Номинанты на Аскара

07.02.2005. Профиль

Мария Баринова

Накануне парламентских и президентских выборов президент Киргизии Аскар Акаев обвинил Запад в использовании «оранжевых технологий». Однако именно сейчас поддержка Запада нужна ему больше всего.

Не случись на Украине «оранжевой революции», которая произвела столь сильное впечатление на всех лидеров стран СНГ, предстоящие парламентские выборы все равно имели бы для Аскара Акаева ключевое значение. Президентский срок Акаева (третий по счету) истекает в октябре этого года, а киргизский президент так и не решил, кому и как он передаст власть. А главное — стоит ли ее передавать вообще.

Поэтому к нынешним выборам в парламент (в середине февраля) президент Киргизии начал готовиться заранее. Еще в феврале 2003 года по его инициативе были приняты поправки в Конституцию. В результате киргизский парламент из двухпалатного превратился в однопалатный. «С помощью этих изменений Акаев сможет подверстать парламент полностью под себя, — считает эксперт Российского института стратегических исследований Аждар Курдов. — Ведь теперь с сокращением количества депутатских мандатов избирательная кампания станет гораздо дороже. А основная масса всех ресурсов сосредоточена в руках сторонников Акаева».

Акаев пытается усилить свое влияние на будущий парламент и за счет родственных связей. В выборах собираются принять участие жена президента, его старший сын, его старшая дочь и еще семь братьев и сестер жены президента. Если все пройдет, как задумано, из 90 депутатов 10 будут близкими родственниками президента. Тогда Аскар Акаев получит необходимую ему передышку перед президентскими выборами.

Вопрос преемственности для Акаева и его клана имеет вполне конкретную цену. Понятия «привлекательный бизнес» и «семейный бизнес» в Киргизии почти полностью совпадают. Ключевую роль в управлении семейными активами играет зять Акаева, Адиль Тойгонбаев, которого можно назвать единственным киргизским олигархом. Он, в частности, контролирует алкогольную отрасль Киргизии и крупный цементно-шиферный завод, единственный в стране. Ему же принадлежит крупный пакет акций золотого рудника, который, только по официальным данным, обеспечивает треть всех бюджетных поступлений страны.

Помимо этого Тойгонбаев владеет крупной киргизской газетой и кабельным телеканалом. А также занимается поставками горюче-смазочных материалов на американскую военную базу в Манасе (по экспертным оценкам, на закупку топлива американцы тратят порядка $13 млн. в год).

Другие члены акаевской семьи заведуют многочисленными фондами и общественными организациями, где аккумулируется большая часть западных грантов. Так, Международный благотворительный фонд «Мээрим», который возглавляет жена Аскара Акаева Майрам, регулярно получает западные деньги на реализацию различных социальных программ.

Лишенцы

В отсутствие официального преемника акаевский клан не может быть спокоен за судьбу «семейных ценностей». По мнению заведующего отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрея Грозина, «скорее всего, неподготовленный уход Акаева приведет к отстранению его родственников от всех наиболее выгодных финансовых потоков». Однако преемник до сих пор не объявлен. «Скорее всего, Акаев просто никому в своем ближайшем окружении особенно не доверяет», — считает главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.

По стечению обстоятельств члены семьи (в узком смысле этого слова) Акаева также не подходят на эту роль. Наследниками могли бы стать его старшая дочь или жена — никаких юридических препятствий для этого не существует. Дочь Акаева 32-летняя Бермет возглавляет партию «Вперед, Киргизия» (киргизский вариант «Единой России»). Ее мужем, кстати, и является Тойгонбаев. Ее мать Майрам до сих пор официально политикой не занималась, предпочитая общественную и научную деятельность. Но, по неофициальным сведениям, тон внутренней политике страны задает именно властная первая леди. Однако преемник «с женской половины» — вариант заведомо непроходной. «Женщина у власти — это не в традициях кочевников», — считает Аждар Курдов.

С близкими родственниками-мужчинами другая проблема: ни один из них не может баллотироваться в президенты по закону. Зять-бизнесмен Адиль Тойгонбаев — гражданин Казахстана. Младший сын, Илим, еще студент и, соответственно, не проходит по возрасту (по Конституции кандидат в президенты должен быть не моложе 35 лет). Старший сын, Айдар, свое образование уже закончил и даже успел побывать зятем президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. После развода он вернулся в Бишкек и устроился на работу советником министра финансов. Однако он также не проходит возрастной ценз — ему всего 28 лет. Впрочем, Акаев, похоже, еще не расстался с надеждой передать престол сыну, как это сделал в свое время президент Азербайджана Гейдар Алиев (впрочем, отказался он идти на президентские выборы в самый последний момент и будучи уже смертельно больным). Раскруткой Айдара Акаева отец усиленно занимается уже сейчас. Помимо должности в правительстве Айдар занимает пост президента Олимпийского комитета Киргизии, что поможет ему обзавестись хорошими международными связями. А совсем недавно во время визита президента Киргизии в Москву по случаю юбилея МГУ Акаев-сын был представлен российскому политическому бомонду.

Наконец, Акаев может попробовать переизбраться еще раз. Однако оба этих варианта сопряжены с серьезными рисками: реализация первого потребует спешного внесения поправок в Конституцию, реализация второго может быть расценена как узурпация власти. И то, и другое может привести к ненужным столкновениям с оппозицией и лишнему шуму. А Акаеву нужны тихие выборы.

Полуфабрикат революции

Массовые выступления, которыми киргизская оппозиция любит пугать своего президента, отнюдь не пустая угроза. В Киргизии есть кому выйти на улицу. Вокруг практически всех крупных городов за последние 14 лет образовались спонтанные поселения, где живут выходцы из села. Экономика страны находится в перманентном кризисе. Прокормиться в глубинке очень сложно, поэтому люди бегут в город. Общее число таких поселенцев оценивается в полмиллиона человек. Эти компактно проживающие, малообеспеченные люди без определенных занятий — прекрасный материал для всякого рода массовых волнений.

Есть обиженные и помимо маргиналов. Например, представители многочисленных кланов, которые сейчас отодвинуты от власти и серьезного бизнеса.

«Какого-либо одного доминирующего клана в Киргизии никогда не было, — говорит Аждар Курдов. — Однако в киргизской политике всегда были сильны территориальные и родоплеменные связи. К примеру, назначение нового руководителя, как правило, влечет за собой полную кадровую чистку: от замов до машинисток. На все места назначаются родственники и родственники родственников нового начальника».

С клановыми законами в Средней Азии считались и в советское время. Так, существовала традиция назначать на пост первого секретаря киргизского ЦК по очереди выходцев с севера и с юга республики. На первых порах Акаев также соблюдал баланс интересов и выступал своего рода «разводящим» между кланами. Однако по мере того, как вокруг президента складывалась «семья», большинство из них оказались оттеснены от основных финансовых потоков и властных постов.

Характерно, что на прошлых выборах наибольшее возмущение внутри Киргизии вызывало не столько активное использование азиатских предвыборных технологий (аресты конкурентов, введение для кандидатов экзамена по киргизскому языку и тому подобное), сколько пренебрежение Акаева к неписаным клановым правилам. Например, когда на парламентских выборах поддержанный Акаевым пришлый кандидат побеждал на избирательном участке, принадлежащем чужому клану.

Поскольку и Акаев, и его жена — с севера, больше всего недовольных скопилось на юге. «Если начнутся массовые выступления, эти территориально-родственные общины также могут выйти на улицы по призыву своих особо активных членов», — считает Курдов.

Тем более что прецеденты уже были. Два года назад арест оппозиционного депутата Азимбека Бекназарова вызвал массовые волнения среди его земляков в Аксыйском районе, в ходе которых погибли 6 человек. Тогда все закончилось отставкой правительства, хотя многие ожидали отставки самого Акаева.

Впрочем, само по себе наличие недовольных пока не представляет для Акаева реальной угрозы. Силы, которая могла бы мобилизовать недовольных нынешним режимом, в Киргизии до сих пор нет.

Хотя за последние три года ряды местной оппозиции усилились многочисленными экс-премьерами и экс-министрами (в Киргизии за последние 14 лет сменилось 12 правительств), она попрежнему остается разрозненной и недееспособной.

Наиболее сильная фигура киргизской оппозиции — бывший премьер Феликс Кулов. Однако он уже три года сидит в тюрьме по обвинению в торговле оружием, оставшимся после распада СССР на территории Киргизии (правда, по его утверждению, делал он это совместно с президентом).

Еще один экс-премьер, готовый идти в политику, — Курманбек Бакиев. Он также мог бы стать для оппозиции компромиссной фигурой. Но Бакиев был премьером всего около года и, по мнению экспертов, имеет репутацию слабого политика, который не пользуется сколько-нибудь серьезной поддержкой населения.

Третий претендент, Роза Отунбаева, — бывший дипломат, ныне — лидер движения «Отечество». Именно благодаря ее усилиям в Киргизии заговорили об экспорте «оранжевых политтехнологий». Она даже придумала название для местной революции: «революция тюльпанов», или «лимонная» (фирменный цвет, соответственно, желтый).

Хотя Отунбаева со всей своей революционной атрибутикой является сильным раздражителем для нынешней киргизской власти, даже среди соратников ее никто пока не воспринимает в качестве лидера всерьез.

Из-за своей разрозненности оппозиция так и не смогла заручиться массовой поддержкой на общенациональном уровне. Чтобы расширить число сторонников, нужны ресурсы (прежде всего финансовые и административные), которые почти полностью сосредоточены в руках клана Акаева. Поэтому в Киргизии, по мнению эксперта Центра политических технологий Алексея Макаркина, пока имеет место всего-навсего «имитация процессов революции без внутренних предпосылок».

Сохраняйте тишину!

При сложившемся балансе сил смена власти в Киргизии зависит исключительно от внешних факторов, то есть от позиции США, Европы и, в меньшей степени, России. Поэтому для Акаева сейчас не столь важно, каким будет новый парламент (а он, скорее всего, будет вполне ручным), а насколько тихо и гладко пройдут выборы. И что по этому поводу подумают на Западе.

Недовольство западных партнеров может привести к прекращению финансовой помощи Киргизии. А это грозит банкротством государства. Ведь, по утверждению старшего научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений Станислава Жукова, до сих пор страна избегала социально-политического взрыва только благодаря международной финансовой помощи.

Правда, у Запада поводов стремиться к смене президента в Киргизии пока нет. «Кроме упреков в отходе от демократических принципов, никаких других особых претензий Акаеву не предъявляют», — считает Федор Лукьянов.

Акаев по-прежнему считается надежным и управляемым партнером США в Средней Азии. Однако ситуация может измениться, если в ходе «операции «Преемник» возникнут незапланированные сбои и Акаеву придется окончательно отказаться от имиджа «среднеазиатского Джефферсона». Пока Запад предпочитает просто наблюдать за тем, что происходит в Киргизии. Но в случае, если действия Акаева приведут к серьезному внутреннему кризису, западные партнеры могут и сами подыскать ему преемника. И тогда «лимонная революция» из страшилки оппозиции превратится в реальность.