Необходимо избегать милитаризации Центральной Азии

24.01.2005. Независимая газета

Виктория Панфилова

Министр иностранных дел Узбекистана считает, что конкуренция в регионе должна носить лишь экономический характер

Минувший год в отношениях Москвы и Ташкента стал прорывом. Россия проявила экономическую заинтересованность к этой центральноазиатской республике и только в нефтегазовую отрасль инвестировала 1 млрд. долл. Вместе с тем к Узбекистану присматриваются и другие страны. Об этом "НГ" рассказал министр иностранных дел Садик САФАЕВ.

– Садик Салихович, в чем состоят самые важные итоги года?

– Можно отметить несколько основных моментов. Одним из важных событий стало вступление России в Организацию центральноазиатского сотрудничества (ОЦАС). Участие России в этой организации очень важно. Мы уверены, что экономический, политический и военно-политический ресурс России здесь будет востребован, а ее вовлечение в региональные процессы будет иметь позитивные последствия.

Другим значимым событием стало выдвижение президентом Каримовым инициативы по созданию общего рынка в Центральной Азии. Это идея интеграционная, она не ограничится только экономическими инициативами. На первоначальном этапе предполагается создание свободного, емкого, привлекательного для иностранных инвесторов рынка, а также свободное передвижение капиталов, товаров, услуг, людей. В конечном итоге это должно привести к экономическому росту всего региона.

Можно сказать, что в целом год завершился позитивно и заложена основа на будущее, но вместе с тем многие проблемы еще дают о себе знать. Так, в регионе сохраняется стратегическая неопределенность.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Прежде всего наличие многих серьезных вызовов и угроз со стороны религиозного экстремизма и международного терроризма. Это проявилось и в Ташкенте в минувшем году, и в других странах нашего региона. Существенны и экономические проблемы региона. Не последнюю роль в этом играет изолированность от внешнего мира. Есть огромные экологические проблемы. Не всегда ясно, как они будут решаться. Например, проблема Аральского моря. Сегодня нет четкого видения решения этой проблемы.

С другой стороны, Центральная Азия сегодня покидает "периферию" международной жизни, становится перекрестком, где сплетаются, а иногда и сталкиваются различные интересы. Мы это приветствуем, когда речь идет об иностранных инвесторах, заинтересованных в освоении наших ресурсов.

Но есть и негативные интересы, скажем, со стороны известных экстремистских сил. Также наблюдается тенденция привнести в Центральную Азию идеи радикальной демократизации, которая не всегда и не в полной мере соответствует нашему укладу жизни.

– В чем конкретно это проявляется?

– Приведу лишь один пример. В Узбекистане есть такой институт, как махалля, – это орган самоуправления на уровне общины. Махалля пережила все времена, даже советскую власть. Так вот, некоторые западные неправительственные организации в беседе с нами предлагали упразднить эту структуру только за то, что старейшины общины сотрудничают с правительством. Полагаю, подобные предложения есть следствие непонимания местных условий и традиций.

Это вовсе не означает, что мы не хотим сотрудничать с международными организациями. Напротив, мы приветствуем их интерес к Центральной Азии, в том числе к Узбекистану. Сегодня в стране насчитывается около 4000 неправительственных организаций, более ста из них – зарубежные, и со многими мы работаем, позитивно оценивая их деятельность. Особенно в правовом воспитании, создании институтов гражданского общества. Неправительственные организации помогают лучше отслеживать ситуацию. Если бы их не было, многие процессы трудно было бы распознать и увидеть. И сотрудничество с ними, на наш взгляд, является стабилизирующим фактором.

– Как Ташкент намерен развивать отношения с Западом? Будет ли расти военная составляющая складывающегося партнерства и можно ли ожидать появления на территории Узбекистана новых военных баз США или НАТО, подобных базе в Киргизии?

– В Узбекистане нет ни одной иностранной базы. Если вы имеете в виду Ханабад, то это не база, а аэропорт, инфраструктура. США предоставлена возможность пользоваться этой инфраструктурой для проведения операции в Афганистане. А статус базы предполагает совершенно иное правовое обоснование. Эта инфраструктура полностью принадлежит Узбекистану, а американские военные используют ее по взаимному соглашению для проведения тыловой поддержки своих действий в Афганистане. Что касается появления иностранных баз, то даже разговоров на эту тему не было. Мы считаем, что Центральной Азии необходимо избегать милитаризации. Это слишком опасно. Лучше, если соревнования "крупных игроков" будет происходить только в экономической сфере.

– Что в этом плане делается?

– Во-первых, на днях МВФ закончил свою миссию в Узбекистане. Впервые за 13 лет мы услышали от них добрые слова. Происходит устойчивый рост экономики, позитивное торговое сальдо впервые составило 1 миллиард долларов, что является для Узбекистана хорошим показателем. МВФ сделал вывод, что рост экономики во многом обусловлен мерами, которые приняло правительство по реформированию, либерализации финансового рынка. Кроме того, МВФ дал позитивный прогноз на будущее. Мы считаем, что это не просто констатация фактов, это еще и сигнал для наших зарубежных партнеров – и существующих, и будущих.

– Это сигнал также и для Китая, который проявляет очень большой интерес к региону, богатому энергоносителями...

– В прошлом году у нас с визитом побывал лидер Китая Ху Цзиньтао. Кстати, он здесь был пять дней – редко в какой стране он находился так долго. Вы очень точно подметили, что это во многом обусловлено огромной потребностью Китая в энергоресурсах. С другой стороны, стремление сотрудничать с Центральной Азией создает дополнительный фактор для развития западных районов Китая, которые являются приграничными для нашего региона. Китай, конечно же, огромный рынок, огромный потенциал. И поле для сотрудничества огромное.

Более того, Пекин объявил о своем интересе к региональному сотрудничеству в рамках ШОС и выделил миллиардный кредит для организации именно такого регионального сотрудничества. По ряду направлений у нас есть интересные проекты, например в сельском хозяйстве, в энергетическом секторе. В 2005 году мы ожидаем продолжения узбекско-китайского политического диалога и с оптимизмом смотрим на будущее наших двусторонних отношений.

– Интерес к Центральной Азии проявляет и Япония. При этом считается, что именно Узбекистан может стать "локомотивом" процесса внедрения Токио в регион...

– Еще в 2003 году Япония предложила всем центральноазиатским государствам новый формат сотрудничества "Япония плюс Центральная Азия", апробированный Токио в рамках взаимодействия с АСЕАН. Сегодня прорабатываются конкретные формы взаимодействия в этом формате. Мы заинтересованы в развитии сотрудничества с Японией как в многостороннем формате, так и на двустороннем уровне. Я хотел бы обратить внимание еще на один момент. Присутствие Японии в Центральной Азии включает в себя и Афганистан. Не случайно процесс экономического возрождения Афганистана называется "токийским процессом". Он был основан в Токио еще в 2002 году, и сегодня Япония является одним из самых главных доноров этой страны. Мы считали и считаем Афганистан неотъемлемой составной частью Центральной Азии, и его вовлечение в интеграционные процессы, безусловно, является важным фактором регионального сотрудничества. Ну а Японию мы, безусловно, видим в качестве важного партнера. Так, объемы помощи Японии Узбекистану превышают миллиард долларов.

– Как развиваются отношения с вашим ближайшим соседом, Туркменией?

– Как говорят узбеки, "близкий сосед лучше дальнего родственника". Понятно, что, когда есть общая граница в две тысячи километров и множество связующих нитей, в том числе родственные связи между двумя народами, потребность в политическом диалоге на самом верхнем уровне обоюдна. Встреча президентов была продиктована насущной необходимостью обсуждения важных вопросов, и многие из них удалось решить. Президенты также договорились о создании центра превентивной дипломатии. Впрочем, эта идея была выдвинута много лет тому назад. Речь идет о том, чтобы ООН создала здесь структуру, которая будет содействовать реализации программ по укреплению стабильности. Туркмения выступала за то, чтобы этот офис был расположен в Ашхабаде. Ну что же, это очень разумное предложение, и мы поддерживаем его. В свою очередь, Туркмения поддержала инициативу Узбекистана о создании Центра ООН по борьбе с преступлениями, связанными с наркотиками. Мы считаем, что эта проблема имеет общерегиональный характер. Также было решено создать совместный орган по мониторингу использования воды пограничной реки Амударьи, что должно предотвратить любые недоразумения по этому поводу. Поэтому этот контакт был безусловно необходимым.