Социально-экономическое положение диаспоры

Национальные и региональные особенности прибалтийской занятости и безработицы

Екатерина Роберова

Изменения в хозяйственной жизни Прибалтийских государств, произошедшие после распада Советского Союза, не могли не сказаться на социальной сфере. Социально-экономические процессы, происходящие в Прибалтике, имеют для ее русскоязычного населения свою специфику. Одна из основных составляющих этой специфики коренится в сложившейся в советский период трудовой специализации основной части русскоязычного населения, занятого преимущественно в промышленности, прежде всего крупной. Именно эти отрасли, наиболее тесно связанные с общесоюзным хозяйственным комплексом, в результате распада Союза были глубже всего поражены кризисом. К тому же вступление в действие законов о государственном языке, о гражданстве и некоторых других, а также дискриминационная политика местных властей ухудшают положение русскоязычного населения на рынке труда.

Эстонец – это специальность

За годы независимости на рынке труда Эстонии произошли большие изменения. В начале 90-ых годов начался стремительный рост безработицы, но с 1995г. наступил период стабилизации, и в течение нескольких лет уровень безработицы не превышал 10%. Однако после 1998г. уровень безработицы вновь начал увеличиваться и в 2000г. он достиг максимального значения за годы независимости, составив 13,6%. К 2002г. уровень безработицы сократился до 10,3%, что является самым низким показателем из трех прибалтийских государств на 2002г.

На фоне общереспубликанской ситуации, на рынке труда наблюдаются значительные колебания на региональном уровне. Уровень безработицы по отдельным регионам республики различается более чем в два раза. Статистические данные свидетельствуют о том, что на протяжении последних лет самый высокий уровень безработицы наблюдается на Северо-Востоке Эстонии, где компактно проживает русскоязычное население. Так, в 2002г. на Северо-Востоке (уезд Ида-Вирумаа) он составил 18,9%, в то время как в Северной Эстонии – 8,6%. Причем в 2002г. по сравнению с 2001г. уровень безработицы в целом в стране снизился с 12,6% до 10,3%, а на Северо-Востоке увеличился с 18,0% до 18,9% (рис. 1). В то же время независимые исследования показывают, что армия «лишних» людей гораздо многочисленнее – до 50% экономически активного населения. Промышленный спад оказался главной причиной такого высокого уровня безработицы в регионе.

В марте 2003г. в Ида-Вирумааском департаменте занятости было зарегистрировано почти 13 тыс. безработных, из которых примерно 85% приходится на долю русскоязычного населения. В этом уезде на каждого безработного эстонца приходится почти 6 русскоязычных коллег по несчастью. На столь разное положение на рынке труда эстонцев и русскоязычных жителей региона оказывает влияние не кризисное состояние промышленности, а другой фактор. Практически любой из русскоязычных специалистов Ида-Вирумаа не только опасается потерять работу, но и получает меньшую зарплату, чем эстонскоязычный коллега. Причина – слабый уровень владения государственным языком. Это подтверждается словами директора регионального отделения Департамента занятости: «у безработицы русское лицо… Основным препятствием того, что человек, даже имеющий высшее образование, не может устроиться на работу, является язык». Появилась даже крылатая фраза: «В Нарве есть одна специальность – эстонец».

Уровень образования среди русскоязычного населения гораздо выше, нежели среди эстонцев. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что многие руководители-эстонцы в Ида-Вирумаа не имеют высшего образования или еще получают его, а русскоязычные с подходящим образованием не могут устроиться на работу.

Предпочтительное положение эстонцев при устройстве на работу является следствием проводимой на предприятиях региона политики. Среди владельцев местных предприятий отсутствуют российские компании. В случае, если бы заводы и фабрики принадлежали российскому капиталу, то вполне возможно, политика предприятий была бы иной и при приеме на работу предпочтение отдавалось бы русскоязычному населению.

Ситуация в регионе усугубляется тем, что если в других районах страны создаются новые рабочие места, то в Ида-Вирумаа, наоборот, предприятия закрываются или на них проходят сокращения. К настоящему время только в результате сокращений на трех крупных предприятиях региона (АО «Кренгольм-Холдинг», АО «Кивитер» и «Балтиец») количество рабочих мест в регионе сократилось приблизительно на 14 тыс. Учитывая сложившуюся тенденцию, можно предположить, что ситуация с безработицей в регионе в ближайшие годы к лучшему не изменится.

На протяжении последних лет в Эстонии существует значительная разница в уровне безработицы между эстонцами и неэстонцами. В 2002г. безработица среди неэстонцев составила 14,9%, а среди эстонцев – 7,9%. В последние годы уровень безработицы в этих двух группах различался почти на 7 процентных пунктов. Кроме того, безработица среди неэстонцев постоянно выше, чем среди всего населения, а среди эстонцев – ниже (рис.2).

В Эстонии группой ученых было проведено исследование, целью которого было изучить положение на рынке труда эстонцев и неэстонцев. Социологи выделили в пределах каждой образовательной группы неэстонцев с хорошим знанием эстонского языка и сравнили их уровень безработицы с тем, что наблюдался у эстонцев. В целом по республике среди лиц с низким уровнем образования существенной разницы не наблюдалось. Однако среди обладателей специального и высшего образования разница в уровне безработицы была в среднем в два раза (соответственно 6 и 2 % у эстонцев против 11 и 5 % у неэстонцев, хорошо владеющих эстонским языком). В результате проведенного исследования выяснилось, что в Таллине среди неэстонцев, хорошо владеющих государственным языком, уровень безработицы в 1,5-4 раза выше, чем у эстонцев с аналогичным уровнем образования (у неэстонцев хорошо владеющих эстонским языком с основным образованием уровень безработицы достигает 32% при 20 % у эстонцев с основным образованием, а у лиц с высшим образованием соответственно 8 и 2 %). У неэстонцев, чей эстонский язык оставляет желать лучшего, уровень безработицы, как правило, выше, чем у тех, кто хорошо владеет языком, не говоря уже о представителях титульной национальности.

Можно сделать вывод, что хорошее владение эстонским языком неэстонцами не обеспечивает им равных с эстонцами возможностей на рынке труда, а также высокий уровень образования неэстонцев в меньшей степени гарантирует им хорошую работу.

Чиновник – это латыш

Со времени обретения Латвией независимости рынок труда в стране претерпел большие изменения. При сопоставлении результатов переписей 1989г. и 2000г. обращает на себя внимание резкое сокращение экономически активного населения и столь же резкий рост иждивенцев государства и отдельных лиц. Доля лиц, занятых в экономике, сократилась с 55,1 до 32,8%. Однако к ним, вероятно, следует добавить еще около 5% лиц, живущих за счет других источников средств существования.

На момент распада Советского Союза доля безработных в Латвии составляла всего лишь 0,6%, а за 5 последующих лет стремительно возросла и составила 19,4%. Затем доля безработных сократилась приблизительно на 5 процентных пунктов и стабилизировалась на этой отметке до 2001г. После 2001г. продолжилось сокращение доли безработных и к концу 2003г. достигло 10,7%. Согласно данным Центрального Статистического Бюро Латвии на 1 января 2004г. в стране было зарегистрировано 90,6 тыс. безработных или 8,6% экономически активного населения. По сравнению с началом предыдущего года, число безработных на 1 января 2004г. увеличилось на 0,9 тыс. человек.

В Латвии, как и в Эстонии, наблюдается весьма значительная территориальная дифференциация уровня безработицы. На 1 января 2004г. самый низкий уровень был зафиксирован в Риге (4,4%), самый высокий – в Резекненском районе (27,8%), что выше по сравнению со столицей более чем в 6 раз. В течение последних лет наиболее высокий уровень безработицы наблюдается в юго-восточных районах страны – Резекненском, Лудзенском, Балвском, Даугавпилсском, Прейльском и Краславском. За период с 1 января 2003г. по 1 января 2004г. во всех указанных районах уровень безработицы увеличился. С точки зрения национального состава, отличительной особенностью этих районов является значительная доля (20-40%) русского и русскоязычного населения. Таким образом, можно говорить о том, что проблема безработицы более актуальна для русскоязычного населения. Это подтверждается данными Министерства Благосостояния Латвии, согласно которым в 2003г. уровень безработицы среди представителей титульной нации достигает 9,9%, у других национальностей - 15,2%.

Об этническом неравенстве в трудовой сфере говорят и результаты социологических опросов. Например, опрос в декабре 1999 — январе 2000г. показал, что для нелатышей заметно актуальнее, чем для латышей, нарушения их прав на работу и честные, доброжелательные условия труда. Их назвали 1/2 первых и 1/3 вторых соответственно. В значительной мере это неравенство коренится в этноязыковой области. По данным латышских социологов, лишь менее половины нелатышей полагали, что справились бы с работой, где требуется владение латышским языком. В настоящее время латышский язык обязателен в деятельности всех государственных организаций, а также в делопроизводстве в частном секторе.

Для Латвии характерно низкое представительство национальных меньшинств в органах исполнительной власти. Согласно данным исследования «Этнические пропорции, занятость и дискриминация в Латвии», проведенного в 2001–2002гг. А. Паприксом, удельный вес латышей среди работников 10 из 12 министерств достигает 92%. Доля представителей национальных меньшинств еще меньше в ведомствах, имеющих прямое отношение к решению важных для них вопросов. Так, в Министерстве благосостояния она составляет всего 1,8%, защиты среды и регионального развития — 2,4%, иностранных дел — 4%, юстиции — 5,6%, образования и науки — 5,7%, обороны — 6,2%, в судейском корпусе — 7,5%. В советах и администрациях местных самоуправлений также отмечены значительные диспропорции в представительстве латышей и этнических меньшинств. Так, в Резекне русские составляют 49,5% среди жителей города, а в городском совете и администрации — соответственно только 22 и 24%. В Елгаве русских жителей — 30,3%, тогда как в думе — 7%, в мэрии — 6%. В целом, в 22 рассмотренных городских представительных органах, этнические меньшинства занимают 12,3%, в исполнительных — 11%, при этом в 8 думах из 19 (по трем данные не представлены) избраны только латыши. Схожая ситуация зафиксирована и в сельских районах, например, в Даугавпилском, насчитывается 37,8% русских, а в райсовете и администрации они составляют только соответственно 19 и 18%.

Литва: ни всё так плохо

Самый высокий показатель занятости в Литве был зафиксирован в 1989г., когда работали 1903 тыс. человек. После провозглашения независимости и начала реструктуризации хозяйства резко сократились объемы производства, в связи с чем занятость населения начала сокращаться. В 2001г. работающих было 1521,8 тыс. человек, что на 20% меньше, чем в 1989г. Максимального значения уровень безработицы в Литве достиг в 2001г., составив 17,4%. В 2002г. он сократился до 13,8%, но является самым высоким в Прибалтике.

С точки зрения территориальной дифференциация уровня безработицы Литва имеет важное отличие от Латвии и Эстонии. В отличие от них в Литве на наблюдается прямой зависимости между высокой концентрацией русскоязычного населения и высоким уровнем безработицы. Так, в Игналинском районе, где русскоязычная община весьма многочисленна, уровень безработицы в 2003г. был равен 16,3%. Это выше уровня по стране в целом, однако в некоторых других районах Литвы уровень безработицы составляет около 20%.

В Висагинасе, более 80% населения которого составляют русскоязычные, в настоящее время функционирует Игналинская АЭС. Однако в связи с предстоящими изменениями на АЭС, последует массовое сокращение работников и в городе может стремительно возрасти безработица. В Службе обучения трудовых ресурсов решили воспользоваться национальными особенностями города. На средства программы PHARE в городе был создан Висагинский центр компетенции предпринимательства, где людей с высшим и средним специальным образованием обучают бизнесу, в том числе и по специальности «экспорт-импорт». По мнению руководителя отдела международных проектов Службы обучения трудовых ресурсов, нельзя не использовать потенциал висагинцев: ведь, с одной стороны, это высокообразованные люди (Висагинас по числу жителей, имеющих высшее образование, лидирует в Литве), с другой – люди здесь «хорошо знают, что находится с восточной стороны границы».

Определенные различия между русскоязычным и титульным населением в трудовой сфере в Литве присутствуют. Так, по результатам социологического исследования в конце 90-х гг. больше половины русских ожидали увольнения, в то время как среди литовцев так полагала 1/3 опрошенных. Среди них было втрое больше, чем среди русских, тех, кто потери работы не ожидал. Превалирующая часть русских полагали, что их могут оставить без работы из-за национальности или плохого знания литовского языка. Правда, большинство предполагало увольнение из-за сокращения производства.

Фамилия или карьера?

www.rusedina.org 07.02.2005

Альберт Маловерьян,
корр. ИТАР-ТАСС в Таллине

В Эстонии большинство русскоязычных учащихся выпускных классов считает, что им будет трудно получить бесплатное высшее образование и найти хорошую работу, если они не изменят свои имена на эстонские. Это явствует из сочинений будущих абитуриентов, которые они не так давно написали по просьбе редакции местной газеты "Постимеэс". Тему развивали учащиеся двух таллинских гимназий с русским языком обучения.

Государство, считают школьники, занимается сегрегацией по национальному признаку уже на уровне высшей школы, составляя планы набора на оплачиваемые из госбюджета специальности. Во многих сочинениях, в частности, подчеркивается, что положение не спасает даже свободное владение эстонским языком. "Хочу добиться успеха в жизни и поэтому изменил свою украинскую фамилию на эстонскую", – признался автор одной из работ.

В итоге, планы многих будущих выпускников связаны с тем, чтобы как можно быстрее покинуть Эстонию, так как здесь они не видят будущего. Газета пытается опровергнуть это распространенное среди молодежи мнение на примере сотрудницы отдела информации МИД Эстонии Натальи Лутс, которая ранее носила девичью фамилию – Клюжева. Родившаяся в Брянской области Лутс считает, что добиться успеха одинаково трудно, как эстонцам, так и русским.

Однако, по данным статистики прошлых лет, еженедельно по три-четыре живущих в республике русскоязычных становятся "эстонцами". В это число не входят случаи изменения имени в связи с браком. Как свидетельствуют опросы социологов, люди идут на смену имени и фамилии в надежде на то, что, "перекрестившись", им будет удобнее жить, что называется, не выделяясь из общей стаи, или легче сделать карьеру, преуспев жизни. Восстановленный в середине девяностых годов закон "Об именах" от 1934 года позволяет жителям Эстонии беспрепятственно менять имена и фамилии на эстонские.

Нынешняя волна эстонизации особо не афишируется, и процесс носит скрытый характер. Но, тем не менее, он отличается не только устойчивостью, но и присущими ему сезонными спадами и всплесками. Так, пики эстонизации обычно приходятся на весенне-летние месяцы – период, когда в школах и вузах выдаются аттестаты зрелости и дипломы.

Проповедуемый газетой тезис равных возможностей эстонцев и русских не подтверждается официальной статистикой. По ее данным, безработица среди представителей русскоговорящего меньшинства примерно в два раза выше, чем среди эстонцев, тогда как средний уровень доходов русскоязычных на 20 процентов ниже, чем у представителей титульной национальности.