Размышления о процессе консолидации оппозиции

Александр Фадеев

В самом начале октября в Минске прошел форум оппозиционных групп, на котором состоялось голосование по кандидатуре представителя от «демократических сил» на предстоящих в будущем году выборах президента Белоруссии. Делегатами была принята резолюция с призывом к президенту Александру Лукашенко отказаться от участия в выборах главы государства в 2006 году. Проведение столь представительного конгресса оппозиционных партий и организаций говорит об известном успехе в консолидации структур белорусской оппозиции.

И все же определение единого кандидата от оппозиции было главной задачей конгресса, хотя буквально накануне его проведения в престижном Доме культуры МАЗа многие представители оппозиционных структур были крайне осторожны в прогнозе итогов его работы. Часть из них вообще высказала предположение, что на данном мероприятии прийти к согласию по персоне единого кандидата от оппозиции не удастся. Несмотря на громкие заявления функционеров оппозиции о том, что время конкуренции закончилось, до самого последнего момента сохранялась интрига вокруг т.н. Политического соглашения, подпись под которым наотрез отказался ставить лидер ОГП Анатолий Лебедько. В результате конгресс начался с того, что «важнейшая декларация единства» была растиражирована и роздана делегатам с пометкой об особом мнении Лебедько.

Основным претендентом на звание единого кандидата от опппозиции был председатель Объединенной гражданской партии Анатолий Лебедько. Лебедько, как представляется, нисколько не сомневался в своем грядущем успехе, делая накануне открытия конгресса сенсационные заявления от лица всей оппозиции. Лебедько, например, сказал о том, что 2 миллиона белорусов могут выйти протестовать против властей на улицу в день выборов президента. Оппозиции же для победы достаточно вывести 100 тысяч в Минске. Вероятно, лидер ОГП уже видел себя идущим во главе этих миллионов белорусских граждан…

Действительно, лидер БСДГ Станислав Шушкевич еще до конгресса дал понять о своем самоотводе, а председатель Партии коммунистов Белорусской Сергей Калякин по определению не мог конкурировать с другими соискателями ввиду социального состава и идейных, во многом противоположным его собственным воззрений делегатского корпуса. Не помогло Калякину и использование традиционных националистических лозунгов. Как и ожидалось, незадачливый вождь коммунистов, решивший играть на чужом политическом поле, бесславно выбыл в первом туре, получив поддержку только у 18,7% участников конгресса.

Оставалась «темная лошадка» - выдвиженец БНФ (формально партии БНФ и «зеленых»), почти никому не известный культуролог, руководитель «Фонда содействия региональному развитию» из Гродно Александр Милинкевич. (Это, впрочем, не помешало обозревателям Би-Би-Си и РС именовать провинциального политика «известным, выдающимся общественным деятелем Белоруссии»). Именно Милинкевич, кандидатуру которого искусно «вела» на конгрессе команда политтехнологов БНФ, с трудом, но сумел во втором туре на несколько голосов опередить лидера ОГП Лебедько. Впрочем, сразу после конгресса часть видных функционеров ОГП (Истомин, Горбачев, Шанцев, Шинкарик и др.) заявила, что эта победа достигнута «жульническим способом», в результате «обыкновенного шулерства и манипуляций». Эти утверждения косвенно свидетельствуют о накале страстей и острой, «грязной» закулисной борьбе в стане «цвета оппозиции», об отсутствии реальной консолидации в ее рядах.

Вряд ли стоит считать Александра Милинкевича опасным соперником для действующего президента Белоруссии. Ставленник БНФ Милинкевич, несмотря на внешность престарелого Атоса (ему 58 лет), блестящее владение польским и научную степень кандидата физико-математических наук, не способен перетянуть на сторону оппозиции симпатии электората. Этому мешают его связь с БНФ, тесные контакты с Западом, отказ от построения союзного государства или союза с Россией, лишение русского языка статуса государственного. Своего четкого видения внешней политики республики, впрочем, единый кандидат на сегодня не имеет, приоритет для него - нейтралитет и национальный суверенитет Белоруссии. На всякий случай Милинкевич выразил надежду, что Минск может одновременно сотрудничать с США, Евросоюзом и Россией.

К тому же у Милинкевича нет внятной программы в сфере экономики, он откровенно признал, что является слабым, не имеющим опыта экономистом. В то же время ничего не понимающий в экономике Александр Милинкевич исходит из необходимости проведения в республике либеральных хозяйственных реформ (якобы «без шока»), приватизации мелких и средних предприятий, т.е. запуска процесса, которого большинство белорусов сегодня явно опасается.

Выявились не только слабые стороны подготовки «единого» в области экономики и в сфере внешней политики, но и недостаток собственно политического опыта. Предшествующие интересы Милинкевича больше находились в сфере культурологической и краеведческой, собственно политической борьбой ему заниматься почти не приходилось, хотя однажды он участвовал в работе избирательного штаба кандидата в президенты Семена Домаша. Нет у «единого» и широкой общественной поддержки, сам Милинкевич в лагерь своих сторонников занес только обиженных властью мелких и средних предпринимателей, а также членов протестантских общин. Ни словом «единый» не упомянул о предложении российского СПС, с треском проигравшего последние парламентские выборы в России, прислать ему на помощь тысячу агитаторов, технологов и консультантов. Активисты других оппозиционных групп Белоруссии, лидеры которых проиграли на конгрессе, не могут рассматриваться гродненским политиком в качестве действенного ресурса осуществления его президентских амбиций. Все говорит в пользу того, что региональные структуры оппозиции особого рвения в избирательной кампании Милинкевича не проявят.

С таким минимальным спектром поддержки всерьез надеяться на успех в избирательной кампании, когда главный соперник - действующий президент Александр Лукашенко, просто наивно. Понимая это, Александр Милинкевич не обещает своим политическим соратникам и сочувствующим оппозиции избирателям победы на предстоящих президентских выборах. «Единый», таким образом, еще до президентских выборов снял с себя всякую ответственность за результат участия объединенной оппозиции и ее кандидата в них.

Подчеркнем и другой немаловажный аспект. Значительная часть делегатов конгресса оппозиции представляла собой выходцев из многочисленного слоя городского населения – интеллигенции и служащих. Это обстоятельство довольно значимо, учитывая то, что города при правлении Александра Лукашенко превратились в центры государственной власти различного уровня (высшего, высшего среднего, среднего), которую осуществляют сосредоточенные в них группы чиновников. Само же городское население индустриальной Белоруссии находится на ином, более высоком уровне социального и культурного развития по сравнению с жителями сельских регионов республики. Поэтому заметна разница между поведением и запросами горожан и селян, интересы которых по целому кругу проблем расходятся.

Высокий уровень урбанизации до сих пор недостаточно учитывался в политике, проводящейся правящим классом Белоруссии. Явно преобладал крен в сторону приоритетного удовлетворения хозяйственных и социальных нужд сельских жителей. Объективно это привело к уродливой социально-экономической конструкции, когда средние и крупные города с их промышленным и интеллектуальным потенциалом начали превращаться … в подструктуру аграрного общества.

Кроме того, республиканское руководство искусственно, прежде всего, в правовом поле, закрепило за предприятиями машиностроения, нефтепереработки, металлургии, строительства и химического комплекса функции градообразования и градообеспечения. Это препятствует росту фондов накопления, сдерживая собственное развитие и хозяйственную самостоятельность предприятий, модернизацию средств производства и повышение благосостояния работников, большинство из которых проживает в городах.

Нельзя забывать при этом, что горожане обладают большей социальной активностью и мобильностью, что делает их потенциальной политической силой. Жители белорусских городов отличаются раскованностью, тягой к свободе и тем особым типом сознания, который определяет их поведение и приверженность к определенным жизненным ориентирам, во многом отличным от установок селян. По большому счету навязанная белорусскому обществу администрацией Лукашенко модель экономики, консервирующая фактически систему советского типа, политика превращения человека в пассивный объект манипулирования со стороны властей, в «винтик» системы не соответствуют интересам и убеждениям значительной части городских слоев.

Политические последствия такого рода процессов очевидны – средние и особенно крупные города превращаются в узлы противоречий и социальной нестабильности, в локомотивы движения к радикальным экономическим и социальным реформам. Поэтому правы те эксперты и идеологи оппозиции республики, которые прогнозируют урбанистический характер потенциальных социальных потрясений в Белоруссии.

Разрешение со стороны властей на проведение конгресса оппозиции в Минске вовсе не свидетельствует о желании президентской администрации развернуть с ней публичную дискуссию (хотя Александр Лукашенко и приглашался на форум), а тем более сесть с оппозиционными лидерами за круглый стол. Республиканские верхи, напротив, пытаются внести раскол в ряды оппозиции, дезорганизовать ее деятельность, но в этом направлении пока действуют более тонко и скрытно, чем ранее, используя все слабости и пороки оппозиционных функционеров.

В среде высших чиновников Белоруссии нет убежденности в необходимости поиска компромисса со слабыми группами оппозиции. В недавнем прошлом со стороны властей республики были попытки сесть за стол переговоров с умеренной частью оппозиционного лагеря, провести круглый стол с представителями общественных организаций («план Посохова»). Сегодня Минск, напротив, утверждает, что смысла искать какой-либо политический компромисс с оппозицией, скомпрометировавшей себя контактами с Западом, в финансовом плане поддерживаемой им, нет, да и сами оппозиционные партии исчезнут в год президентских выборов.

Причин такого пренебрежения к представителям оппозиционных структур несколько.

Во-первых, считается, что национальная экономика, обретшая якобы «реальный суверенитет», находится накануне президентских выборов на подъеме, благосостояние населения неуклонно растет, общественные отношения вполне стабильны.

Во-вторых, авторитет главы государства за истекшие после выборов-2001 годы только вырос, окрепло доверие избирателей к выбранному им политическому курсу. Достойных соперников Александру Лукашенко на политическом поле республики просто нет.

В-третьих, оппозиция настолько ослабла и потеряла общественную поддержку, что вести с ней диалог непродуктивно. Достаточно, используя ресурсы государственных СМИ и правовые рычаги, окончательно подавить ее, что будет положительно воспринято белорусскими избирателями.

Ну, и, наконец, последнее. В 2001 году еще сохранялась, пусть и небольшая, возможность перехода Белоруссии к частичным реформам, если не политическим, то хотя бы в экономике и социальной сфере. В тот период Александр Лукашенко явно колебался в этом вопросе. Накануне выборов-2006 ситуация совсем другая. Глава белорусского государства вполне уверовал в правильность своего политического курса, в жизненность выбранной экономической модели, преимущества которой не устает подчеркивать. Поэтому субъективных импульсов к потенциальной трансформации социально-экономического порядка в республике не имеется, но есть настойчивое желание со стороны верхов законсервировать существующее положение вещей, сохранить стабильность.

Раз нет потребности в проведении реформ, нет и стремления администрации разделить ответственность за их болезненные последствия (а их уже в Белоруссии не избежать) с общественными организациями, профсоюзами, оппозиционными партиями, парламентом. Поэтому реальный диалог с представителями общественности властям уже не нужен. Достаточно его имитировать с помощью созыва перед выборами Всебелорусского народного собрания и «партнерства» с правительственными профсоюзами и союзом молодежи.

Президентская администрация демонстрирует плохо скрываемое удовлетворение и успокоенность по отношению к консолидации оппозиции, результатом которой явилось выдвижение столь слабой и «непроходной» фигуры кандидата в президенты (Сергей Калякин, например, мог бы заручиться доверием большего числа избирателей). Между тем, думается, что отношение правящей верхушки Белоруссии к итогам конгресса слишком оптимистично. «Горка», на наш взгляд, просто не понимает и не может в должной степени оценить быстро меняющуюся к худшему внутри- и внешнеполитическую обстановку. Здесь ведь дело совсем не в потенциале Милинкевича, а в нескрываемых планах Западного сообщества ликвидировать режим Лукашенко. Проблемы и вызовы, которые несет подобное вмешательство во внутренние дела Белоруссии, его масштаб могут оказаться непосильными для государственного аппарата республики.

Президент РБ и его ближайшее окружение по-прежнему убеждены в том, что Европейский союз, переживающей конституционный кризис, разбухший и раздираемый противоречиями, так и не выработает консолидированную позицию по проблеме Белоруссии. Жива и надежда, что в Западной Европе есть влиятельные политические силы, которые готовы пойти на компромисс, договориться с Александром Лукашенко, что позволит республике перевести в скором будущем отношения Белоруссия – Евросоюз на «нормальные рельсы». Правительство республики придерживается мнения, что у него пока есть достаточный простор для политического маневра в контексте политики «многовекторности». Однако ряд последних действий и решений институтов Евросоюза свидетельствует как раз об обратном.

Есть в Минске и уверенность, что администрация Соединенных Штатов окончательно увязла в собственных национальных проблемах и находится в кризисном положении в связи с обстановкой в Ираке, борьбой с терроризмом и стремлением помешать развертыванию ядерной программы Ирана. Минские политики надеются и на чудо, что какие-нибудь новые катаклизмы и напасти (террористические акты, ураганы, испытание ядерного оружия на Среднем Востоке и т.п.) отвлекут внимание Вашингтона от Белоруссии и белорусских дел в год переизбрания Лукашенко. Но президент США пока подтверждает намерение до конца разобраться с «последней диктатурой Европы».

Тем не менее, во внешней политике Минска все явственнее проступает стремление играть более значимую роль в Европе и мире, не говоря уже о постсоветском пространстве. Президент и министерство иностранных дел РБ неустанно предлагают реформы ООН, меры по повышению статуса и роли Движения неприсоединения и усовершенствования деятельности в рамках ОБСЕ, делают громкие заявления на международной арене, с трибуны ООН. Эффект от таких дипломатических демаршей, естественно, нулевой, продвижения к новому миропорядку в формате Минска не наблюдается. Казалось бы, правительству республики необходимо озаботиться более актуальной проблемой: доказать мировому сообществу, что Белоруссия не является «сезонным» (в применении к режиму Лукашенко), падающим авторитарным государством, а представляет собой демократическую страну, способную на развитие и консолидацию. Но на такие шаги республиканское руководство идти не спешит.

Причем, в Белоруссии не верят в возможность радикального вмешательства Западного альянса, в военную акцию по свержению режима Лукашенко. Однако давление на республику, что никак не поймут в Минске, не обязательно примет формы одноактного и откровенно силового действа или внешнего побуждения к перевороту, своеобразному coup d`etat. Оно может носить затяжной, хронический характер, но в итоге привести к искомому - устранению нынешнего президента его окружения от власти. Что может противопоставить этим тенденциям правящий белорусский режим? Абсолютно ничего, поскольку, несмотря на все разглагольствования Александра Лукашенко, Белоруссия на деле не имеет гарантий действенной и эффективной помощи от какого-либо великого государства или блока союзных ей стран. Такие гарантии могла бы дать в нынешних условиях только Россия, но отношения с Кремлем у Лукашенко явно не сложились, строительство Союзного государства остановлено. Минск же предпочитает жить иллюзиями и готовить президентский Боинг к перелету в Пекин.