Героин в социальном контексте

«Проблемы усугубятся еще больше после того, как русскую гимназию упразднят и переведут на эстонский язык обучения».

Сегодня в Таллинне состоится презентация книги «Жизнь с героином» – о проблеме употребления «тяжелого» наркотика и тревожащем размахе эпидемии ВИЧ в Эстонии, затрагивающих преимущественно русскоязычное население. Накануне автор книги Пол Даунс побывал в редакции газеты «Молодежь Эстонии» и ответил на вопросы нашего корреспондента Любови Семеновой.

— Ваша книга — это…

– …27 интервью с молодыми людьми, попавшими в зависимость от наркотиков, в которых они говорят о своих эмоциях, рассуждают о социальной политике государства, своих взаимоотношениях с обществом и о собственном будущем – будущем русскоязычного человека, живущего в Эстонии.

— Почему «Жизнь с героином»? С героином, скорее, смерть…

– Наверное, прежде всего потому, что хотелось рассказать именно о жизненном опыте, внутренних переживаниях молодых людей, имеющих проблемы с героином. Меня интересовали не статистические данные, а их личное мироощущение, то, как они жили или живут в этой зависимости. Я задавал им такие же вопросы, какие задал бы любому другому человеку: об их жизни, надеждах, ожиданиях, мечтах.

— Почему именно наркоманов вы выбрали для своих интервью? Не неудавшихся самоубийц, асоциалов или, допустим, клиентов психиатрических клиник? Почему именно этот контингент?

– Я связан с Эстонией пятый год, преподавал право и психологию в университете «Конкордия» с 1998 года. В начале 1999 года Нелли Каликова выступила в университете с лекцией, в которой рассказала о надвигающейся на Эстонию эпидемии ВИЧ. Я был шокирован статистическими данными, которые представила Нелли. Из них следовало, что около 90 процентов зависимых от героина наркоманов в Эстонии – русскоязычные. Тогда у меня и родилась идея написать эту книгу, исследовать наркозависимых и ВИЧ-инфицированных.

— Кто помогал делать эти интервью, если герои вашей книги — русскоязычные, а вы русским не владеете?

– Сначала Нелли Каликова помогла получить доступ к людям, которые находятся на лечении метадоном в Коплиском центре. Я составил вопросы, и эти вопросы наркоманам задавали студенты, которым я преподавал в «Конкордии». И потом, я хотел, чтобы мои студенты увидели мир вне стен университета. А когда уже я сам увидел результаты интервью, мне стало очень интересно, я понял, что это великолепный материал, и тогда решил провести исследования на эту тему. Я просмотрел различную статистику по героину, по ВИЧ и вообще наркотикам.

— А вы лично встречались с героями вашей книги?

– Да, конечно, я приходил в центр в Копли вместе со своими студентами.

— Как вы сами относитесь к этим людям: как к виновным в своих слабостях или как к жертвам социальной политики?

– Я считаю, что они хотят уйти от реальности, в которой пребывают и которая причиняет им боль и страдания. Общение с ними показывает, что эти люди очень несчастны, они потеряли надежду и интерес к жизни. Кстати, проведено достаточно много европейских исследований, где проблема зависимости от героина рассматривается как социальная маргинализация.

— В Ирландии проблема наркомании не стоит так остро, как у нас?

– В Ирландии остро стоит проблема алкоголизма, причем среди молодых девушек. Я являюсь одним из сотрудников проекта по исследованию школ, которое проводится в 29 странах Западной, Центральной и Восточной Европы, и могу назвать ирландскую ситуацию с употреблением алкоголя критической. В других странах – другие проблемы. Например, специфической проблемой для Эстонии и Латвии является то, что в этих странах подростки начинают «знакомство» с наркотиками сразу с сильных наркотиков, причем в очень раннем возрасте, тогда как в других странах обычно начинают с алкоголя, а потом уже переходят на марихуану и так далее.

— Почему?

– Я обратил внимание на то, что у многих русскоязычных молодых людей, подростков в Эстонии намного меньше возможностей реализоваться, чем у эстонцев. Но что поразило в интервью – практически у всех, с кем беседовали, была достаточно крепкая постоянная связь, по крайней мере, с одним из родителей. Это говорит о том, что главную роль здесь играют не семейные проблемы. Согласно данным, предоставленным Нелли Каликовой, только 20 процентов героинозависимых молодых людей в Эстонии имеют проблемы именно в семье. У остальных проблемы образуются вне дома.

— Таким образом вы полностью разрушили все мои представления о причинах наркомании, потому что я-то как раз считала, что истоки надо искать, в первую очередь, в семье. Оказывается, нет?

– Это не только ваши представления, это сложившийся стереотип, однако он не соответствует действительности. Мое мнение таково, что нужно обязательно фокусироваться на слабо успевающих русскоязычных школьниках, у которых меньше возможностей даже по сравнению с русскоязычными, но более успешными сверстниками впоследствии чего-то добиться в жизни.

— Кто должен фокусироваться?

– Интеграционная программа и государство. Необходимо в рамках интеграционной программы создать стратегию, направленную на успех, именно для этой группы людей. Я позволю себе критиковать существующую в Эстонии интеграционную программу, основываясь на социологических, психологических и социальных исследованиях. Я считаю, что даже те 20 процентов молодых людей, принимающих наркотики из-за семейных проблем, скорее всего, сами же эти проблемы в своих семьях и создают. И проблемы в семье возникают уже потом, когда они принимают наркотики, а не до этого.

— Это какой-то новый взгляд на проблему.

– Я считаю также, что взаимозависимы также ранний уход из школы и наркомания. Необходимо принимать меры к тому, чтобы дети оставались в школе как можно дольше. Для этого нужны какие-то факультативные мероприятия, занятия спортом, искусством, музыкой. Чтобы они не шли на улицу. Это целый комплекс мер.

— Но ведь и в школе у детей достаточно проблем, которые могут привести к употреблению наркотиков?

– Да, и эти проблемы усугубятся еще больше после того, как русскую гимназию упразднят и переведут на эстонский язык обучения. Возможно, самые успевающие русскоязычные учащиеся добьются какого-то успеха и у них будет все нормально, но у тех, кого принято называть средними учениками, и у которых, может быть, имеются успехи в спорте, искусстве, музыке, в чем угодно, кроме языков, у них шансов практически нет. Я надеюсь, что Европейский союз может помочь с финансированием программ, которые предотвратили бы ранний уход из школы. Некоторые рекомендации я даю в своей книге, в том числе выработку специального стратегического плана, направленного на тех детей, которые не успевают в школе.

— Если бы все было так просто. Слушая вас, я почему-то задумываюсь о той стороне нашей жизни, которая скрыта от иностранцев. Наши проблемы гораздо глубже, особенно в русскоязычном восточном регионе. И у меня нет вашего оптимизма.

– Это опять связано с интеграционной программой. Меня больше всего поражает используемое у вас понятие «неэстонец» применительно к человеку, имеющему эстонское гражданство. Это странно, так не должно быть. Одно дело, когда это выражение употребляют люди в общении между собой, и совсем другое, когда это написано в государственном документе.

— Среди ваших близких знакомых есть зависимые наркоманы?

– Нет. Но вы ничего не спросили о проблеме ВИЧ, которая тоже упоминается в этой книге, и ей посвящена отдельная глава.

— Эту проблему у нас воспринимают тоже стереотипно, как неотъемлемую часть «тяжелой» наркомании: ВИЧ и героин – братья-близнецы.

– Тем не менее статистические данные о всемирной эпидемии ВИЧ, приведенные в отчете ООН за 2002 год, показывают, что в Эстонии в период 1999-2001 годов уровень ВИЧ на душу населения был самым высоким среди стран Восточной Европы. Причем этот отчет включает Россию и Украину, и Эстония обошла и эти страны. И большую роль в этом играет политика государства, потому что это затрагивает интересы, в первую очередь, русскоязычного населения. Государство может и должно принимать решительные меры для исправления ситуации