Проблемы межэтнических отношений в Казахстане.

Куртов Аждар Аширович – президент Московского центра изучения публичного права

С обретением независимости одного из южных соседей России в социально-политической практике этого государства начали происходить знаковые изменения. Суверенный Казахстан по воле его правителей выбрал не путь строительства современного демократического общества, в котором бы уважались права всех без исключения граждан, национальных и социальных групп, а совсем другую дорогу. Год от года стала нарастать этнократическая компонента в политике новой казахской элиты. В преамбуле уже первой Конституции независимого Казахстана 1993 г. гордо красовалась формула о том, что Республика Казахстан является формой государственности самоопределившейся казахской нации. То есть государством одних только казахов, как будто не было усилий других этносов, столетиями своим трудом создававших государственность Казахстана.

На протяжении всех лет независимости из республики систематически выдавливалось нетитульное население. Эта была сознательная и целенаправленная политика казахской политической элиты. Власть нужна была представителям казахских кланов для того, чтобы безраздельно распоряжаться бывшей государственной собственностью. В лице русскоязычных политиков и населения казахская элита видела серьезную опасность такому безраздельному господству. Славянские этносы, немцы и ряд других наций были гораздо менее предрасположены подчиняться архаичным, берущим свое начало в прошлой кочевой жизни казахов, правилам, идущим вразрез с европейским пониманием демократии и прав человека. Поэтому-то от них и решили избавиться в суверенном Казахстане.

Для этого в республике пошли даже на явную правовую дискриминацию нетитульных этносов. Одним из способов этой дискриминационной политики стала языковая проблематика. Язык был использован и в качестве средства этнократической мобилизации элиты и как оружие языкового апартеида. Рикардо Петрелла утверждает: «Язык - это одно из важнейших выражений особой идентичности группы. Естественно, он не единственное, но зато наиболее очевидное и наиболее распространенное выражение специфичности. Он сразу и очевидным образом отличает «нас» от «них». Внешне язык выступает как барьер, но изнутри - это инструмент опознания и интеграции... если языковой код группы не признается в качестве официального языка государства, которому принадлежит группа, неизбежно возникают проблемы, появляется источник для конфликта как на индивидуальном, так и на групповом уровне». Нормативное закрепление преимуществ казахского языка означало, что выбор в сторону вполне определенного направления реформ сделан однозначно. Кеннет Д. МакРей в статье «Язык и политика» замечает: «В двуязычных и многоязычных политических системах использование языков и языковые права становятся предметом важного политического выбора».

Например, согласно действующей Конституции Казахстана здесь признан только один государственный язык – казахский. Между тем его знает и на нем говорит явное меньшинство населения – не более 40%, тогда как русский язык является средством общения для более чем 90% граждан республики. В этом смысле фиксация конституционной нормы об одном государственном языке – явное нарушение и правового и демократического подходов. Ведь право как раз предполагает создание равных возможностей для всех субъектов, точно также как демократия, прежде всего, отражает стремление к установлению власти большинства. И то и другое было бы возможно, если в Казахстане вводилось бы государственное двуязычие. Но власти республики решили иначе.

Закон о языках в Республике Казахстан направлен на всемерную поддержку казахского языка, как государственного. В статье 4 этого акта сказано: «Долгом каждого гражданина Республики Казахстан является овладение государственным языком». Употребление государственного языка применительно к самым разным сферам отношений внутри общества в этом законе скрупулезно регламентируется. Причем в императивных, не подлежащих возражению, формах. Казахский язык предписывается употреблять, тогда как применение остальных языков – только допускается. О соблюдении же правового равенства языков говорится только на уровне декларативных положений, которые тут же входят в противоречие с другими нормами.  Например, в статье 7 Закона о языках в Республике Казахстан сказано: «В Республике Казахстан не допускается ущемление прав граждан по языковому признаку». Но в Концепции языковой политики Республики Казахстан записано: «Прием на государственную службу осуществляется при обязательном знании в необходимом объеме государственного языка». Глава Русской общины Казахстана Ю. Бунаков прямо отмечает, что в Казахстане определенные силы хотели бы загнать русский язык, через который до сих пор познается мировая культура, на задворки.

Языковая проблема затрагивает, так или иначе, практически все сферы жизни граждан конкретного государства, она является важнейшей составной частью процесса этносоциального развития общества. От успеха или неудачи цивилизованного разрешения проблемы свободного функционирования языков напрямую зависит не только социальное самочувствие различных этнических групп, но и качественные характеристики состояния дел в образовании, культуре, науке, государственном строительстве. Языковая проблема связана и с формой политического режима конкретной страны, ведь она отражает и определенную позицию властей по проблеме понимания сущности демократического правления и конкретный статус тех или иных носителей языка, как граждан, населения, субъектов политического процесса. Одно только ультимативное требование властей Казахстана ограничить вещание в электронных СМИ на неказахских языках 50% объема эфира, нарушает целый ряд прав человека.

Первая за период независимости перепись населения, проведенная в  1999 г. в Казахстане, зафиксировала произошедшие принципиальные изменения в демографическом и этническом составе республики. Всего численность населения республики стала составлять 14,953 млн. чел. Таким образом, численность населения за исторически  короткий период между двумя переписями (10 лет) уменьшилась на 7,7 % (на 1,246 млн. чел). Тем самым не оправдались ни заверения казахстанского руководства об успешном проведении реформ, ни лозунги о наличии межнационального согласия в республике, ни надежды казахских националистов на бурный рост численности казахского этноса в условиях избавления от “оков колониализма”. Несостоятельными выглядят в этой связи и утверждения президента Казахстана о самом высоком уровне жизни в республике по сравнению с другими странами СНГ. Кто же бежит тогда от хорошей жизни?

В тоже время перепись показала наличие устойчивых тенденций, являющихся прямым следствием этнократической политики руководства Казахстана. Прирост населения отмечен в регионах, либо с традиционным преобладанием титульного этноса, либо в столичных городах, где за последние годы происходили процессы интенсивного вытеснения русскоязычных из занимаемых ими социально престижных ниш в обществе. Еще более показательной является статистика об уменьшении численности населения в регионах традиционного проживания русскоязычного населения Казахстана. Так численность населения существенно понизилась в Северо-Казахстанской области (на 186,1 тыс. чел., или на 20,4 %), в Карагандинской области (на 335,2 тыс. чел., или на 19,2 %), в Кустанайской области (на 206,1 тыс. чел., или на 16,8 %), в Павлодарской области (на 135,3 тыс. чел., или на 14,4 %), в Восточно-Казахстанской области (на 236,2 тыс. чел., или на 13,4 %), и даже в Акмолинской области (на 228,1 тыс. чел., или на 21,4 %).

Весьма очевидные тенденции выявляет национальный состав населения Казахстана. Численность русского населения снизилась с 6,062 млн. человек в 1989 г. до 4,479 млн. в 1999 г. или на 26,1 %. Удельный же вес русского населения снизился соответственно с 37,4 % до 30 %. Практически во всех так называемых русскоязычных этносах произошло снижение их численности. Украинцев – на 328,6 тыс. чел. (на 37,5 %), татар – на 71,8 тыс. чел. (на 22,4 %), белорусов – на 66 тыс. чел. (на 37,1 %), поляков – на 12,1 тыс. чел. (на 20,3 %), башкир – на 17,7 тыс. чел. (на 43,3 %), молдаван – на 12,9 тыс. чел. (на39,9 %), мордвы – на 13 тыс. чел. (на 44,6 %), греков – на 33,6 тыс. чел. (на 72,5 %), болгар – на 3,3 тыс. чел. (на 32,4 %). Колоссальные потери произошли у немцев Казахстана. Их численность упала на 593,4 тыс. чел. (на 62,7 %). Доля этих этносов в национальном составе Казахстана стала составлять теперь: русские – 30 %, украинцы – 3,7 %, немцы – 2,4 %, татары – 1,7 %, белорусы – 0,7 %, поляки – 0,3 %, башкиры – 0,2 %, молдаване – 0,1 %, болгары – 0 %. В тоже время численность казахского населения увеличилась на 1,488 млн. чел. (на 22,9 %). Удельный же вес титульной нации возрос до 53,4 %.

Статистические данные могут быть дополнены сведениями, полученными из социологических исследований, которые также свидетельствуют о явном неблагополучии в области межнациональных отношений в Казахстане. Несмотря на то, что и сегодня в республике проживает 130 национальностей, большинство этносов находится на периферии государственно-политической жизни. Все национальности, кроме казахов, явно отчуждены от экономических, политических и идеологических ресурсов власти. Это отчуждение за последние годы стало следствием этнократической доминанты в государственном строительстве.

Одна из признанных экспертных структур Казахстана – неправительственная организация «Центр гуманитарных исследований» в 2001-2002 гг. провела масштабный социологический опрос в шести регионах республики, которым было охвачено 1405 человек разных национальностей. Параллельно в данном докладе мы будем пользоваться данными социологического исследования, проведенного в 2001 г. известными в Казахстане экспертами Курганской В.Д. и Дунаевым В.Ю.

Оказалось, что наиболее низко свои жизненные перспективы оценивают в Казахстане белорусы (57,1%), меньше всего пессимистов среди корейцев (8,3%) и уйгур (13,0%). Однако примечательно, что даже среди респондентов казахской национальности всего за один год резко выросло число пессимистов (с 12% в 2001 г. до 26,2% в 2002 г.). Оно и понятно, так как выгоды от этнократической политики реально получает только лишь малочисленный слой политической и деловой элиты Казахстана, а отнюдь не простые граждане.

На «родное» государство в плане разрешения своих проблем надеется только 19,5%опрошенных. Весьма велико число тех, кто разрешение своих проблем связывает с эмиграцией – 18,0%. То есть практически каждый пятый гражданин Казахстана готов покинуть свою родину. Причем только на собственные силы рассчитывают примерно одинаково  как казахи (50%), так и русские (48,3%).

Несмотря на победные реляции руководства Казахстана о всевозможных успехах, достигнутых республикой за годы независимости, на самом деле граждане этого государства не склонны слепо доверять подобной пропаганде. Наоборот, данные социологов убедительно свидетельствуют о явно неблагополучном социально-психологическом состоянии подавляющего большинства населения республики. Озабоченность переживаемом периодом выразили 43,9% респондентов. Такое же количество опрошенных отметили, что ими владеет чувство страха перед будущим. 

Весьма любопытна картина отношения к будущему в национальном срезе. Казахам как титульному этносу более характерно спокойствие (50,0%) и оптимизм (42,3%), тогда как озабоченность характерна для узбеков (75,6%), для них же, а также для уйгур свойственна подавленность (53,7% и 52,2% соответственно). Социальная апатия, безразличие весьма распространено среди украинцев (21%) и греков (25%). Однако наиболее показательно, что страх перед будущим характерен как раз для русских (59,9%) и белорусов (71,4%). Таким образом, среди нетитульных этносов преобладают пессимистические оценки своего будущего.

Именно для населения Северного и Восточного Казахстана, то есть регионов, где традиционно преобладают европейские этносы, характерно наибольшее число респондентов, которые считают возможным обострение противоречий между людьми на национальной почве (на Севере – 21,6%, на Востоке – 28,9%). Внешне ситуация в Казахстане в плане межнациональной обстановки не выглядит угрожающей, а тем более катастрофической. Однако социологи отмечают наличие достаточно тревожных симптомов. Так в 2002 г. каждый десятый респондент при анкетировании заявил, что он был только лишь за последний год свидетелем или участником конфликтной ситуации этнического характера. При этом характерно, что в этническом срезе столкновения с такими ситуациями достаточно малы для представителей титульного казахского этноса – всего3% от общей доли, тогда как для других этносов этот показатель существенно выше: для узбеков –7%, белорусов –8%, украинцев – 12%, русских –17%, татар –22%.

Эти данные заставляют сомневаться в официальных декларациях властей Казахстана об успехах правительственной политики в сфере межэтнических отношений. В последних фактически доминирует пропагандистская установка, суть которой сводится к утверждению, что в результате многотрудной деятельности властей республики в Казахстане удалось достичь прочного межнационального мира и согласия буквально во всех сферах общественных отношений. Однако социологический опрос показал, что подобную версию правительственной пропаганды разделяют лишь менее половины граждан страны, причем в тех областях, где доля нетитульного населения исторически наиболее велика, этот показатель еще меньше – от 1/5 до 1/3 опрошенных. Большинство же респондентов указало в своих ответах варианты, которые никак не согласуются с утверждением властей о цивилизованном подходе к этой сфере отношений (смотри таблицу № 1).

Таблица №1. Оценка государственной политики в сфере межэтнических отношений

Из таблицы видно, что именно славянское население промышленно развитых регионов Севера и Востока Казахстана наиболее болезненно реагирует на проводимую властями политику. Оценки государственной политики существенно отличаются не только в региональном, но и в этническом срезе. Разумеется, титульный этнос, не испытывающий дискомфорта в этнократическом государстве, склонен считать, что в Казахстане создается государство как общий дом для всех этносов без привилегий и дискриминации. Тем не менее, даже среди казахов такая пропагандистская позиция не является тотальной – ее придерживаются 58,9% казахов. Четверть казахов считает, что государство все же строится с привилегиями для данного этноса.

Среди других этносов республики только греки и азербайджанцы склонны разделять оптимизм казахов. Почти 40% русских и столько же украинцев и белоруссов, свыше 40% уйгур и корейцев, треть узбеков и многих других этносов Казахстана считает, что государство строится с привилегиями для казахов. От 5 до 45% респондентов разных национальностей указали на еще более безрадостный вариант ответа – «строится мононациональное государство с последующим вытеснением нетитульных этносов». Наибольший процент ответов в этой группе составили корейцы и белорусы. Таким образом, усредненная позиция граждан Казахстана состоит в признании факта существования этнократического по своей сути государства.

В российских средствах массовой информации часто можно встретить материалы о современном Казахстане, авторы которых, явно с подачи властей этой республики, много и патетично говорят об исторической близости Казахстана и России, которую, якобы, свято хранят и оберегают в этой республике. Да и сам президент Казахстана время от времени любит выступать с разными громкими инициативами: то создания Евразийского союза, то фонда сохранения русского языка в СНГ. Непонятно только, что мешает властям Казахстана на практике доказать конкретными делами у себя дома искренность подобных намерений.

Данные социологов, как раз, говорят о явном неблагополучии и в этой сфере. Хотя 41% от общего числа опрошенных считает, что русская культура и язык навсегда вошли в мировоззрение народов Казахстана, все же большая часть граждан – 43,6% полагает, что русская культура и язык постепенно теряют свои позиции из-за увеличения влияния казахского языка и культуры.[7] Большинство респондентов из числа этнических меньшинств (кроме узбеков, корейцев и азербайджанцев) констатирует сужение пространства функционирования русской культуры и языка, утрату ими своих позиций.  Такого мнения придерживается более 50% русских, уйгур, татар, и почти 80% белорусов.

Это неудивительно, так как под завораживающий аккомпанемент лукавых речей казахских политиков и дипломатов об их любви к русской культуре и языку, на практике на протяжении всех лет независимости в Казахстане наблюдалась устойчивая тенденция административного насаждения государственного, то есть казахского языка. Во всех общеобразовательных и средних профессиональных учебных заведениях количество часов на изучение казахского языка по всем специальностям на базе 9 класса было увеличено на 300 часов, на базе 11 класса – на 144 часа. По сравнению только с 2001 г. в прошлом году число детских садов с казахским языком воспитания и обучения выросло на 4% и составило 302 единицы. Число школ с казахским языком обучения в 2001 г. выросло по сравнению с 1998 г. на 24 и составило 3390. В то же время число русских школ сократилось за это же время на 14 и составило 2376.

Опросы социологов показывают, что сужение сферы русского языка, несмотря на все  усилия правительственной пропаганды представить эти события в искаженном виде, воспринимается нетитульным населением как целенаправленная политика по вытеснению этой части населения из страны. Большинство русских респондентов Казахстана убеждены, что их права в языковой сфере в настоящее время (т.е. в год проведения опроса) ущемлены. Так считают 61,3% респондентов. Но еще большее число респондентов – 67,7% убеждены, что и в будущем эти права будут также ущемлены. То есть люди не видят будущего исправления языкового апартеида.

Искусственное вытеснение русского языка из официальных сфер и правовое принуждение к использованию только одного казахского языка служит одной из знаковых форм дискриминации русскоязычного населения. Незнание государственного языка в Казахстане делает человека ущербным, ограничивает возможности реализации его социального статуса, косвенно побуждает его к миграции из республики. О том, что трения по поводу насаждения государственного языка не являются плодом болезненного восприятия одиночек, убедительно свидетельствуют данные социологов, приведенные в таблице № 2.

Таблица 2. Сталкивались ли вы с трудностями из-за того, что казахский язык стал государственным?

Как видно из таблицы, более половины населения Казахстана испытывает трудности из-за того, что казахский язык был возведен в ранг государственного. Причем наибольшие трудности опять-таки испытывают респонденты из регионов, где преобладает русскоязычное население, тогда как в безлюдном и мононациональном Западном регионе таких проблем гораздо меньше. В другом опросе, о котором я упоминал выше, обработка социологических анкет проводилась и по параметрам этнической выборки. Оказалось, что при приеме на работу проблемы из-за незнания государственного языка ощутили только 7,6% респондентов-казахов. Число же русских респондентов, отметивших дискриминацию, была значительно больше – 24,6%.

Самое интересное это то, что подавляющее большинство респондентов различных национальностей по вопросу о целесообразности введения второго государственного языка высказались в пользу введения второго государственного языка – 64,2%. То есть это, выражаясь юридическим языком, – квалифицированное большинство. Хотя, конечно, мнения разных этносов по этому вопросу различались.

Любопытно, что языковая дискриминация, как составная часть политики правительства, не является секретом для граждан Казахстана. В правительственной Программе развития языков на 2001-2002 гг., по мнению большинства респондентов, учитываются, прежде всего, интересы казахов –31,0% ответов, тогда как русских – всего 4,0%, этнических меньшинств –3,6%. При этом социологи, проводившие опрос, отмечают, что никаких принципиальных разногласий в такой оценке между представителями различных этносов республики не возникает. Примечательно, что саму данную  Программу целесообразной считают лишь 6,3% русских респондентов, 0% украинских и немецких респондентов, 14,8% опрошенных из числа других этносов. Среди респондентов казахов этот процент гораздо выше – 44,5%. Яд этнократии, как видим, все же делает свое черное дело.

Приведем данные еще одного социологического опроса, проведенного аналитическим центром парламента Казахстана и двумя НПО: ЦГИ и КИСЭИП в том же 2001 г. На севере Казахстана оказалось, что 58,6% русских ответили, что для них является актуальным вопрос о положении языка их национальности. Как ученый, я не могу не отметить, что сами эти социологи, позиция которых в данном случае очевидно была явно ангажирована официальным заказом со стороны властей республики, вопреки ими же полученными данными, в своих выводах тем не менее почему-то утверждает, что нет у русских озабоченности своей судьбой и культурой в условиях казахизации. Но цифры говорят иное (смотри таблицу № 3).