"Из-за наших митингов у Акаева была истерика"

04.02.2005. Независимая газета

Анатолий Гордиенко

Несмотря на январские потери, киргизская оппозиция рассчитывает пробиться в парламент республики

27 февраля в Киргизии состоятся парламентские выборы, которые грозят перерасти в очередную революцию в СНГ. О планах оппозиции "НГ" рассказала лидер оппозиционного блока "Ата-Журт" ("Отечество"), экс-министр иностранных дел Роза Отунбаева, которую Акаев уже назвал "локомотивом" местной оппозиции.

Из досье "НГ": Роза Исаковна Отунбаева – самый опытный киргизский дипломат. Окончив в 1972 году философский факультет, а затем и аспирантуру МГУ, она полтора десятка лет проработала на различных партийных должностях и в структурах исполнительной власти Киргизской ССР, в том числе и зампредом Совета министров республики. Трижды возглавляла МИД Киргизии – в первый раз еще в советское время и дважды уже в годы независимости. Была первым послом Киргизии в США и Канаде, затем – в Великобритании. Работала в системе ООН, с 2002 года – в должности заместителя спецпредставителя генсека ООН по грузино-абхазскому урегулированию. Из Грузии в Бишкек вернулась в сентябре прошлого года. Возглавила оппозиционный блок "Ата-Журт" ("Отечество"). Годы работы за границей стали поводом для ее снятия с февральских выборов в киргизский парламент – по закону о выборах, депутатом в Киргизии может быть избран только тот, кто последние пять лет постоянно проживал на территории республики. Митинги в Бишкеке в защиту ее прав закончились для Розы Отунбаевой штрафом: через суд с нее взыскали 1 тыс. киргизских сомов – это около 25 долл.

– Роза Исаковна, в самый разгар грузинской "революции роз" вы работали в Тбилиси в структурах ООН. Пригодится ли грузинский опыт киргизской оппозиции?

– Безусловно. Это ведь живой, к тому же свежий пример. Считаю, мне крупно повезло, что о тех событиях я могу судить не с чьих-то слов, не по газетам, что многое видела изнутри. Так сложилось, что мы в Киргизии Грузию знаем плохо – слишком все далеко, между нашими странами нет каких-то стабильных связей, даже на простом, человеческом уровне отношений. Два с половиной года работы в этой стране мне лично дали очень много, позволили понять этот народ, вообще Кавказ. Так что грузинский опыт перемен считаю для Киргизии исключительно ценным. Конечно, я не все знаю, как там все организовывалось, как начиналось. Но в среде киргизского начальства думают иначе, уверены, что я буквально нашпигована грузинскими инструкциями, прошла в Тбилиси соответствующую подготовку, должным образом натренирована и сюда, в Бишкек, заслана с определенными целями. Я не против, пусть думают. Перестала спорить и с теми, кто утверждает, что меня с миллионами долларов сюда направил Запад. В наших условиях все это даже как-то усиливает мои позиции: вон, мол, какая у нее поддержка. Я и с появлением "настенных", нарисованных на моем доме долларов, которые должны убедить всех в моей продажности, не спорю. Как говорят американцы, я и с этим могу жить спокойно.

– Так может или нет в Киргизии повториться грузинская модель народной революции? Или ее "оранжевый", украинский вариант? Достаточно ли уже сейчас сил у киргизской оппозиции, чтобы поднять массы и пойти по революционному пути?

– Не забывайте: Саакашвили по сравнению с нами имел ряд преимуществ. Скажем, до начала "революции роз" лидер грузинского "Национального движения" уже был во власти, год возглавлял тбилисское сакребуло (городское законодательное собрание) и имел возможность регулировать в столице многие процессы. У него худо-бедно, но был необходимый административный ресурс, возможность влиять на политику хотя бы в Тбилиси. У нынешней киргизской оппозиции таких должностей нет. Высокие посты у наиболее заметных противников власти в основном уже в прошлом. Но ресурс влияния все-таки есть.

Что касается повторения революционных сценариев, то должна сказать вот о чем. После событий в Грузии и на Украине наша власть, наш президент из самого понятия "революция" сделали главную свою "страшилку", которой и пугают киргизский народ. Причем не без успеха. Людей убеждают, что в киргизском варианте это неизбежно обернется кровью, гражданской войной, повторением того кошмара, который в свое время пережил соседний Таджикистан. К сожалению, в Киргизии нет грузинского телеканала "Рустави-2", наши телеканалы давно уже скуплены людьми из "семьи" Акаева. И идет настоящее зомбирование людей, используются технологии, которые тысячекратно круче тех, что десятилетиями использовал ЦК КПСС: дескать, революция в нашем, азиатском варианте – это обязательно беспредел, убийства, мародерство, резня, экспроприация и все подобные прелести. Теперь представьте себе киргизского мелкого собственника, который только-только "поднял" свой торговый ларек, магазин, мастерскую и которого предупреждают: случись революция, все это уничтожат, отнимут. Естественно, к самой идее революционной смены власти люди относятся по меньшей мере настороженно. Поэтому для меня предпочтительнее идея перемен. Хотя предреволюционная ситуация налицо, причем в ее классическом варианте, когда "верхи не могут, а низы не хотят".

– Киргизская оппозиция впервые громко заявила о себе только в январе, когда вывела в самом центре Бишкека сотни своих сторонников. На ваш взгляд, эта первая проба сил удалась?

– Еще как! Вы вряд ли об этом знаете, но ведь из-за наших январских митингов у президента Аскара Акаева была настоящая истерика. Хотя действовали-то мы в правовом поле, без малейшего намека на политический экстремизм. Но даже наши лозунги о мирной, конституционной смене власти посеяли у президента и его окружения откровенную панику. Акаева еще раньше напугало объединение пяти оппозиционных блоков в единый "Форум политических сил". Он стал мотаться по областям республики, везде предупреждая об опасности надвигающейся на Киргизию "желтой чумы с коричневым оттенком". Даже заговорил о каком-то "международном интернационале", созданном исключительно для того, чтобы разрушить то, что он создал за полтора десятка лет своего правления, о намечающемся альянсе киргизской оппозиции с международными экстремистскими организациями религиозного толка. Акаев ведь умный человек и уже в первых проявлениях протеста разглядел реальную опасность – для себя, для своего клана. И начал свою атаку. Это ведь только видимость – его афишируемая уверенность в собственных силах. И все эти разговоры о его пусть не всенародной, а только 42-процентной поддержке – тоже липа. На самом деле он не знает, что реально происходит в стране. Слабость нашего президента заключается в том, что с народом он общается через частокол своей охраны, встречается разве что с тщательно отобранными, "дежурными" аксакалами, которые рассказывают ему разные сладкие сказки. От других, плохих новостей наш президент Аскар Акаев сильно расстраивается. И его уже много лет убеждают, что он – самый белый и пушистый. И Акаев в это верит. Верит и в то, что без него Киргизия попросту рухнет. Что бы ни заявлялось официально, он ведь не хочет уходить. Отсюда и разные сценарии, предусматривающие введение в Киргизии чрезвычайного положения. Режим ЧП может быть введен в любой момент, когда власть посчитает это нужным. Проведены даже учения, кстати, с российским участием, по отработке действий в случае обострения внутриполитической ситуации.

– Но ведь сам Аскар Акаев уже не раз заявлял, что еще на один президентский срок идти не намерен...

– Все это хорошо просчитанная игра. Реально же в областях Киргизии и сейчас идет сбор подписей под обращением к президенту с просьбой остаться во главе республики. Необходимые для проведения соответствующего референдума 300 тысяч подписей губернаторы доставят в Бишкек по первой же команде. На сохранение власти ориентированы и сегодняшние президентские "игры" с выборами в республиканский парламент. Акаев ведь так и не подписал принятые парламентом поправки к закону о выборах, отменяющие так называемый ценз оседлости, согласно которому любой кандидат в депутаты обязан проживать в Киргизии последние пять лет. Тем самым от февральских выборов в парламент фактически отсечены многие из серьезных оппонентов власти, люди, которые составили бы конкуренцию Акаеву не только на февральских парламентских, но и на октябрьских президентских выборах. Скажем, в регистрации отказано почти десятку дипломатов, работавших за границей, в том числе и мне. Зато у родственников президента, у людей из его ближнего круга никаких проблем с регистрацией не возникло. По нашим данным, сейчас в парламент баллотируются сын и дочь президента, сестра первой леди Майрам Акаевой, сын премьера, сын и зять главы президентской администрации, родня преданных президенту губернаторов, членов нынешнего парламента. И это далеко не полный список. С таким парламентом у президента проблем, конечно же, не будет даже теоретически.

– И что, эти люди без проблем получат депутатские мандаты?

– Не все так просто. По этому поводу уже начались первые ошибки. Ведь парламент не резиновый. Президентская родня в этом случае должна кого-то потеснить. Но наши "денежные мешки" с депутатскими мандатами, которые уже много сделали для власти, вряд ли безропотно уступят свои места. Несмотря на все январские потери, связанные с проблемой оседлости, есть реальные шансы побороться за места в парламенте и у оппозиции. Да, я лично не допущена к выборам, но ведь есть еще наш блок "Ата-Журт" ("Отечество"), есть политические объединения, которые возглавляют такие сильные, авторитетные в республике люди, как экс-премьер Курманбек Бакиев, бывший министр иностранных дел Муратбек Иманалиев, бывший кандидат в президенты Алмаз Атамбаев, бывший секретарь республиканского Совбеза Мисир Аширкулов. Да, у нас нет, как, скажем, в Грузии у Саакашвили, времени на раскачку. Но у нас есть их опыт. И мы уже пытаемся объединиться, пытаемся координировать свои действия, уже провели первые совместные акции. Время обязало нас стать политическими акселератами. Нас вынуждают спешить. Но мы уверены: опозиционные кандидаты все-таки придут в новый парламент.

– Новый год президент Акаев начал с визита в Москву, где обсудил свои внутриполитические проблемы с президентом РФ Путиным. Не исключаете ли вы в связи с этим вариант активного российского вмешательства в ход предвыборной кампании в Киргизии?

– Тут все сложно. Да, я сейчас в оппозиции к действующей киргизской власти. Но вы должны понять, что в нашей стране нет и не может быть противников усиления российского влияния. Реальность такова, что ни у кого, кто даже косо посмотрел бы в сторону России, не будет шансов стать президентом. Ведь кроме многовековой традиции дружбы с этой страной у нас ведь, по сути, нет выбора: выходить на Европу мы можем только через Россию. Не зря ведь считается: если у России в рамках СНГ, да и вообще в мире, с кем-то есть наихудшие отношения, то это, конечно, Грузия, а наилучшие, в том же контексте, – с Киргизией. Так сложилось. И с учетом этого мы, оппозиция, считаем, что Россия в Киргизии должна действовать тоньше, грамотнее, культурнее. Во всяком случае, не так, как это было на Украине, а еще раньше – в Абхазии. "Российскую карту" разыгрывает сам президент Акаев. После своего визита в Москву он, например, сообщил, что в нынешнем году в Бишкек должны приехать сначала глава правительства РФ Михаил Фрадков, а затем и президент Владимир Путин. Расчет верный: это очень важно для Киргизии. Только ведь смысл заявлений Акаева в другом: показать незыблемость собственных позиций в Москве. Что касается прямого влияния на наши парламентские выборы, то тут, судя по всему, сработает некая "коллективная сила". Не зря ведь побывавший недавно в Бишкеке секретарь исполкома СНГ Владимир Рушайло чуть ли не слово в слово повторил тезис Акаева о растущей активности в Киргизии различных международных организаций, заинтересованных в революционной смене власти. И Рушайло пообещал, что в противовес западным наблюдателям к выборам пришлет в Киргизию не менее сотни наблюдателей от СНГ. На это же работают и уже засветившиеся в Киргизии российские политтехнологи.

– Можете назвать конкретные фамилии?

– Пока не интересовалась. Но не сомневайтесь: возникнет такая необходимость – проблемы с наймом нужных людей не будет, президентский зять, наш олигарх Адиль Тойгонбаев, скупивший уже почти половину Киргизии, сможет привезти кого угодно, денег на это хватит.

– Последний вопрос: может ли в Киргизии президентом стать женщина – на ближайших выборах или вообще когда-то?

– Мой ответ тоже будет коротким: может. Не надо педалировать "восточный фактор": женщины в нашей стране всегда играли очень важную роль, в том числе и в политической жизни. Что касается меня, то по сегодняшнему законодательству я вообще не могу претендовать на участие в президентских выборах – они ведь состоятся в октябре этого года, то есть будет в силе норма о цензе оседлости. А потому меня вполне устраивает та роль, которую для меня определил президент Акаев. Я буду "локомотивом киргизской оппозиции".