День продажи флота

rdu.org.ua, 07.07.08

Александр Данилов

Что общего может быть между Украинской народной республикой (УНР), существовавшей в годы гражданской войны, и Боливией? Ежегодно эта южноамериканская республика отмечает День моря. Потеряв после II Тихоокеанской войны (1879 — 1884 гг.) выход к океанскому побережью, страна не смирилась с этим, и до сих пор там существуют военно-морские силы, состоящие из одного мореходного судна (базируется в аргентинских портах), речных и озерных флотилий и частей морской пехоты.

Аналогичный Дню моря праздник был и в календаре УНР: в 1919 г. Директория постановила отмечать 29 апреля как «Свято Української державної фльоти і день Українського Чорного моря», правда, в отличие от боливийцев, в данном случае праздновать было нечего.

Первостепенным для моряков, особенно военных, был и остается вопрос флага. Позором считается, когда боевой корабль спускает флаг перед врагом, и наоборот — потомки гордятся теми, кто предпочел смерть бесчестию (вспомним песню о «Варяге»: «Мы пред врагом не спустили грозный Андреевский флаг...»). В апреле 1918 г. часть кораблей Черноморского флота подняла флаги УНР. Произошло это не впервые, но в этот раз под желто-синими стягами оказались не один-два, а сразу несколько десятков кораблей. Но сперва о некоторых событиях революционного 1917-го.

«Гуртки» и «рады»

После Февральской революции в Севастополе среди прочих национальных организаций образовалась Украинская черноморская громада, потом появились еще Рада военных и рабочих депутатов и Черноморский украинский воинский комитет. Также украинские рады и кружки создавались на многих кораблях и в береговых частях Черноморского флота.

Сначала эти организации занимались проведением массовых мероприятий с украинским уклоном и пропагандистской работой. Агитаторов несколько раз избивали (кстати, 65% матросов-черноморцев были украинцами). Такие случаи имели место на линкоре «Пантелеймон», в частях Севастопольской крепости и в морских полках (так называлась тогда морская пехота). В воспоминаниях об этом писал мичман Христич, в ту пору один из активистов-украинизаторов.

Однако к осени 1917 г. украинские организации на Черноморском флоте усилились. Если летом попытки поднимать на кораблях украинские флаги заканчивались, как правило, неудачей, то 12 октября эскадренный миноносец «Завидный» поднял украинский флаг и отказался его спускать. Матросы были настроены в этом вопросе решительно. Интересно, что протокол заседания комиссии украинцев и судового комитета «Завидного» составлен был на русском языке. Вообще у многих активистов было плохо с украинским: выступая весной 1917 г. на одном из первых заседаний Черноморской громады, инженер-капитан Неклиевич говорил по-русски и за это просил прощения у собравшихся.

7 ноября Центральная рада принимает III Универсал, который провозгласил создание Украинской народной республики в составе демократической Российской Федерации, а 12-го в честь этого события в Севастополе состоялась украинская манифестация. Стоявший же в Одессе крейсер «Память Меркурия» в тот же день поднял украинский флаг. Но более 200 матросов из команды крейсера отказались продолжать службу под ним и покинули судно. Командующему флотом была передана резолюция, в которой матросы изложили просьбу поднять Андреевский флаг на одном из строящихся крейсеров и продолжить на нем службу.

Надо сказать, что в своем отношении к украинизации матросы «Памяти Меркурия» были не одиноки. Так, Великорусское вече, одна из политических организаций Севастополя, выступила за сохранение единого флота, разделить который все настойчивее требовали национальные организации, особенно украинские. Однако партии социалистического толка, в отличие от веча, не были в этом вопросе столь категоричны.

Конец осени 1917 г. — апофеоз украинского движения на Черноморском флоте. III Всеукраинский воинский съезд в Киеве потребовал немедленно приступить к полной украинизации Черноморского флота. В Севастополе появился специальный комиссар, который ведал украинскими делами. 14 ноября 1917 г. Севастопольский совет, хотя и с оговорками, но признал украинизацию флота желательной и даже необходимой. 6 — 19 ноября 1917-го в городе проходил I Общечерноморский съезд с участием делегатов от всех кораблей и частей флота. На съезде единым блоком выступили большевики и украинские эсеры, обеспечив себе таким образом подавляющее большинство. В итоге съезд моряков согласился украинизировать флот, если такое решение будет одобрено Учредительным собранием. Правда, дружба большевиков с украинцами (этим словом в 1917 г. чаще называли представителей соответствующего политического движения, а не народа) закончилась очень быстро.

После фактического перехода 18 декабря власти в Севастополе в руки большевиков и их союзников вопрос о принадлежности флота и его украинизации был снят, а когда в марте 1918 г. была провозглашена Советская социалистическая республика Тавриды (в составе РСФСР), то было объявлено, что Черноморский флот принадлежит ей. Правда, владела она им недолго.

Эскадра в западне

В ночь на 27 января 1918 г. делегация Центральной рады в Брест-Литовске подписала мирный договор с представителями Четверного союза. 18 февраля германские и австро-венгерские войска перешли в наступление по всему фронту. Главный удар наносился на Украине. Уже 1 марта 1918 г. немцы вошли в Киев.

18 апреля началось вторжение германцев в Крым. Их войска серьезного сопротивления не встретили, наиболее упорные бои были только под Севастополем. Наперегонки с немцами рвалась на юг группа войск УНР под командованием полковника Болбочана, специально созданная для занятия Крыма и захвата флота. Дальше Симферополя эта группа, правда, не дошла, поскольку немецкое командование потребовало, чтобы войска УНР покинули полуостров, угрожая их в противном случае разоружить.

Пока немцы наступали, в Севастополе бушевали страсти. Матросы то принимали решение выйти в море и дать бой, то собирались эвакуировать флот в Новороссийск и другие порты Черного моря. Комфлота Михаил Саблин и комиссар Кнорус то подавали в отставку, то возвращались к исполнению своих обязанностей. Из Москвы сыпались одна за другой грозные телеграммы, а на улицах периодически возникали потасовки между сторонниками разных политических организаций.

В эти же дни в Севастополе появился представитель Центральной рады Сотник. Известно, что он был принят командующим и, видимо, передал ему предложения, суть которых была такова: база и флот признают протекторат УНР, и тогда ни один немец в Севастополь не войдет.

Сначала все предложения Центральной рады моряки отвергли, но приближение германских войск изменило их настроение. В Киев были отправлены две телеграммы для уточнения условий соглашения. Но обе депеши остались без ответа. Тогда к немецкому командующему генералу Кошу послали делегацию. Он общаться с делегатами отказался и передал через представителей УНР при своем штабе, что согласен на переговоры с каким-нибудь известным ему адмиралом. Также было сказано, что наступление будет прекращено, если флот признает власть УНР, которой планируется его передать. Знаком принятия условий Коша станет поднятие на кораблях соответствующих флагов. Судя по всему, между Саблиным и представителями Центральной рады имелись соглашения на этот счет. Это подтверждается последующим развитием событий.

Возникает вопрос: зачем Саблину было сговариваться с Радой? Современники характеризовали Михаила Павловича как человека чести и большого патриота, который всеми силами пытался сберечь флот для возрожденной России и ради этого был готов к компромиссам, в том числе и таким, как поднятие двухцветных флагов УНР.

29 апреля на дредноуте «Воля» очередное делегатское собрание небольшим большинством голосов решило передать командование Саблину (за несколько дней до этого он подал в отставку) и поднять украинские флаги. В знак протеста против этого решения представители минной бригады покинули дредноут. Прибывший Саблин заявил собранию, что Черноморский флот является достоянием всего российского народа, в том числе и украинского, который флот сохранит, в то время как большевики обрекают его на гибель. Единственную возможность спасти флот адмирал видел в том, чтобы поднять украинские флаги и остаться в Севастополе.

После возвращения Саблина к командованию в Киев была отправлена телеграмма: «Сего числа Севастопольская крепость и флот, находящийся в Севастополе, подняли украинские флаги. В командование флотом вступил. Контр-адмирал Саблин». Однако эта телеграмма отсылалась фактически в никуда: 28 апреля 1918 г. Центральную раду разогнали немцы.

После отправки телеграммы в Киев Саблин связался с германским командованием, сообщил о своем вступлении в должность и просил принять делегацию. С наркоматом по морским делам в Москве комфлота прекратил всякие сношения. Кораблям Черноморского флота командующий отдал распоряжение поднять украинские флаги. К 18.00 29 апреля линкоры, крейсера и несколько эсминцев красные флаги спустили. Большинство эсминцев это делать отказались. Эскадренный миноносец «Керчь» поднял на стеньге сигнал: «Позор и продажа флота».

Тогда же собрание минной бригады постановило начать эвакуацию из Севастополя. Саблин не возражал. В 22.30 29 апреля 1918 г. начали сниматься с якорей и уходить из Южной бухты эсминцы. За ними потянулись 10 сторожевых катеров, приказав транспортам, стоявшим на рейде, следовать за ними. В последний момент отказались покидать Севастополь команды подводных лодок.

Примерно в это же время в Симферополь прибыла новая делегация для переговоров с немецким командованием. Она обратилась с просьбой приостановить наступление немецких войск, так как флот украинизировался. В ответ на это генерал Кош заявил, что не может отказаться от оккупации Севастополя и потребовал разоружения флота и расформирования судовых команд.

К вечеру 30 апреля 1918 г. передовые части германских войск подошли к Севастополю. Когда стали известны результаты переговоров с генералом Кошем, моряки сменили украинские флаги на красные и потребовали от командующего немедленно уводить корабли из Севастополя. Саблин заявил, что поведет флот только под Андреевским флагом. Его условие было принято, и комфлота приказал украинские и красные флаги спустить, поднять Андреевские и быть готовыми к походу.

После 30 апреля 1918 г. в Севастополе остались 7 старых линкоров, 3 крейсера, 12 эсминцев (часть из них составляли старые миноносцы, находившиеся в доках и в ремонте), 15 подводных лодок, 5 плавбаз, 3 румынских гидрокрейсера, большое количество транспортных и вспомогательных судов. Не были эвакуированы подразделения морской авиации и большие запасы снаряжения. Оставшиеся суда были фактически без экипажей: демобилизации, демократизации, убийства офицеров и отправка моряков защищать завоевания революции сократили к апрелю 1918 г. численность личного состава флота с почти 48000 матросов и офицеров (перед февралем 1917 г.) до менее чем 7000 военморов.

Вступившие в Севастополь немцы флаги (в том числе и украинские), оставшиеся на брошенных кораблях, начали спускать и постепенно поднимать вместо них свои, германские. Хотя, как вспоминали очевидцы, на некоторых судах флаги УНР еще какое-то время оставались. Передавать боевые корабли Украине германское командование весной 1918 г. не собиралось.

Таким образом, флаги УНР на кораблях Черноморского флота (и то не на всех) были подняты чуть дольше, чем на сутки. Однако этот факт не помешал морскому ведомству УНР учредить праздник флота и моря и даже отчеканить бронзовую медаль в честь этого события. Описание медали в специальной литературе есть, но в глаза ее никто не видел.

Морская «травля»

Появление такого праздника могло стать историческим анекдотом, если бы стараниями в первую очередь Святослава Шрамченко, «ляйтенанта фльоти», ставшего в эмиграции ее «геродотом», не сложился миф о 29 апреля. У моряков существует обычай «травли»: когда слушателям рассказывается какая-нибудь забавная история, как правило, мифического содержания.

Практически все статьи Шрамченко представляют собой пример самой настоящей «травли», правда, с политическим оттенком.

Эстафету Шрамченко подхватили украинские исследователи времен перестройки и независимости. Вот некоторые из относительно недавних публикаций: «Кораблі української флоти (1917 — 1918 рр.)» («Військово-історичний альманах», № 32001), «Морской славе Украины — 510 лет» («Зеркало недели», № 152002), «Первый крейсер УНР» («Киевский телеграф», 25 ноября 2005 г.).

Что бы в таких статьях ни писали, какую бы тему ни затрагивали, все рано или поздно упиралось в рассказ о могучем украинском флоте образца 1918 г. Если «ляйтенант» Шрамченко сознательно искажал факты, то некоторые его последователи как минимум просто не удосужились проверить информацию. Так и гуляют из года в год по печатным и интернет-страницам басни про «фльоту», которой никогда не было.