Уроки и последствия газовой войны

20.08.2007. сайт ОГП

Валерий Карбалевич

Теперь, когда отгремели последние залпы информационных орудий, но еще не испарился запах пороха, не осел дым сражений очередной белорусско-российской газовой войны, пришло время обеим сторонам подсчитывать трофеи и потери, извлекать уроки и делать выводы.

Судя по всему, до этих драматических августовских событий у белорусского руководства еще были иллюзии, что новогодние нефтегазовые соглашения не есть окончательный вердикт Кремля по вопросу интеграции двух государств, что при каком-то благоприятном стечении обстоятельств ситуацию еще можно открутить назад, что проблема сама собой как-то рассосется, что договоры с Россией можно подписывать, но не выполнять. Теперь, после третьей газовой войны, нельзя сказать, что эти иллюзии полностью рассеялись, но по ним нанесен сокрушительный удар. И официальному Минску нужно не надеяться на чудо в виде доброй воли Москвы или неслыханной щедрости новых друзей (Китая, Венесуэлы, Ирана), а всерьез и основательно адаптироваться к новым внешнеэкономическим условиям.

Хоть конфликт вокруг своевременной оплаты поставляемого в Беларусь газа вроде бы исчерпан, но на горизонте белорусско-российских отношений явственно замаячили два новых кризисных очага. Прежде всего, это спор о новых ценах на газ в 2008 году. В соглашении, подписанном перед Новым годом, четко прописана формула определения цены на четыре года вперед. Она рассчитывается на основе европейской цены за предыдущий год и будет известна не раньше декабря. И никаких дискуссий вроде бы возникнуть не должно. Но какое значение в белорусско-российских отношениях имеют подписанные документы? Из правительственных источников Беларуси стала известна позиция нашей страны: мы согласны платить в следующем году не более $130 за 1 тыс. м3. Т. е получается, что все прошлогоднее соглашение с «Газпромом» летит под откос и затяжные, изматывающие переговоры с взаимными угрозами, шантажом и ударами под дых опять начинаются с чистого листа?

Побочным следствием прошедшей газовой войны станет ускорение строительства обходных газопроводов и нефтепроводов. Ибо конфликт напугал Европу, еще раз убедил ее в ненадежности транзитных государств.

Вторым кризисным очагом должен стать вопрос о невыполнении Беларусью соглашения о мерах по развитию торгово-экономического сотрудничества, подписанного 23 марта. Оно предусматривает взаимное снятие ограничений в двусторонней торговле. Однако белорусская сторона продолжает ограничивать продажу российских товаров на своем рынке, хотя сроки реализации основных пунктов этого документа уже прошли. Официальный Минск действует в своем фирменном стиле: под давлением партнера вроде бы идет на уступку, подписывает соглашение, но выполнять не собирается. Понятно, Москву это не устраивает.

Одной из причин, по которой белорусское руководство быстро свернуло газовое противостояние и пошло на уступки, был страх перед возможным банковским кризисом. Важным следствием новогоднего конфликта стала паника среди вкладчиков банков. Наслышавшись угроз об отключении газа, сотни, тысячи людей побежали снимать свои деньги, что грозило перерасти в проблему не только экономическую, но и политическую. Был поставлен под угрозу базовый институт социального доверия, якорь общественной стабильности. Поэтому правящая команда извлекла из тех событий важный урок. Он состоит в том, что острый международный конфликт не только консолидирует общество вокруг вождя, но, одновременно, чреват финансовым обвалом.

Кто знает, возможно, и на этот раз, если бы еще несколько дней продолжалось противостояние, информационные волны с тревожными новостями накрывали Беларусь, с обеих сторон сыпались угрозы, обыватель с испугу снова побежал бы в банки.

Не случайно сразу же после преодоления кризиса белорусские власти всеми силами пытались успокоить народ. Все государственные СМИ настойчиво сообщали, что Беларусь добросовестно выплачивает долг. А. Лукашенко принял главу Нацбанка П. Прокоповича, который доложил, какие у нас большие золотовалютные запасы, телеканалы ненавязчиво показали горки из слитков золота. В субботу, находясь в сельской местности на Гродненщине, А. Лукашенко продолжал успокаивать население: «Люди могут быть абсолютно спокойными за деньги, что хранятся в белорусских рублях…Если обрушится рубль, обрушится страна. Это для меня наиважнейший вопрос».

А переориентация на новых друзей (Китай, Венесуэлу, Иран) – это пока такое же средство успокоения, как и показанные по телевизору слитки золота. Нельзя, чтобы у обывателя складывалось впечатление, что Беларусь после ссоры с Россией оказалась в международной изоляции. Отсюда и такие усыпляющие рекламные ролики о замечательных перспективах экономического сотрудничества со все новыми государствами третьего мира.

Еще один важный урок газовой войны, который должно извлечь руководство Беларуси, состоит в необходимости более быстрыми темпами адаптировать экономику к новым ценам на энергоресурсы. Теперь становится еще более ясно, что, во-первых, возврата назад не будет, во-вторых, нынешняя экономическая система не в состоянии выдержать все возрастающее ценовое давление. Очевидно, что на системные рыночные реформы А. Лукашенко не решится. Но, с другой стороны, он понимает, что оставлять все как есть в нетронутом виде не менее опасно. Поэтому и принимаются какие-то половинчатые, паллиативные, косметические меры, призванные приспособить нынешнюю систему мобилизационной экономики к грядущим изменениям внешней среды обитания.

Было отменено большинство социальных льгот. Объявлено о сокращении госдотаций промышленным предприятиям. В субботу, находясь в Гродненской области, А. Лукашенко заявил о существенном уменьшении государственной поддержки сельскому хозяйству. Лежащее ОАО «Мотовело» без долгих раздумий продано австрийской компании АТЕС. Правительство и банки ведут лихорадочные поиски кредитов за границей. Директива № 3 ориентирует граждан и субъекты хозяйствования на экономию и бережливость.

Конечно, можно сказать, что все это - имитация реформ, они не решают вставших перед страной проблем. Но, с другой стороны, и настоящих проблем пока еще не возникло. Поэтому принятые меры адекватны остроте теперешней ситуации. А о будущем политики думают редко.

Но прагматизм в политике – вещь хорошая. Однако он не может быть стратегией, а остается лишь методологическим походом. У прагматиков слишком узкий горизонт. В состоянии стабильности такой подход дает оптимальный результат. Но в ситуации, когда общество находится перед необходимостью смены парадигмы развития, приземленный прагматизм лишь дезориентирует.