Русский фактор. Наши соотечественники снова заявляют о себе в полный голос

Красная звезда, 11.12.2004

Полуостров Крым занимает особое место в нашей отечественной истории. В 988 году крещением князя Владимира здесь было положено начало христианизации Руси. После татаро-монгольского нашествия на полуострове утвердилось Крымское ханство, которое с XVI века отвоевало Крым у Турции.

В XIX веке России пришлось вести четыре войны за удержание и расширение своих владений в Северном Причерноморье. В этих войнах Россия потеряла до 800 тысяч человек убитыми. В ходе Великой Отечественной войны при обороне, а затем при освобождении Крыма погибли более 600 тысяч советских солдат и офицеров. Всего за 250 лет войн и походов за Крым отдали свои жизни более полутора миллионов наших соотечественников.

В 1954 году в ознаменование 300-летия Переяславской Рады Крымская область была передана из состава РСФСР в состав УССР. При распаде Советского Союза Российская Федерация признала де-факто сложившиеся границы Украины.

Но это не значит, что мы ушли из Крыма или что он перестал нас интересовать. Там живут русские люди, присутствует российский бизнес, дислоцируется Черноморский флот. Поэтому стабильность в Крыму относится к сфере и наших национальных интересов. Особенно после "революционной лихорадки" в Киеве…

Из 2,5 миллиона человек различных национальностей, проживающих в Крыму, больше половины составляют русские. Как живется им сегодня на полуострове? Об этом мы беседуем с депутатом верховного совета автономной республики, председателем Русской общины Крыма Сергеем ЦЕКОВЫМ.

- Сергей Павлович, помнится, в начале 1990-х интерес к Крыму в России был обусловлен и тем, что здесь активно заявляла о себе русская община. Затем интерес этот несколько угас. А сами русские оказались расколоты и раздроблены. С чем, по-вашему, это связано?

- Такие организации, как Русская община Крыма, после разрушения СССР появились во многих государствах. Надо сказать, что в годы советской власти мы к этому ни морально, ни организационно не готовились. Более того, на мой взгляд, русские люди вообще не были готовы к какому-то объединению где-то за пределами России для защиты своих законных прав и интересов. В том числе прав и интересов, признанных международным сообществом.

Духовный подъем в русской среде тогда был вызван, прежде всего, теми разрушительными процессами, которые происходили с Советским Союзом. Понимание того, что мы остаемся за пределами России (а русские крымчане всегда ассоциировали себя, прежде всего, с Россией) заставило людей сплотиться. В свое время передача Крыма Украине воспринималась лишь как административная перестановка в рамках единого государства, мало кто думал, что мы когда-либо разойдемся по "национальным квартирам". С учетом всего этого русское движение носило некий революционный характер. В него пришло очень много людей, которые были обеспокоены ситуацией, но не имели какой-то базы для конструктивной работы. Среди них были и случайные люди, которые восприняли ситуацию как возможность затесаться в органы государственной власти, решить проблемы не столько глобального, сколько личного характера. Кроме всего прочего, многие не понимали, с каким противодействием в тот период они столкнутся.

Пик роста русского национального движения пришелся на 1994 год, когда президентом Крыма был избран Юрий Мешков, а на парламентских выборах в большинстве своем победили представители блока "Россия". Однако именно в тот период быстро выявилась как неспособность избранных во власть всерьез отстаивать интересы русских людей в Крыму, так и слабость самой России в защите своих соотечественников за рубежом. Собственно, в тот период Россия нам не столько помогала, сколько… боролась с нами. К сожалению, отдельные представители тогдашних властей, находясь в Москве, неадекватно оценивали обстановку и давали руководству рекомендации относительно того, как обуздать "русский сепаратизм" в Крыму.

Силы были слишком неравными. Представители русского движения не имели реальных рычагов влияния на ситуацию. Как можно управлять Крымом в таких условиях? Но, как известно, за одного битого двух небитых дают. Сейчас мы наблюдаем период возрождения русского национального движения и русского национального самосознания в Крыму.

- В чем это проявляется?

- В середине 1990-х у нас было больше двадцати организаций, которые своими уставными целями декларировали защиту прав русских и тех, кто считает русский язык и русскую культуру родными. Долгое время эти организации опять-таки не столько защищали права русских и русскоязычных (у нас в общине очень много украинцев, белорусов, представителей других национальностей), сколько выясняли друг с другом отношения, выясняли, кто сильнее или слабее, копались в родословных, пытаясь доказать, что кто-то из оппонентов "не чисто русский"…

На сегодняшний день мы эту раздробленность преодолели. В Крыму сформировалась единая организация, которая защищает права русских – это Русская община Крыма. Мы не подавили другие организации, просто они влились в нашу общину. В результате мы выступаем консолидированной силой. Авторитет наш растет. А самое главное, в Крыму нас уже считают влиятельной организацией, хотя и не всегда говорят об этом.

- Принято считать, что крымская власть к вам не слишком-то благоволит…

- Власти хотели бы действовать по известному принципу – разделяй и властвуй. Им не нужна реальная общественная сила. Естественно, они пытаются рядом с нами выстроить некую альтернативную русскую организацию. Однако нас уже признали в масштабах всей Украины. Мы являемся субъектом всех политических процессов, происходящих на Украине, с точки зрения русского национального движения. А самое главное, нас признали в России как организацию соотечественников, с которой Россия готова работать напрямую.

Не секрет, что в Крыму сильны коммунистические настроения. Так вот, пошел процесс, когда отдельные региональные организации компартии в полном составе вливаются в политическую организацию, которую мы курируем и создаем, – это партия "Русский блок". К нам пошли очень серьезные люди, которые в этой жизни состоялись. Среди них – сильные предприниматели, производственники, ученые. Видя все это, крымские власти во многом признают обоснованность наших действий. Думается, и в Киеве, несмотря на все политические передряги, начинают понимать роль Русской общины Крыма. Считаем, что это понимание сохранится и после того, как будет преодолен нынешний острейший политический кризис. И в самом деле, что неправильного, деструктивного в нашей позиции, когда мы говорим, что русский язык в Крыму должен быть государственным? Что плохого в том, что мы ратуем за дальнейшую интеграцию России и Украины? Или выступаем за то, что власть не должна формироваться по национальному признаку? А в Крыму ее пытаются формировать именно так. Нас, к примеру, настораживает, что кое-где штат заместителей сверху донизу создается исключительно из представителей крымскотатарской национальности. Против крымских татар мы ничего не имеем. Но нельзя перегибать палку. Это же очевидно. Все должно встать на свои места. Во всех населенных пунктах Крыма должна действовать администрация, которая ориентируется прежде всего на интересы тех, кто здесь проживает, независимо от национальности.

- Выступая недавно на Международной конференции "Итоги и уроки Крымской войны", проведенной в Севастополе под эгидой Черноморского флота РФ, правительства Москвы, Московского госуниверситета, Института стран СНГ, вы сказали, что местные власти фактически дистанцировались от этой конференции и тем самым от России. Поясните свою мысль.

- Представительство местных властей на конференции действительно было незначительным. На мой взгляд, там понимали: на этом мероприятии будут расставлены идеологические акценты, характерные для традиционной русской истории. В Крыму же и на Украине в целом предпринимается попытка эти акценты сместить. В чем это проявляется? Хотя бы в том, что Крымскую войну здесь предпочитают именовать Восточной, как принято это на Западе. А в ходе памятных траурных мероприятий внимание акцентируется на том, что делается не в Крыму, а… в Англии или Франции. В 1996 году представителями русской общины был разработан проект постановления Верховного совета Крыма о днях памяти воинов, павших в Крымскую войну и при обороне Севастополя. Мы восстановили ту дату (10 сентября), которая отмечалась в России до 1917 года. Тогда традиционно проводились памятные молебны, поминальные обеды, посещения захоронений. Но проект этот несколько видоизменили, "усовершенствовали". Теперь и война – Восточная, и память какая-то усеченная... Ну, сами посудите, применима ли для нас западная историческая терминология? Для нас это дни траура, когда на госучреждениях должны приспускаться флаги. А какой траур для тех, кто считает это праздником? Ведь в той же Англии или Франции и поныне считают, что в ходе Восточной войны союзниками была одержана блестящая победа!

Никто не собирается сегодня вступать в конфронтацию с этими европейскими странами. Но и проведение "дней примирения" я расцениваю как некий фарс, желание выслужиться перед западной цивилизацией. Наша отечественная история для этого вроде как не подходит. Не случайно организаторы "дня примирения" так сокрушались по поводу того, что на это шоу не смог приехать какой-то заморский принц. А из России, кроме посла Черномырдина, они, кажется, никого и не приглашали…

- Крым, как известно, - колыбель православия. Чувствуете ли вы проникновение сюда ваххабитской идеологии? И волнует ли это русских?

- Конечно, волнует. Явных, открытых проявлений ваххабизма пока не видно, но исподволь эта идеология распространяется. Прежде всего, среди крымскотатарской молодежи. Это результат бездарной политики в сфере межнациональных отношений.

Как в международной практике принято руководствоваться двойными стандартами, так и в национальной политике они, к сожалению, присутствуют. Что дозволено Юпитеру, не дозволено Быку. Одним государствам сходит с рук даже агрессия, другим же не стоит и помышлять об этом. Приблизительно такая же ситуация сложилась у нас на полуострове с крымскотатарской и славянской частями населения. Взять хотя бы самозахват земель и административных зданий. Думаю, если бы этим занимались представители русской общины, им бы впаяли на полную катушку… Отдельным же представителям крымских татар и не такое сходит с рук. Примеров здесь больше чем достаточно.

В Крыму уже долгие годы существует нелегальная организация, которая нигде не зарегистрирована, не является юридическим лицом. Называется она меджлисом крымскотатарского народа. Но с ней в отличие от русской общины Крыма (имеющей регистрацию и счет, предельно открытой и действующей строго в правовом поле Украины) власть активно сотрудничает, заключает некие договора...

- Получается, крымских татар власть боится (значит, уважает), а русскую общину попросту игнорирует?

- Думаю, что власть в значительной степени по-прежнему боится нас. Почему-то считая, что наша истинная цель – это сепаратизм, возвращение Крыма от Украины к России. Хотя ничего подобного нет. Откровенно говоря, на протяжении многих лет после развала СССР мы больше всего боялись поссорить русских и украинцев. Не хотим мы этого и сейчас. Напрасно кое-кто думал, что крымские татары – союзники в построении независимого украинского государства, а мы, русские, – "сепаратисты". И одних можно использовать в борьбе против других. Руководствуясь этим принципом, местные власти взрастили силу, управлять которой они теперь сами не в состоянии. Действительно, по сравнению с нами крымскотатарское население более сплочено, консолидировано. Но, повторюсь, в отношении нас долгое время действовали по принципу "разделяй и властвуй". Хотя сегодня у властей уже есть понимание того, что мы, русские, должны консолидироваться, чтобы противостоять, прежде всего, росту исламского фундаментализма на полуострове.

Хорошо, что понимание это появилось хотя бы сейчас, ибо в предыдущие годы все делалось для того, чтобы удобрить почву для развития фундаменталистских тенденций. Ведь с другими мусульманскими организациями, как и с нами, местные власти практически не работали. Они предпочли меджлис, укрепили его и теперь пожинают плоды такого выбора...

- Сергей Павлович, хотя слухи о том, что российский Черноморский флот покинет базу в Севастополе, развеяны на официальном уровне, тема эта периодически реанимируется в СМИ. Что будет с русской общиной Крыма, если это, не дай Бог, произойдет? И как повлияет на ситуацию в регионе?

- Уход Черноморского флота однозначно повлечет наше ослабление. И будет свидетельствовать о беззубости России, которая должна уметь отстаивать свои государственные интересы. Я надеюсь, что до этого дело не дойдет. А если дойдет, дай Бог, чтобы к тому времени мы были достаточно сильны для того, чтобы решать многие проблемы, связанные с защитой русских людей, самостоятельно.

- А может ли в перспективе русская община стать инструментом защиты российских интересов в Крыму?

- Я бы сказал – российско-украинских интересов. Ибо Украина точно так же заинтересована в том, чтобы русские не чувствовали себя изгоями в Крыму. До поры до времени кое-кто этого не понимал. В 1990-х мне пришлось быть депутатом Верховного совета Украины, у меня на глазах проходил процесс разрушения единого Советского государства, я лично знаю бывших и нынешних руководителей Украины. Для многих из них я почему-то был выразителем антиукраинских настроений, во всяком случае, так они меня представляли. Но в последние три-четыре года я заметил некий перелом в наших взаимоотношениях. Мне легче стало с ними общаться. И знаете почему? Раньше, создавая независимую Украину, они твердили, какие они богатые, сколько у них мяса и молока на душу населения… И хотя по профессии я врач, мне было ясно, что без российских энергоносителей украинская экономика не выживет, а на западном рынке украинского товаропроизводителя никто не ждет. Понимали это и многие другие. Но во власти царила некая эйфория, она руководствовалась принципами, которые не соответствовали действительности.

Слава Богу, отрезвление все-таки наступило. И когда сегодня мы говорим, что власть должна работать в интересах всего народа Украины, что она не должна формироваться по национальному признаку, что русский язык должен быть уравнен в правах с украинским, представьте себе, с нами стали соглашаться все больше и больше.