Notice: Undefined variable: links in /home/materik/materick.ru/docs/bullib.php on line 249
Материк. Информационно-аналитический портал постсоветского пространства

Информационно-аналитический портал постсоветского пространства

Беженцев уже поделили

17.03.2005., Новая газета

Лидия Графова

(Рисунок С. Аруханова)На окраине Тамбова работала пекарня, открытая переселенцами из Узбекистана. Бывшие строители Рагунской ГЭС, после распада Союза вынужденные уехать из-за своей русской национальности, выпекали, по мнению многих, самый вкусный в Тамбове хлеб. Хорошая была пекарня, получала призы на конкурсах, грамоты от губернатора и даже, как это ни удивительно, благодарственные письма от налоговой инспекции. Теперь же ни пекарни, ни вкусного хлеба не будет: переселенцы получили приказ срочно демонтировать оборудование и освободить помещение. Тридцать пять человек останутся без работы.

«Наезд» на успешный бизнес стал у нас любимым видом национальной охоты, так что разгром переселенческой пекарни — случай рядовой и даже мелковатый. Однако интересен он тем, что точно так же, как эту тамбовскую пекарню, милиция уничтожает всю миграционную службу страны. И происходит это… в рамках административной реформы

Не реформа, а революция

Федеральная миграционная служба (ФМС) кропотливо создавалась с 1992 года как ответ на вызов истории — Россия спешила принять миллионы соотечественников, бегущих к нам как на остров спасения со всех окраин бывшей советской империи. У ФМС была благородная миссия — помочь, обогреть, обустроить. После того как осенью 2001-го миграция была передана в ведение МВД, к мигрантам стали относиться как к потенциальным преступникам, и задача ФМС изменилась на прямо противоположную: ловить, штрафовать, не пускать.

Действительно, с какой стати силовое ведомство должно заниматься обустройством мигрантов и вообще нянчиться с ними? Стремление «сбросить социалку» на какое-нибудь другое ведомство (например, «на Починка») откровенно высказывал генерал Черненко, как только его назначили начальником ФМС. Журналист по профессии, Черненко на первых порах активно и даже талантливо пиарил проблему миграции. Но через год покинул ФМС, нежданно-негаданно отправившись в С.-Петербург исполнять роль надежной опоры для бывшего вице-премьера В.И. Матвиенко. Миграция была возложена (как дополнительная обуза) на плечи и без того перегруженного заместителя министра МВД Чекалина.

Но вот минувшей осенью (опять — вдруг!) Андрей Григорьевич Черненко возвратился в ФМС и начал бойко двигать административную реформу. Не просто реформа, а настоящая революция происходит сегодня в миграции. Мало того что бедолажную ФМС уже шесть раз реорганизовывали за последние пять лет, так теперь ее сливают с паспортно-визовой службой. Как будет работать этот кентавр, по-моему, никому толком не известно. Недавно казалось, что будущее укрупненной ФМС отчетливо видит инициатор объединения А.Г. Черненко, ведь расширение полномочий было его давней мечтой. Переселенцы считали, что генерал потому и вернулся, что своего добился. Однако сейчас и в его энтузиазме приходится усомниться. Реформа застопорилась.

Захват «Бастилии»

Пока Андрей Григорьевич путешествовал из Петербурга в Москву и обратно, из ФМС эмигрировали самые опытные, самые ценные сотрудники. В милицейской структуре все они, штатские, попадали в число «неаттестованных», то есть второстепенных сотрудников, у них и зарплата куда ниже, им и слова не дают сказать. В общем, случилось массовое бегство чиновников.

Посетив на днях «Бастилию в Боярском переулке» (так в последнее время называют переселенцы ФМС), я испытала странное чувство наподобие того, как в шутливой песенке: «На палубу вышел, а палубы нет…». В здании, где знаком каждый угол, где выдержано столько сражений за права мигрантов, я встретила всего-навсего троих сотрудников из прежнего состава — из тех, кто создавал с нуля миграционную службу.

Теперь обустройством вынужденных переселенцев (это было главное дело гражданской ФМС) занимается маленький отдел в составе управления с трудным названием — финансово-экономического и ресурсного обеспечения. Этот отдел эвакуировали из «Бастилии» в помещение бывшего детсада, куда-то за Савеловский вокзал, от которого нужно еще долго добираться пешком — никакой транспорт туда не ходит.

Всю бывшую ФМС, разорвав на три части, разбросали в разные концы Москвы, а в престижный особняк в Боярском переулке переехала паспортно-визовая служба, но ее сотрудники тоже стонут: известно же, что любой переезд по разрушительности равносилен пожару.

Реформируемая ФМС уже полгода находится в летаргическом состоянии. Начальник, называемый сегодня директором, есть, но его как бы и нет, а без его приказа ни один вопрос не решить. Черненко очень занят: то составлением нового положения о службе, то разработкой нового штатного расписания, то подбором аж шести своих замов. Обращаться к нему с какими бы то ни было предложениями или просьбами — пустое дело. Не раз проверено: недоступен. Не то что для посторонних, но и для подчиненных. Многие рядовые своего начальника только по телевизору и видели.

Пребывает он в неприступном здании МВД на Житной. Обещал, правда, перебраться «поближе к народу» в Боярский. (Мне лично не раз обещал.) Но и в первое, и во второе свое пришествие в миграцию предпочитает быть ближе не к народу, а к министру. А сейчас ходят упорные слухи, что непоседливый генерал вновь собирается покинуть ФМС. Что ж, сотрудников центрального аппарата Черненко надолго обеспечил увлекательным занятием. Хлопот по великому переселению — ФМС на место ПВС, а ПВС в здание ФМС — на полгода, пожалуй, хватит.

Джип простить невозможно

В регионах до недавнего времени все оставалось как было — миграционная и паспортно-визовая служба работали порознь, каждая делала свое дело. Но теперь и до регионов добралась административная реформа: в УВД и ГУВД появилась новая должность — заместитель начальника, который должен координировать работу миграционной и паспортно-визовой службы.

Не знаю, намного ли улучшится от появления еще одного милиционера жизнь мигрантов в других регионах, но вот в Тамбовской области именно по этой причине погибает та самая образцовая переселенческая пекарня, с которой я начала рассказ. Проклятый «квартирный вопрос», испортивший москвичей, оказывает своё пагубное воздействие и на глубинку: если в столице административная реформа свелась к захвату престижного особняка, то в Тамбове милиция не упустила возможности прихватить еще одно зданьице, пусть и на окраине. Новый замначальника УВД Александр Тимофеев решил на месте пекарни сделать себе офис. Зачем нужен офис на краю города, когда у миграционной службы есть трехэтажное здание в центре? И во сколько обойдется переоборудование производственного помещения? В разговоре со мною Тимофеев объяснил ситуацию так: «Да разве эти пекари переселенцы? У них давно уже статус кончился, многие и квартиры себе купили. Они вон на джипе ездят, а мы — на старенькой «Волге».
Действительно, джип, пусть он и десятилетнего возраста, простить никак невозможно. И статус — правда — у большинства работников пекарни закончился. Они просто не стали его продлевать. Из-за бесполезности. Сами зарабатывают себе на жилье. А часть из них даже гражданства пока не имеет. Сегодня российское гражданство получить — что на Луну слетать.

Что касается статуса, то ФМС уже два года его почти никому не дает. Принципиально. Вынужденная миграция, по мнению милиции, исчерпалась. Пора закрывать проблему. И с присущей милиции решимостью — закрывают.

Разбой по закону

Когда осенью 2001-го МВД только получило в свое ведение миграцию, статус вынужденного переселенца имели 626 тысяч человек, сегодня же «статусных» осталось всего 240 тысяч. В течение трех с половиной «милицейских» лет за счет государства было обустроено около 20 тысяч мигрантов. Но куда ж делись еще 366 тысяч? Не могли ж они так быстро все перемереть или убежать за границу. Нет, просто милиция навела порядок, лишив статуса (т.е. надежды хоть когда-нибудь получить помощь от государства) всех, к кому можно было из-за каких-то формальностей придраться.

Логика безупречна: раз нет у переселенцев статуса, значит, они уже не переселенцы и можно на законном основании выгнать ту же пекарню на улицу. А пекарня отчисляла в бюджет более 500 тысяч рублей в год, за аренду здания платили по 200 тысяч, столько же — за коммунальные услуги. И даже за аренду оборудования, которое подарила им МОМ — Международная организация по миграции, тоже отдавали по 27 тысяч. Теперь у них это подаренное иностранцами оборудование милиция отбирает. Оно ведь в свое время было поставлено на баланс ЦВР (Центр временного размещения), а ЦВР — собственность ФМС, а ФМС теперь — структура милицейская. Сотрудники МОМ удивляются и даже возмущаются, что их гуманитарная помощь переходит к милиции. Тем более что стражам порядка старенькие духовые печи и тестомешалки вовсе ни к чему. Эту технику только тронь, она сразу же рассыпется.

Однако полковник Тимофеев непреклонен. А директор ЦВР Ланин, балансодержатель, торопит переселенцев и при этом с холуйским подобострастием оправдывается: «Я — букашка, я — маленький москит, я выполняю распоряжение больших людей…». Кто эти «большие люди», распорядившиеся уничтожить образцовую пекарню, узнать не удалось, хотя я имела несколько весьма приветливых разговоров с московскими генералами и полковниками ФМС. Все они были «не в курсе».

Смешно, конечно, когда человек называет себя «букашкой». Но за три с половиной года я не раз слышала от солидных милицейских работников такое же (по содержанию) оправдание: ничего, мол, не могу решить, я — солдат, я просто выполняю приказ. Вот вспоминаю: полтора года назад, когда Андрей Григорьевич Черненко перед своим внезапным отбытием в Петербург позвонил проститься и я высказала ему какие-то упреки, он ответил в том же духе: я, мол, человек военный, что прикажут, тому и подчиняюсь.

Как просто быть ни в чем не виноватым! И все-таки интересно бы узнать: кто приказал Черненко окончательно загубить миграционную службу России?


Copyright ©1996-2024 Институт стран СНГ