Геннадий Котов - сопредседатель Латвийского комитета по правам человека.

Мой доклад посвящен правовому статусу русского языка в Латвии. Тема весьма поучительная, так как на всем постсоветском пространстве Латвия является несомненным и бесспорным лидером по части дискриминации и репрессий русского языка.

               На протяжении последних 12 лет после восстановления государственной независимости, латвийское государство очень  последовательно и целенаправленно проводит политику вытеснения русского языка.

               Дискриминация русского языка, как говорил наш коллега из Казахстана, один из главных инструментов дискриминации русскоговорящего населения. У нас, в отличие от других бывших советских республик (за исключением Эстонии) для этих целей используется еще институт гражданства

В Латвии четверть всех жителей не имеет латвийского гражданства. Несмотря на то, что большая часть этих людей родилась в Латвии. По латвийскому закону они считаются гражданами бывшего СССР. То есть гражданами несуществующего государства. Но мы говорим о языке.

               Три с половиной года назад у нас был принят новый закон «О государственном языке». В соответствии с этим законом русский язык признан «иностранным». Хотя русский является родным почти для половины всех жителей Латвии. 

Из этого, в частности, следует, что во все государственные учреждения и органы самоуправления следует обращаться только на латышском языке. Если человек подает свое заявление на русском, он получает его обратно с пояснением, что согласно закону в официальные учреждения нужно обращаться лишь на государственном языке. 

Заметим, что большая часть нелатышского населения либо плохо владеет, либо вообще не владеет латышским языком.  Я интересовался: как в этом плане в Казахстане, потому что Латвия на протяжении первых 7 лет после восстановления независимости вообще не выделяла ни копейки из  государственной казны на обучение взрослых латышскому языку и наши власти этим очень гордились. Последние годы под давлением Европы из госбюджета уже выделяется некоторая сумма, но явно недостаточная для того, чтобы хотя бы на половину удовлетворить спрос взрослых нелатышей в освоении латышского языка.

Без знания латышского языка на соответствующую категорию (а их у нас шесть) человек не вправе получать предложения о работе. Более двух третей всех жителей - и особенно нелатышской части населения -  находятся за пределами уровня бедности, то есть, являются малообеспеченными, а курсы стоят довольно дорого. Вот почему так важны эти бесплатные курсы, иначе люди не могут себе их позволить.

В суд с заявлениями на русском тоже обращаться нельзя. Даже  прикладывать старые документы на русском языке. Требуется их перевод,  заверенный у нотариуса. А это стоит больших денег. Поэтому большая часть нелатышей не только лишена всех политических прав, но и доступа к органам власти. И значит -  эффективных средств защиты своих прав.

Один из наших националистов откровенно сказал: нам не нужно,  чтобы вы знали латышский язык, нам нужно, чтобы вы знали свое место.  Если так понимать языковую политику Латвии, то все становится на свои места.

По поводу ситуации в сфере образования мой коллега Игорь Пименов уже говорил. Поэтому я лишь пунктиром обозначу самые болевые точки. 

По новому закону об образовании с 2004 года всё среднее образование должно быть переведено на латышский язык. В этом законе говорится, что в школах, финансируемых государством и самоуправлениями, обучение осуществляется только на государственном языке. Правда, в результате наших акций протеста правительство пошло на уступку: не менее 60 % предметов должны изучаться на латышском. Остальные - могут на русском. Тем не менее, все экзамены и проверки должны происходить на латышском языке. Естественно, если человек изучал какой-то предмет на русском,  а сдавать его нужно на латышском, это весьма трудно не только психологически.

Конечно, остаются частные школы. В них этих языковых ограничений нет. Но они очень дороги и мало кому доступны. К тому же, в законе об образовании говорится, что государство оказывает помощь частным школам лишь в том случае, если языком обучения в них является латышский. То есть русские частные школы не вправе получать помощь от государства и от самоуправления. Это тоже явная дискриминация.

Еще одна характерная деталь в законе об образовании. Если ребенок по каким-то причинам остается без родителей (ввиду их смерти или  лишения родительских прав), то он должен получать или продолжать образование на латышском языке. Мы неоднократно предлагали отменить эту норму. Но наши предложения отвергались.

Стоит сказать также и о латышизации имен и фамилий. Вот мой личный пример. Я – Геннадий. В моем имени исконно было два "н". Теперь по-латышски я - «Genadijs» - с одним "н" в середине имени и с "с" в его конце. Это ещё можно пережить. Но у меня есть один подопечный со знаковой фамилией «Русских». Его предки с такой же фамилией жили в Латвии не одно поколение. Он гражданин Латвии. При обмене паспорта ему выдали новый паспорт с фамилией «Ruskihs» - одним "с" в середине, зато с ещё одним «с» в конце. Его жене повезло ещё больше - её нарекли «Ruskiha». Это свободное творчество мы обжаловали в суде. Но пока безуспешно.

Была еще одна женщина с украинской фамилией «Кухарец». 50 лет была она «Кухарец» в Латвии. Но на старости лет из неё сделали «Kuhareca». Мы дошли до Европейского суда. Европейский суд принял её жалобу к рассмотрению. Но бабушка, увы, не дожила до торжества справедливости. Теперь всё придется начинать сначала. Такие вот иллюстрации.

Еще один знаковый момент. Символично выглядит то, что сразу после восстановления независимости Латвии все названия улиц на русском языке – а они были выполнены на двух языках: латышском и русском - закрасили краской. И с тех пор новые таблички с названием улиц вывешиваются только на латышском языке. Это несмотря на то, что в Риге 60 % жителей - русскоговорящие. А в Даугавпилсе - более 80 %. Это второй по величине город Латвии.

Но языковые баталии продолжаются. Латышский язык превратился у нас в священную корову. В конце прошлого года наши парламентарии решили еще более упрочить статус госязыка. Они приняли изменения в Конституцию, согласно которым в ней теперь значится, что единственным государственным языком в Латвии является латышский. И изменение этой статьи может произойти только в результате референдума. Если учесть, что 78 % жителей Латвии латыши, то какие-либо изменения здесь становятся просто невозможны.  Таким образом,  статус латышского языка как единственного государственного постарались увековечить.

Было внесено ещё одно дополнение в Конституцию. Отныне все депутаты, получая мандат, должны приносить клятву на верность латышскому языку. Без этого они не могут быть утверждены депутатами и обрести полномочия, которыми их наделили избиратели. Это весьма экзотический и унизительный момент. Ни в одной стране мира пока до этого не додумались.

Однако не все так печально в нашем латвийском королевстве. Мы стараемся противостоять произволу и отстоять позиции русского языка. И нельзя сказать, что безуспешно. Ибо всё приносит свои плоды. Если не сидеть, сложа руки.

Например, когда в 2001 году Центр государственного языка начал очередную охоту на ведьм среди депутатов, мы через международные структуры добились лишения этого Центра прав языковой инквизиции в отношении депутатов и ряда других прав языковой полиции.

Ещё одним достижением стала легализация публичных вывесок на русском языке при принятии новых языковых правил - благодаря туманности их формулировок. Этого удалось добиться, инициировав давление со стороны европейских структур. Нам часто приходится действовать рикошетом, так как власти не желают идти на прямой диалог.

В этом году в результате жалобы в Конституционный суд удалось добиться отмены квот вещания на иностранных языках (то есть русском языке) на радио и телевидении - не более 25 % эфирного времени, действовавшей на протяжении последних 10 лет даже на частных каналах. Эта квота была признана противоправной и утратила свою силу. Теперь языковых квот на радио и телевидении не существует.

               Хотелось бы ещё затронуть вопрос о методах борьбы за свои права. Думаю, что это актуально не только для нас.

У нас существует и Координационный совет общественных организаций, который объединяет около 30 нелатышских организаций. Не только русских, но и украинских, белорусских, армянских. Цели мы ставим одни и те же, но в методах есть расхождения. Это мешает работе.

С тем, что бороться нужно,  никто не спорит. Но бороться можно по-разному. Можно бороться за свои права ненасильственными, цивилизованными методами, в рамках закона, порой балансируя на его грани. А можно бороться, постоянно уверяя в своей лояльности, в уважении закона, которым нас дискриминируют, и размахивая  государственными флагами.

Я убежден, что односторонняя лояльность не может привести к достижению поставленных целей и реальному решению главных проблем. Ибо конструктивный диалог возможен лишь тогда, когда стороны взаимно уважают друг друга. А для того, чтобы они испытывали друг к другу уважение, они должны чувствовать и признавать друг в друге силу. И прежде всего - силу духа. Ведь уважение - чувство непроизвольное. И односторонняя лояльность не может его внушать, ибо слишком явно отдает холопством. А холопство, согласитесь, малодостойная вещь. Да, закон есть закон. Но надо отдавать себе отчет в том, что закон - всего лишь послушный инструмент политики. А политика, все мы знаем, далека от святости. И, увы, точно также далек от святости и закон. К примеру, у нас, в Латвии, на уровне закона зафиксировано около 60 различий (дискриминаций) в правах граждан и неграждан, в том числе – 19 запретов на профессии. А большая часть наших неграждан - местного разлива. Они родились в Латвии.

Поэтому считаю оптимальным достойный вариант. То есть -отстаивать свои права цивилизованными ненасильственными методами, действуя в рамках закона, но, позволяя себе балансировать на его грани. Как это делают западные правозащитники. Они избегают насилия, но очень хорошо используют неясности и двусмысленности закона. В то же время односторонняя лояльность напоминает мне борьбу на коленях. Конечно, можно бороться и стоя на коленях, но победить в такой борьбе невозможно.

По поводу конфронтации. У нас периодически возникают дебаты о том, что, если мы заявляем о своих целях и демонстрируем свою волю добиваться их без книксенов и уверений в своей лояльности, то это, мол, вызывает конфронтацию и рост националистических настроений с другой стороны.

Здесь надо учесть достаточно известную в политологии закономерность. Всякий конфликт в процессе своего разрешения проходит три стадии. Первая и неизбежная - это стадия конфронтация. Почему?  Потому что на этой стадии стороны должны убедиться, что они действительно представляют из себя силу, достойны уважения и методами подавления проблему не решить. Конечно, на этой стадии нельзя зацикливаться. И как только ситуация созреет, нужно переходить к диалогу и быть готовыми идти на компромиссы. Но компромиссы компромиссам рознь. Есть достойные и недостойные компромиссы. Идти на недостойный компромисс - означает играть в поддавки. Ибо ты  роняешь себя и поле компромисса сдвигается в пользу другой стороны.

Есть и другая более общая закономерность: излечение болезни (или проблемы) как правило происходит через её обострение.

Жизнь есть борьба. Нравится это или не нравится. Во всяком случае, жизнь достойная. И победа – в русском языке очень вещее слово. «По-беда» это то, что приходит после беды. У нас, и не только у нас, эта беда длится уже более 10 лет. Да, были и есть некоторые успехи, но победы пока не было. Однако она будет. И будет праздник на нашей улице. Но  секрет в том, что этой победы, этого праздника нужно заслужить. Их надо стоить. И мы стараемся.

А что касается русского языка, то это - наш приоритет. Потому что

язык это душа народа. И наша цель  -  сохранить душу живу.

Затулин К.Ф. -  Спасибо большое, Геннадий Михайлович.  Вопросы.

Илляшевич В.Н. - Неизбежно, что Прибалтийские республики войдут в ЕС, Евросоюз и в НАТО. Русскоговорящее население Латвии в большей или в меньшей степени связывает с ними свое будущее,  отстаивая  лишь интересы русского языка?

Котов Г.М. - Вопрос, что называется, интересный. Потому что 20 сентября в Латвии будет референдум по вступлению в Европейский союз. В связи с тем, что наша главная проблема связана с переводом русских школ на латышский язык, мы решили обратиться в Европейский союз. Европейский союз до сих пор внятно не обозначил свою позицию по отношению к этой так называемой школьной реформе. Мы приняли  заявление, адресованное европейским структурам, которое поддержали около 30 общественных организаций. Мы предупредили, что, если Европейский союз не поддержит наши требования о сохранении русского  образования в Латвии, то мы в порядке взаимности призовем своих сторонников голосовать против вступления Латвии в ЕС. Мы вручили этот меморандум руководителю делегации Евросоюза в Латвии и он через несколько дней он пришел к нам и мы два часа с ним беседовали. Он обещал донести нашу информацию и проблемы до руководства ЕС с тем, чтобы оно нам официально ответило.

Илляшевич В.Н. - Ваше заявление и русское общественное мнение в Латвии это разные вещи или они более менее балансируются?

Котов Г.М. - Штаб защиты русских школ объединяет представителей наиболее дееспособных нелатышских общественных организаций. И сторонников у нас достаточно, потому что среди нас много и депутатов  людей, известных широкой публике. Очень многие будут ориентироваться на авторитеты.

               Илляшевич В.Н. - А ваше  заявление  касается только школ или все - таки статуса русского языка в Латвии?

Котов Г.М. - Пока мы решили бить в одну точку – по так называемой школьной реформе.

Затулин К.Ф. - Спасибо. Еще вопросы? Нет вопросов. Спасибо, Геннадий Михайлович. Дальнейший ход нашей конференции связан с желанием послушать специалистов и  послушать  лиц уполномоченных властью,  по крайней мере  на  уровне  Москвы,  поскольку Правительство Москвы прямо причастно к данной конференции и они, очевидно расскажут о тех задачах и проблемах, которые они видят в своей работе.

     Я хочу обратить внимание,  что у нас здесь присутствует Юрий Ильич Каплун,  начальник отдела по работе с соотечественниками за рубежом  ДМС и Юрий Алексеевич Горячев,  заместитель руководителя Департамента образования города Москвы. Оба они подают мне сигналы,  что их время начинает заканчиваться, которое они могут здесь участвовать в нашей работе.