причем, как и тогда у власти в США все тот же клан Бушей. Более того, некоторые высказывания других руководителей НАТО противоречат тому, что заявил Схеффер. Об этом речь пойдет ниже.

Приоритетная роль Закавказья в натовской стратегии объясняется тем, что именно здесь может быть обеспечена стратегическая смычка между Черным и Каспийским морями и выход в Центральную Азию. Почему именно сейчас? Потому, что для этого созрели предпосылки. Их три: усиливающаяся Россия, укрепляющий свое влияние Китай и непокорный Иран. Независимое развитие этих государств несет угрозу стратегии однополярного мира под американским протекторатом. Примечательно, в этой связи, что Вашингтон так ни разу и ни высказался в пользу принципа многополярности, выдвинутого Россией и поддерживаемого Китаем. Это свидетельствует о том, что американцы и дальше намерены гнуть свою линию на установление глобального доминирования. Укрепление Китая, России и Ирана препятствует реализации этой стратегии, ведет к ее кризису. Характерно в этой связи, что в последнем докладе ЦРУ об угрозах американской безопасности Иран, Китай и Россия рассматриваются в качестве потенциальных противников.

К тому же, в последнее время кризис политики однополярности стал подкрепляться весомыми экономическими факторами. Похоже, что глобальное экономическое доминирование Запада вступает в завершающую стадию. В США нарастает экономическая нестабильность, а Западная Европа пребывает в экономической стагнации. Добавляет проблем и прием в Евросоюз новых членов. В полной мере проявилась зависимость западных экономик от поставок энергоресурсов извне в условиях, когда развивающиеся экономики Азии требуют все больше энергоресурсов на свои нужды. Между тем, нестабильность на Ближнем Востоке препятствует полномасштабной реализации энергетического потенциала этого региона в интересах Запада.

Одновременно, неудачи США в Ираке развеяли миф о несокрушимости американской военной машины. Итоги иракской кампании породили сомнения в способности США и НАТО вести серьезные боевые операции в Евразии, не прибегая к тотальной войне. Эта слабость Запада подталкивает его к стремлению подорвать геополитические позиции потенциальных противников, пока они еще не достаточно сильны и пока сам Запад располагает для этого определенными рычагами. Достижение этой цели видится западным стратегам в создании вокруг конкурентов санитарного кордона и в их внутренней дестабилизации.

Немаловажно и то, что сейчас имеется и благовидный предлог для проникновения НАТО в Закавказье. Это - борьба с международным терроризмом. Хотя понятно, что для такой борьбы вступление стран региона в НАТО или развертывание на их территории военных баз альянса вовсе не обязательно. Всем известно, что международдный терроризм инициируется из других регионов. Это - Ближний и Средний Восток и Северная Африка. В этих районах и так достаточно военных баз США и их союзников. И совершенно не понятно, каким образом, натовское присутствие в Закавказье будет способствовать борьбе с международным терроризмом. Напротив, такое распыление усилий на различные регионы лишь подрывает эффективность анти-террористической борьбы.

Известно, что США рассматривают Иран, как одну из стран, поддерживающих международный терроризм, хотя так и не смогли привести не одного факта, подтверждающего это обвинение.  Понятно, что это обвинение – только предлог. Главное, что Иран является влиятельной страной, проводящей не зависимую внешнюю политику, что находится в противоречии с аамериканской конепцией однополярного мира. К тому же Иран является страной богатой нефтяными ресурсами и расположен в стратегически важном районе Персидского залива. Это делает Иран экономически независимой страной, подчинить которую не силовыми методами довол,но сложно. Для американцев – это как заноза, как кость в горле. Поэтому сломить Иран – для них один из важных геополитических приоритетов.

Многочисленные “утечки“ информации в Вашингтоне даже упоминали возможность военной акции США против Ирана. И хотя такая возможность с учетом нерешенности проблемы Ирака, где оккупационные войска США и их союзников оказались втянуты в интенсивную партизанскую войну, представляется сейчас маловероятной, нельзя исключать, что США намерены готовить плацдарм на будущее. Более того, существует вероятность, что в США возобладала точка зрения о желательности дестабилизации Ирана невоенными средствами, в частности путем использования этнического фактора. В этом случае можно предположить, что ставка делается на использование азербайджанского этнического фактора в Северном Иране путем провоцирования сепаратистских настроений и развязывания межэтнического конфликта. С этой точки зрения плацдарм в Азербайджане представляется идеальным местом для осуществления такого рода деятельности.

Более того, США крайне заинтересованы в экономической изоляции Ирана, в особенности от поставок туда передовых технологий, оборудования и материалов из России и других стран через Россию. Не случайно в ходе недавнего визита Министра обороны США Рамсфельда в Баку обсуждался вопрос о создании там американской станции контроля над морским пространством Каспия, по которому идут основные перевозки из России. Теоретически США могли бы наладить электронное слежение, позволяющее контролировать по-крайней мере наличие радиоактивных материалов, а может быть даже узлов и компонентов оборудования, поставляемого в Иран. Понятно, конечно, что такая станция вполне пригодна для электронной разведки и могла бы быть использована для сбора информации на территории Северного Ирана, да и на территории России. Более того, можно предположить, что, в случае войны с Ираном, США могли бы использовать такую станцию для наведения на цель средств воздушного нападения.

Нельзя не видеть, что действия США против Ирана противоречат интересам России. Для России нежелателен ни американский электронный контроль в бассейне Каспийского моря, ни тем более возможность США перехватывать торговые суда на Каспии. Не выгодно России и ослабление Ирана, так как это – одно из немногих государств, проводящих независимую от Запада внешнюю политику. Особенно важно, что Иран сдерживает американские амбиции в Центральной Азии, районе имеющим существенное значение для российских интересов безопасности.

Второй целью военно-политической стратегии НАТО в Закавказье является геополитическое окружение России. Выдвинув свои границы к нашим северным рубежам, НАТО теперь планирует охватить нас с Юга. Закавказье в этих планах – лишь первый шаг. Поставив под контроль перемычку между Черным и Каспийским морями, НАТО намерено выйти в Центральную Азию и закрепиться там. Целью стратегии геополитического окружения является не допустить реинтеграции постсоветского пространства под руководством Москвы. Данный план призван препятствовать превращению СНГ в мощный геополитический центр Евразии, способный успешно конкурировать с евроатлантической цивилизацией.

Более того, геополитическое окружение позволило бы НАТО проецировать нестабильность на наши южные рубежи, оказывая поддержку национал-сепаратистам в районах с этнически разнородным населением. Причем, у России оказались бы связаны руки для силового противодействия проникновению вооруженных банд и финансирования из сопредельных государств, так как они фактически оказались бы под военным протекторатом НАТО. Эта политика в миниатюре хороша видна на примере Грузии, через территорию которой на Северный Кавказ проникают как междунаародные террористы, так и материаьная помощь для террористической деятельности. Понятно, что зажатая в корсет этнических конфликтов, Россия будет просто не в состоянии влиять на мировую политику в других регионах, противостоять американскому гегемонизму и даже полноценно отстаивать свои экономические интересы.

Примечательно, что эта задача по геополитическому окружению России стала актуальной для НАТО только в последние несколько лет. В период ельцинизма страна успешно деградировала сама собой, и каких то дополнительных усилий со стороны НАТО не требовалось. Но вдруг, западные политики с неудовольствием обнаружили, что процесс пошел в обратном направлении: развал не только не углубляется, но напротив, Россия начинает усиливаться и экономически и политически. Тут то и потребовались срочные меры, чтобы попытаться задавить этот процесс в зародыше.

Наконец, третьей, наиболее отдаленной, но не менее важной целью военно-политической стратегии США и НАТО в Закавказье является создание стратегического коридора в Центральную Азию, рассматриваемую как плацдарм для дестабилизации Китая. Именно Китай рассматривается Вашингтоном как нарождающаяся сверхдержава и главный геополитический конкурент в 21-ом веке. Между тем, создание плацдарма в Центральной Азии для дестабилизации Китая выгодно с той точки зрения, что этот регион соприкасается с Синьцзян-Уйгурским автономным округом, где сильны сепаратистские настроения. Установление контакта с уйгурским сепаратистами, их финансирование и вооружение может рассматриваться Вашингтоном, как выигрышная перспективная стратегия против Китая.

Избранные США методы закрепления в регионе являются традиционными для этой страны. Кто читал роман О'Генри “Короли и Капуста“‚ имел возможность познакомиться с методикой государственных переворотов, которые организовывались США в странах Латинской Америки. Новым является лишь перенесение этих методов в СНГ - зону жизнено-важных интересов России. Ставка делается на приход к власти своих людей при финансовой и политической поддержке. А они уже должны широко открыть двери своих стран для развертывания натовского военного присутствия. Причем, законность переворотов не очень волнует западных спонсоров. Победителей не судят. Скорее, наоборот, они судят проигравших. Но даже если переворот не удался, как это случилось в Азербайджане и Армении, то от такой дестабилизации НАТО – тоже польза. Дело в том, что дестабилизация режима делает его уязвимым для внешнего давления, а лидеров более уступчивыми к натовским требованиям. Иначе Запад грозит оказать полномасштабную поддержку оппозиции и ввести против непокорных лидеров различные санкции.

Весьма характерно, что поддержка Западом антиалиевской оппозиции в Азербайджане во время президентских выборов в октябре 2003 года и в последующий период сопровождалась возрастающим давлением на власти этой страны, чтобы получить согласие на развертывание там американских военных баз. Уже в ноябре 2003 года заместитель командующего войсками США в Европе генерал Чарльз Уолд в упомянутом интервью заявил о том, что Азербайджан числится в списке стран, в которых могут быть созданы базы США. А в начале декабря 2003 года в Баку наведался министр обороны США Дональд Рамсфельд. На брифинге для журналистов после переговоров с Ильхамом Алиевым он сообщил, что в ходе встречи были рассмотрены вопросы двустороннего военного сотрудничества и, в частности, проблемы "усиления контроля на морских границах Каспия". Цель этих консультаций - оказание содействия Азербайджану в повышении его способности пресекать незаконную транспортировку оружия массового поражения, обычных вооружений, а также наркотиков. Кроме того, на встрече шла речь о сотрудничестве военно-морских сил двух стран с целью противодействия угрозе терактов против энергетических объектов и инфраструктуры на море.

Отвечая на вопрос, намерен ли Вашингтон разместить свои базы в Азербайджане, шеф Пентагона сказал, что "если в Азербайджан и будут направлены американские солдаты, их будет немного. Новая концепция глобального военного присутствия США предполагает создание небольших мобильных групп вместо размещения больших группировок войск в статическом состоянии“. Таким образом‚ Рамсфельд фактически подтвердил желание США создать военное присутствие в Азербайджане. Министр обороны Азербайджана Сафар Абиев, также участвовавший в пресс-конференции, пояснил, что на переговорах были затронуты вопросы региональной безопасности, обеспечения безопасности нефтепроводов и борьбы с терроризмом. На вопрос, будут ли размещаться в Азербайджане американские базы, Абиев сказал, что решение подобных вопросов - не уровень министра обороны. В то же время он добавил, что в будущем правительство Азербайджана, возможно, рассмотрит подобные вопросы, но каким будет результат, сказать трудно. Таким образом, позиция Абиев по вопросу о базах выглядела достаточно двусмысленной.

Это вызвало немедленную реакцию российского посольства в Баку. 4 декабря, представитель посольства заявил, что охрана морских границ на Каспии является прерогативой самих прибрежных государств, “которые в услугах третьих стран не нуждаются". А через два дня последовало заявление посла России в Азербайджане Николая Рябова. Созвав пресс-конференцию, он отметил, что нет необходимости в том, чтобы трубопроводы охраняли иностранные войска, сославшись на позицию экс-президента Азербайджана Гейдара Алиева о том, что у азербайджанской стороны достаточно своих возможностей для такой охраны.

Коснувшись проблемы военных баз, российский посол заявил, что есть "безответственные политики" и политологи, которые считают, что "затянув сюда американскую или другу иностранную военную базу, Азербайджан обретет огромный глоток счастья". "Это линия, которая направлена на ущерб, на вред Азербайджану", - заявил он. Рябов подчеркнул, что "никакая иностранная военная база проблему Нагорного Карабаха не решит. Наоборот, появление такой базы "отодвинет и очень серьезно решение данной проблемы". Кроме того, появление иностранной базы не улучшит отношения Азербайджана с его соседями, и, прежде всего, с Ираном и Россией. Таким образом посол явно намекал на то, развертывание баз НАТО в Азербайджане всерьез антагонизирует Россию и она может пересмотреть свое отношение к данному вопросу. В частности, у России могут отпасть стимулы признавать территориальную целостность Азербайджана в границах бывшей Азербайджанской ССР.

Примечательно, что каких либо комментариев в поддержку американских баз со стороны президента Азербайджана сделано не было. Напротив, в день приезда Рамсфельда заведующий отделом внешних связей администрации президента Азербайджана Новруз Мамедов выступил с опровержением информации о готовности Баку дать согласие на размещение баз США на своей территории. Мамедов сообщил журналистам, что оборонное сотрудничество между двумя странами предопределено совместной борьбой с международным терроризмом, участием в миротворческих миссиях в различных регионах мира и мероприятиях в рамках НАТО. А 19 декабря Мамедов выступил еще с одним заявлением по данному вопросу: "Подобное размещение не планируется, и переговоры на этот счет не ведутся," - подчеркнул он.

Чуть позже, в ходе визита Ильхама Алиева в Москву в феврале сего года Россия и Азербайджан подписали совместную Московскую декларацию. Одно из ее положений непосредственно касалось иностранного военного присутствия на территории Азербайджана. В декларации указывалось, что стороны не будут участвовать в каких-либо действиях или мероприятиях военного, экономического и финансового характера, направленные против другой стороны, и не будут допускать, чтобы их территория использовалась в целях агрессии или иных насильственных действий против другой стороны. Фактически это означало, что Россия берет на себя обязательство не использовать свои военные базы в Армении против Азербайджана в случае перехода нагорно-карабахского конфликта в военную стадию, а Азербайджан брал на себя обязательства не размещать на своей территории военные базы США или НАТО. Хотя понятно, что формулировка декларации по этому вопросу достаточно общая, да и сама декларация – не международный договор, обязательный для исполнения. В конце концов Баку всегда может сказать, что не рассматривает вступление в НАТО и размещение американских баз на своей территории как угрозу России.

Между тем, контакты Азербайджана с США и НАТО за последние 3 года заметно активиззировались. Причина этого видится прежде всего в том, что при помощи таких контактов Азербайджан надеется повысить уровень военной подготовки и техническую оснащенность своих вооруженных сил. Дело в том, что после обретения независимости Азербайджан сильно испортил отношения с Москвой. Это отрезало его от поставок российских вооружений и военной техники, а также от базы подготовки квалифицированных военных кадров. Как вскоре оказалось, создание дееспособной национальной армии – вещь довольно дорогая, и без внешней помощи Азербайджан оказался в сложном положении. Расчеты на помощь Запада не оправдались. Причиной стал нагорно-карабахский конфликт. В 1992 году под давлением армянского лобби Конгресс США принял 907-ю поправку к Закону "О поддержке Свободы", которая запрещала американскому правительству оказывать государственную помощь Азербайджану. В итоге единственным источником военной помощи для Азербайджаана стала Турция, которая имела достаточно ограниченные финансовые и технические возможности.

Это положение было изменено лишь под воздействием террористических актов в США 11 сентября 2001 года. Тогда США оказались заинтересованы в получении азербайджанских воздушных корридоров для американских ВВС, участвующих в операции в Афганистане. Ну и естественно, стоящее за кланом Бушей нефтянное лобби, использовало сложившуюся ситуацию, чтобы устранить армянскую оппозицию военному сотрудничеству с Азербайджаном. Уже в декабре 2001 года Баку посетил министр обороны США Дональда Рамсфельда‚ который провел переговоры с президентом Гейдаром Алиевым и министром обороны Сафаром Абиевым. Глава Пентагона сообщил Алиеву о намеченной приостановке действия 907-й поправки и о намерении развивать американо-азербайджанское военно-техническое сотрудничество. А 31 марта 2002 года в США был снят запрет на поставку оружия в Азербайджан.

С тех пор США регулярно предоставляют Азербайджану небольшую военную помощь. В 2004 году в рамках двух программ США выделил Азербайджану 3,4 млн. долларов такой помощи. В рамках программы "Зарубежное военное финансирование" Азербайджан получил 2,5 млн. долларов. Данная программа предоставляет странам СНГ гранты и займы для закупок американского военного оборудования, включая вооружения, а также для оборонных услуг и профессионального военного обучения. Помощь предназначена для поддержки усилий этих стран в борьбе с терроризмом и создания "институтов, препятствующих возникновению терроризма". Баку также получил от американского правительства 900 тыс. долларов в рамках другой программы - "Международное военное обучение и подготовка". Эти средства предназначаются на оплату учебы и стажировку представителей зарубежных вооруженных сил, главным образом, в военных вузах и академиях США.

Недавно к оказанию военной помощи Азербайджану подключились англичане. 12 августа сего года министр обороны Азербайджана Сафар Абиев и посол Великобритании Лори Бристоу подписали Меморандума о взаимопонимании в области обороны между военными ведомствами двух государства. О его содержании не сообщалось, но обычно такие документы определяют принципы и направления двустороннего военного сотрудничества.

Помимо получения от стран НАТО военной помощи Азербайджан участвует в программе НАТО “Партнерство во имя мира“ и проводит на своей территории мероприятия в рамках этой программы. Например, в июне сего года в Баку прошло ежегодное заседание Научного совета НАТО, а в августе состоялся семинар по военной терминологии для штабных офицеров. Руководители Азербайджана проводят регулярные встречи с представителями военного и политического руководства НАТО. В мае этого года Ильхам Алиев представил генсеку НАТО план индивидуального партнерства между Азербайджаном и НАТО. Правда, о ходе рассмотрения этого документа в штаб-квартире альянса пока ничего не известно.

Вместе с тем, сотрудничество Азербайджана с НАТО идет противоречиво и сопровождается различными скандалами. Причиной тому является то, что Азербайджан пытается использовать это сотрудничество для усиления давления на Армению в нагорно-карабахском вопросе. Так, азербайджанские военные отказались приняли участия в таком серьезном мероприятии НАТО как учения "Cooрerative Best Effort 2003", поскольку они проходили в Армении. Это произошло несмотря на то, что они получили официальное приглашение об участии. А намеченные на 13 сентября этого года в Азербайджане учения НАТО “Cooperative Best Effort 2004“ были вообще сорваны по вине азербайджанской сторроны. Руководство альянса было вынуждено отменить учения, так как Азербайдджан отказался в выдать визы армянским военнослужащим, которые должны были принимать в участие в этих учениях. Такая же судьба может ожидать и другое мероприятие альянса - семинар Парламентской ассамблеи НАТО, намеченный в Баку в конце ноября этого года. Организация Освобождения Карабаха уже направила послание Генсеку НАТО с требованием не отправлять армянских депутатов на семинар. А 19 февраля сего года на военных курсах НАТО в Будапеште произошел вообще из ряда вон выходящий случай, когда азербайджанский военнослужащий зарубил топором армянского офицера. Это событие изрядно подорвало репутацию Азербайджана в глазах натовского руководства.

Похоже, что и в самом Азербайджане в последнее время стали понимать бесперспективность сотрудничества с НАТО для решения азербайджанских проблем. В частности, все попытки использовать альянс для продвижения в карабахском урегулировании не дали позитивного результата. Какой-то другой заметной пользы от сотрудничества с НАТО Азербайджан также не получил. Как справедливо заметил на заседании азербайджанского парламента 8 сентября сего года спикер Муртуз Алескеров, НАТО никогда не решит карабахский вопрос и альянс просто старается создать здесь базу. “Необходимо вести переговоры с руководством НАТО, но не считаю целесообразным в настоящее время проведение здесь военных учений", - подчеркнул он. Впрочем, само НАТО не делает из этого большого секрета. "У НАТО нет ни желания, ни амбиций заниматься вопросом урегулирования нагорно-карабахского конфликта", - заявил в ходе пресс-конференции в Ереване 5 ноября сего года Генсек НАТО Схеффер, посетивший Армению в ходе своего регионального визита в Закавказье.

Тем не менее в военном сотрудничестве Азербайджана со странами НАТО имеются элементы, на которые сследует обратить внимание. Это - совместные американо-азербайджанские военные учения на каспии. Такие учения состоялись в августе 2003 года и в январе 2004 года и вызвали законную озабоченность России и Ирана. И хотя эти учения проходили в не рамок каких-либо натовских программ, они, в сочетании с частыми визитами натовских эмиссаров в Баку, породили разговоры и предположения о намерении Азербайджана разместить на своей территории базы США и вступить в НАТО. Особенно усердствовала в распространении этих слухов азербайджанская пресса. Это вынуждало азербайджанских официальных лиц выступать с опровержениями и разъяснять политику Азербайджаана в отношении НАТО. Впрочем, надо признать, что эти разъяснения так до конца и не прояснили намерений Баку в отношении НАТО.

Наиболее развернутые заяввления на эту тему прозвучали из уст министра иностранных дел Азербайджана Эльмара Мамедъярова. Так, во время своего визита в Москву 20 августа сего года он заявил: "Мне всегда задают вопрос, хочет ли Азербайджан вступить в НАТО. Этот вопрос надо адресовать странам-членам НАТО". Отвечая на вопрос о возможности создания военных баз НАТО в Азербайджане, Мамедъяров сказал: "Если кто-то думает, что базы рождаются в течение ночи, то это наивно". При этом министр напомнил о сложности согласования вопросов размещения военных баз, и в частности решении парламентов. А 6 сентября Мамедъяpов, комментируя возможность развертывания в Азербайджане мобильных сил США, заявил: "Теоретически можно говорить о любых возможностях, но такой вопрос сегодня в практической плоскости не рассматривается. С другой стороны, Азербайджан является активным участником партнерства с НАТО, развивает военное сотрудничество с США и другими членами северо-атлантического альянса и участвует в операциях многонациональных сил в трех кризисных зонах… В целом, Азербайджан выступает против разделения Южного Кавказа между различными военно-политическими блоками на зоны влияния".

Анализируя эти заявления нельзя не видеть в них некоторую намеренную не четкость. То есть они не дют ясного ответа на вопрос стремится ли Азербайджан к вступлению в НАТО или нет. Намерен ли он дать согласие на размещеение на своей территории американских или натовских военных баз или нет. С одной стороны, теоретически, при определенных условиях это возможно, но в данных обстоятельствах и в настоящее время, вроде бы, нет. При этом надо учитывать, что в прошлом азербайджанские руководители изредка делали заявлениями о желательности вступления в НАТО. Правда, озвучивали эти намерения политики и чиновники довольно низкого ранга, что создавало возможность высшим руководителям страны в любой момент дезавуаировать эти заявления. Таким образом, можно констатировать, что Азербайджан пока не хочет брать на себя четких обязательств в этом вопросе.То есть ведется такая игра, сознательно формирующая двусмысленность относительно намерений Азербайджана и позволяющая Баку лавировать между Россией и НАТО. В этом просматривается стремление Азербайджана получить диведенды от сотрудничества и с Москвой и с Западом, не антагонизируя ни того, ни другого.

В отличие от Азербайджана НАТО никогда не ставило вопрос о размещении своих военных баз в Армении. Но это вполне понятно, так как Армения является военным союзником России, членом ОДКБ и там размещены российсские военные базы. Да и сами армянские руководители неоднократно подчеркивали, что вопрос о присоединении Армении к НАТО на повестке дня сейчас не стоит. Так, в интервью национальному телеканалу 29 сентября сего года министр обороны Армении Серж Саркисян заявил, что “во внешнеполитической повестке нашей страны членство в Альянсе не значится". Никогда отношения Армения-НАТО или Армения–США не будут развиваться за счет нашего сотрудничества с Россией", - подчеркнул он.

Важной особенностью позиции Армении является также негативное отношении к возможному вступлению в альянс Грузии и Азербайджана. Глава МИД Армении Вардан Осканян, выступая на организованном Центром политического диалога круглом столе в апреле сего года прямо заявил о возможности возникновения на Кавказе разделительных линий, если непосредственные соседи станут членами НАТО, а Армения останется членом ОДКБ. Подобная перспектива не может не вызывать обеспокоенность, отметил он.

Что касается “развития“ отношений с НАТО, то к этому страну вынуждают объективные обстоятельства. Для Армении важно не антагонизировать США и НАТО, дабы не допустить односторонней поддержки Азербайджана со стороны Запада в нагорно-карабахском вопросе. К тому же армянское руководство стремится перестраховаться на случай, если, вдруг, Россия захочет бросить своего союзника. Армяне знают, что такое возможно не по наслышке. После революции 1917 года они фактически оказались один на один с Турцией. Не добавил нам авторитета и период горбачевской перестройки, когда СССР один за одним сдавал своих союзников в Восточной Европе и других районах мира. Поэтому Ереван и стремится сохранять военные контакты с США дабы в один прекрасный день не оказаться у разбитого корыта.

По словам министра иностранных дел Армении Вардана Осканяна, в основе стратегии Армении в области безопасности лежит так называемая “комплементарная политика“. "Наши отношения с Вашингтоном с каждым годом активизируются и вычерчивают новые, все более высокие рубежи взаимовыгодного сотрудничества, в том числе и в военной сфере. Однако это обстоятельство не мешает Еревану укреплять стратегическое партнерство с Россией - как с главным своим союзником", - подчеркнул он в одном из своих интервью. Благо, мощная армянская диаспора в США позволяет Армении эффективно лоббировать свои интересы, несмотря на попытки американских силовых ведомств вкупе с нефтяными компаниями сделать однозначный выбор в пользу Азербайджана. А министр обороны Саркисян в упомянутой выше телепередаче так разъяснял существо политики Армении в отношении НАТО: "...Армянские власти имеют желание углублять сотрудничество с НАТО потому, что эта организация обеспечивает безопасность европейской семьи, в которою, кстати, стремятся все политические и общественные круги Армении. Стремясь в Европу, мы просто не можем не сотрудничать с НАТО“. По его мнению, особого казуса в этом нет, поскольку не все страны Европы входят в НАТО.

В итоге военно-политическое сотрудничество Армении с США и НАТО, несмотря на его интенсивность, носит главным образом консультационный характер, в котором не просматривается угроза военно-политическим интересам России в Закавказье. Руководители Армении регулярно всречаются с военным и политическим руководством альянса и проводят переговоры по актуальным проблемам. Армения участвует в натовской программе для СНГ – “Партнерство во имя мира“. Армения также приобретает в США некоторые виды вспомогательного военного снаряжения. Например, в ближайшие 2-3 года Армения намерена провести модернизацию средств связи в основном путем закупок в США на сумму в 7 млн. долларов. Делаться это будет, видимо, за счет американской военной помощи, ежегодно выделяемой Армении и составляющей около 4 млн. долларов в год.

В 2003 году к оказанию военной помощи Армении подключились англичане. Великобритания финансирует ряд обучающих курсов, проводящихся за пределами Армении, для 16 представителей армянских вооруженных сил, включая первого армянского кадета, поступившего в Королевскую военную академию в Сэндхерсте. Британское министерство обороны также финансирует курсы английского языка в армянском министерстве обороны по миротворческой программе, которой руководит Британский совет в Армении. В начале октября сего года министерства обороны Великобритании и Армении подписали меморандум о сотрудничестве в сфере обороны. Меморандум был подписан министром обороны Армении Саркисяном и британским послом в Ереване Тордой Эбботт-Уатт. Он нацелен на дальнейшее укрепление отношений между двумя министерствами и усиление сотрудничества в вопросах обороны. Меморандум придает военному сотрудничеству официальный статус и даст Великобритании и Армении возможность развивать дальнейшие контакты в таких сферах, как управление обороной в демократических обществах, языковая подготовка, миротворчество, гуманитарные операции и контроль над вооружениями.

Таким образом, хотя вступление Армении в НАТО выглядит пока не реальным, альянс не спешит полносттью списывать ее со счетов как нужного партнера в Закавказье. На это прямо указал на пресс-конференции 5 ноября Генсек НАТО Яап де Хооп Схеффер, находящийся с визитом в Ереване. Он заявил, что"взаимоотношения между НАТО и Арменией развиваются в положительном русле" и она – “уважаемый партнер, вносящий весомый вклад в миротворческую деятельность в Косово". По словам Схеффера, Армения разрабатывает план индивидуального партнерства с НАТО, что "является дополнительным шагом в развитии отношений Армения-НАТО". "В настоящее время мы находимся в стадии подготовки презентационного документа армянской программы сотрудничества с НАТО, в который включены множество вопросов", - отметил он. Схеффер также заявил, что "весьма значительным фактом“ является назначение представителя Армении в НАТО.

Можно предположить, что НАТО внимательно следит за внутриполитическими процессами в Армении, расчитывая на приход к власти тех политических сил, которые развернут внешнеполитический вектор страны в другом направлении. А такие силы в Армении имеются, например, Армянское Общенациональное Движение (АОД) и связанные с ним политики, формально не принадлежащие к движению. В этой связи нельзя исключать, что антиправительственные выступления в Ереване в апреле этого года, направленные на свержение Кочаряна, инициировались из-за рубежа. Делалось это однако, чрезвычайно осторожно, так как в отношении Армении Вашингтон вынужден соблюдать определенную деликатность, учитывая мощные позициии армянской диаспоры в США. И дело тут даже не столько в поддержке диаспоры на выборах, сколько в возможности судебных исков против наиболее ретивых чиновников или политиков за нарушение собственно американских законов.

Все это диктует необходимость активного мониторинга внутриполитической ситуации в Армении со стороны России, чтобы быть в состоянии во-время перехватить любые дестабилизирующие усилия, проистекающие из-за рубежа.

С учетом позиции Армении и Азербайджана НАТО делает основную ставку в политике проникновения в Закавказье на Грузию. И это – не случайно. Данная политика эксплуатирует воинственный грузинский национализм с его ярко выраженной анти-россиской направленностью. Эта националистическая идеология вырвалась на поверхность в конце 80-х. Все мы помним националистические митинги в Тбилиси в 1989 году, давшие первый толчок к распаду Советского Союза. Все мы помним войны, развязанные в Южной Осетии и Абхазии. С тех пот мало что изменилось в грузинском мировосприятии. Используя известную фразу можно сказать: “Они так ничего не поняли и ничему не научились“.

После обретения независимости, Грузия приступила к проведению политики, направленной на предоставление своей территории враждебным России силам в обмен на военную и экономическую помощь. Закончив консолидацию своих властных позиций внутри страны, президент Шеварднадзе взял курс на сближение с НАТО. Грузия – единственная страна СНГ, создавшая беспрецедентную правовую базу для развертывания американского военного присутствия на своей территории. Весной 2003 года грузинский парламент ратифицировал документ о военном партнерстве с США, согласно которому американские военные избавлены от консульских формальностей, въезжая или выезжая из Грузии, и имеют право ввозить туда оружие. Рассчеты Тбилиси строились на том, что НАТО мог бы вооружить и обучить грузинскую армию, помочь в восстановлении территориальной целостности, содействовать предоставлению кредитов от международных финансовых организаий, обеспечить получение Грузией преференции в торговле с Западом и способствовать приходу в страну масштабных западных инвестиций.

Однако сейчас очевидно, что ни одна из перечисленных целей на сегодняшний момент не достигнута, хотя прошло уже более десяти лет. Экономическое положение Грузии остается весьма плачевным, а чуть ли не половина трудоспособного населения перебралось на заработки в нелюбимую Россию. (Дружественные страны НАТО, как мы знаем, не очень-то разрешают грузинскую трудовую миграцию на свою территорию). Грузинская армия по-прежнему не боеспособна, а восстановление территориальной целостности превращается в несбыточную мечту. Тем не менее, нет никаких признаков того, что Грузия намерена отойти от прежнего внешнеполитичесского курса. Как раз наоборот, этот курс стал проводиться с удвоенной энергией новым руководством страны, пришедшим к власти в ноябре 2003 года при прямой финансовой и политической поддержке США. Так, и.о. президента Нино Бурджанадзе заявила 2 декабря 2003, в ходе ее визита в Маастрихт на встречу министров иностранных дел ОБСЕ : "Наш политический курс, который мы выбрали 10 лет назад, остается прежним: членство в НАТО, в Европейском Союзе, хорошие отношения стратегического партнерства с США".

Бурджанадзе подтвердила эту позицию в ходе недавнего визита в Россию. На пресс конференции в Москве 2 ноября сего года она заявила: "Нашей целью является членство в НАТО и Евросоюзе, однако, не в ущерб интересам России“. А президент Грузии Саакашвили на совместном брифинге с Генсеком НАТО Схеффером в Тбилиси 4 ноября сего года заявил: “Грузия может вступить в НАТО гораздо быстрее, чем многие думают. Возможно, когда это произойдет, я еще буду в этом кабинете". На следующий день он выступил еще с одним заявлением, где пояснил, что предполагаемое вступление Грузии в НАТО "не направлено против какой-либо третьей стороны - в частности, в этом случае, России“. Во всех этих высказываниях наиболее цинично звучат эти постоянные ссылки на отсутствие антироссийской направленности в действиях Грузии. Создается впечатление, что в Тбилиси рассматривуют российское руководство и экспертное сообщество как этаких наивных просточков, которые не в состоянии разобраться в истиных планах НАТО в Закавказье и той роли, которая отводится в этих планах Грузии.

Со своей стороны США и НАТО регулярно предпринимает символические шаги, призванные поддерживать в грузинском обществе веру в правильность избранного курса. Для этого Грузию регулярно посещают высокопоставленные военные эмиссары. Так, 5 декабря 2003 в Грузию нанес визит министр обороны США Дональд Рамсфельд, который заявил, что "Грузия является надежным другом Запада" и назвал “правильным выбором“ стремление Грузии вступить в НАТО. Он также подчеркнул, что "США окажут дальнейшую поддержку безопасности, независимости и территориальной целостности Грузии.

На днях в Грузию наведался Генсек НАТО Схеффер, который попытался обнадежить грузинскую сторону относително перспектив членства в НАТО. Он, в частности, заявил, что является "реалистом и оптимистом" в этом вопросе. "Я реалист, поcкольку знаю, что для членства Грузии в НАТО надо еще пройти большой путь, но я оптимист потому, что уверен - усилия, прилагаемые правительством и народом Грузии предоставят нам возможность как можно скорее видеть Грузию членом Североатлантического объединения", - отметил Схеффер. Он также сообщил, что Совет НАТО принял план индивидуального партнерства Грузии с НАТО и подчеркнул, что Грузия должна теперь выполнить "домашнее задание", заложенное в этот план. План расчитан на два года и предусматривает проведение определённых реформ, чтобы подогнать грузинскую армию под стандарты альянса. После этого будет принято решение о продлении плана, либо в случае прогресса будет составлен новый план по вступлению Грузии в НАТО. Примечательно, что президент Грузии сразу же поспешил представить заявление Схеффера в наиболее выгодном для себя свете. Уже на следующий день он заявил, что визит Генсека НАТО стал "явным сигналом для всех“, поскольку он “впервые на протяжении всего этого периода открыто сказал, что Грузия имеет все шансы для того, чтобы осуществить полную интеграцию в эту организацию".

Таким образом, налицо обоюдное стремление Грузии и НАТО к взаимному сближению и интеграции. Однако, пока этому препятствует ряд объективных факторов, и прежде всего, позиция России. Для Москвы очевидно, что после перехода Грузии под контроль НАТО распространение этого контроля на Азербайджан станет лишь вопросом времени. Увидев, что Москва не в состоянии оказать достойного сопротивления, Азербайджан просто будет вынужден примкнуть к наиболее сильной стороне, то есть НАТО. Тем более, получив плацдарм в Грузии НАТО приобрело бы гораздо более широкие возможности для оказания давления на Азербайджан. При таком сценарии позиция Армении будет уже не так уж и важна, так как и без Армении НАТО получит выход к Каспийскому морю. А это и является главной целью. Но фактически это будет означать, что российский союзник окажется в окружении другого военного блока, что значительно подорвет у него стимулы для сохранения союзнических отношений с Москвой. В этой ситуации и у Еревана может появиться соблазн примкнуть к победителю. Если это произойдет, то Россия окажется не только полностью вытесненой из Закавказья, но и потеряет свое доминирующее положение на Каспийском море и в пост-советской Центральной Азии.

В этих условиях и с учетом не дружественной позиции официального Тбилиси, России не остается ничего другого как использовать еще оставшиеся у нее рычаги политического влияния на Грузию. Таких рычагов два: российские военные базы в Грузии (Батуми и Ахалкалаки) и не решенность территориальной проблемы (Абхазия и Южная Осетия). Наличие российских баз в Грузии является неприодолимым препятствием для вступления этой страны в НАТО. Ситуация, при которой на территории члена НАТО находились бы базы потенциального противника выглядит просто абсурдно. Таким образом, наличие российсских баз в Грузии и затягивание их вывода объективно выгодно России, чтобы замедлить интеграцию Грузии в Североатлантический альянс. Что касается развертывания натовских баз в Грузии до формального включения этой страны в НАТО, то это не принесло бы альянсу каких-либо заметных военно-политических преимуществ.

Понятно, что российские военные базы в Грузии, поддержанные группировкой в Армении и СКВО являются мощным препятствием для возможных американских операций с территории Грузии. Войска США там по-сути оказались бы в мешке. И руки у них для активных действий были бы связаны. Более того, в случае любого обострения обстановки наличие в одной стране баз конкурирующих держав явилось бы фактором, провоцирующим столкновение. Наконец, в такой ситуации американские войска оказались бы не в состоянии влиять на внутриполитическую ситуацию в Грузии. Например, они не смогли бы воспрепятствовать победе на выборах пророссийского кандидата. Не было бы возможности у этих баз влиять на соседний Азербайджан. Одним словом, ценность американских военных баз в Грузии без вывода российских баз была бы минимальной.

Вторым препятствием для вступления Грузии в НАТО является нерешенность территориальной проблемы. Прежде всего, сам альянс воздерживается от принятия в свой состав новых членов, имеющих территориальные конфликты с соседями. Хотя понятно, что при сильном желании это ограничение можно было бы обойти. Но важно – другое. В Тбилиси прекрасно понимают, что в случае вступления Грузии в НАТО у России отпадут стимулы поддерживать территориальную целостность Грузии и Москва может признать независимость Абхазии и Южной Осетии. После этого ничто не будет препятствовать развертыванию в этих бывших грузинских автономиях российской военной группировки, которая уравновешивала бы базы США в Грузии и, более того, в случае с Южной Осетией находилась бы в непосредственной близости от Тбилиси. Таким образом, поддержание де факто независимости обоих непризнаных государств отвеечает интересам России, не только исходя из гуманитарных принципов, но и из вполне конкретных геополитических соображений.

Не случайно, натовская дипломатия в Закавказье ставит сейчас своей главной целью лишить Россию ее рычагов воздействия на Грузию. В последнее время участились требования со стороны НАТО вывести российские базы из Грузии как можно скорее. Совсем недавно это требования вновь прозвучало из уст Генерального секретарь НАТО, находившегося в Тбилисис официальным визитом. На совместном брифинге с президентом Саакашвили 4 ноября Генсек НАТО заявил, что "Россия должна выполнить обязательства, взятые на себя на Стамбульском саммите в 1999 году". Еще более важно, что это требование нашло отражение в коммюнике, принятом на Стамбульском саммите НАТО в июне сего года. В коммюнике содержался призыв “к быстрому разрешению неразрешенных вопросов между Грузией и Россией в соответствии с их совместным заявлением в Стамбуле от 17 ноября 1999 года“. При этом в коммюнике даже присутствовал элемент политическо давления на Россию, так как оно напрямую увязывало ратификацию членами НАТО адаптиррованного Договора об обычных вооруженных силах в Европе с выполнением Россией “стамбульских обязательств“ в отношении Грузии и Молдовы.

Само грузинское руководство, естественно, поддерживает эти требования. И это при том, что российские базы никак не вмешивались во внутреннюю жизнь Грузии, хотя за прошедший год страна переживала довольно бурные времена. Так, на пресс конференции в Москве 2 ноября сего года спикер парламента Грузии Нино Бурджанадзе заявила, что "у России и Грузии есть намного больше перспектив сотрудничества без присутствия военных баз России на территории Грузии, чем с ними". Она подчеркнула, что российские военные базы должны быть выведены на основе Стамбульского соглашения 1999 года, назвав его международным обязательством России. "Мы готовы вести с Россией переговоры о сроках, но базы должны быть непременно выведены. То, что на вывод 2-3 военных баз требуется 14 лет и более 500 миллионов долларов, мы воспринимаем как откровенное давление", - добавила Бурджанадзе.

К счастью, нашим дипломатам, несмотря на капитулянтскую позицию Ельцина, удалось добиться в Совместном заявлении Российской Федерации и Грузии от 17 ноября 1999 года таких формулировок, которые не означали однозначного обязательства о выводе российских баз. В документе стороны заявили о готовности в течение 2000 года "завершить переговоры о сроках и порядке функционирования российских военных баз в Батуми и Ахалкалаки и российских военных объектов на территории Грузии". Таким образом, даже понятие “вывод баз“ в заявлении отсутствует. Так, что ссылки натовских политиков и нынешних грузинских лидеров на некие “обязательства“ России по выводу баз совершенно неуместны. Это сохраняет нам возможности для торга, затягивания переговоров в надежде на то, что прозападный режим Саакашвили обрушится под грузом внутренних проблем.

С другой стороны, нельзя исключать, что если НАТО захочет форсировать выдавливание российских баз, то против них могут начаться провокации. Такие угрозы уже озвучивались радикальными грузинскими политиками. Например, в марте этого года в разгар кризиса вокруг Аджарии лидер Народного фронта Грузии Нодар Натадзе заявил о возможности нападений на российские базы и военнослужащих. Если такие провокации действительно будут иметь место, то у России останется только один способ повлиять на позицию Грузии по базам. Это -  введение экономических санкций, включая ограничения на поездки. Хотя можно предположить, что Запад путем финансовых вливаний мог бы невелировать эффект от российских санкций. То есть в этом вопросе наши позиции не достаточно сильны.

Поэтому единственным беспроигрышным геополитическим козырем Москвы в регионе являются наши союзники - Абхазия и Южная Осетия. Не удивительно, что в последнее время НАТО резко активизировало свою деятельность по “урегулированию“ конфликтов между Грузией и этими непризнанными государствами. Естественно сделать это предполагается на условиях Грузии. И именно для этого НАТО вооружает грузинскую армию. Думается, что таким образом, НАТО хочет обеспечить усиление грузинских позиций на переговорах с отделившемися автономиями. Понятно, что вести переговоры с позиции силы гораздо легче, чем на основе принципов права и справедливости.

С 2002 года по май 2004 США осуществляли в Грузии программу военной подготовки "Обучение и оснащение". В рамках этой программы было подготовлено 2500 грузинских военных. Казалось бы, для борьбы с терроризмом вполне достаточно. Однако, в ходе визита в Грузию в декабре 2003 года министр обороны США Рамсфельд объявил о начале нового этапа этой программы. Новой программа, которая рассчитана на 5 лет, предусматривает создание в восточной Грузии пятитысячной военной группировки, а затем - такой же группировки в западной Грузии. Как утверждают представители Пентагона, обученные грузинские военные приобретут способность проводить операции по стандартам и на уровне американской армии. Реализация программы "Обучение и оснащение" обходится Вашингтону в 77 млн долларов в год. Более того, Грузия получает помощь на закупку американских вооружений. В бюджете США на 2004 год на эти цели выделено 10 млн долларов. Из стран СНГ такую сумму получил только Узбекистан, действительно находящийся на острие борьбы с международным терроризмом.

Помимо США помощь в подготовке грузинской армии оказывают Англия и Турция. Последняя, например, выделила средства на модернизацию военного аэродрома в Марнеули. Теперь этот аэродром полностью соответствует стандартам НАТО и может принимать истребительную авиацию и тяжелые бомбардировщики. Кроме того, Турция реабилитировала инфраструктуру военной базы в Вазиани, которая после вывода оттуда российских войск была передана в распоряжение министерства обороны Грузии. В этот проект Анкара вложила 6 млн долларов. Генштаб вооруженных сил Турции обещал Грузии и другие виды помощи.

Что касается англичан, то 30 июня сего года они перебросили в Грузию две роты (165 человек) пехотинцев вооруженных сил Великобритании. Предполагалось, что в течении 20 дней они будут проводить военно-полевые учения на арендованном британской стороной полигоне на военной базе Вазиани близ Тбилиси. При этом в определенные дни в учениях должна была участвовать грузинская рота сил быстрого реагирования. Согласно программе учений, британские военные должны были отрабатывать технику установления порядка на контрольно-пропускных пунктах, патрулирования и раздачи гуманитарной помощи населению. Но это – официальная версия, вызывающая много вопросов. Совершенно не понятно, зачем англичанам понадобилось проводить учения в Грузии. Что у них своей территории нет? Тем более произошло это в самый разгар кризиса вокруг Южной Осетии. Нельзя было найти более подходящее время? Нет никаких доказательств того, что это были регулярные части Великобритании, а не какие-нибудь наемники. Кто к ним присоединился во время учений, тоже не ясно. Может это были грузины, а может и нет. О результатах учений также ничего не известно. Но вскоре после их завершения грузинские войска предприняли штурм высот вокруг Цхинвала. А затем произошли вылазки международных террористов на Северно Кавказе. Возможно, все это – просто совпадение. Но с учетом большого опыта Великобритании в проведении спецопераций, в совпадение не очень верится.

Между тем, темпы вооружения Грузии уже вызвают серьезную озабоченность в Абхазии и Южной Осетии, которые прекрасно понимают, что переговорами дело может не ограничится. Ведь президент Саакашвили уже наглядно продемонстрировал, что реально готов использовать военную силу против отделившихся регионов. Он использовал силовой козырь для подчинения Аджарии, которая не выходила формально из состава Грузии, но де факто проводила независимую от Тбилиси политику и ориентировалась на Москву. Ставка была сделана на устранение лидера Аджарии Аслана Абашидзе путем внешнего запугивания и активизации внутренней оппозиции. При осуществлении этой акции Саакашвили, естественно, получил полную политическую поддержку стран НАТО. А фактическое руководство всей этой операцией осуществлял посол США в Тбилиси Ричард Майлз. При этом был эффективно использован фактор “обновленной“ армии. У границ Аджарии были проведены военные учения. Одновременно по накатаной схеме были организованы выступления внутренней оппозиции в Батуми.

Важной предпосылкой успеха стало обеспечение нейтралитета России. Саакашвили смог добиться этого в ходе своего визита в Москву в феврале сего года путем обещаний улучшить отношения с Россией и учитывать ее интересы в области безопасности. Определенную поддержку Саакаашвили оказали прогрузинские круги в российском руководстве, которые, видимо, смогли убедить президента Путина в том, что Саакашвили искренне желает нормализации отношений с Москвой. Но как в последствии оказалось и как предупреждали эксперты нашего института, все обещания грузинского лидера были пустым звуком. Свергнув Абашидзе, Саакашвили не только не приостановил своей ориентации на НАТО, но и приступил к следующему этапу программы по выдавливанию России из Закавказья.

На очереди оказалась Южная Осетия. Здесь Саакашвили также попытался разыграть сценарий внутренней оппозиции. Но этот сценарий не сработал по той простой причине, что грузино-осетинский конфликт в отличие от конфликта в Аджарии носит этнический характер и у Саакашвили просто не было и не могло быть поддержки среди осетин. Быстро осознав это, грузинский лидер перешел к другой тактике. Я назвал ее “небоевой вооруженной экспансией“. В конце мая сего года в зону грузино-осетинского конфликта вошли дополнительные грузинские подразделения, которые значительно превышали разрешенную численность грузинского миротворческого батальона. Вооруженные грузинские отряды стали постепенно занимать различные стратегические точки Южной Осетии, не вступая в боевое соприкосновение с осетинскими формированиями.

Вскоре для осетин стало ясно, что если грузин не остановить, то вскоре вся Южная Осетия окажется под их вооруженным контролем. После этого начались атаки на незаконные грузинские посты. В зоне конфликта все чаще стали возникать перестрелки. Их масштаб и интенсивность нарастала. Решающее сражение произошло 19 августа сего года. В ходе боев за высоты вокруг Цхинвала грузинская сторона понесла ощутимые потери. Официально говорилось о 24 убитых и 50 раненых. Но по данным юго-осетинской стороны, реальная цифра грузинских потер была гораздо выше. В этот момент для Саакашвили и его западных покровителеей стало ясно, что либо следует начинать реальную войну, либо необходимо отводить войска. К счастью, победил здравый смысл и грузины отступили.

Здесь надо учитывать, что начало полномасштабной войны в Грузии в планы НАТО никак не входило. Война не выгодна НАТО, так как она несет не предсказуемые последствия. Экономически Грузия просто не в состоянии вести длительную войну. Для этого нет ни денег, ни ресурсов, ни достаточного количества боеприпасов. Поэтому как следствие войны, Грузия может просто развалиться и перестать существовать как единое государство. А в этом случае под ударом окажутся собственные интересы Запада в Закавказье, в частности, трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровод Баку-Тбилиси-Эрзерум. Ну, а скоротечная война, окончившаяся неудачей, могла привести к падению режима Саакашвили, в которого уже вложено достаточно много западных денег. А прийти ему на смену после такого провала вполне мог человек, не связанный с государствами НАТО. Поэтому Саакашвили получил команду на отбой и выполнил ее.

После провала авантюры в Южной Осетии НАТО стало подыскивать новую тактику для осуществленияя своих планов в Грузии. Усилилось давление на руководство Южной Осетии со стороны ОБСЕ, ПАСЕ и Евросоюза. В Цхинвал зачастили различные эмиссары европейских организаций и западные дипломаты, требующие от югоосетинской стороны пойти на уступки Грузии. Иногда доходило и до угроз. Так на встрече Эдуарда Кокойты с группой европейских экспертов 29 октября сего года, французский парламентарий Пьер Лелуш заявил, что Южной Осетии пора договориться с Грузией, поскольку "терпение международного сообщества на исходе". Правда, он не разъяснил, что может предпринять международное сообщество, когда его терпение кончится и как оно может воздействовать на Южную Осетию.

Другим способом давления стало муссирование темы о возможности интернационализаии миротворческой операции в Южной Осетии. Так, например, в сентябре сего года посол Нидерландов сделал в Баатуми заявление о том, "в Грузии произошли фундаментальные изменения и возвращение к статусу-кво в урегулировании конфликтов является бесперспективным и о необходимости привлечения к разрешению конфликта НАТО". На это сразу же последовала реакция юго-осетинской стороны. Министр иностранных дел Южной Осетии Мурат Джиоев встретился с главой миссии ОБСЕ в Цхинвале Ганчо Ганчевым и в ходе беседы выразил ему недоумение по поводу высказываний посла. Здесь надо учитывать, что нынешний Генсек НАТО тоже является голландцем и нельзя исключать согласованность этого высказывания с руководством НАТО. Помимо этого, Грузия стала настаивать на распространении миротворческой операции на всю Южную Осетию и на установление контроля над Рокским туннелем. Такой сценарий привел бы к утрате Южной Осетией какой-либо самостоятельности. А грузинский контроль над Рокским туннелем фактически означал бы блокаду Южной Осетии с севера в дополнение к уже имеющейся блокаде с юга. Естественно, эти предложения не вызывают в Цхинвале никакого энтузиазма.

Возросло и давление со стороны Запада на Москву с целью вынудить ее проявить большую уступчивость в юго-осетинском вопросе. Симптоматично, что это произошло одновременно с активизацией террористических атак на Россию. Кульминацией стал чудовищный теракт в бесланской школе. Трудно поверить, что это – просто случайное совпадение. Можно предположить, что этот теракт имел непосредственное отношение к позиции России в грузино-осетинском конфликте, и его главной целью было сломать волю России к поддержке Южной Осетии. Естественно, речь идет не только о московском руководстве, но и о Северной Осетии, главной опоре южных осетин в России. Более того, бесланский теракт был спланирован столь иезуитски, что по расчетам организаторов, должен был спровоцировать новый осетино-ингушский конфликт и развязать гражданскую войну на всем Северном Кавказе. В условиях такой дестабилизации России уже было бы не до юго-осетинских проблем и у Грузии оказались бы развязаны руки для аннексии этой территории. Но этим планам не суждено было сбыться. Российское руководство не запаниковало, нового осетино-ингушского конфликта удалось избежать, а подозрения о соучастии в теракте пали как раз на Грузию, временно связав ей руки для новой силовой акции против Южной Осетии.

Важно и то, что через несколько дней после бесланской трагедии Президент России впервые публично озвучил мысль об причастности определенных кругов на Западе к организации террористической войны против нашей страны. Действительно, существует множество свидетельств того, что терроризм на Северном Кавказе подпитывается странами НАТО. Что касается политической поддержки чеченских террористов, то она вообще ни для кого не секрет. Различные евроатлантические организации постоянно принимают резолюции с требованиями о том, чтобы Москва вступила в переговоры с террористами. Страны НАТО предоставляют их эмиссарам политическое убежище, не препятствуют проведению на своей территории информационно-пропагандистских акций в поддержку террористов, включая представительные конференции и семинары, их принимают даже в парламентах и государственных учреждениях. Это равносильно тому, что в Москве эмиссары Бен Ладана выступали бы по телевидению, принимались бы в Госдуме и организовывали бы различные акции в его поддержку.

Но политическая поддержка - лишь верхушка айзберга. В странах НАТО осуществляется материальная и организационная поддержка террористов, хотя делается это в тени. В ряде европейских стран, особенно в Англии и Турции, действуют исламские и иные организации, оказывающие чеченским террористам финансовую помощь. Просто не вероятно, что в наше тревожное время деятельность этих организаций остается незамеченной для спецслужб указанных государств. Более того, у одного из уничтоженных недавно в Грозном турецких боевиков, Айдына Кая, было обнаружено письмо, из которого становится ясно, что значительная часть денег для чеченских террористов попадает в Чечню из Турции через Грузию. Причем помощь боевикам оказывается лицами и организациями, связанными с турецкой разведкой. Таким образом, можно предположить не просто попустительство, но и прямое сооучастие турецких спецслужб в подрывной деятельности против России. Но Турция – член НАТО и действует в общих интересах альянса.

Наконец, статистика убитых террористов свидетельствует о том, что многие из них являются гражданами или постоянными жителями европейских стран, хотя и имеют не европейское происхождение. Это говорит о том, что вербовка этих террористов осуществляется в Европе при попустительстве, и возможно, прямом сооучастии западных спецслужб. Особое подозрение вызывает Англия, где открыто действуют Закаев и связанный с чеченскими террористами и грузинским криминалом Березовский. Вызывает сомнение, что последний получил статус политического эмигранта просто за красивые глаза. Скорее всего, между ним и британскими спецслужбами имеется договоренность о совместных действиях на Кавказе. Хорошо известен тот факт, что именно британские спецслужбы обучали чеченских боевиков взрывному делу под видом обучения разминированию. Именно британские агенты действовали в Чечне под видом технических специалистов и были затем обезглавлены неизвестно кем и почему. Не следует также забывать, что среди европейских держав именно Англия являлась соперником России на Кавказе, начиная с середины 19 столетия. К тому же британская нефтяная компания Бритиш Петролеум отхватила наиболее лакомный кусок азербайджанской нефти, является главным акционером трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровода Баку-Тбилиси-Эpзуpум и, следовательно, заинтересована в контроле НАТО над этим регионом.

Одним словом, в Закавказье закручивается опасный внешнеполитический гамбит, отголоски которого слышны и на Северном Кавказе, и в Москве. Российское руководство в конце концов признало опасность проблемы, прямо заявив, что России объявлена война. Думается, что НАТО не успокоится и будет продолжать свою экспансию в Закавказье до тех пор, пока не убедится, что цена такой экспансии намного превышает возможные преимущества от ее реализации. Однако, продемонстрировать это странам НАТО не возможно, если опираться только на оборонительную стратегию. К сожалению, в нашей закавказской политике мы пока только реагируем на события, а не формируем собственную повестку дня.