Вечное невозвращение

08.07.2005. Росбалт

Яна Амелина

В середине июля в Сухуми пройдет долгожданный саммит глав непризнанных республик, в котором примут участие лидеры Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья. Встреча состоится на фоне усиливающегося международного давления на эти государства.

Международный пресс нанепризнанных

В конце июня руководство Абхазии почему-то приняло (Южная Осетия этого делать не стала) делегацию Фонда Маршалла, в состав которой входили представители США, Франции, Великобритании, Германии, Словакии и Эстонии. Некоторые из иностранных посетителей настойчиво обращали внимание абхазцев на «бурно развивающуюся» Грузию и якобы открывающиеся возможности скорого вхождения в Евросоюз — разумеется, лишь в случае возврата Абхазии в состав Грузии. Но официальный Сухуми не заинтересовался этим предложением. Тем более что некоторые его представители в своих мечтах видят республику, идущую в ЕС совершенно самостоятельно.

Оказавшись в Тбилиси, заморские гости поделились своими впечатлениями. Член делегации, глава комитета США-НАТО и «Проекта переходных демократий» Брюс Джексон призвал к активизации США и Евросоюза в урегулировании проблем Абхазии и Южной Осетии. По его словам, «Вашингтон и Брюссель должны уделить больше внимания формату переговоров». При этом, указал Джексон, «так называемое правительство Абхазии понятия не имеет, чего хочет и что должно предложить грузинской стороне».

Глава брюссельского офиса Фонда Маршалла Рон Асмус подчеркнул, что Грузия не сможет «урегулировать конфликт в Абхазии без усилий Европы и США», равно как и не сможет «говорить с Россией без поддержки США и Европы». Асмус считает, что «правительства Абхазии и Южной Осетии существуют в изоляции, и то, что они говорят о Грузии, не соответствует действительности». «История урегулирования различных конфликтов показывает, что главный шаг — это экономические проекты, и поэтому наша первая задача — убедить в этом Москву», — полагает Рон Асмус.

Грузино-абхазские отношения движутся к урегулированию

Возникает ощущение, что от желаний Тбилиси в грузино-абхазском урегулировании уже мало что зависит. Однако у Грузии свое видение ситуации и свои инициативы — хотя, безусловно, и во многом находящиеся в русле идей старших политических партнеров.

«Грузино-абхазские отношения движутся к урегулированию и восстановлению территориальной целостности Грузии, и рано или поздно это случится, — считает руководитель действующего в Тбилиси департамента информационной политики правительства автономной республики Абхазия в изгнании Ираклий Таблиашвили. — Надо обсуждать вопросы, волнующие абхазское общество, реализовывать совместные экономические проекты, которые во многом помогут реабилитации региона, добиваться возвращения беженцев, и не только в Гальский район».

Таблиашвили говорит, что «не знает» позиции абхазского руководства о невозвращении грузинских беженцев в другие, кроме Гальского, районы Абхазии. Между тем в Сухуми неоднократно заявляли об этом. «Нас интересует, что хочет абхазский народ, — утверждает Таблиашвили. — Говорить о позиции абхазских властей пока преждевременно. Беженцы проживали и в Сухуми, и в Гаграх, и они имеют такое же право на возвращение на свою родину, как и беженцы из Гали».

Впрочем, не сомневается глава-изгнанник «министерства правды», «в ближайшее время этих вопросов уже не будет». «Я связываю этот оптимизм с возобновлением переговорного процесса (в рамках женевского формата) и настроениями определенной части абхазского общества, — разъясняет Ираклий Таблиашвили. — Его настрой не в корне, но меняется в положительную сторону — к пониманию того, что Абхазии и Грузии все-таки надо жить вместе». В подтверждение своих слов он приводит данные социологического опроса 2 тысяч респондентов, проведенного в феврале-марте некоей «неправительственной организацией, работающей на территории Грузии и Абхазии» (ее названия узнать у «министра» так и не удалось). По этим сведениям, 94% грузинских беженцев полагают, что вопрос Абхазии должен быть решен мирным путем. Что касается абхазцев, то 4-5 из каждых десяти опрошенных «говорят, что хотели бы возвращения беженцев».

У департамента информполитики, говорит Ираклий Таблиашвили, есть ряд проектов в информационной сфере — тренинги и семинары для абхазских журналистов, издание совместных СМИ — электронных, а со временем и печатных, скорее всего, на русском языке, создание абхазского сайта с новостной лентой. «Сохранение абхазского языка — дело всей Грузии, как и решение проблемы изучения грузинского языка в школах Гальского района», — убежден Таблиашвили.

С марта департамент выпускает «Голос Абхазии» — пропагандистское издание, воспевающее мирные инициативы президента Саакашвили и разоблачающее имперские планы России. «Это довольно мощный информационный проект, — говорит Ираклий Таблиашвили. — Все материалы мы ставим на сайт, куда ежедневно заходят 200-250 человек, причем подавляющее большинство читают русскоязычную версию».

Власти Абхазии в изгнании, хотя и с оговорками, приветствуют усиление роли США в грузино-абхазском урегулировании. «У России нет эксклюзивного права урегулировать конфликт, — полагает Таблиашвили. — Все государства могут только способствовать урегулированию, но решение проблемы зависит не от кого-то другого, а от грузинской и абхазской общественности. Прямой грузино-абхазский диалог — единственный путь к урегулированию».

Глава департамента информполитики не скрывает, что не доверяет Москве. «Раздражение России на то, что Грузия является проамериканским государством, для меня необъяснимо, — удивляется он. — Развитие отношений с США в ущерб отношениям с Россией выгодно Грузии. Еще в начале девяностых американцы раздавали в Грузии гуманитарную помощь, а Грачев в это время бомбил Сухуми». Сейчас Москва не соглашается на международный мониторинг выведенной гудаутской базы. Да и в том, что она впоследствии не откажется от достигнутых сроков вывода батумской и ахалкалакской баз, уверенности у грузин нет. Так что указания Фонда Маршалла, возможно, и кстати.

На стене департамента информполитики висит генштабовская карта Абхазии — тот лист, где во всех подробностях изображены Кодорское ущелье, находящееся под грузинским контролем, и часть непризнанной республики от Сухуми до границы по Ингури. «К войне готовитесь?» — интересуюсь у Ираклия Таблиашвили. «Ни в коем случае», — немедленно отвечает он. Оказывается, с 1 апреля несколько раз в неделю из Кутаиси в Кодори летает Ан-2 с гуманитарной помощью. «Кукурузник» сделал уже несколько десятков рейсов. «Оружие с боеприпасами возите?» — подначиваю министра-изгнанника. «Нет, помогаем в общении с внешним миром тем 3-3,5 тыс. людей, проживающим в ущелье, большую часть года отрезанном от внешнего мира», — почти обижается Таблиашвили.

Что касается перспектив возобновления железнодорожного движения через Закавказье (это пока единственный реально обсуждаемый экономический проект из тех, за которые радеет Рон Асмус), то, рассуждает руководитель департамента информационной политики абхазского правительства в изгнании, «если стороны будут вести диалог, то вопрос решится в ближайшее время». Но, философски заключает Таблиашвили, «все это относительно: для кого ближайшее время — один день, для кого — десять лет».

Духовная задача грузин— найти дорогу к абхазам

Возможно, тбилисец Ираклий Таблиашвили столь оптимистичен потому, что прочувствовать положение грузинского беженца из Абхазии, державшего или не державшего в руках оружие, можно только на собственной шкуре. «Проблема N1 — территориальное разделение страны, — говорит Ада Маршания, член абхазской депутации в парламенте Грузии, полномочия которой были прекращены в прошлом году. — Я бешусь, когда этот вопрос ставят на четвертое, пятое место. Да, из-за того, что все это так долго длится, на первый план выходят повседневные проблемы. Но в эмоциональном плане — это все равно тема N1».

Грузино-абхазский конфликт — главный камень преткновения в российско-грузинских отношениях, убеждена Маршания: «Если в решении проблемы будут подвижки, наши отношения радикально изменятся». В то же время не все зависит от Москвы. «Я не считаю, что, если Россия прикажет абхазцам, они перестанут заниматься сепаратизмом — это юридический термин, а не ругательство, — констатирует политик. — Россия должна быть нейтральна в этом вопросе. Я сама абхазка, и считаю, что они [абхазские лидеры] не правы».

Но на войне нет однозначно невиновных: «Грузины понаделали столько глупостей... И главная — вхождение в Абхазию 14 августа 1992 года». Власти Грузии сделали огромную политическую ошибку, да что ошибку — преступление, не сомневается Ада Маршания. «Я хочу, чтобы Грузия не на словах, а на деле поняла, что решить вопрос силой невозможно, — призывает политик. — Пока реваншистские настроения очень сильны. У всех свои обиды, свои нехорошие воспоминания. Разговаривать с абхазцами, обиженными политикой Грузии — очень тяжелый труд. Грузино-абхазские отношения были отличными, легендарными. Сколько написано об этом в произведениях грузинских классиков... Я все переживала, как же это между нами случилось».

Теперь насильственно «подталкивать» абхазцев к Тбилиси, кто бы этим ни занимался — неблагодарное дело. «Абхазцы — люди со стержнем, — с гордостью за свой народ рассказывает Ада Маршания. — Поэтому их так мало и осталось. Надо знать абхазский характер и соответственно ему строить свою политику». Вместе с соратниками она хотела разъяснить все это Михаилу Саакашвили, однако встреча, обещанная еще десять месяцев назад, так и не состоялась. «Вот слово президента», — констатирует Маршания.

Куда ж идти? «Ни в коем случае не заставлять никого ничего делать — только пытаться осознать происходящее, — считает бывший депутат грузинского парламента. — Ничто не угрожает абхазскому этносу, если он будет в составе грузинского государства — конечно, имея серьезную автономию». Абхазское государство — это бесперспективно, не строит иллюзий Ада Маршания: «Грузия никогда не откажется от Абхазии, а Абхазия со своим человеческим потенциалом не сможет реализовать свою государственность». Но идти медленным путем переговоров — тяжелый труд. «Не хотят грузины вкалывать, — иронизирует политик. — Надеются: вот, мол, приедет Буш и решит все проблемы».

Однако в запутанном клубке кавказских противоречий не разобрался и американский президент, дежурно посоветовав во время своего майского визита в Грузию искать мирные пути решения проблемы. Впрочем, абхазцы и грузины и так хотят нормальных добрососедских отношений, констатирует Ада Маршания. Она положительно оценивает план абхазского урегулирования, разработанный грузинскими неправительственными организациями под руководством Пааты Закареишвили и Ивлиана Хаиндравы. «Абхазцы должны ловить момент, — советует бывший депутат. — Не знаю, будет ли в будущем предложена такая хорошая вещь». Правда, у этого плана, предполагающего, в частности, изменение названия грузинского государства и введение абхазского гражданства, немало противников и в самой Грузии. В Абхазии этот план, как и все аналогичные инициативы, не обсуждают.

«В Абхазии войну закончили, а в Грузии — нет, — заключает Ада Маршания, не бывавшая на родине уже более десяти лет. — Но чем больше Абхазия будет упираться, тем больше будет тут реваншистских настроений. Грузия пока не подошла к миротворческому процессу, использует только 10% возможностей, разговаривает исключительно с абхазскими властями, а нужно обеспечить возможность диалога людей. Многие не верят в народную дипломатию, считают ее романтикой, но она может быть очень действенной. Я исхожу из абхазского характера — они по-прежнему верят в ценность слова, в понятие чести. Духовная задача грузинского общества — найти дорогу к абхазцам».

Следующее поколение может снова развязать войну

«Мы проиграли войну, потому что мы ее начали, — ищет эту дорогу бывший сухумчанин, писатель Гурам Одишария, автор книги «Возвращение в Сухуми». — Мы поступали с абхазцами не как со «своими». Сообщения о взятии Сухуми звучали, как о взятии Берлина». Книга Одишария, в которой рассказывается о «городе-до-войны», о дружбе с абхазами, не слишком понравилась в Тбилиси. «Меня чуть ли не преследовали за нее, — рассказывает автор. — Она слишком выделялась на фоне тогдашней грузинской политики».

Но когда после перевода на русский книгу прочитали в Абхазии, абхазцы сказали, что готовы разговаривать с Гурамом Одишария. С 1997 года он принимает участие в неформальных переговорах. Настроения у него пессимистические.

«Хронический конфликт периодически взрывается то гальскими событиями 1998 года, то кодорскими 2001-го, — вспоминает Одишария. — Шеварднадзе и Ардзинба были личными врагами. Надеюсь, придут новые лидеры Абхазии и Грузии, про которых этого не скажешь. Багапш и Саакашвили могли бы разрядить ситуацию. Правда, пока их выступления не обнадеживают... Но я и сейчас не теряю надежды, что они договорятся, а общество всегда тянется за лидерами. И грузины, и абхазцы устали от всего этого». Но близорукие политики видят решение там, где его нет. «Известный грузинский стереотип — Америка нам поможет, договоримся с Россией, и Абхазия будет нашей, — грустно говорит Одишария. — Но лицом к лицу должны договариваться сами абхазцы и грузины. Если же политики вдруг договорятся, а общества не будет готовы, конфликт все равно будет длиться и длиться».

Вместе с товарищами по Кавказскому форуму неправительственных организаций Гурам Одишария пытается сблизить грузин и абхазцев. Совместно с абхазским коллегой Баталом Кобахия выпустили сборник произведений пяти южнокавказских литератур. «Во время войны по советскому радио звучала музыка немецких композиторов, подчеркивалось, что мы воюем не с немецким народом, а с фашизмом, — поясняет Одишария. — Мы, грузинская сторона, многое натворили во время войны, и теперь должны сеять много доброго, чтобы восстановить мосты, которые мы вместе сожгли».

Доброе — значит вести диалог между сторонами конфликта, организовывать встречи общественности, «преодолеть политиков, заставить их учитывать наше мнение, объединить наших читателей». Однако попытки повлиять таким образом на принимаемые решения тормозится отсутствием действенных политических технологий. «Не знаю, перерастет ли это в общественное движение», — трезво оценивает перспективы народной дипломатии Гурам Одишария.

Далеко не все способны оценить усилия неправительственных организаций. Представители обеих сторон часто обвиняют «НПО-шников» в том, что они «встречаются с врагами» и делают это ради денег. Да и среди обычных людей «миролюбивая политика не очень популярна». «Рано говорить о том, что много людей в Абхазии желает возвращения в состав Грузии, — убежден писатель. — Не надо обманываться. Если грузинская политика будет более мудрой, желающих будет больше, но до этого ситуация еще не дошла. Нужно преодолеть вакуум доверия. Шансы еще есть». Но объективно их становится все меньше и меньше. «У молодых другие взгляды, другие настроения, — Гурам Одишария реально смотрит на вещи. — Те, кто «довоевались», войны не хотят. Но приходит другое поколение, жаждущее реванша. Человек, по сути, агрессивное существо. Посмотреть нашу историю — все время война. Следующее поколение может снова ее развязать. Все может быть».

В прошлом году Гурам Одишария впервые после войны побывал в Сухуми. Города, в который он мечтал вернуться, нет, и никогда больше не будет. «Я вернулся из Сухуми с тяжелым впечатлением, — говорит писатель. — Старый Сухуми канул в прошлое. Восстановить его невозможно, да и не надо». Столица Абхазии — в плачевном состоянии. «Но ведь кинотеатр «Апсны» сожгли мы, грузины, — напоминает Одишария. — Гостиницу «Рица» — грузинские гвардейцы... Мы будем правы только тогда, когда признаем свои ошибки — ошибки, близкие к преступлениям. И когда политики начинают доказывать старое — мол, мы правы, мы ворвемся туда силой — они должны понимать, что это невозможно». Но такого понимания нет: «Прошло уже двенадцать лет, но наше общество продолжает оставаться в иллюзиях — «вот сейчас мы вернем Абхазию!». Ситуация тупиковая, признает писатель. «Мой дом для меня ничего не значит, если грузины и абхазцы друг друга не поймут, — заключает Одишария. — Но для оптимизма пока нет оснований... Я вернусь, только когда мои друзья скажут: Гурам, вернись в свой город. Все беженцы не вернутся, это иллюзия. А может, и я не вернусь. Может быть, здесь я нужен больше».