«По жизни с именем Великого Туркменбаши»

Николай Герасимов

От редакции бюллетеня Института стран СНГ. Публикуемый текст является отрывком из рукописи Николая Николаевича Герасимова, журналиста много лет проработавшего в различных печатных СМИ Туркмении и не понаслышке знающего ситуацию в которой пребывает «государство Золотого века туркмен». С августа 2000 г. за правозащитную деятельность и свою критическую позицию Н.Герасимов был арестован и осужден на пять лет. Под давлением международной правозащитной общественности, ООН и ОБСЕ освобожден из мест заключения в августе 2003 г. В настоящее время, из-за непрекращающихся преследований со стороны властей Туркменистана и угроз личной безопасности вынужден был покинуть страну.

…Что действительно интересно, можно даже сказать, оригинально, - так это то, как после почти десятилетий страной можно управлять посредством безупречно отработанного чувства страха. В настоящее время этот страх поддерживается единичными, точно рассчитанными действиями. Исчез без следа мужчина… Подвергли пыткам женщину… Вполне достаточно и люди Великого Туркменбаши прекрасно это знают. Ужасно, но некоторые из нас, нервничая, ждут очередной такой встречи…

Когда 27 октября 2001 года, в десятую годовщину Великой туркменской независимости и четырнадцати лет пребывания у власти Ниязова, национальная армия маршировала по улицам Ашхабада, народ задавался вопросом: «Как долго еще это будет продолжаться?!»

Великий Туркменбаши, которому сейчас 66 лет, остается едва, ли не последним из сонма среднеазиатских диктаторов. У него почти нет соперников в мире по части продолжительности правления - он объявил себя навечно пожизненным президентом «Великого Туркменистана». Ниязов назвал своим именем 12 городов, международный аэропорт, его изображение навечно увековечение на национальной валюте – туркменском манате. Его именем назван один из кратеров на Луне, и даже одна из очень далеких планет в созвездие Тельца. Бывший заместитель председателя Кабинета министров Оразгельды Айдогдыев рассказал мне такую историю: «Звонит бывший президент Украины Леонид Данилович Кучма, просит Великого Туркменбаши, открыть газовую трубу перекрытую накануне, за то, что своевременно не погашен долг, в счет поставок газа. Тогда Сапармурат Ниязов просит того, чтобы он Академии наук Украины дал указание, чтобы ученные Крымской обсерватории, нашли одну из новых планет и назвали его именем».

Помню, в 1994 году по долгу своей журналистской деятельности я был в Баку, где имел встречу с тогдашним руководителем Азербайджана Гейдаром Алиевым. После нашей беседы, в конце встречи, в кабинете у Гедара Алиевича состоялся такой разговор: «Как ты думаешь, Туркменбаши нам, Азербайджану спишет долг в 67 миллионов долларов за доставки газа? Нам нечем платить, в бюджете, раздираемом межнациональной войной за Карабах, практически пусто». «Гейдар Алиевич, я некомпетентен в этом вопросе и не могу ничего сказать за Ниязова. Но могу дать маленький совет как можно сгладить все эти возникшие неурядицы. Вы один из городов Азербайджана назовите именем Туркменбаши, и списание долга вам вполне обеспечено». «Конечно, город назвать я не смогу, меня мой народ неправильно поймет, но одну из улиц или школу Баку как-нибудь мы назем его именем». Прошло некоторое время, уже в Ашхабаде своему куратору (все тому же Айдогдыеву) доложил о теме беседы с Алиевым. Тот доложил об этом Туркменбаши и опять таки через некоторое время, меня срочно вызывает в Кабинет министров а потом отправляют в командировку в Баку с очень деликатной миссией - чтобы я провел тайные переговоры о том, что наш Великий Вождь дал согласие на то, чтобы его имя носил какой-то объект. Однако, этого мало, целесообразно назвать не улицу и не школу, а целый город.

Гейдар Алиев после нашей второй встречи, долго, порядка трех дней думал. Вновь меня пригласили к нему в загородную резиденцию поздно вечером. Он мне сказал: "Меджлис и Кабинет министров Азербайджанской республики не дают на это согласие. Против их воли я идти не могу. Передай это руководству Туркменистана». После этого отношения между Алиевым и Туркменбаши очень сильно испортились, а в результате этого страдали оба народа.

К чему я это все описываю? А к тому, что у Великого Туршенбаши - мания величия. Он до страсти любит почести и болезненно воспринимает, если что-то получается не по его.

Правительство Турецкой республики еще при президенте Сулеймане Демиреле, в знак того, что турецкие бизнесмены и предприниматели так бесконтрольно ведут себя на рынках Туркменистана, разворовывают природно-сырьевые ресурсы, назвало один из районов в Анталии именем Сапармурата Ниязова. Я не говорю об одном проспекте, многочисленных улицах Стамбула и Анкары, и двух турецких средних школах. А в иранских Тебризе и Исфагане именем Ниязова названы два поселка, много улиц и три учреждения.

Над зданием, расположенным на Площади Туркменбаши, всю ночь мигает оранжевым цветом бегущая строка: «Туркменбаши - это счастье, это мир, работа, благосостояние», «Туркменбаши - это счастье, это мир, работа, благосостояние»…

Странным образом президент Наязов сумел взять на вооружение ту степень абсурдности, до которой не додумался ни один из ему подобных. С точки зрения Туркменбаши, человека, который может, пользуясь почти осадным положением, без суда и следствия арестовывать, бросить в тюрьму или выслать из страны любого, кого заблагорассудиться, в Туркменистане воцарилось безупречное «спокойствие и демократия». Это страна, которая сама себя провозгласила «лучшим другом» ООН. Слово «демократия» пятнает каждый официальный клочок бумаги, кричит со страниц всех правительственных обращений, пестрит ежедневно на сотнях страниц официальной прессы. Словом, получается, что Туркменистан - это апофеоз демократии.

Для тех, кто осторожно касается, прутьев тюремной решетки, имеют значение самые малейшие признаки перемен. Но в стране, которая на всем протяжение своей истории после приобретения независимости знала не больше, чем год или два правления в рамках закона, эти признака порождают столько же надежд, сколько и страха...

Тукменбаши всегда встает рано утром, в половина пятого. После того как в ноябре 2002 года была предпринята попытка покушения на его жизнь, никто не может сказать с уверенностью, где именно ночует Сапармурат Ниязов. Но его официальная резиденция, находится на одной территории с домом отдыха «Фирюза» (говорят, что на третьем этаже этого дома отдыха есть спецблок, где устроены временные апартаменты для Туршенбаши). Дом отдыха принадлежит МВД Туркменистана.

С 7 часов утра через кабинет Ниязова проходит поток посетителей. К 8 вечера все уже. знают, кто был принят президентом, поскольку все телевизионные каналы Туркменистана именно с этих визитов начинают каждый выпуск новостей. Это может быть и иранский посол и американский военный атташе. Но по большей части парад визитеров в президентском дворце Туркменбаши - всего лишь попытка со стороны Ниязова выглядеть респектабельно: для этой цели специально во дворец приглашают любого более или менее высокопоставленного иностранца, оказавшегося в столице.

Затем начинает наносить визиты сам Ниязов. У него мания такая - "входить" в народ. Он открывает новые коммерческие банки, вручает дипломы и премии, торжественно вводит в строй новые телефонные будки. Ниязова очень заботит то, как он выглядит в глазах общественности. По словам одного из его помощников, Виктора Храмова, Ниязов на торжественных церемониях открытия чего-либо, никогда не разрезает зеленую (цвета туркменского флага) ленту, а всегда подчеркнуто развязывает узел.

Что касается второй половины дня, то тут все в тумане неизвестности. Никто не помнит, чтобы Туркменбаши когда-нибудь проводил пресс-конференцию. Он редко и с неохотой дает интервью. Некоторые считают, что страна управляется словно бы автопилотом, а Туркменбаши большую часть дня просто спит. Те, кто убежден в остроте ума и хитрости Туркменбаши, полагают, что вторая половина его дня заполнена такими делами, как изобретение всяческих интриг и пересчитывание денег.

Что же касается простых туркменистанцев, которые по большей часта заняты тяжелым трудом и предпочитают помалкивать, - то для них все, что происходит в президентском дворце, покрыло полным мраком.

Политическая устойчивость Туркменбаши основывается на контроле над военными и на превращении правящей Демократической партии Туркменистана в необычайно эффективную организацию, действующую в низах. В каждом населенном пункте, как в добрые советские времена есть свои горкомы, райкомы и партийные организации на предприятиях, учреждениях, организациях, которые ведают вопросами устройства людей на работу, распределением всяких благ и которые ведут сыск. Членство в партии, как правило, - непременное условие даже для получения места школьного учителя.

Лояльность военных покупается включением генералов и полковников в нелегальную экономику – контрабанду, вымогательство части заработка у военных чином ниже, да и просто воровство. Даже иногда по признанию газет и самого Туркменбаши, эта экономика охватывает около половины валового национального продукта страны. Генералы открыто кичатся своим богатством, доходя при этом до карикатуры. Их особняки по Ашхабаду, выстроенные вдоль неприметных немощных улиц, напоминают то дворец  Амина в Афганистане, то средневековый французский замок, то дворец какого-нибудь древнескандинавского короля. Относительное оживление экономики в последние годы породило незначительный по численности "средний класс", который интересуется не столько политикой, сколько откровенным грабежом и приобретательством.

Великому Туркменбаши в известном смысле здорово повезло в том, что он пришел к власти в стране немного отсталой по сравнению с другими бывшими союзными республиками бывшего СССР (в 1986 году даже Ашхабад, не говоря уже о других городах республики, во многих местах не был газифицирован и электрифицирован). По мере того как шли годы, Туркменбаши хватило ума превратить чуть ли не каждую электрическую лампочку, каждую благоустроенную улицу или жилой дом, в знамение «великой просветительской миссии» президента Ниязова и чуть ли не каждую канализационную трубу - в великолепный пример заботы президента Туркменбаши о гигиене туркменистанцев.

Приемы провинциального политикана сочетались с невероятной удачей. Совместная с турецкой кампанией реконструкция Безмеинской ГРЭС (причем Туркменбаши ухитрился почти не вложить в реконструкцию своих денег) принесла 5 миллионов долларов чистой прибыли.

После того как в результате десятилетнего террора почти 200.000 туркменистанцев были вынуждены покинуть пределы страны, долларовый поток позволил Туркменбаши купить известное послушание населения и время от времени ослаблять руку, держащую кнут. Когда недавно правительство Туркменбаши арестовало нашу небольшую группу правозащитников, пытавшуюся противопоставить официальной статистике, касающейся национального богатства страны и его распределения свои данные, только двое из пяти арестованных пожаловались на то, что их пытали. «По местным стандартам это просто прогресс», говорит один из американских дипломатов.

Туркменбаши неприятны темы проблем пыток в тюрьмах, нарушения прав человека. Иностранцы, с которым он иногда видится, отстаивают две точки зрения. Одни из них сообщают, что Ниязов не способен отвечать на точно сформулированные вопросы и что все его разговоры сводяться к воспоминаниям о работе в ашхабадском горкоме партии (как под его руководством был «восстановлен город», в котором он «очень многое сделал»), бессвязному бормотанию о террористах, подрывных элементах и о том, что народ его не ценит. В общем же он медленно превращается в окаменелость - последний из «центральноазиатских волков».

Другие настаивают на том, что Туркменбаши все еще держится. Помолодел, часто иранской хной подкрашивает свои убеленные сединой волосы. Прямо-таки азиатский красавец Меджнун.

Туркменистанцев часто угасает готовность некоторых иностранцев, принимать порядок на улицах за спокойствие в стране, могильную тишину - за отсутствие террора, и это в городе, где солдаты ВВ МВД и МНБ наставляют дула своих автоматов на любого, кому случится приблизиться к резиденции Великого Вождя.

Посольства многих цивилизованных демократических стран в своих памятках для тех, кто приезжает в Ашхабад, сообщают: "Все рестораны закрываются в 1 час ночи. Советуем вам к этому времени покинуть улицы. Полиция здесь обладает большой властью и, как правило, не колеблясь применяет ее. Настоятельно рекомендуется не вступать в пререкания с полицейскими или с другими представителями власти. Иностранцам следует избегать замечаний о туркменской политике Великого Туркменбаши - это может легко привести к неприятностям, так как здесь хорошо развита сеть негласных осведомителей и полицейских ищеек…».

Поскольку на все в Туркмении установлена определенная цена: 300 долларов за постоянный вид на жительство,500 долларов - за предоставление туркменского гражданства, до 700 долларов - за паспорт. Долго, томиться в тюрьме иностранцу нет никакой необходимости. Если, конечно, власти не посчитали себя обиженными и не рассердились. В таком случае виновник может очутиться без суда и следствия в тюрьме в пустыне Каракумы на юго-востоке в городе Сейди (бывший Шагал), вне всякой досягаемости для закона. Законы записаны на бумаге, но повсюду царит «урджек» - так на туркменском языке звучит слово «побью».

Какие-то правительственные чиновники по какой-то ошибке попытались сунуть нос в бизнес сына Великого Туркменбаши – Мурада, одного из самых богатых и мафиозных дельцов в Туркменистане. Они на своей шкуре почувствовали что такое «урджек»: их избили, обрили наголо и вышвырнули на улицу.

О коррупции, как и о жестокостях, в Туркмении говорят как о чем-то почти само собой разумеющемся. Мой собеседник, дипломат посольства Великобритании Рози Таппер рассказала о министре кабинета Ниязова, который потребовал себе 2 миллиона долларов из пятнадцатимиллионного контракта. Один из турецких граждан, живущих в Туркменистане, говорил о том, как был выбран проект нового цементного завода в поселке Кялят под Бахарденом, производительностью 650 тысяч тонн в год, хотя потребность страны составляет лишь 200 тысяч тонн цемента. А все дело в том, что высокая стоимость контракта автоматически повышает «навар».

Демократическая партия Туркменистана много распространяется относительно аграрной реформы. Однако лучшие участки попадают в руки чиновников высокого ранга. По американским оценкам, почти три четверти пригодной для обработки земли и пастбищных угодий принадлежат всего лишь трем процентам землевладельцев. «Туркменистан – это самый настоящий бордель, - говорит один из бизнесменов, - Размах, сила и бесстыдство коррупции здесь уникальны. Тут каждая банкнота распространяет зловоние».

По словам журналистки Нины Сосной, с кем мне довелось работать «воровство и ложь простираются за все мыслимые пределы». Журналистка в своих публикациях пыталась открыто высказаться о коррупции в судах и в практике проведения земельной реформы.

В итоге она пропала без вести…