Навигатор,
25 июня 2002

Старший жуз казахов, как «Троянский конь»...замедленного действия

Казис Тогузбаев

 

 «Когда надо сделать выбор между порядочным человеком и мерзавцем, я выбираю последнего,

ибо ему можно поручить любое дело». (Никколо Маккиавели).

«Не родись красивым, а родись в Старшем жузе». (Современная казахстанская пословица).

Казахстанские власти без устали утверждают о сбалансированности проводимой ими национальной политики. В ответ на это их оппоненты называют цифру до двух с половиной миллиона русскоязычного населения, вынужденного покинуть Казахстан в результате проводимой властями именно подобной "сбалансированной" национальной политики, которая, на взгляд оппозиции, является попросту националистической, а еще точнее, этнократической, что дает основание называть казахстанские власти казахской властью. Логическую корректность последнего определения казахстанских властей их оппоненты аргументируют также тем, что совершенно определенно в полиэтническом, но одновременно в более чем автократическом Казахстане в обозримом будущем не-казах не будет допущен казахской властью не только в президенты, но даже и в кандидаты для участия в президентских выборах.

Более того, не только оппозиционно настроенные политические деятели, но и некоторые независимые политологи утверждают о том, что даже казахский этнос властями делится как минимум на "три сорта", расставляя при этом казахские жузы в следующей последовательности: старший, затем младший и только в конце – средний жуз. В такой же последовательности выходцы из этих жузов представлены в органах государственной власти, в экономике и финансах. И в этой связи одно только происхождение из старшего жуза дорогого стоит.

Так как абсолютная реализация политики казахизации (термин Дж. Сулеева) страны и даже власти практически невозможна, то в политической публицистике появился новый термин – "четвертый жуз", под которым понимается неказахское население и которому соответственно уготована участь населения четвертого сорта. На возмущенные вопли властей о политической провокационности и даже заказном характере подобных утверждений их авторы приводят более чем убедительные примеры как из финансово-экономической, так и из общественно-политической жизни. Более того, когда казахская власть слишком откровенно начинает говорить с казахоязычной аудиторией, то она иногда при этом проговаривается насчет истинной сути ее национальной политики, которая практически подтверждает доводы оппозиции. Но последние аргументы казахской властью либо игнорируются, либо ею делаются попытки опровергнуть приведенный тезис ссылкой на то, что, например, на некоторые абсолютно контролируемые ею участки (на более чем коротком поводке) или на более чем второстепенные роли она допускает и не-казахов, что на самом деле только подтверждает правоту ее оппонентов.

Трайбализм и в Израиле трайбализм, но у казахов нет еврейской "крыши"

Уже не первый раз создается впечатление, что казахская власть проводимую ею национальную политику хотела бы формировать по типу израильской: государство если не только для евреев, то для евреев, прежде всего. К тому же, как свидетельствуют сами израильтяне, сама государственная этническая политика по существу делит израильтян на несколько сортов. То есть и в Израиле существует своего рода трайбализм. Это – мягко говоря. Израильтяне высшего сорта – это евреи-ортодоксы, которые вместе с членами их семьи официально освобождены даже от несения воинской службы, которую в Израиле вынуждены нести все остальные евреи и даже женщины. К израильтянам первого сорта относятся евреи – выходцы из западных стран. Политическая жизнь страны практически находится в их руках. К второсортным израильтянам относятся евреи – выходцы из Восточной Европы. Наши, "совковые" евреи относятся к третьему сорту израильтян. Но при этом и они как бы не равны между собой: по образованности, по политическим взглядам (например, с одной стороны - известный советский диссидент, а ныне израильский ястреб вице-премьер Израиля Натан Щаранский, а с другой стороны – практически неизвестный за пределами Израиля некий Мух, бывший сионист, а ныне - ярый борец против, как он называет, израильского фашизма и член русской национал-большевистской партии Эдуарда Лимонова); по религиозности – в данном отношении крещеные евреи стоят как бы вне закона; по региону происхождения – бухарские евреи стоят на нижней ступени среди всех выходцев из постсоветского пространства. Но и они могут утешиться тем, что по своей сортности стоят выше африканских евреев – выходцев, прежде всего, из Эфиопии и Марокко, которых они презрительно называют эфиопами и марокканцами и не хотят признавать их евреями. Последние, с одной стороны, в "русских" евреях видят своих ближайших соперников в плане сортности и поэтому, мягко говоря, недолюбливают последних, а с другой стороны, могут утешиться тем, что даже по сравнению с ними нееврейские граждане Израиля - прежде всего, арабы - практически лишены важнейших гражданских, а следовательно, и политических прав, хотя и существуют разного рода декоративные арабо-политические личности. Совершенно очевидно, что подобная несправедливая идеологическая политика, агрессивно проводимая в жизнь, не может не вызывать отрицательной реакции как среди еврейского, так в еще большей степени среди нееврейского населения. Пример более чем беспокойной внутренней и внешней жизни Израиля должен был, кажется, стать хорошим уроком для казахской власти. Но нет! Ни власти, ни их идеологи типа Азимбая Гали, хотя ничего не забыли, но ничему так и не научились, и поэтому они не хотят видеть ни израильских проблем, ни того, что Израилю удается пока "победоносно" решать свои проблемы, прежде всего, за счет помощи извне. Да и само Государство Израиль было создано прежде всего извне, хотя до этого и сами евреи вели на территории Палестины, как утверждают одни, героическую национально-освободительную борьбу против британских колонизаторов. Правда, другие называют это террористической деятельностью. Что же касается Казахстана, то совершенно очевидно, что такой надежной "крыши" извне, в отличие от Израиля, у него не было, нет и не будет. Чтобы убедиться в справедливости сказанного, попытайтесь представить себе ситуацию, когда существованию Казахстана угрожает опасность, и в это время начинается дискуссия о том, чтобы из Казахстана сделать 51-й штат США. Не правда ли, смешно! А вот в отношении Израиля такой вариант считается одним из рабочих вариантов.

Таким образом, проводимая ныне казахской властью этнократическая политика не может рассчитывать на абсолютно гарантированную поддержку извне. Даже со стороны США, которые, чем дальше, тем отчетливее дают знать, что Казахстан должен занимать более антироссийскую позицию. И казахские власти в этой связи демонстрируют соответствующую догадливость: сослали послом в Россию бывшего министра культуры, информации и общественного согласия Алтынбека Сарсенбаева, поставив вместо него одиозно-русофобскую личность, а также сослали в Великобританию послом предыдущего министра иностранных дел Ерлана Идрисова, который по определению не мог быть зоологическим националистом. И кажется, за это и поплатился! Но самое главное и страшное для казахстанского государства и общества во внешнеполитических шевелениях казахской власти заключается в том, что она, похоже, потихоньку созревает до мысли о том, чтобы разместить все же на нашей территории американские вооруженные силы, да к тому же – как можно ближе к российской, а заодно и к китайской границе. Что может вызвать резко негативную реакцию со стороны соответствующих великих соседей. И в этих условиях совершенно не исключено, что США смогут обеспечить целостность не всего казахского "Израиля", а лишь интересующую их часть Казахстана.

Старший жуз как троянский конь трайбализма

Но, как известно, внешняя политика является лишь продолжением внутренней политики. И национальная политика в этом отношении не является исключением. Прямо скажем, что с самого начала суверенного развития Казахстана его руководство негласно стало придерживаться следующей политической идеологии: автократизма, национализма и исламизма. При этом идея автократизма является главной, а две другие являются вспомогательными, призванными обеспечивать реализацию первой идеи. Но казахская власть, желая скрыть эту суть, а также желая скрыть проводимую ею националистическую политику, объясняла явление казахизации - которое из-за его очевидности невозможно было скрыть - пробуждением национального самосознания казахов. То есть субъективная националистическая политика маскировалась под некое объективное национальное движение масс.

Но мы тут не будем ударяться в философские глубины сущности национализма и исламизма, с одной стороны, из-за ограниченных рамок данной статьи, а с другой стороны, из-за очевидности явления национализма и исламизма в негласном содержании политической идеологии казахской власти. Для нас тут главным является то, что для поддержания и укрепления автократического режима казахская власть решила опереться на южную часть казахского населения, которая в силу исторических причин оказалась наименее образованной и материально обеспеченной, а посему наиболее податливой к воздействию на нее националистических и религиозных идей. Тем более, что ей, по существу, было обещано перераспределение в ее пользу власти и собственности, освобождающейся в результате проводимой тотальной казахизации. Конечно, подобные обещания прямо-формально не произносились, но и того, что было говорено, более чем достаточно. Например, чего стоит беседа с казахоязычной прессой, где разъяснялось как нечто положительное, когда казахский выходец из южных регионов назначается на север Казахстана и при этом он тянет за собой не только семью, но и всех своих родственников, которым он раздает должности и соответствующую собственность. Совершенно очевидно, что такая национальная политика является довольно грязной, которая для своей реализации требует достаточно нечистоплотных людей. Но казахская власть, видимо, подобную позицию "колонизации" центра и севера Казахстана выходцами из южных районов считает политически оправданной, а историческую ситуацию подобной той, когда происходила дикая колонизация Америки выходцами из Европы с весьма сомнительным прошлым.

Следствием проводимой казахской властью политики национализма и исламизма является привнесение в казахстанское общество семян раздора по этническому и религиозному признакам. И если у нас еще не произошло конфликтов на этнической и религиозной почве, то это заслуга вовсе не казахской власти, а следствие того огромного запаса прочности, которое оставило нам "проклятое" казахстанское социалистическое прошлое. Что же касается казахской власти, то она, наоборот, кажется, только тем и занимается, что испытывает на прочность межнациональное и религиозное согласие в казахстанском обществе тем, что делит казахстанцев на казахов и не-казахов, на мусульман - подчиненных при этом Дербисалиеву - и иноверцев, что само по себе является небезобидным и небезопасным занятием.

Но у нас, казахов, сегодня - все "самое передовое"! Поэтому у нас и самый "лучший" в мире национализм, который из стадии этнократизма все больше переходит в стадию трайбализма. Как это мило нашей казахской душе сидеть и перебирать в памяти своих предков, выдающихся представителей своего рода, в крайнем случае, своего племени. Но не более того! Подобная картинка выглядит достаточно милой и безобидной как на уровне культурно-исторического явления, так и на обыденном уровне, подобной тому, когда кастрат с душевным трепетом и благоговением достает заветную шкатулку, содержимое которой сделало его знаменитым тенором и богатым человеком (аналогия не предметов, а отношений!). Но когда на политическом уровне уже сам казахский народ начинает делиться по жузам, то тут уже не до умиления, ибо какой бы выдающейся личностью ни был бы, например, Карасай батыр или Назарбай би, все равно возврат к жузовщине в наши дни противоречит самой идее построения единого государства.

Вместе с тем, некоторые аналитики, не понаслышке знакомые с методологией политического мышления казахской власти, считают, что возврат к трайбализму ею делается преднамеренно и при этом она рассчитывает, наоборот, на укрепление единства казахстанского государства. При этом, как считают эти аналитики, казахская власть полагает, что представители старшего жуза являются более первосортными по сравнению с остальными казахами, а поэтому – более преданными казахской идее. Поэтому Старший жуз своей мирной экспансией с юга на север Казахстана так же решает задачи по укреплению единства страны, что и Север США во время гражданской войны с Югом.

С последней логикой казахской власти можно было бы согласиться, если бы не одно "но". Здесь есть одно существенное различие в сравниваемых ситуациях в сегодняшнем Казахстане и США времен гражданской войны, а именно: если американский Север нес Югу освобождение от рабства, то есть нес с собой прогресс, высокие демократические идеалы, нравственность и цивилизованные рыночные отношения, то Старший жуз тащит за собой с юга на север вместо демократического прогресса феодальную отсталость и абсолютную правовую невменяемость; вместо цивилизованных рыночных отношений - жажду дикой наживы любым способом; вместо высоких идеалов и нравственности – коррумпированность, низкое угодничество, уродливо, сочетаемое с байской заносчивостью. И самое главное: если американский Север действительно стал мощным фактором объединения государства, то Старший жуз, наоборот, может стать катализатором и одновременно главным участником процесса сепаратизма в Казахстане.

Последний вывод не лишен определенных оснований. Казахстанская жузовская триада, как и любая триада, со временем с необходимостью разделится на две диалектические противоположности, и здесь большая вероятность того, что младший и средний жузы, кроме "непервосортности", объективно имеющие еще много других общих существенных признаков, солидаризуются против старшего жуза. К этим двум жузам объективно будет тяготеть и "четвертый" жуз, так как между казахами и не-казахами как при социализме не было, так и в цивилизованных демократических условиях не может быть существенных противоречий. Таким образом, Старшему жузу объективно предначертано быть троянским конем трайбализма против казахстанской демократической государственности, несмотря на все субъективные помыслы властей о некой чуть ли не божественной святости феномена казахской жузовщины.

Однако боюсь, что все вышеизложенное либо останется незамеченным казахской властью, либо будет неадекватно воспринято, подобно тому, как неадекватно реагировали троянцы на предсказания Кассандры. Поэтому в условиях, когда именно со стороны Старшего жуза исходят наиболее истошные и агрессивные вопли против русского языка, остается только сожалеть, что "Илиада" Гомера в свое время не была переведена непосредственно с древнегреческого на казахский язык…