www.nmn.by,
28 июля 2003

Восемь вопросов.

А. Суздальцев

Acta est fibula (Кончен бал)

Убиты сыновья Саддама Хусейна. Как особо отметило белорусское телевидение, братья погибли «в бою». Белорусам практически неизвестен младший брат – Кусай, но со старшим - Удэем, который совмещал руководство федаинами с пропагандой в Ираке идеалов олимпийского движения, белорусы едва разминулись на улицах Минска. В случае появления на берегах Свислочи столь «дорогого» гостя, высокопоставленный «сынок» не преминул бы провести широкий обмен опытом по подготовке кадров олимпийцев с руководителями спортивной отрасли республики. Тем более что покойник славился собственными особыми методами работы со спортсменами. Между прочим, информация о деяниях представителей клана Хусейна никогда не являлась скрытой от мировой общественности или, тем более, от руководства Администрации президента РБ, которое и санкционировало отправку приглашения столь одиозной персоне. Тем не менее, некоторые высшие государственные чиновники, готовы были с радостью обмениваться рукопожатиями с Пол Потом начала XXI века. Отсюда вытекает вопрос № 1: Чем объяснить постоянное стремление белорусского руководства «продать скандал», почему связи с международными «изгоями» Минск преподносит миру, как достижение белорусской многовекторной внешней политики?

Ответ на этот вопрос заключен в понимании того, что иракская война не закончилась для РБ. Программа «Панорама» белорусского телевидения, совмещая злорадство над смертью ежедневно погибающих в Месопотамии американских и английских солдат с «партизанской» лентой новостей, продолжает неустанно, но в самых различных формах, задавать вопрос: «Так, где же иракское оружие массового поражения?» Белорусским пропагандистским службам не под силу признать, что оружием массового поражения являлся сам режим Саддама.

Отсюда вопрос № 2: Чем объяснить, что в РБ продолжается откровенно просаддамовская пропагандистская кампания?

Действительно, «иракский синдром» белорусского руководства носит болезненный характер. И дело не в особой любви лично к Саддаму или, что вероятнее, к собственным деньгам, которые многие лица из белорусского руководства в свое время вложили в иракские проекты. Дело в том, что режим Хусейна олицетворял особое понимание государственного суверенитета, сложившееся в мировой политике после Года Африки. Многие молодые государства, образованные в 60-90-е годы, не прошли проверку на дееспособность, а их правящие режимы восприняли независимость, как возможность править по принципу: «Что хочу, то и ворочу». В итоге, миропорядок пришел к абсурду: суверенитет страны «священен» и все спишет, т.е. можно бомбить собственные города, травить газами народ, устраивать массовые расстрелы и публичные казни, создавать правящие династии. Любое иностранное недовольство можно перекрыть «священным» принципом невмешательства во внутренние дела и «подавляющей поддержкой» народа существующей власти, узаконенной на очередных «выборах» и «референдумах». Суверенитет превратился во внутриполитическую индульгенцию, ничем не ограниченное право карать и миловать свой собственный народ.

Но мир противоречив и ни одна социально-политическая система не является устойчивой. Любая система развивается, приспосабливаясь к быстроизменяющемуся окружающему миру. Любая, но не все. Есть системы, «отцы» которых считают, что мир должен приспосабливаться к ним, а «особо продвинутые» непосредственно заняты «утюжкой» соседей для собственных целей. Во всяком случае, ни один авторитарный или тоталитарный режимы не создал самодостаточного общества, саморазвивающуюся экономическую систему, не смог встроиться в мировое разделение труда. Это обреченные экономические и социальные банкроты. Чтобы доказать обратное, не поможет даже государственная статистика и места в ооновском рейтинге по уровню человеческого развития, которые, между прочим, определяются исключительно на непроверяемых статистических данных государств – членов ООН.

Авторитарный режим в принципе не сможет прокормиться налогами с собственных субъектов хозяйствования, так как их постепенное исчезновение гарантировано. Отсюда объективный рост государственной «барщины» - исполнительная власть начинает торговать нефтью, газом, лесом, рыбой, водкой, маслом, сахаром, оружием, но и эти источники также по понятным причинам быстро пересыхают. В истории мирового авторитаризма и тоталитаризма мы найдем примеры, когда правящие режимы приступали к сырьевой «войне» против собственных ресурсов, нещадно истребляя нефть, рыбу, леса, газ, почву. Так, во всяком случае, поступали в СССР. Естественным приложением для такой «внутренней экспансии» являлось закрытие внутреннего рынка от импорта.

Но пример СССР нехарактерен, так как не все страны мира так щедро одарены природой, что, впрочем, не спасло Советский Союз от позорного конца. Поэтому неуклонное сползание к различным формам внешнеполитической агрессии за «жизненное пространство», является для такого рода режимов объективным законом их функционирования. Как вариант, власть может начать реальную войну с теми, у кого есть эти ресурсы, что в свое время сделала Германия, а в 1990 г. Ирак против Кувейта. Это колея, из которой никому не удалось вырваться. Отсюда вопрос № 3: Насколько сильно в этой колее увязла Белоруссия?

Республика прочно застряла в авторитаризме, что означает, что оны в колее экспансии. Но ресурсов нет, как нет и возможностей для внешнеполитических авантюр. Руководство страны начало идеологическую агрессию против единокровного соседа-донора под знаменем бесконечной интеграции. Однако, сейчас даже самым закоренелым сторонникам А. Лукашенко стало ясно, что и этот этап завершен. Белорусское руководство в отношениях с Москвой стоит на пороге интеграционной Цусимы. Минск проиграл свой шанс на экспансию.

Что дальше? Выдумывать ничего не надо, так как неизбежно приходит время всем «аулом» выходить на транзит и по испытанному чеченскому варианту останавливать поезда, грузовики и гужевые подводы. Чечня так жила два года. Но транзит иссяк. Пришлось идти на Дагестан, а после Дагестана всю Чечню, используя терминологию белорусского президента в отношении Ирака, «разбомбили непонятно за что». Весь чеченский суверенитет скромно уместился между товарным вагоном эшелона «Ростов – Баку» и окопом на дагестанской границе. А ведь в свое время в дудаевско-масхадовском Грозном тоже говорили об интеграции с Россией. Туда ездили российские политики, вели беседы. Около здания, где шли переговоры, шумел крупнейший на планете невольничий рынок. Продавали краденых с черноморских курортов девочек и мальчишек – солдатиков. Сейчас так торгует славянами (русскими, белорусами и украинцами) законно избранный президент Туркменистана господин Ниязов. Что же ему остается делать, ведь нужны деньги на белорусские тракторы и «Мазы». Вот так и укрепляется еще один суверенитет - полная международная безнаказанность Туркменбаши.

Под интеграционной «крышей» можно заняться политическим шантажом с целью выколачиванию льгот и преференций. Но если этот источник «засыхает», то страна неуклонно скатывается в стадию международного разбойника на мировых коммуникациях. Но если рядом таких коммуникаций нет, как, к примеру, у КНДР, то остается только самоизоляция и открытый шантаж мирового сообщества примитивными ядерными реакторами. Так, исторически относительно быстро, страна превращается во всемирную головную боль и для освобождения от этого нарыва инстинктивно начинают объединяться самые разнородные внешнеполитические державы - партнеры. В итоге, все кончается бомбежкой. Причем бомбят коалиционно и с использованием «умного оружия». Так что, сколько не заливай в фундамент Национальной библиотеки бетон, дотянутся и туда, попутно почитывая книжки. (Между прочим, сооружение самого глубокого в Европе персонального бункера под хранилищем национального достояния за счет «добровольных» пожертвований населения – несомненно, новое слово в политической истории. Даже фюрер последние дни сидел под парком, а не под берлинскими музеями). А вот и Вопрос № 4: В какой стадии этого «конвейера» исторически обреченных находится Белоруссия?

Судя по тому, что «конфискат» и таможенные платежи, что в белорусском варианте одно и тоже, уже дают, по мнению ряда экономистов, почти треть доходов бюджета, то сейчас страна на «чеченской» ступеньке. Экономика, у которой складские запасы до 70% и каждое второе предприятие-банкрот, страну не кормит, а только раздевает. Сельское хозяйство, которое не в силах вырасти дешевую и качественную картошку, но, тем не менее, посредством лоббирования, чужую картошку, более качественную и дешевую, купить не дает, выступает в роли настоящего разбойника. Так и живут, перебиваясь тем, что сами с фуры вытянут или из трубы откачают. Впереди у белорусов «Дагестан». Отсюда вытекает вопрос № 5: Является ли такое, в общем-то внутреннее политическое мероприятие, как планируемый конституционный референдум, началом национальной белорусской катастрофы?

В международном плане будущий белорусский референдум – событие из третьего разряда новостей. Это еще не белорусский «Дагестан», но уже близкое к нему пограничье. По своеобразному политологическому коду, такого рода референдумы – признак надвигающегося тяжелого регионального кризиса. Начав референдум, белорусские власти окажутся вне мирового миропорядка. Фактически они сами подпишут себе приговор. Дело даже не в наличии или отсутствии каких-либо демократических институтов или пресловутого разделения властей, количества негосударственных СМИ или демократичности избирательного законодательства. Мировая политика исключительно цинична и на многое готова закрыть глаза, но и в ней живут по неписаным «понятиям». Одним из них является равноправия полномочий. В фактическом мировом правительстве – пресловутой «восьмерке», нашлось место законно избранному на конкретный, утвержденный Конституцией, срок президенту России – страны с 5% ВВП от ВВП США, но пока не нашлось местечко для председателя КНР – мирового экономического монстра. Европа, Северная Америка, большая часть Латинской Америки, часть Азии, включая Индию, Тайвань, Японию и Южную Корею, и даже немалая часть Африки живут под управлением лидеров, которых на равных воспринимают президенты мировых держав. Референдумом А. Лукашенко навсегда закрывает для себя дверь в этом мир, выбирая сторону тех, которых бомбят. Но ведь, к сожалению, бомбят не только президентские дворцы, но и кварталы столичной бедноты. И «бомбить» можно не только ракетами, но и мировыми ценами.

Суверенитет режим не защитит. После Ирака мир неуклонно меняется. Более того, если кто-то в белорусском руководстве рассчитывает, что суверенитет дан Белоруссии навсегда и бессрочно, то они преступно ошибаются. По негласному и нигде не записанному решению мирового политического бомонда, белорусы, а вмести с ними еще с десяток народов, получили суверенитет с испытательным сроком. Этот срок истек. «Куратор» с востока устал. А Минску только и остается, как неустанно стучать в барабаны победы 1945 года и махать мандатом учредителей ООН. Ну и что? Югославия тоже победила во Второй мировой и ООН учреждала наравне с нами. И где мы найдем эту Югославию?

В случае начала процесса референдума на фоне прекращения российской экономической, политической и дипломатической поддержки, страна сваливается в стадию источника политической и военно-политической нестабильности в ключевом европейском регионе. Берем первый, попавшийся под руку пример. Ведь если белорусскому руководству ничего не помешало поднять стоимость «Белтрансгаза» в 10 раз от реальной, рассчитанной, между прочим, по стандартной общепринятой формуле, цены, то, используя горячо проповедуемый Минском принцип равноправия, формально никто не мешает «Газпрому» поднять стоимость поставки газа в республику в те же 10 раз. Ведь, если «белорусы – это те же русские, но со знаком качества» (А. Лукашенко), то путь и платят «со знаком качества». А ведь другой энергетики, как на базе российского газа, у нас нет. Через месяц страна просто перестанет существовать – останется республика - призрак с пустыми городами и селами. И никто в мире даже не шелохнется, так как «испытательный срок» для Белоруссии завершился, власть встала на путь нелегитимности и республика оказалась вне мирового «закона». «Бомби», кто хочет. Но ведь это только один пример, но список можно продолжить. Отсюда вопрос № 6: Где в белорусско-российских отношениях заложена «мина», которая окончательно подорвет российскую традицию закрывать глаза на творческое применение туркменского опыта государственного строительства в братской и союзной Белоруссии?

Именно такая «мина» и является белорусским «Дагестаном», не смотря на то, что в момент крайнего обострения ситуации, белорусское руководство в целях самосохранения попытается превратить страну в новое, европейское измерение «немеркнущих в веках» идей чучхе. Но А. Лукашенко не успеет.

КНДР – продукт «холодной войны и, что немало важно, геополитический тупичок. Это не белорусский сценарий.

Следовательно, будущий референдум – путь в Багдад апреля 2003 года. Тогда возникает вопрос № 7: Возможно ли противостоять референдуму?

В современной внутрибелорусской обстановке невозможно. Это все равно, если бы Москва ждала от жителей Грозного восстания против Дудаева или Масхадова. Белорусское общество и, прежде всего, его элита, опоздали. Причем, опоздали навсегда. А. Лукашенко еще в конце прошлого века успел перейти точку возврата, когда с ним можно было совладать внутренними силами. Такого рода, «забронзовевшие» авторитарные режимы валят только в результате быстрых и согласованных международных усилий. Примеров немало, так что Белоруссия не первая и не последняя.

Говорят, что референдуму необходимо противостоять. Для этого нужна стратегия, где будет сценарий власти, центры сопротивления, указаны ресурсы для этих центров, международная поддержка и свой утвержденный сценарий. Между прочим, от властей, как «заказчиков» референдума, а если вернее, от сценария власти, во многом зависит, можно ли добиться успеха в противостоянии референдуму.

На этом прогнозном поле сегодня тесно, как никогда. Встречаются описания правительственных сценариев весьма экзотического плана. В частности, депутат Палаты представителей Национального Собрания РБ господин Фролов говорит о неком варианте президентской отставки по «здоровью» на пару месяцев. Мол, это позволит А. Лукашенко получить формальное право на участие в выборах 2006 года. Но у белорусского президента нет верных людей. Саддам тоже считал, что окружен преданными людьми, которых потом просто скупили.

Но нельзя же вообще отстраниться от противостояния референдуму? Конечно нельзя. На завершившейся неделе лидеры пяти оппозиционных партий утвердили свой сценарий борьбы с «третьим сроком». Согласно раскрытой для общественности части этого плана, вершиной партийного противостояния будет проведение в Минске конгресса в 1500 делегатов. А до этого активисты будут трудиться на семинарах, коллоквиумах, встречах, конференциях, разъясняя, друг другу пагубность самой идеи референдума. Ведь больше не кому. Ведь не смотря на то, что от 65 до 80% (по разным оценкам) электората и слышать не желают о «третьем сроке» для А. Лукашенко, эти люди, тем не менее, как назло, не идут по пути неоднократно озвученном господами А. Лебедько и В.Карбалевичем , согласно которому они «рано или поздно примкнут к одному из политических полюсов». Идет год за годом, но эти люди все дальше уходят и от власти и от оппозиции. Власть в одну сторону, электорат в другую, оппозиция в третью. Таким раскладом, при гарантированном результате работы избирательных комиссий, режим обязательно воспользуется.

С учетом того, что белорусская оппозиция не является ресурсным центром, Конгресс для нее вершина ее возможностей. Партии вполне последовательно выполнят свою часть политической работы, но этот труд будет напрасный.

Могут ли реальные белорусские ресурсные центры противостоять будущему референдуму?

Директорат, вполне понимая, что контролируемые им предприятия, благодаря А. Лукашенко, находятся вне реальной конкурентной борьбы, смогли частично приватизировать оборотные средства - неплохой вариант в условиях существующего в стране политического строя. Всем довольны и банки. Они исподволь участвуют в приватизации (пример передачи акций пивоваренных заводов предназначавшихся когда-то «Балтике» в траст белорусско-австрийскому банку «Поиск»). Кроме того, белорусские банки небольшие, капиталы крохотные. В случае открытия рынка, они за полгода будут поглощены или разорены.

Последний слой, реально владеющий в современной Беларуси ресурсами, - силовики, которые фактически контролируют как директорат, так и банкиров и целиком связаны с выбором своих «партнеров». Так что и в белорусских ресурсных центрах противостояние референдуму не зародится.

Кто остается? Номенклатура. Опыт выборов 2001 года позволяет говорить о ее ничтожном политическом весе. Кроме того, номенклатурное противостояние – это государственный заговор, а позитивных заговоров не бывает.

Профсоюзы. В Белоруссии их нет.

Что у нас в остатке? Демократическая Белоруссия проиграла референдум, который еще даже не назначен. В стране противостоять ему некому и нечем. А в виду того, что самым страшным для властей был бы неожиданный для них сценарий по преобразованию пассивного неприятия «третьего срока» огромной части народа в активное, то можно быть уверенным, что А. Лукашенко действительно сделает все от него зависящее, чтобы в стране «в ближайшее время на политическом горизонте, на небосклоне» не предвиделось «никаких политических баталий».

А раз нет реального внутреннего противостояния А. Лукашенко, то никто снаружи не будет реально помогать противостоянию с планируемым конституционным референдумом - ни Москва, ни Вашингтон.

И вот пришло время вопросу № 8 , он же и последний: Укрепит ли А. Лукашенко устои своей власти путем референдума? Формально укрепит, но реально с момента его очередной «сокрушительной» победы на будущем референдуме, его может спасти только Национальная библиотека. Говорят, что ее строят уже в три смены.

Единственная ошибка - не исправлять своих прошлых ошибок. Конфуций.