КАЗАХСТАН

«Шекспировские» страсти в Казахстане

16.03.2006. Российские вести

Петр Крымский

Убийство видного казахского оппозиционера Алтынбека Сарсенбаева теперь уже точно можно назвать этапным событием в развитии схватки за политическое наследство действующего президента Нурсултана Назарбаева

После переизбрания президента Назарбаева ничто, казалось бы, не должно было угрожать политической стабильности в стране. Однако, похоже, события стали развиваться по иному сценарию. Во главе угла оказывается вопрос о преемнике. Он до сих пор далек от решения и является настоящим «яблоком раздора» в и без того непростых отношениях между двумя «кланами» в составе правящей президентской «семьи».

Один из них возглавляет Тимур Кулибаев, президент ОАО «КазтрансОйл», женатый на младшей дочери (на самом деле – средней – прим. редакции бюллетеня) президента - Динаре Назарбаевой. Во главе другого стоит замминистра иностранных дел страны Рахат Алиев – муж старшей дочери президента, Дариги.

Считается, что с «благословения» президента эти группы негласно поделили влияние в силовых структурах страны. Люди Алиева контролируют МВД, а Кулибаева связывают тесные отношения с Комитетом Национальной Безопасности (КНБ) страны.

Наиболее вероятным претендентом на президентский пост от группы Кулибаева называют нынешнего председателя Сената Нуртая Абыкаева, ранее работавшего главой КНБ. Люди Алиева ставят на министра иностранных дел Касымжомарта Токаева или даже на Даригу Назарбаеву, которая сама по себе является достаточно самостоятельным политиком. И вот теперь, стремясь совместно устранить вероятность участия в будущей схватке какой-либо «третьей силы», кланы серьезно подставили друг друга, а заодно - и главу государства.

Несколько недель тому назад во время встречи, чрезвычайно напоминавшей то, что в определенных кругах принято называть «разборкой», был убит Алтынбек Сарсенбаев - политик, пользовавшийся в Казахстане солидной репутацией, считавшийся одним из наиболее вероятных претендентов на пост президента на будущих выборах и, конечно же, мешавший обоим кланам.

В ходе следствия было установлено, что оппозиционер и его помощники были доставлены на место будущей расправы сотрудниками спецподразделения «Арыстан» (бывшая «Альфа»). В СМИ попали сведения о том, что Сарсенбаев был привезен на встречу не с кем-нибудь, а с самим президентским зятем Рахатом Алиевым. Кто и почему отдал приказ о расстреле Сарсенбаева – остается загадкой, но факт тот, что «стрелочниками» теперь пытаются назначить людей, тесно связанных с его соперником – Тимуром Кулибаевым.

Заказчиком преступления следствие называет руководителя аппарата Сената Ержана Утембаева. Но, видимо, не он является конечной целью интриги. Всей казахской политической элите известно, что руководитель сенатского аппарата - всего лишь «правая рука» председателя верхней палаты парламента Нуртая Абыкаева, который, напомним, считается одним из потенциальных преемников Назарбаева.

Дарига Назарбаева попыталась «добить» своего возможного конкурента на будущих выборах и выступила с требованием к Абыкаеву немедленно уйти в отставку. Но в ответ соперничающий клан выдвинул обвинения в причастности к убийству Сарсенбаева против ее мужа – Рахата Алиева. Скандал стал разрастаться по мере того, как в отставку один за другим были вынуждены подать руководители органов госбезопасности страны. Для того, чтобы утихомирить страсти, в игру пришлось вступить самому президенту Нурсултану Назарбаеву.

Новым главой КНБ он назначил Амангельды Шабдарбаева – едва ли не самого загадочного человека в казахстанской политической элите. Бесспорно одно: это - один из наиболее преданных президенту политиков. До недавнего времени он возглавлял Службу охраны президента (СОП). Приход в КНБ Шабдарбаева местные аналитики расценивают как желание президента Назарбаева дать всем понять, что только он был и остается главным в стране.

Кроме того, неожиданно появившись на заседании Сената, Назарбаев сам заговорил о всколыхнувшем весь Казахстан убийстве оппозиционного политика и заявил, что «ни к депутатам сената, ни к руководству палаты» у него нет никаких претензий. Вывод был сделан один: президент пытается помирить и «приструнить» «оба клана», положить конец интриге.

Любопытно и другое: для того чтобы придать вес единственной официальной версии убийства (то есть свалить все на «назначенных виновных») казахстанские власти пригласили к расследованию… ФБР США. Вашингтон «принял сигнал» и устами посла Джона Ордвея поддержал версию следствия.

Тем не менее в Казахстане в ближайшее время следует ожидать новых отставок и перестановок. Активизировались даже слухи о возможной «почетной ссылке» президентского зятя Рахата Алиева за границу. Так или иначе, вопрос о «наследнике» остается открытым, и до тех пор, пока президент Назарбаев не определится с его кандидатурой, вокруг него будут плестись интриги, все более напоминающие сюжет шекспировской драмы «Король Лир».

Преторианская гвардия для… султанатов

17.03.2006. Республика (Казахстан)

Галина Дырдина

Ерлан КАРИН: «Сегодня борьба идет за влияние на силовые структуры, которое будет иметь значение в момент передачи власти»

Очередное заседание дискуссионного клуба «Политон», посвященное «Тенденциям возрастания роли спецслужб в общественно-политической жизни Казахстана и всего региона Центральной Азии», хотя и было одним из самых интересных мероприятий клуба за последнее время, но дискуссией в чистом виде не являлось. Видимо, потому, что присутствующие в большинстве своем были согласны с основным докладчиком – политологом Ерланом КАРИНЫМ.

Примечательно, что совершенно очевидные вещи, о которых говорил в своем выступлении докладчик, почему-то раньше никем не озвучивались. Вероятно, для этого нужен был повод – даже самый печальный. Впрочем, слово – Ерлану Карину.

Под покровом тайны

Спецслужбы практически всегда окружены ореолом тайны. И не только у нас, в Центральной Азии но и в других странах. Например, в США существует около сорока различных спецслужб с разными структурами подчинения и разным характером управления. И там тоже возникали проблемы гражданского контроля над их деятельностью, чему посвящено много голливудских фильмов и даже недавно вышедшая «Сириана», получившая недавно в одной из номинаций премию «Оскар».

Но меня больше всего интересовало, чем занимаются спецслужбы стран Центральной Азии. Спецслужбы всегда занимали особое место в системе государственной власти, выполняли особые поручения, поэтому имеют более или менее привилегированное положение по сравнению с другими ведомствами.

Но в нынешних условиях, когда государства сталкиваются с совершенно новыми видам угроз, влияние силовых структур, в частности спецслужб, только усиливается, возрастают масштабы их политических амбиций. В тех случаях, когда борьба с терроризмом, например, полностью передоверена спецслужбам, существует риск того, что они могут повести самостоятельную политическую игру под видом защиты национальных интересов. Это отмечалось в многочисленных докладах правозащитных организаций, когда под видом борьбы с терроризмом наблюдались массовые нарушения прав человека в Центральной Азии.

Однако в определенный момент правящая элита начинает понимать, что спецслужбы представляют собой источник угрозы, в том числе и для их власти тоже, поэтому периодически проводятся массовые кадровые чистки этих структур. Так было, скажем, в Туркмении в 2001 году, так было в свое время в Кыргызии, так происходит периодически Узбекистане и в Казахстане тоже. При этом параллельно идут процессы увеличения численности силовых структур. Например, в Туркменистане штат Комитета национальной безопасности был увеличен с 1,5 до 2,5 тысячи человек в 2001 году.

К сожалению, у нас мало данных о роли силовых структур, но, тем не менее, периодически какие-то факты появляются.

Еще одним свидетельством роста влияния спецслужб является увеличение расходов на их содержание. В России оборонные расходы с 2001 по 2004 год выросли вдвое, при этом финансирование Федеральной службы безопасности увеличилось в три-четыре раза, все деньги выбивались под необходимость борьбы с терроризмом, но в итоге на саму федеральную программу борьбы с терроризмом затраты были куда меньше. Основная часть средств уходила непосредственно на сами силовые структуры.

В Казахстане тоже наблюдается динамика роста расходов на силовые структуры. По тем данным, которые мне удалось собрать, с 2000 по 2004 год расходы на содержание спецслужб увеличились примерно в пять раз. И, казалось, особой проблемы в этом нет, потому что, действительно, безопасность требует очень больших расходов, экономия на обороне и безопасности может в конечном счете дорого обойтись. Поэтому, с одной стороны, все выглядит достаточно обоснованно. Но проблема в том, что если рост ВВП в 2004 году в СНГ составлял в среднем 7,9%, то военные расходы в большинстве стран Содружества возросли, как минимум, на 30%. И здесь лидируют Узбекистан и Казахстан.

Другое дело, если бы просто увеличились расходы на военные и оборонные нужды. Расходы растут, но при этом они не сопровождаются предоставлением конкретных программ реформирования силовых структур, что вызывает определенную озабоченность. Денег выделяется с каждым годом все больше, но реальных изменений в структуре и деятельности этих организаций мы не видим. То же самое – в России, где эффективность деятельности Федеральной службы безопасности никак не возрастает. Поэтому там тоже периодически раздаются разного рода вопросы, насколько оправданно увеличение расходов.

Но если в России увеличение расходов на содержание силовых структур представляется в какой-то степени обоснованным, поскольку эта страна так или иначе сталкивается с проявлениями терроризма (чеченская проблема, особое геополитическое положение России и периодические волнения в других регионах, в частности в Дагестане), то рост военных расходов, например, в Казахстане выглядит несколько странным, поскольку таких прямых угроз вроде бы не отмечается.

Оппозиция или террористы?

Но, как выяснилось, спецслужбы, вместо того, чтобы бороться с терроризмом, преимущественно занимаются борьбой с политическим инакомыслием и противодействием существующей оппозиции. И самое интересное, что преследованием лидеров оппозиции и оппозиционных структур занимаются антитеррористические подразделения внутри спецслужб.

Так было и в России – до 2002 года, до событий на Дубровке, когда департамент по борьбе с терроризмом занимался отслеживанием деятельности оппозиции и каких-то других структур, а после этой трагедии руководство осознало, что необходимо разделение – одна структура занимается борьбой с терроризмом, другая – политическим инакомыслием. И в итоге был создан департамент, который занимается отражением угроз конституционному строю. Он еще называется отделом по борьбе с политическим экстремизмом, хотя под политическим экстремизмом понимается деятельность различного рода оппозиционных организаций. Но в других странах СНГ борьбой с оппозицией так и продолжают заниматься антитеррористические подразделения.

Например, в 2004 году в Кыргызстане в кабинетах депутатов парламента (они сейчас уже занимают высокие посты в новом правительстве страны) были обнаружены прослушивающие устройства. Была создана парламентская комиссия, которая работала около трех или четырех месяцев, и в мае она обнародовала доклад по итогам расследования. В нем прозвучало, что прослушивающие устройства были установлены главным управлением по борьбе с терроризмом Службы национальной безопасности. Причем в ходе расследования выяснилось, что если раньше в штате этой структуры находилось шесть сотрудников, то затем штат был увеличен до пятидесяти офицеров, которые все фактически занимались не отслеживанием деятельности Хизб-ут-Тахрира, например, а следили за существующими в то время оппозиционными организациями и их лидерами.

Выяснилось также, что были заведены так называемые контрольно-наблюдательные папки на каждого лидера оппозиции. И в результате этого скандала ушел в отставку секретарь Совета безопасности Кыргызстана АШИРКУЛОВ, занимавший такую же позицию во властной иерархии Кыргызстана, какую занимает у нас Нуртай АБЫКАЕВ, также числившийся «серым кардиналом» и более двадцати лет друживший с семьей Аскара Акаева.

После отставки Аширкулова началось брожение в умах силовиков. Им стало непонятно, кто все-таки враг, и с каждым днем становилось все сложнее определять степень враждебности того или иного политика по отношению к Семье, к режиму. И это тоже стало одним из факторов, приведших к «тюльпановой» революции в марте 2005 года в Кыргызстане, когда спецслужбы оказались в ситуации неопределенности. То есть к классической формуле Ленина, согласно которой во время революции надо в первую очередь захватывать почту, банки, телеграф, добавляется еще один существенный фактор – либо лояльность спецслужб, либо их предательство по отношению к режиму.

Кстати, в Украине оранжевой революции долгое время предшествовала межведомственная война Министерства обороны и службы безопасности. Постоянное соперничество силовых структур и их руководителей, кто из них более лоялен президенту, в конце концов, стало тем самым решающим фактором, который позволил «оранжевым» лидерам осуществить революцию.

Война без победителей

Что же касается Казахстана и других стран Центральной Азии, то здесь эта проблема стоит еще более остро, потому что в условиях абсолютной непрозрачности внутренней политики силовые структуры практически неподконтрольны гражданскому обществу, парламенту, политическим партиям, СМИ. У нас почти нет информации о деятельности силовиков, в первую очередь – спецслужб.

Но когда мы говорим о КНБ или СНБ, речь не идет о намерении только этих организаций брать все под контроль. Речь идет о намерении со стороны руководителей этих организаций, которые пытаются использовать эти ведомства во внутриполитических интригах для максимальной приближенности к главным персонам – президентам.

В Казахстане эта проблема неоднократно поднималась. 10 сентября 2003 года президент Назарбаев, выступая на расширенном совещании руководителей силовых и правоохранительных ведомств, предложил ряд мер по демилитаризации данных служб. Выглядело это очень красиво, но суть этих мер сводилась к тому, чтобы лишить погон, военной формы ряд ведомств, в частности таможенную службу. Кроме того, предлагалось назначать на руководящие посты в силовых структурах гражданских лиц.

Однако, как мне кажется, это ничего не изменило в самой сути деятельности силовиков. Какая разница, кто будет руководить МВД – г-н Турисбеков или кадровый полицейский? В условиях, когда они напрямую подчинены главе государства, я думаю, что назначение на эти посты гражданских лиц из числа наиболее преданных президенту, наоборот, даже усиливает угрозу того, что эти силовые структуры будут заниматься защитой интересов Семьи или той или иной группы.

И хотя президент на упомянутом совещании потребовал, чтобы правоохранительные органы были лишены определенных полномочий, но этого не было сделано. В качестве примера можно перечислить список акций в политической сфере, в которых были использованы возможности силовых органов – до этого совещания и после него. Это, скажем, ложное заявление на лидера движения ДВК Галымжана ЖАКИЯНОВА в сентябре 2003 года, когда ему было отказано в помиловании. В этом же году был осужден редактор газеты «СолДат» Ермурат БАПИ, в декабре того же 2003 года произошло изъятие тиража книги Сергея ДУВАНОВА и т.д.

Этот список пополнили подобные акции 2004 года, что послужило одной из причин появления обращения партии «Демократический выбор Казахстана» к президенту РК с требованием ограничить вмешательство силовых структур в политическую сферу.

Общественная критика тогда, хотя и замедлила темпы роста влияния спецслужб, но не остановила его, поскольку в июне 2004 года Мажилис одобрил поправки в закон о связи. Согласно пункту 1 статьи 13 этого закона любой следователь КНБ имел право прослушивать телефонный разговор любого гражданина, даже не имея на это санкции прокурора. Таким образом, рост влияния силовых структур не остановился, а продолжился.

В этом на самом деле существовал риск не только для общества, но и для самих лидеров государства, для президентов, поскольку последующие события в ряде стран региона показывают, что там появляется «оппозиция в погонах». Это, к примеру, деятельность двух первых лиц спецслужб Узбекистана, которые входили в ближайшее окружение Каримова, но при этом вели свою игру.

Или, допустим, события ноября 2001 года в Казахстане, когда, опасаясь прихода к власти силовиков, оппозиционно настроенная часть политической элиты выступила с резким требованием обуздать амбиции этих персон. И тогда же было создано движение «Демократический выбор Казахстана».

Конечно, основные мотивы и содержание этих событий было другим, но, тем не менее, они проходили под лозунгом ограничения вмешательства в деятельность граждан силовых структур. Позже тогдашний советник президента Ермухамет ЕРТЫСБАЕВ подтвердил в одной из своих публикаций, что за этими конфликтами стояли фигуры, которым подчинялись определенные правоохранительные структуры, и что этого конфликта не было бы, если бы спецслужбы не были втянуты во внутриполитические разборки.

На страже безопасности… Семьи

Самое интересное, что, говоря о спецслужбах, мы забываем, что есть и другие ведомства. Например, мы обычно упоминаем КНБ, но существуют и другие структуры, которые тоже используются как политический инструмент для давления на оппозицию, в частности Агентство по борьбе с финансовыми и коррупционными преступлениями, Служба охраны президента и т.п. Кстати, в 2003 году был принят закон о Службе охраны президента, который наделил СОП широкими полномочиями – даже шире, чем у КНБ.

Поэтому речь должна идти не только о КНБ, но обо всех силовых структурах, которые используются правящими элитами для давления на лидеров оппозиции, для их преследования. Это происходит во всех странах региона. И свидетельством того, что спецслужбы, больше занимаясь преследованием лидеров оппозиции, начинают отвлекаться от выполнения своих прямых функций, являются данные, которые мы получили из Кыргызстана.

Согласно оперативной справке МВД Кыргызстана, в 2003 году из всего количества зарегистрированных преступлений 98% расследовалось МВД. А Служба национальной безопасности, таможенного контроля и т.д. занимались одной сотой процента зарегистрированных преступлений.

Это говорит не только о высокой доле коррумпированности этих спецслужб, но и о том, что эти службы не занимались борьбой с преступностью, коррупцией, терроризмом, экономическими преступлениями, а всегда были заняты решением проблем правящих семей. Что из этого получилось, мы сейчас видим на примере того же Кыргызстана.

Ответственность лежит на президенте!

Когда в феврале этого года произошло зверское убийство Алтынбека САРСЕНБАЕВА и его помощников, мне, честно говоря, было странно слышать из уст многих депутатов парламента и даже некоторых лидеров оппозиции требование отставки председателя Комитета национальной безопасности Нартая ДУТБАЕВА.

В данной ситуации, наверное, самое глупое – это требовать отставки Дутбаева и назначения других лиц. Ничего не изменится от того, что ушел Нартай Дутбаев и пришел Амангельды ШАБДАРБАЕВ, с 2002 года являющийся руководителем Службы охраны президента – того самого ведомства, которое напрямую занималось защитой безопасности Семьи. Вряд ли от этого КНБ повернется лицом к обществу, и его деятельность станет более прозрачной.

Я полагаю, что наивно было в такой ситуации требовать создания каких-то дополнительных рычагов контроля над действиями силовых структур, допустим, в лице парламентского комитета. В условиях, когда внутриполитический процесс имеет полностью теневой характер, когда решения принимаются в закулисном порядке, требовать какого-то специального общественного контроля над силовыми структурами, повторяю, наивно.

После убийства Алтынбека Сарсенбаева речь должна идти не об ответственности, скажем, председателя Комитета национальной безопасности, а политической и иной ответственности самой власти и даже, в том числе, и президента страны, потому что КНБ находится в прямом подчинении главы государства.

И, насколько я знаю, подразделение «Арыстан», созданное на базе знаменитой спецслужбы «Альфа», тоже находится в подчинении председателя КНБ и главы государства. Поэтому в данной ситуации речь должна идти не об отставке тех или иных руководителей каких-то ведомств, а о том, что политическая система в Казахстане имеет теневой характер, а политическое убийство – это продолжение теневой политики. И назначение новых руководителей силовых структур никакой роли не сыграет.

Прямое подчинение силовых структур главам государств, которое узаконено во всех странах Центрально-Азиатского региона, превращает эти структуры в своего рода преторианскую гвардию, которая больше занимается защитой интересов правящих групп, нежели отражением угроз национальной безопасности.

Кто смел – тот и съел?

А то, что силовые структуры, помимо борьбы с терроризмом и инакомыслием, также занимаются отбиранием собственности, наблюдается довольно давно. Не случайно, когда производятся очередные кадровые изменения, основная борьба всегда происходит за такие лакомые кусочки, как, например, Агентство по борьбе с коррупционными преступлениями, которое раньше называлось финансовой полицией. Это самый главный инструмент, как и в борьбе с оппозицией, когда политические партии лишают источников финансирования, так и для борьбы с политическими конкурентами. И не случайно это ведомство, как, впрочем, и Комитет таможенного контроля, постоянно подвергается каким-то реорганизациям.

Это связано с тем, что борьба между разными внутриэлитными группировками происходит именно за такие силовые структуры, потому что до последнего времени контроль над этими службами позволял либо расширять свой бизнес с помощью выбивания каких-то тендеров и т.д., либо бороться с политическими конкурентами, лишая их определенных акций или полностью доли собственности в каком-то бизнесе.

Мы все помним, что до 2001 года финансовая полиция находилась под влиянием лишь одной группы, которая, используя возможности этой структуры для решения своих проблем, для экспансии, так скажем, бизнес-секторов других групп, спровоцировала тогда ноябрьский кризис власти.

Нынешние события являются продолжением ноябрьского кризиса 2001 года, но ставки сейчас побольше, потому что страна, так или иначе, подходит к решающему моменту. С 4 декабря 2005 года начался обратный отсчет эпохи Назарбаева, сколько бы раз он еще ни баллотировался. И сегодня борьба идет за влияние на силовые структуры, которое позволит иметь определенную степень контроля в момент передачи власти. Будет ли это называться бархатной революцией либо дворцовым заговором или переворотом – не имеет значения. Но то, что силовые структуры окажутся в зоне влияния различных политических групп, – просто очевидно.

Это проявилось даже в том, что после убийства Алтынбека Сарсенбаева, когда некоторые группы попытались использовать это событие для того, чтобы «выбить» тех или иных персон с их позиций, как мне кажется, в первый момент даже оппозиция пошла у них на поводу, потребовав отставки спикера Сената.

Я думаю, что в первые дни после убийства Алтынбека Сарсенбаева началась позиционная война. Мы знаем об этом из публикаций СМИ, знаем, что была попытка повернуть общественное мнение в одну лишь сторону, представить виноватым только одного Абыкаева или одного Дутбаева. Мне кажется, что в тот момент таким образом решалась совершенно конкретная задача, и, возможно, это была задача первого этапа – нейтрализация именно этих фигур, в частности Нартая Дутбаева.

Сказать однозначно, какие группы борются за влияние в этих структурах, очень сложно, поскольку борьба идет в «тени». И можно делать какие-либо аналитические заключения лишь на материалах, появляющихся «на поверхности», то есть на угадывании фигур и определенных действий.

Я не случайно сказал, что ЗСК, как мне думается, зря подыграло в первую неделю после гибели Сарсенбаева группе, которая пыталась решить свою проблему, ослабив позиции Абыкаева. Не нужно было идти на поводу у этой группы.

Кроме того, в те же первые дни проявились амбиции Дариги Назарбаевой – в попытке повлиять на решение кадрового вопроса в отношении руководителя КНБ. Именно со стороны ряда депутатов звучали требования об отставке Дутбаева. И мне кажется, что есть некие подвохи и в последнем заявлении Серика АБДРАХМАНОВА Просматривается намерение сделать подачу в ту же сторону. Видимо, нынешний расклад не совсем удовлетворяет эти группы.

Разлом системы неминуем?

Каким же должен быть механизм взаимоотношений власти и спецслужб, чтобы решить ту массу проблем, которая сегодня образовалась?

Только демократизация, только реальное осуществление политических реформ – в этом путь к решению нынешней проблемы использования служб в политических целях, в процессе принятия политических решений. Ни отставки руководства этих структур, ни даже их роспуск ничего не изменят. В данной ситуации оппозиция и правозащитники имеют все основания вновь потребовать начать немедленную реализацию политических реформ.

Но, спрашивается, кто станет инициатором этих реформ, кто будет их реализовывать? Не решая этих проблем, власть ускоряет развитие конфликтных процессов в обществе, в связи с чем появляются еще большие проблемы, которые могут стать детонатором больших неприятностей, в том числе и революции – как одной из форм развития событий.

Я не говорю о том, что в Казахстане может произойти бархатная революция. Я уверен, что этого не случится. Но до тех пор, пока процесс принятия политических решений будет носить теневой характер, пока все силовые структуры будут напрямую подчинены президенту, то угроза обострения конфликта будет нарастать, причем и для самого президента тоже.

А мне кажется, что он в какой-то мере этого не понимает. Я уже говорил, что после 4 декабря 2005 года источником угрозы для президента станет его же собственное окружение – не оппозиция, не оппозиционные политические организации. И это уже начинает проявляться.

Единственное, что сейчас может сделать власть, - это перевести накал борьбы из коридоров власти на публичное поле, то есть инициировать диалог с оппозицией, начав работу Госкомиссии по вопросам демократизации. Но, зная о том, как работало Постоянно действующее совещание, как работала НКВД, я не питаю каких-то иллюзий в отношении Госкомиссии.

Сегодня мы видим некий замкнутый круг накопившихся проблем, выход из которого найти будет трудно. Решит ли проблему переподчинение силовых структур правительству? Вряд ли. Либо система провалится сама по себе, потому что слишком много функций упирается в одного человека, который должен контролировать и то, и другое, и пятое, и десятое. Либо в результате нагромождения функций произойдет внутренний разлом системы.

О драконах, мельницах и рыцарей плаща и кинжала

16.03.2006. Азат (Казахстан)

Сергей Керн

В клубе "Политон": Как политологи превращаются в сказочников

В последнее время политолог Ерлан Карин не очень-то баловал журналистов своим вниманием. Так что его визит в минувшую пятницу, 10 марта, в дискуссионный клуб профессора Нурболата Масанова “ПОЛИТОН” журналисты ожидали с большим нетерпением. Ведь многим хотелось пообщаться “в живую” с недавним идеологом партии “АСАР” и с “особой” приближенной к “родственникам” президента – Дариге Назарбаевой и Рахату Алиеву. Тем более что тема была заявлена весьма любопытная и солидная – “Роль спецслужб во внутриполитических процессах”…

То, что Ерлан Карин будет стремиться на политологическом уровне продолжить кампанию по дискредитации Комитета национальной безопасности, развязанную в средствах массовой информации, принадлежащих Дариге Назарбаевой и Рахату Алиеву – было ясно заранее. Сказывался сам факт его близости к этой группе «родственников» и, возможно, «преемников» президента Назарбаева.

При этом, логика политолога была весьма простой: выставить КНБ в образе осиного гнезда «государственного заговора», в очередной раз отвести все подозрения казахстанского общества от группы Дариги Назарбаевой и Рахата Алиева, попутно связав политические фигуры экс-председателя КНБ Нартая Дутбаева и спикера Сената РК Нуртая Абыкаева в единое целое, вылепляя из этого некоего Дракона, задумавшего «дестабилизировать внутриполитическую ситуацию в Казахстане».

И с первых же слов Ерлан Карин использовал заявленную тему, как и приводимые в доказательство своих умозаключений аналогии с другими республиками ЦА, в качестве своеобразного фона для своей умозрительной конструкции о существовании некоего заговора в рядах высшего руководства КНБ.

Для начала, практически не сходя с места и не покидая южной столицы, политолог открыл для всех присутствующих свою Америку, сообщив о том, что: «Спецслужбы, вместо борьбы с терроризмом, борются с политическим инакомыслием и занимаются противодействием существующей в Казахстане оппозиции. Спецслужбы всегда занимали особое место в системе государственной власти и выполняли «особые» поручения высшего руководства страны, отчего всегда имели привилегированное положение в Казахстане. С этим процессом росли и масштабы политических амбиций самих спецслужб. В тех случаях, когда борьба с терроризмом полностью передоверена спецслужбам страны, существует большой риск того, что они могут начать свою политическую игру…».

Затем, посетовав на «порочность» КНБ и его «непрозрачность» для контроля со стороны гражданского общества, политолог практически открыто обвинил экс-председателя спецслужбы Нартая Дутбаева в организации вышеупомянутого «заговора»: «Речь идет не о намерении самой спецслужбы установить какой-либо контроль над внутриполитической ситуацией в стране. Речь идет о политических целях руководства спецслужбы, которое использует подчиненное ему ведомство в собственных интригах для влияния на главу государства… ».

Продолжая кроить из «чекистов» образ «заговорщиков», Карин, в конце концов, довел белую нить своих размышлений до политической фигуры спикера Сената РК Нуртая Абыкаева, посредством примера того, что: «В Центрально-Азиатских странах подразделения антитеррора практически развязали террор в отношении политических оппонентов правящих режимов. Тому свидетельство – недавние события в соседнем Кыргызстане, когда в январе 2004-го года в кабинетах ряда оппозиционных депутатов были обнаружены подслушивающие устройства. Как выяснила парламентская комиссия, спустя три-четыре месяца, устройства были установлены сотрудниками Главного управления по борьбе с терроризмом Службы национальной безопасности. В связи с разразившимся скандалом, ушел в отставку секретарь Совета безопасности Кыргызстана Месир Аширкулов. Тот самый, что в те годы занимал точно такую же позицию в иерархии власти, какую сегодня занимает в Казахстане Нуртай Абыкаев.

Аширкулов тоже числился «серым кардиналом», около 20 лет дружил с семьей Аскара Акаева, был его сокурсником в Аспирантуре. То есть, степень близости у Аширкулова с Акаевым была такой же, какой сегодня обладает Нуртай Абыкаев в отношении Нурсултана Назарбаева».

Как и следовало ожидать от подобной логики Карина, следом за именами генерала Дутбаева и спикера Абыкаева, наступила очередь и феномена «оранжевых» революций на постсоветском пространстве (кстати, слова политолога странным образом переплелись с недавним заявлением Дариги Назарбаевой, практически выступившей с обвинением в адрес КНБ о том, что спецслужба потворствует стремлению некой «третьей силы», в частности – оппозиции, развязать в Казахстане «оранжевую» революцию).

При этом Карин недвусмысленно опроверг тезис президента Назарбаева о том, что «Революции порождает нищета». Отмел в сторону факт того, что обычно революциями движет авторитаризм правящих режимов, коррупция, фальсификация итогов выборов или разворовывание и присвоение чиновниками государственных богатств. Даже классическое Ленинское о том, что: «Революции начинаются тогда, когда «верхи» не способны править по новому, а «низам» надоедает жить по старому» - не нашло места в умозаключении политолога. По Карину, корень зла «оранжевых» революций лежит в том, что «власть политизирует спецслужбы, которым с каждым днем становится все труднее определять степень враждебности того или иного политика по отношению к правящему режиму».

Вылив ушат мутной воды на мельницу Дариги Назарбаевой и Рахата Алиева, Ерлан Карин пошел еще дальше. Обвиняя казахстанских «рыцарей плаща и кинжала» из КНБ в заговоре против государственности, политолог предложил призвать к ответственности и самого президента Назарбаева: «Когда в феврале произошло убийство Алтынбека Сарсенбаева, его помощника и водителя, лично мне показались странными требования об отставке председателя КНБ генерала Нартая Дутбаева. Ничего не изменится в этом ведомстве оттого, что сегодня уйдет Дутбаев и на его место придет Шабдарбаев. В условиях, когда внутриполитический процесс в Казахстане имеет теневой характер, политические решения принимаются в закулисном порядке, а вся полнота власти принадлежит президенту – необходимо требовать соблюдение политической ответственности от самой власти и самого президента Назарбаева».

Тем самым, сам того не ведая и не желая, своим последним заявлением, Ерлан Карин в очередной раз указал всем на горящую шапку того, кто ныне на страницах газеты «Караван» и в эфире телеканала «Хабар» кричит во все горло: «Держи вора!», попутно стращая независимую прессу, выдвигающую (в условиях абсурдной версии следствия) собственные версии о том, кому же на самом деле была выгодна смерть Алтынбека Сарсенбаева и кто же составляет ту самую пресловутую «третью силу», что «раскачивает лодку стабильности в Казахстане».

Можно по-разному относиться к выступлению Карина и его версии о существовании заговора в рядах высшего руководства КНБ. Даже воспринимать ее в качестве некой сказки-страшилки для тех казахстанских граждан, которым СМИ Дариги Назарбаевой ежедневно пудрят мозги говоря, что «во всем виноваты злые чиновники, а президент – добрый и справедливый царь-батюшка». Как бы там ни было, но наблюдать за метаморфозой политолога в некоего сказочника – дело довольно любопытное. И какие бы там ни рассказывал небылицы политолог Ерлан Карин доверчивым гражданам, необходимо всегда помнить о том, что: «Сказка – ложь, да в ней – намек»…

"Во внешней политике наш главный партнер - Россия, второй - Китай, третий - США"

24.03.2006. Коммерсант

Вчера в Москве прошла встреча первого вице-премьера России Дмитрия Медведева и его казахского коллеги КАРИМА МАСИМОВА. Цель визита – подготовка к предстоящей встрече президента РФ Владимира Путина и президента Казахстана Назарбаева, которая состоится 4-5 апреля. О российско-казахском сотрудничестве и о стратегических интересах Казахстана господин Масимов рассказал корреспонденту Ъ НАРГИЗ Ъ-АСАДОВОЙ.

– С кем еще вы будете встречаться в России кроме Дмитрия Медведева?

– У меня будет ряд встреч с российскими министрами, в частности, с Виктором Христенко. У меня будет встреча с моим бывшим коллегой Сергеем Приходько. Последние три года я был помощником президента Казахстана по внешнеполитическим вопросам, а он – советником российского президента. Мы успешно решали многие вопросы. Вообще, многие вопросы помощники могут решать между собой, чтобы не доставлять лишних хлопот руководителям. Помимо этого у меня будут встречи с руководителями и владельцами российских компаний, которые хотят инвестировать в Казахстан. Мы в этом очень заинтересованы.

– Как вы оцениваете российско-казахские двусторонние отношения?

– Отношения между Россией и Казахстаном находятся на очень высоком уровне. Президенты несколько раз в год встречаются. В принципе между нами нет ни одной неразрешимой задачи. Постоянно работает межправительственная комиссия, которую возглавляет Христенко с российской стороны и министр индустрии Школьник – с казахской. Есть ряд подкомиссий по вопросам Байканура, по вопросу развития транспорта. В прошлом году мы подписали договор о границе. Пример российско-казахстанских отношений показывает, как можно конструктивно, по-добрососедски решать все вопросы.

– Вы раньше занимались вопросом создания ЕЭП. Президент Назарбаев сказал в январе этого года, что в марте Россия и Казахстан подпишут пакет из 38 документов, после чего между нашими странами будет создан таможенный союз. Президенты подпишут эти документы 4-5 марта?

– Я действительно занимался этим вопросом. В 2003 году впервые создана комиссия, в которой участвовали четыре вице-премьера от каждой страны – России, Казахстана, Украины и Белоруссии. На первом этапе я ее возглавлял. Но сложностей оказалось больше, чем мы предполагали. Процесс создания ЕЭП на данном этапе говорит о разноскоростном вовлечении. Россия, Казахстан и Беларусь с одной скоростью движутся, Украина – с другой. Насколько я проинформирован, не все страны провели внутригосударственные процедуры, необходимые для объединения.

– Казахстан провел?

– Да.

– Так эти 38 документов будут подписаны?

– Я не уверен. Не все страны к этому готовы.

– Вы имеете в виду Украину?

– Не только. Из трех стран не все провели необходимые процедуры. Что касается Украины, то все зависит от того, как пройдут выборы в воскресенье, какой курс выберет украинское правительство.

– То есть подписание документов о создании таможенного союза откладывается?

– В общем, да.

– В начале года Сергей Иванов предложил создать на Каспии соединение военно-морских сил стран региона "Касфор" для обеспечения региональной безопасности. Вы рассматриваете это предложение?

– Мы внимательно изучаем это предложение.

– Но у вас есть еще одно подобное предложение от США. Американцы еще летом 2005 года предложили реализовать программу "Инициатива по охране Каспия" и даже поучаствовали в создании военной базы в Атырау (Казахстане.– Ъ)...

– Президент Назарбаев четко определил внешнеполитические приоритеты. >"Наш главный партнер – Россия, второй – Китай, третий – США. Не очень корректно ставить вопрос, за русских мы или за американцев.

– Грузия входит в число ваших стратегических партнеров? С января 2006 года вы поставляете им 2 млрд кубометров газа в год. Казахстан – крупнейший инвестор в Грузии.

– После встречи нашего президента с Михаилом Саакашвили. У них была принципиальная договоренность о долгосрочном сотрудничестве. Поначалу у нас было много вопросов после цветной революции в Грузии. Казахстан – все же страна, находящаяся в развитии, а в Грузии все произошло одномоментно. Но слава богу, все произошло, как произошло. Финансовые ресурсы Казахстана очень большие. Мы сами не успеваем переваривать все эти ресурсы. Мы поощряем экспорт и инвестиции как государственных, так и частных компаний. Казахстан будет инвестировать в газотранспортную систему Грузии, в недвижимость и так далее. Мы заинтересованы в поставках газа в Грузию в долгосрочной перспективе. Саакашвили не зря говорит, что сейчас произошло второе нашествие казахов на Грузию за последние 1000 лет.

– Еще вы экспортируете нефть для трубопровода Баку–Тбилиси–Джейхан. Сейчас вы транспортируете нефть по морю на танкерах, но вы рассматриваете проект построить трубопровод по дну Каспийского моря?

– Сейчас Казахстан экспортирует 1,3 млн баррелей в день, к 2010 году – 2 млн баррелей. Мы всегда говорили о многовекторности экспортных маршрутов. В первую очередь мы, сколько можем, поставляем нефть по российским трубопроводам. Через "Транснефть" и КТК. Все остальное мы направляем по другим маршрутам. Вопрос о строительстве трубопровода до Баку с экономической точки зрения не стоит. Выгоднее транспортировать на танкерах. В декабре мы открыли новый трубопровод в Китай объемом 10 млн тонн. В мае первая нефть дойдет до Китая. Для нас очень интересен и Иран, но наши основные инвесторы – американцы, а американские компании не имеют права экспортировать нефть из Ирана.

Казахстанский истеблишмент большое значение придает возможному председательству республики в ОБСЕ

28.03.2006. Немецкая волна

В.Волков

Казахстанский истеблишмент большое значение придает возможному председательству республики в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Кандидатура Казахстана предложена на 2009 год. Если эта возможность осуществится, Астана сможет не только оказывать значительное влияние на работу этой организации, но и предъявлять своим критикам аргумент: «Вы говорите, что у нас грубо нарушают права человека, что у нас авторитарный режим, но если бы это было так, то нас бы не избрали председательствовать в ОБСЕ»! О том, какова процедура избрания той или иной кандидатуры и о шансах Казахстана – в интервью ВВ с немецким экспертом по Центральной Азии Михаэлем Лаубшем.

Господин Лаубш, в понедельник информационное агентство Интерфакс-Казахстан распространило высказывание действующего председателя Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, министра иностранных дел Бельгии Карела Де Гухта о возможном председательстве в ОБСЕ Казахстана. Согласно Интерфаксу, Карел Де Гухт, прибывший в Астану и встретившийся там с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым, заявил: «Для ОБСЕ очень важно, что в будущем одна из стран, как мы говорим, к востоку от Вены председательствовала бы в этой организации. В этом отношении центрально-азиатский регион очень важен. Мы считаем, что в этом регионе Казахстан является самым достойным, самым возможным кандидатом на этот пост». Является ли это высказывание сигналом о том, что Запад видит Казахстан во главе ОБСЕ?

МЛ: Естественно, это факт: никакая другая страна пока в качестве кандидатуры на председательство в ОБСЕ на 2009 год не предусмотрена, предложение пока одно – Казахстан. Впрочем, я не думаю, что взгляд на Казахстан действующего председателя ОБСЕ, министра иностранных дел Бельгии Де Гухта, полностью позитивен. Именно он в последние недели достаточно много критики высказывал в СМИ и по поводу президентских выборов в Казахстане, и по поводу случаев гибели оппозиционных политиков в этой стране. Я не думаю, что Бельгия как действующий председатель ОБСЕ без всяких «но» дает Казахстану свое «добро» на председательство в ОБСЕ. И подтверждение своей точке зрения я нашел в пресс-службе ОБСЕ, куда я обратился сразу, как только прочитал сообщение Интерфакса о высказывании Де Гухта. Тем более, в последние дни из США не слышно голосов в поддержку Казахстана, и вряд ли бельгийские дипломаты вдруг решили взять противоположный курс.

Когда должен решаться этот вопрос и какова процедура принятия решения по нему?

МЛ: Крайний срок для решения вопроса о председательстве в ОБСЕ – это конец этого года, когда постоянный Совет ОБСЕ должен принять это решение. Это должно быть единогласное мнение всех членов ОБСЕ в пользу кандидата. Если хотя бы один член ОБСЕ проголосует «против», то кандидатура снимается. В свою очередь, это значит, что еще перед голосованием будет производиться оценка того, какие шансы имеет кандидат на положительный результат. Если нет, если, к примеру, США, или Евросоюз дадут понять, что не проголосуют «за», то начнется работа по выдвижению и альтернативного предложения. То есть такая ситуация, при которой все внимание до конца года будет сфокусировано лишь на Казахстане, а потом эта кандидатура провалится, вряд ли возможна. Я полагаю, что с середины года, если выяснится, что некоторые страны не готовы голосовать за Казахстан, появится альтернативное предложение.

Как голосуют в постоянном совете ОБСЕ европейские страны, каждая отдельно или одним голосом?

МЛ: Политика Евросоюза такова, что в постоянном совете ОБСЕ он голосует одним общим голосом. Это значит, что до голосования состоится внутренняя дискуссия среди стран ЕС о готовности принять кандидатуру Казахстана на выборах председательствующего в ОБСЕ. И если единого мнения не будет достигнуто, то в ход будет запущена примерно та же схема, что и в целом в ОБСЕ, то есть ЕС приступит к подготовке альтернативного предложения. Делаться это будет за закрытыми дверями, но в тесной координации с США.