Проблемы военной безопасности в контексте союзных отношений

Разумовский А.М. (доц.,к.т.н., полковник ВС РБ)

Опыт новейшей истории убедительно показывает, что определение войны, как продолжения политики насильственными методами, не потеряло своей актуальности.  Применение вооруженных сил остается действенным механизмом достижения политических целей там, где этот вариант представляется наиболее быстрым и эффективным в координатах результат-стоимость.

В условиях значительного различия экономической и военной мощи государств, применение силы  приобрело еще больший соблазн, так как исключает адекватный встречный ущерб экономической и социальной системам агрессора.

Что касается повода к применению вооруженной силы, то он всегда может быть найден или создан.  Современная информационная машина Запада кого угодно может убедить в том, что белое - черное, а черное - белое, и никакие политические организации международной безопасности не смогут этому помешать. Последние события вокруг Ирака еще раз это подтверждают.

К тому же, совершенствуются сами механизмы применения вооруженных сил: инспирирование и эскалация конфликтов низкой интенсивности, арсенал специальных операций,  дистанционное огневое и электронное подавление противника без ввода войск на его территорию, военная интервенция под вывеской миротворческих операций в комплексном сочетании с мерами политико-дипломатического, социально-экономического, информационно-психологического характера.

Отсюда следует вывод, что проблемы военной безопасности должны оставаться приоритетными для любого государства, которое реально претендует на свой суверенитет.   Основным гарантом военной безопасности выступают национальные вооруженные силы, которые, в конечном счете, должны исключать агрессию как приемлемый вариант достижения политических целей.

Говоря о вооруженных силах нельзя забывать и то, что этот инструмент  обоюдоострый, создаваемый не только для пассивной обороны национальной территории. Всегда надо допускать ситуацию их использования для реализации национальных интересов на международной арене. Это использование может простираться от ведения внешней разведки, оказания военно-технической помощи, обучения иностранных специалистов, демонстрации силы до военного присутствия или участия в боевых действиях вне национальных границ.   

Утверждение о приоритетности проблем военной безопасности не рассматривается в противопоставлении остальным составляющим понятия «национальная безопасность». Печальный опыт СССР не допускает игнорирование системного подхода в этих вопросах. Вместе с тем, приоритетность проблем военной безопасности объясняется их спецификой, а именно, невозможностью решения в ограниченные сроки без наличия соответствующей базы – военной организации государства - и ее планомерного развития. 

Под военной организацией государства понимается совокупность государственных и военных  органов управления, вооруженных сил и других войск, организаций и предприятий, деятельность которых в мирное время направлена на решение задач по обеспечению военной безопасности государства, а в случае возникновения военного конфликта - на достижение его политических целей путем применения военной силы. 

Военная организация создается всегда заблаговременно, опирается на соответствующую правовую базу, является результатом военной политики правительства и повседневного военного строительства.

Однако лишь немногие государства мира могут позволить себе создать автономные военные организации, которые, с одной стороны, являются действительным гарантом военной безопасности страны, а с другой -  независимые от внешних источников.

Что делать государству, претендующему на суверенитет, если его ресурсы по созданию эффективной и автономной военной организации незначительны или в принципе отсутствуют?  Исторический опыт  показывает, что число вариантов решения проблемы ограничено – или довольствоваться мнимым суверенитетом, или объединять свои усилия в рамках военно-политического союза с другими государствами, имеющими схожие национальные интересы. Это, прежде всего, экономические интересы и близость национальных проблем, так как по утверждению классиков геополитики этнические, конфессиональные, исторические и иные мотивы  играют в союзных отношениях лишь второстепенную роль.

Если рассматривать политический спектр Беларуси за годы государственной независимости, то никакого единства взглядов на определение национальных интересов у его субъектов не выработалось. Одни считают, что они лежат в русле процессов глобализации и естественный путь Беларуси с точки зрения военной безопасности – интеграция в структуры НАТО. Другие считают, что близость интересов есть только на Востоке, оперируя убедительными экономическими и социальными показателями. Третьи – убежденные сторонники «нейтралитета»  - считают возможным реализацию национальных интересов через балансирование на интересах Запада и Востока, игру на сегодняшних слабостях последнего. 

Все эти противоречия взглядов, так или иначе, находили отражение в военной политике Беларуси, военном строительстве, и в конечном итоге, в подходах к строительству национальных вооруженных сил.

А между тем, проблемы обеспечения военной безопасности не допускают резких и частых политических колебаний. Они требуют продолжительной стабильности политических взглядов, четкого определения национальных интересов и создание военной организации,  соответствующей государственным целям.  

Сегодня Беларусь имеет военную организацию открытого типа, зависящую по большинству номенклатуры вооружений, боеприпасов, запчастей, горюче-смазочных материалов от внешних поставок. Внешняя зависимость наблюдается и по вопросам военного образования, боевой подготовки войск, модернизации вооружения.

Что оставалось стабильным за последнее десятилетие, так это неуклонное сокращение военного бюджета, численности частей, личного состава, вооружения и техники, военной инфраструктуры, старение средств вооруженной борьбы при оттоке квалифицированных кадров, снижении уровня военного образования и боевой подготовки по сравнению с советскими временами.

В той или иной степени эти негативные процессы свойственны всем государствам постсоветского пространства, включая Российскую Федерацию. Во многом они объясняются развалам единой системы военной безопасности СССР, негативными тенденциями в экономике переходного периода стран СНГ, невозможностью использования старых подходов военного строительства в новой ситуации и т.п.

Теоретически для Беларуси существует три подхода к созданию системы военной безопасности.

Первый основан на интеграции в евроатлантические структуры по примеру стран Балтии. Он предусматривает создание военной организации государства открытого типа, где надсистемы управления и обеспечения находятся вне национальных границ, а исполнительная система – вооруженные силы страны – сопрягаются и дополняется силами НАТО.

При таком подходе уже сейчас должны вставать вопросы о переходе на стандарты НАТО, активном участии в ПРМ как инструменте интеграции, адаптации систем управления, языковой подготовке и т.п. Беларусь должна готовится морально и законодательно принять на себя  обязательства перед Евро-Атлантическим союзом.

Это вполне допустимый вариант, если формально рассматривать  ориентацию большинства общественно-политических организаций Беларуси. Проблема его реализуемости лежит скорее вовне. Сегодня нет убедительных сигналов о том, что Евро-Атлантический союз желает видеть Беларусь с пророссийски ориентированным большинством населения, с экономикой, завязанной в основном на Восток, с нарастающими внутренними социально-экономическими проблемами  в своих рядах. 

Второй вариант основывается на принципе нейтралитета начала 90-х годов в связке с идеями балансирования на интересах Восток-Запад.

 В военном плане этот вариант предполагает опору, прежде всего, на собственную военную организацию и потенциал, доставшийся в наследие от СССР.

Проблема реализации данного подхода в том, что он строится на необъективном утверждении об «исключительном» геополитическом положении Беларуси. На самом деле Беларусь представляет собой один из четырех транзитных коридоров из России в Польшу и не более того.

При попытки реализации этого варианта в военном строительстве сохранятся основные негативные тенденции последнего десятилетия, а потенциальная угроза военных конфликтов и внутренней дестабилизации постоянно будет иметь место.

 Третий вариант  основан на интеграции Республики Беларусь с  Российской Федерацией и предполагает военно-политический союз по защите совместных интересов.

В рамках этого варианта была принята Концепция совместной оборонной политики, утвержденная Высшим Советом Союза Беларуси и России      (22.1.98 г.). В частности, она предусматривает создание  региональной группировки войск (РГВ) на следующих принципах:

состав национальных вооруженных формирований, выделяемых в состав РГВ, и ее всестороннее обеспечение определяется на основе решений Высшего Совета Союза Беларуси и России;

 в  мирный период воинские формирования, выделяемые в состав РГВ, сохраняют национальную принадлежность и находятся в подчинении Министерств обороны Беларуси и России;

для непосредственного управления РГВ  в угрожаемый период и при отражении агрессии на базе Министерства обороны Республики Беларусь  создается Объединенное командование РГВ (ОК РГВ);

предусматривается создание в мирное время   единых систем ПВО,  предупреждения о ракетном нападении, а также объединенных систем подготовки войск, технического и материального обеспечения.

 Концепция определяет также необходимость формирования совместного, а в перспективе единого оборонного заказа, и направления сотрудничества  в области мобилизационной подготовки экономик государств - участников Союза.

Казалась бы, что этот военно-политический документ создает базу для создания объединенной военной организации Союза.

Вместе с тем, он далек от того, чтобы действительно стать гарантом военной безопасности в регионе и не может идти в сравнение со степенью военной интеграции в рамках НАТО.

Во-первых, отсутствуют действенные военно-политические механизмы, способные в мирное время согласовать все аспекты военного строительства, добиться того, чтобы военные организации двух государств дополняли друг друга. Если этого нет, то вызывает сомнение возможность оперативного принятия совместных военно-политических решений при обострении обстановки. Препятствием может стать даже расхождение в национальных законодательствах двух стран.

Во-вторых, предусмотренное Концепцией создание Объединенного командования в угрожаемый период не выдерживает критики, так как коалиционные управляющие органы  это самое сложное, что есть в системе коллективной безопасности.

Именно вопросам управления, как на политическом, так и на собственно военных уровнях, в НАТО уделяется первостепенное значение. Без них не может идти речи о согласованной военной политике, военном строительстве и в конечном итоге, строительстве национальных вооруженных сил, не решаемы в принципе проблемы развития военной инфраструктуры под задачи коллективной безопасности, остается открытым и вопрос  военно-технического  развития национальных составляющих.

Таким образом, РГВ без постоянно действующей системы военно-политического руководства и военного управления представляется лишь декларацией о намерениях. Никакие решения совместных коллегий Министерств обороны Беларуси и России, носящие рекомендательный характер, поправить положение не могут.

В рамках предложенных Президентом Российской Федерации В.В.Путиным вариантов интеграции России и Беларуси достаточно просматриваются несколько подходов коллективного обеспечения военной безопасности:

- создание на переходный период объединенных, а в последствие  единых вооруженных сил, управляемых федеральным центром;

- создание объединенных сил из состава национальных составляющих с коалиционным постоянно действующим военным командованием, при построении всей системы безопасности на принципах НАТО;

- заключение договора между двумя суверенными государствами о взаимопомощи и оказание постоянного содействия в развитии военной организации Беларуси со стороны России.

Эти подходы будет иметь место, разумеется, если руководством Беларуси или России не будут избраны иные внешнеполитические ориентиры.

Как видно, проблемы коллективной безопасности лежат не столько в военной, и даже не в военно-политической сфере. Дальнейшее совершенствование системы безопасности упирается, прежде всего, в саму степень политической и экономической интеграции, требует четкого определения национальных интересов и их пересечения, угроз их реализации, стабильности государственной политики и стратегических целей.