УЗБЕКИСТАН

Куда показывает флюгер Ислама Каримова? … или об оборонительном векторе Узбекистана

20.07.2005. Ozod Ovoz

Алишер Таксанов

После последнего июньского 2005 года визита президента Узбекистана Ислама Каримова в Москву, в международной прессе опять прозвучали идеи о том, что Ташкент вернется в Организацию Договора о коллективной безопасности, создание которого он сам инициировал еще в 1992 году. Насколько возможна эта ситуация, когда ОДКБ получает новый импульс развития, формируясь в более устойчивую структуру, спрашивают себя многие эксперты. Некоторые склоны считать, что у узбекского лидера нет желания связывать себя военно-политическими обязательствами, и поэтому вряд ли стоит рассчитывать на это, а другие утверждают, что борьба с экстремизмом и терроризмом требует участия в военном блоке.

Геополитические условия Ташкента таковы, что можно "держать на пульсе" весь Центрально-Азиатский регион, а также страны, которые для ряда государств представляют особую напряженность/тревогу. Речь идет о Китае, Иране, Индии, Пакистане, обладающих ядерным оружием, приемлемыми военными технологиями/техникой и значительными объемами людских ресурсов. Кроме того, это контроль за Россией и Афганистаном – и этот аспект особенно хорошо осознают США и Западная Европа.

Так что же возможно? Постараемся ответить на ряд вопросов…

Постсоветская военная тенденция

Как известно, в первые годы существования СНГ между республиками продолжали действовать союзные обязательства по поставке вооружений и боеприпасов, рекрутов, охраны границ. Тогда еще объединенными вооруженными силами СНГ командовал маршал Шапошников, однако все уже понимали, что дни экс-советской армии, флота и авиации уже сочтены. Во-первых, не было нормативно-правовой основы, на которые опирались бы эти силы. Ну, скажем, на каком основании гражданин Узбекистана должен проходить военную службу на территории России или Украины? Он кто – наемник, военнообязанный, оккупант? Безусловно, "традиции" советской армии, особенно в части, "дедовщины" создали такие предпосылки, что жители уже независимых республик не хотели здесь служить, особенно вдали от родины. Это породило "дезертирство", скажем, из Тюмени в Наманган.

Во-вторых, у республик сложились различные политические и военные интересы. Ташкенту не было интересов охранять тихоокеанские или северные границы евразийского континента, а Беларуси или Молдове – околоафганские. Россия уже выводила свои воинские контингенты из Кубы, Вьетнама, Германии, Польши, начался такой же процесс на Кавказе и частично – в Молдове/Приднестровье. Это привело к тому, что Узбекистан отказался от своей доли в военно-морских силах бывшего СССР, стратегической авиации, ракет дальнего радиуса действия, ядерного арсенала и т.д. Наша страна довольствовалась тем, чем располагает. В это время были сформулированы основные принципы оборонительной доктрины, в приоритете которой стояли поддержание технических средств ненаступательного характера. Республика объявляла себя страной, лишенной стремлений к переделу границ и к агрессии.

В-третьих, бюджеты республик не позволяли содержать громоздкую по численности живой силы и вооружению армию. То есть, перед правительствами ставилась задача создания компактной военной структуры, отвечающей экономическим возможностям государства. Поэтому численность вооруженных сил Узбекистана составляет около 60 тыс. человек, значительная часть призывников переводятся в мобилизационный резерв.

Объединение от внешних угроз

Между тем, напряжение возле границ с Афганистаном росло. После вывода советский войск гражданская война в этой центрально-азиатской стране вспыхнула с новой силой. Кланы, этнические группы, провинции, сторонники правительства Наджибуллы и оппозиции (моджахеды) столкнулись между собой, и казалось, что остановить это невозможно. Более того, война полыхала у границ Узбекистана, чем вызывало особую тревогу у Ташкента. Было ясно, что независимая республика не способна отразить потенциальную агрессию армии, имеющей опыт к этому времени 15-летней войны, соответствующую идеологию, современную технику (в свое время в Афганистан "свалили" оружие и США, и СССР, и Китай, и Европа, и Ближний Восток). Более того, в самой узбекской армии происходили изменения, которые в меньшей степени способствовали ее боеспособности: увольнялись или переводились в Россию кадровые офицеры, происходили хищения и утери боеприпасов. Кстати, к 2004 году из 2 тыс. танков и 330 самолетов ВВС лишь 10% были "на ходу", а 40% полевых орудий выработали ресурс. С таким "потенциал" было нечего мечтать о победе. Зато единственным аргументом Ташкента стало минирование границ с Афганистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном, хотя эксперты склоняются, что это был в большей степени политический нажим, военная акция. До настоящего времени ни один боевик не подорвался.

Поэтому в мае 1992 года в столице Узбекистана семью странами Содружества был подписан Договор о коллективной безопасности, который устанавливал, что нападение на одного из членов ОДКБ означает нападение и на других, в результате отпор дается совместными силами. Через некоторое время к договору присоединился и Азербайджан, и тут возник парадокс: Баку и Ереван находились в вооруженном конфликте между собой, так за кого заступаться? Известно, что и на той, и на этой сторонах участие принимали так называемые "наемники" из стран-участниц ОДКБ, что ставило в затруднительное положение лидеров СНГ. К счастью, к 1994 году удалось "погасить" пламя армяно-азербайджанской войны.

Был представитель Узбекистана в Штабе по координации вооруженных сил СНГ (ШКВС), базировавшегося в Москве. Его функции выполнял до 1996 года военный советник Посольства Узбекистана в России, однако к этому моменту Ташкент склонялся к мысли, что ОДКБ не отвечает военно-политическим интересам республики. Более того, правительство приняло решение на переориентацию на западные стандарты в вооруженной технике и технологиях, участии в программе НАТО "Партнерство во имя мира", особенно учитывая растущий ответный интерес Запада к Узбекистану. В чем была причина?

Нельзя сказать, что до конца 90-х годов ОДКБ как-то себя проявила, стала точкой военной интеграции. Подписанные межправительственные договора плохо работали. Срывались поставки военной техники, взвинчивались цены на них, менялись ориентиры и установки, что раздражало не раз Ташкент. Более того, после широкомасштабной наступательной операции движения "Талибан" на север Афганистана, когда была разгромлена армия Рашида Дустума, а таджикский "Пандшерский лев" вынужден был занять оборонительную позицию на 10% территории страны, то у моджахедов замелькали планы перехода Амударьи. Мулла Омар, правда, только грозил это сделать, но насколько были у него шансы это осуществить? Однако, в любом случае превентивные меры требовались.

Были сделаны соответствующие запросы в Москву, "братьям по оружию" ОДКБ, однако реакция оттуда поступила довольно вялая. У России были свои сложные проблемы на Кавказе, белорусы и украинцы особо не жаждали направлять своих военных спецов, солдат и технику на отражение возможной угрозы из юга. Они считали, что Центральная Азия – это существенная преграда для исламских радикалов, "талибы" надолго завязнут сами в регионе.

Это вынудило окончательно усомниться Ташкенту в боеспособности и эффективности ОКДБ, и поэтому в 1999 году республика покинула организацию.

Миротворческие силы СНГ

После распада СССР, как известно, в национальных республиках усилились политические трения, что привело к гражданским войнам (Таджикистан, Молдова, Грузия), а с другой – межгосударственным столкновениям (Армения и Азербайджан). Понятно, что враждующие силы обладали достаточным потенциалом для военных действий. Набрав скорость, столкновения шли по инерции, хотя к этому моменту было понятно, что подобными методами невозможно достичь своих целей, и войны, скорее всего, приведут к политическому и экономическому краху самих участников. Не стану говорить о моральной стороне.

Узбекистан впервые применил миротворческие силы в Таджикистане в 1994 году, чтобы развести по разные стороны оппозицию/боевиков и правительственные силы. В рамках принятых обязательств по СНГ, Россия поставила армейские корпуса, составлявших 50% от общего числа миротворцев, Казахстан - 20%, Кыргызстан - 10%. Ташкент направил два батальона – это тоже 10% объединенных сил. Однако к 1995 году они были выведены обратно на родину и вели охрану узбекско-таджикской границы. Чуть позднее узбекскому примеру последовали Астана и Бишкек. Лишь Москва сохранила свой контингент, переоформив его в военную базу в составе 201-й мотострелковой дивизии и пограничников.

В 1995 году президент Грузии Эдуард Шеварднадзе обратился к исполнительным органам Содружеств проработать вопрос участия многонациональных миротворческих сил на грузино-абхазской территории. Не скроем того факта, что Ташкент рассматривал возможность отправки полицейских сил. Однако правительственные эксперты пришли к выводу, что это втянет Узбекистан в сложные политические взаимоотношения на Кавказе с различными силами как внутри региона, так и за его пределами. К этому времени Узбекистан проектировал проект ТРАСЕКА, и поэтому саботажники или диверсанты на этом участке транспортного маршрута были совершенно не кстати (а они, естественно, могли появиться). Такое же решение, видимо, приняли и другие республики. В итоге миротворческие обязанности выполняла Москва.

Однако идея миротворчества, как способа внешнеполитической активности, у Ташкента не угасла. К середине 90-х годов в рамках Единого экономического пространства Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана возник проект создания Центрально-Азиатского миротворческого батальона "Центразбат". Он был поддержан НАТО, который направил инструкторов, технику, профинансировал учения, в том числе и с участием американских вооруженных сил. Такая западная активность вызвала раздражение у Москвы, но стимулировала еще сильнее стремление Узбекистана к США и Европе. Однако, переход на западные военные стандарты оказались не по силам республике, и поэтому от этой мысли пришлось отказаться.

В целях придания особого статуса "Центразбата" было направлено заявление Генеральному секретарю ООН о включении этой структуры в качестве резервных сил Объединенных Наций. И только тогда выяснилось, что миротворческим батальон может быть тогда, когда его учредители не имеют никаких стратегических и геополитических интересов в тех странах, куда они направляются. То есть узбекская сторона была извещена, что "Центразбат" будет направлен или в Африку, или в Латинскую Америку. Это вызвало соответствующую гримасу. Стало ясно, что и экономической выгоды у миротворцев нет особой, так как ООН испытывало ряд финансовых проблем со своим бюджетом. Безусловно, миротворческие операции считались самыми затратными и дорогостоящими.

В итоге "Центразбат" как бы усох… Во всяком случае, в Ташкенте об этом больше не вспоминали. И даже первоначальное желание направить в Ирак военных медиков как-то отпало само собой, поскольку на западном направлении произошли радикальные изменения. Стратегическое партнерство с Америкой было заморожено, а с бывшим "старшим" братом, наоборот, реанимировано.

Таможня в контексте военных интересов

Идея создания военных баз на территории бывших "меньших братьев" в основном была у Москвы. Она их имела в Армении, Азербайджане, Молдове, Грузии. К сегодняшнему дню российская авиабаза "Кант" дислоцируется в Кыргызстане. В тоже время идет процесс вывода войск из Грузии в Армению, из Таджикистан – в Кыргызстан и Россию.

В середине 90-х российские военные стремились сохранить свои позиции на территории СНГ, особенно видя, как с запада на восток приближается НАТО, а с юга идет наркотрафик, контрабанда оружия, радикальные идеи и сепаратисты-экстремисты. Авторитета у Бориса Ельцина особого не было, да и Россия не располагала особыми резервами. Но поиск путей продолжался. Возникла необходимость усиления ОКДБ дополнительными документами. Так, в 1995 году Ташкенту предложили вступить в Таможенный союз СНГ, который к этому моменту состоял из России, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана. Не станем затрагивать экономические интересы этого объединения, лишь отметим, что Москва в рамках этого процесса ставила задачу совместной охраны границ. А поскольку таможенные границы порой совпадали с государственными, то получалось, что узбекские границы должны были инспектировать, равно и как охранять российские военнослужащие. Одновременно ставились задачи создания или аренды военных баз на территории Таможенного союза, в частности, южного региона Узбекистана. Естественно, эти условия такой интеграции были отвергнуты Ташкентом. Военный союз в рамках таможенного не получился.

Зато события 11 сентября 2001 года в США показали всему миру, откуда может идти реальная угроза. Ташкент был одним из первых, кто дал согласие использования наземной территории и воздушного пространства республики для антитеррористических и гуманитарных операций. Так, был арендована база "Ханабад" по Карши американскими ВВС, а аэропорт Термез – германскими и французскими силами. Наметилась тенденция сближения военных интересов, но, как показало время, ничего нет постоянного в этом мире.

Хотя следует сказать, что со стороны Запада усилились оборонные поставки Ташкенту: чуть ли не ежеквартально пограничники, таможенники, полицейские, военные получали специальную технику и оборудование, обучались на соответствующих курсах, принимали участие в учениях. Было ясно, что США намерено осесть здесь надолго. Нужно добавить, что и ранее Капитолий благосклонно относился к узбекскому стратегическому партнеру. Так, Ислам Каримов принимал участие в праздновании 50-летия создания НАТО, где он стоял рядом с президентом США Биллом Клинтоном. Тогда пресса преподнесла это, как доказательство сближения американской и узбекской внешней политики, хотя правда была несколько прозаичной: согласно протоколу, главы делегации располагались по алфавиту, а Узбекистан и США начинаются с U. В любом случае, первый посол республики в Бельгии Алишер Файзуллаев в большей степени считался аккредитованным в штаб-квартире НАТО в Брюсселе.

Однако все эти планы рассеялись последними событиями в Узбекистане и в мире. Во-первых, война в Ираке приобрела затяжной характер и ее цели для американцев стали более туманными. Во-вторых, Ислам Каримов предположил, что западники поддерживают "цветные революции", которые уже осуществились в Грузии, Кыргызстане и на Украине, и Андижанские события – это предтеча революции нового колера. В-третьих, американцы за четыре года эксплуатации авиабазы "Ханабад" под Карши не внесли в бюджет республики ни доллара, тогда как правительство Узбекистана оплачивало охрану по внешнему периметру базы, затраты инфраструктуры. Таким образом, это была "халява" для США и значительная финансовая нагрузка для Узбекистана, с чем Ислам Каримов был принципиально не согласен.

Более того, возникли подозрения, что ВВС США не чистоплотны в своих обязательствах, и неизвестно, что они вывозят из Афганистана в Узбекистан. Поэтому был сделан запрет на полеты воздушных судов США в ночное время (когда высмотреть ничего не возможно), а потом они вообще были объявлены "нон грата". Американцам пришлось передислоцировать свои самолеты в Баграм (Афганистан)и Бишкек (аэропорт "Манас"), этим самым усложнив свое собственное военно-стратегическое положение, поскольку на новом месте базирования далеко не идеальные технические условия для приема и обслуживания данных типов судов. В ответ Конгресс США наложил вето на предоставление военно-технической помощи (в том числе и финансовой) Узбекистану. Но Ташкент это не сильно расстроило: мы возвращались, как блудное дитя, к своим братьям по СССР, прежде всего, России. Это было заметно по активизации участия узбекской стороны в ШОСе и СНГ.

Так закончился недолгий "военно-полевой роман" Ташкента с США.

ШОС или снова ОКДБ?

Как известно, Шанхайская группа создавалась с целью снижения военной угрозы из-за пограничных претензий России, Китая, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана друг другу. Они были урегулированы, но структура не канула в прошлое: ей с включением в состав Узбекистана предоставили новые задачи. Прежде всего, борьба с экстремизмом и преступностью. Безусловно, это требует координации действий силовых структур. А значит, военно-политический союз (как средство борьбы с вышеуказанными явлениями) уже существует. В Ташкенте базируется Региональный центр по антитеррористической деятельности, проводятся консультации, ведется перегруппировка сил полицейского характера. Заключены соответствующие межправительственные соглашения. Идет поставка техники и технологий, обучение кадров. Москва оживила процесс военного обеспечения, которого Ташкент ожидал еще со времен визита в столицу Узбекистана российского премьера Виктора Черномырдина (июнь 1995 года). Тогда две стороны "братались", клялись в вечной дружбе, но она начала приобретать какие-то реальные очертания лишь в последнее время.

Вполне возможно, что ШОС определил новую геополитическую ось Москва-Ташкент-Пекин, как военной составляющей евразийского континента. Не зря же в последние годы в трех странах визиты глав государств/правительств/ведомств стали наиболее интенсивными. Более того, усиление узбекско-российского сотрудничества возродили адекватно и военные отношения, это ярко проявилось на фоне ухудшения взаимопонимания между Ташкентом и Вашингтоном. Теперь уже говорят о том, что Ислам Каримов, отказавшись от политики "холодного мира" с Москвой, стал нагревать идеи нового полюса интересов в противовес "гегемонии" США. Вопрос в другом: к чему это приведет?

Это будет военный блок, как реальный символ демонстрации силы против Запада с его демократическими ценностями или все-таки оборонительный союз? Тогда кто противники? И от кого и от чего держать оборону? Это не столь важно. Главное показать миру, что Узбекистан не играет под чужую дуду. Но и его музыка мало кого устраивает. Лишь по тоталитарному ШОСу, где собрался оркестр из стран с явно не демократическими ценностями: вот там играют по нотам, расписанным в стиле победных маршей. Над западом и демократией. А нынешняя ОДКБ – это всего лишь ширма, чтобы скрыть свои геополитические интересы, например, России в Центральной Азии.

Военная помощь США и НАТО Узбекистану становится предметом тщательного изучения

22.07.2005. Eurasianet

Несмотря на дурную репутацию администрации президента Ислама Каримова в части нарушений прав человека, Узбекистан в последние годы занимал первые места в списке центральноазиатских стран – получателей военной помощи США. Политика США в сфере оказания помощи начинает пересматриваться после андижанских событий, в ходе которых, по оценкам, несколько сотен мирных демонстрантов были убиты узбекскими силами безопасности, скорее всего получавшими ранее военную помощь США.

По данным доклада, подготовленного организацией Human Rights Watch (HRW) и основанного на беседах с десятками очевидцев, узбекские силы безопасности открыли без предупреждения огонь по демонстрантам, собравшимся 13 мая в на площади Бабура в центре Андижана. Затем силы безопасности начали согласованную операцию по занятию центра города, и колонны солдат с нескольких сторон двинулись к площади Бабура. Заняв площадь, они, как сообщается, казнили раненых из числа мирных граждан и предприняли меры маскировки, направленные на то, чтобы скрыть масштабы насилия. По мнению HRW, определить точное число жертв было практически невозможно, однако счет идет на "сотни". 13 июля узбекские власти увеличили официальную цифру погибших до 187 человек, вновь обвинив в подстрекательстве к насилию исламских радикалов.

В период после андижанских событий были идентифицированы несколько участвовавших в подавлении подразделений, в том числе отряды спецназа МВД "Барс" и "Скорпион". По сообщению New York Times, несколько офицеров из "Барса" и "Скорпиона" окончили финансировавшихся США курсы подготовки в Луизиане в 2004 г. Газета заявляет, что ей не удалось выяснить, находились ли прошедшие подготовку в США офицеры в тот день в Андижане.

Одним из мотивов, стоящих за призывами США к независимому расследованию андижанских событий, является желание узнать, участвовал ли в подавлении демонстрации прошедший подготовку в США узбекский военный контингент. Вашингтон хотел бы также знать, использовались ли силами безопасности в Андижане вспомогательные спецсредства, такие как очки ночного видения. Правительство Каримова отвергает все призывы провести независимое расследование и не разглашает почти никакой информации по Андижану. Острые разногласия по вопросу об андижанских событиях могут привести к краху американо-узбекского стратегического партнерства, считают некоторые эксперты.

Большая часть американской помощи выделялась в форме содействия узбекским политическим и экономическим реформам. Начиная с 1995 г. плодами сотрудничества с Вашингтоном начали пользоваться военное ведомство и органы безопасности Узбекистана.

В период после терактов 11 сентября стратегическое сотрудничество быстро развивалось. Поскольку США запланировали на конец 2001 г. проведение в Афганистане антитеррористической операции, Узбекистан приобрел в глазах Пентагона стратегическое значение из-за своей географической близости к Афганистану и относительно развитой инфраструктуры, отвечавшей требованиям вооруженных сил США. Отношения стратегического партнерства были закреплены решением Ташкента предоставить американским войскам доступ на авиабазу "Карши-Ханабад" (К2) на юге Узбекистана, примерно в 100 милях от афганской границы.

C точки зрения узбеков, которой они придерживались в конце 2001 г., военное сотрудничество с США давало шанс на достижение ряда стратегических целей. В тот момент узбекское правительство стремилось свести к минимуму влияние самых сильных соседних держав – России и Китая, чтобы иметь возможность для проведения самостоятельного политического и экономического курса. В то же время Каримов очень хотел найти стратегического партнера, который помог бы ему в борьбе с исламистскими силами в регионе. Узбекские власти надеялись, что Вашингтон, а вместе с ним и НАТО станут, по сути дела, гарантами сохранения режима Каримова.

Поставки вооружений и оборудования стали важнейшей составной частью американо-узбекского военного сотрудничества. Министерство обороны США через Программу передачи излишков вооружений (EDA) поставляло военному ведомству и органам безопасности Узбекистана боевое снаряжение, технику и транспортные средства. Узбекистану удалось получить оборудование для командования и управления войсками, а также вооружение, применяемое спецназом (включая снайперские винтовки и автоматы для ведения боевых действий в городе), на средства, выделенные министерством обороны США в рамках Программы зарубежного военного финансирования (FMF). Всего по этой программе Узбекистан получил более 60 млн долларов, 50 из которых на данный момент уже потрачено на оружие и снаряжение.

Средства FMF пошли также на оплату участия узбекских вооруженных сил в учениях НАТО, в том числе с целью повышения боеспособности в борьбе с терроризмом и проведении противоповстанческих акций. В 1996 г. Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан сформировали общими силами миротворческий батальон, получивший название "Центразбат". С того времени было проведено несколько ежегодных учений, а военное ведомство США активно сотрудничало с "Центразбатом" в таких областях, как обучение методам контроля над поведением толпы и технике борьбы с наркотиками.

Благодаря еще одной финансировавшейся министерством обороны США программе – Международного военного образования и обучения (IMET) – узбекское министерство обороны, в том числе высший офицерский состав, а также представители правительства получали знания в области военного менеджмента, касающиеся приоритетных задач военной реформы. В рамках программы IMET Ташкент получил более 5 млн долларов. Начиная с 1995 г. в военных колледжах США училось более двухсот штабных офицеров из Узбекистана.

Что касается узбекских органов безопасности и разведывательных структур, то они получили из американских правительственных программ более 40 млн долларов на подготовку кадров в таких областях, как борьба с терроризмом, охрана границы, а также на закупку соответствующего оборудования. Эти средства были потрачены главным образом на обучение методам ведения противоповстанческих операций и военных действий в условиях города, а само обучение велось при содействии Сил специальных операций Центрального командования США (Centcom). Сообщается, что десятки узбекских офицеров-спецназовцев были направлены в США на краткосрочные курсы, а несколько сотен солдат и сержантов из элитных десантных подразделений получили соответствующую подготовку на узбекской территории.

Что касается связей Узбекистана с НАТО, то Североатлантический альянс не продает и не поставляет вооружений Ташкенту, не имеет он и специальной двусторонней программы подготовки узбекских военнослужащих. И все же НАТО сыграл важную роль в усилиях, направленных на повышение эффективности узбекских вооруженных сил и органов безопасности.

Сотрудничество Узбекистана с НАТО осуществляется в рамках многосторонней программы "Партнерство во имя мира", благодаря которой узбекские военные имеют доступ к некоторым тренировочным объектам НАТО, могут проходить курсы военной подготовки, а также участвовать в маневрах вместе с войсками НАТО. Узбекистан присоединился к программе "Партнерство во имя мира" в 1994 г. Своей приоритетной задачей Ташкент всегда считал повышение боеспособности сил специального назначения.

Узбекистан извлекает выгоды из натовского Процесса планирования и анализа (PARP) – механизма, используемого альянсом для передачи своим партнерам опыта стратегического и оперативного планирования. Эксперты PARP помогли Ташкенту в реформе структуры высшего командования Министерства обороны. Узбекские военные офицеры проходят обучение в центре "Партнерства во имя мира" в Анкаре (Турция), получая инструктаж, необходимый для разработки концепции противоповстанческой борьбы, ликвидации кризисных ситуаций, модернизации системы военной логистики и службы медицинской помощи.

Узбекские офицеры получают также подготовку на Курсах младших штабных офицеров НАТО (JSOC) в Словакии, которыми руководит Британская армия. Кроме того, НАТО рассматривал возможность создания под эгидой Академии Вооруженных сил Узбекистана и финансируемого Альянсом тренировочного центра "Партнерства во имя мира".

Начиная с 1996 г. узбекские военные подразделения принимали участие в десятках учений, проводившихся под командованием НАТО. Среди них – учения по отработке действий в условиях чрезвычайных ситуаций "Фергана-2003" в Узбекистане; крупные многосторонние военные учения в Польше "Твердая решимость-2002"; ежегодные учения "Центразбата", на которых узбекские военнослужащие проходили подготовку вместе с такими элитными американскими частями, как 82-я воздушно-десантная и 10-я горная дивизии.

В рамках натовского Индивидуального плана действий в борьбе с терроризмом отборные подразделения спецназа из министерства обороны и МВД, а также из Службы национальной безопасности (СНБ) готовились военными советниками из США, Великобритании и Турции.

Турция обеспечивала подготовку спецназа и поставляла оборудование для узбекской армии и подразделений СНБ. Анкара также выделила прямые гранты узбекским силам на закупки вооружений, оборудования и средств транспорта. Другие государства-члены НАТО также оказывали военную помощь, заключавшуюся по большей части в обучении методам противоповстанческой борьбы и ведения военных действий в горах. Известно, что узбекский спецназ тренировался в Германии и Норвегии.

Члены НАТО, потрясенные насилием в Андижане, присоединились к призывам провести независимое международное расследование. Однако еще в период до мая 2005 г. Североатлантический альянс выражал твердую поддержку администрации Каримова. Например, в середине марта Роберт Симмонс, специальный представитель НАТО на Кавказе и в Средней Азии, нанес визит в Узбекистан, где одобрительно отозвался о результатах участия Ташкента в натовской программе "Партнерство во имя мира" и обещал поддержку усилий Узбекистана, направленных на повышение боеспособности подразделений по борьбе с терроризмом.