Русский в Эстонии – это профессия
Вести Сегодня,
30.05.2007
Елена Слюсарева
Активист «Ночного дозора»
Дмитрий Кленский - о таллинских перспективах
Представителей «Ночного дозора» участники недавнего
съезда ЗаПЧЕЛ встретили стоя. В своей стране эти люди, вступившиеся за память
дедов и отцов, теперь подвергнуты травле и объявляются зачинщиками погромов. На
войне, как на войне, говорят они. В Эстонии идет война против русских...
Дмитрий Кленский – человек беспартийный, журналист,
политолог, правозащитник. По матери эстонец, по отцу – русский, потомственный
гражданин Эстонии, свободно владеет эстонским. Свою организацию «Список
«Кленского» называет маленьким диссидентским клубом. Вначале особенно попросил
отметить два момента: «Наша организация не имеет никакого отношения к недавним
беспорядкам. И второе: агентами Москвы тоже не являемся. Напротив, к Москве мы
сами в претензии».
- Дмитрий, поделитесь
опытом, как русская община Эстонии дошла до сноса памятника.
- В том-то и дело, что русской общины в Эстонии нет,
есть лишь разрозненное русское население. Из миллиона 400 тысяч жителей Эстонии
русские составляют 350 тысяч (25 процентов, всего неэстонцев 33 процента). Из
этих 350 тысяч 100 тысяч – граждане России, 125 тысяч – неграждане и 130 тысяч –
граждане Эстонии. И, что особенно важно, граждане делятся на потомственных (как
я, таких около 40 тысяч) и натурализованных. Но качество гражданства этих
категорий серьезно различается. Натурализованного гражданина можно лишить
гражданства по целому ряду признаков, в том числе за антигосударственную
деятельность. Так людей провоцируют к пассивности, боятся же – даже за критику
правительственной линии объявят врагом народа. Сталинская 58-я статья в
европейском государстве во всей красе!
- А что из себя
представляет русское население?
- Средний образовательный уровень его заметно ниже, чем
у русских Латвии. К нам в советское время ввозилась в основном рабочая сила,
поэтому у нас мало интеллигенции. Это не позволяет сцементировать общину в
самодостаточную этническую структуру. Тем более, что имеющаяся интеллигенция –
далеко не те самодостаточные люди, которых можно было бы назвать лидерами
мнений. Поглощенные борьбой за существование, интеллигенты сделали свою
русскость профессией. Эстонское государство их покупает, и они охотно
демонстрируют благополучие меньшинств.
При этом у нас нет ни одного русского министра, ни
одного русского директора госдепартамента. В Таллине, где среди населения
русскоязычных и эстонцев -пополам, в мэрии 90 процентов работников – эстонцы. По
всем социально-экономическим показателям качество жизни русских заметно ниже,
чем у эстонцев. Уровень жизни в два раза ниже. Что это значит: если эстонец
работает на двух работах, то русский – на трех. Знание эстонского языка никакого
преимущества русским перед эстонцами не дает, преимущества только у одного
русского перед другим. Эстонцы вне конкуренции. 90 процентов колющихся
наркоманов – русскоязычные.
Все об этом молчат, а высунешься с критикой –
«подрываете устои государства». Нас давят морально и духовно, ведь нацизм – это
не фюрер с усиками, это когда один народ живет за счет другого, что Эстония
пытается сделать правилом.
- А что богатые
русские?
- Таких четверо в десятке самых богатых жителей Эстонии.
Подставные лица, транзитчики. Дают стране 10 процентов валового продукта. Но
никакого отношения к русской общине они не имеют. У бизнесменов-то
российско-эстонских отношения заметно приятнее. Это и есть моя претензия к
России: пока что в ее политике в отношениях с Эстонией интересы бизнеса
превалируют над интересами российского государства.
- Снос Бронзового солдата
все-таки разбудил народ.
- Конечно. Протестовать выходили люди совершенно
аполитичные. Я там встретил мальчишку лет 12. Чего пришел? Он так возмущенно
отвечает: «Моего деда на войне убили, а они памятник убрали». Я интересуюсь:
«Чего ж родители не пришли?» «А им по фиг». Но откуда ребенок все это знает, так
убежденно и по-взрослому говорит? Значит, родители так относятся, им не все
равно что происходит, но протестовать боятся – с работы выгонят... А молодежи в
те дни было много. И ведь все эти обиды и возмущения копятся, и выплеснутся в
конце концов, но власти закрывают глаза на такую перспективу.
- Теперь-то община может
сплотиться?
- Вряд ли. Власти изо всех сил постараются этого не
допустить, нагнетают страх в обществе, чтоб никто никуда не вылезал. Мы же все
видели, с каким сладострастием полицейские избивали людей – лежащих, со
скрученными руками. Теперь начинается охота на ведьм – на «Ночной дозор»
повесили организацию беспорядков, хотя это явная ложь. А вот косвенных
доказательств того, что именно власти организовали и спровоцировали беспорядки и
погромы, множество. Нас поливают грязью и эстонская пресса, и русская. Обвинять
нас очень удобно, тем более, когда адвокаты боятся защищать нас, врагов
народа.
- И что
дальше?
- Думаю, энергии русского протеста не позволят
пробиться. Подавят. Но это, конечно, не повод опускать руки. Мы хотим создать
фонд Студенецкого – нашего неформального лидера, умершего в марте, и движение
«Ночной дозор» имени Мартина Лютера Кинга, в пику Америке, которая во многом
провоцирует происходящее в Балтии. А «Лютер» поможет напомнить Америке о пользе
тех перемен для нее самой. Достучаться до Европы со своими проблемами мы
постараемся при помощи Татьяны Жданок – на нее вся надежда, и, конечно же, надо
обязательно объединяться с русскими Латвии – вы намного сильнее, у вас намного
богаче политический опыт, вместе нам легче добиться равноправия.
Комментарий (Валерий Новосельский): Дмитрий Кленский видит
ситуацию такой, какой она есть, и присутствующий в его словах элемент
внутриобщинной самокритики помогает "отделять зёрна от плевел" в анализе
эстонской ситуации.
Тем
не менее, признавая, что среди русских Эстонии есть интеллигенты, которые
"сделали свою русскость профессией", не нужно забывать о том, что среди "белых
воротничков" из эстонского этноса их намного больше. Особенно учитывая то, что
подавляющее большинство руководящих постов в их руках, а русским отведена роль
"рабочей силы" чуть ли не на уровне "гастарбайтеров".
|