ИА "Ольвия-пресс",
29 августа 2003

Быть ли федерации?

Республика празднует 13-ую годовщину со дня своего образования. Пока Приднестровье остается непризнанным, но еще один год независимости принес новые предпосылки для легитимизации нашей государственности. Вопрос, принесет ли федеративная концепция реальные плоды в урегулировании, пока остается открытым. Процесс федерализации только начался, однако препятствия политического и экономического характера уже ставят под сомнение успех этого предприятия.

Переговорный процесс между Приднестровьем и Молдовой прекратился летом 2001 г., а с сентября началась экономическая блокада. Все это время эксперты стран-гарантов и посредников пытались найти приемлемую формулу урегулирования и возможность для возобновления переговоров между сторонами.

Напомним, что после «красного февраля» появились условия для плодотворной работы сторон, впервые за много лет реальная полнота власти в Молдове (фактически, в противоречии с Конституцией РМ), оказалась у Главы государства. До этого все решения, достигнутые в ходе переговорного процесса, саботировались парламентом Молдовы и не выполнялись. Однако надежды некоторых экспертов на совместную конструктивную работу двух президентов по урегулированию молдо-приднестровских отношений оказались напрасными. Молдавский президент, понимая, что Игорь Смирнов никогда не сдаст интересы народа Приднестровья, в весьма грубой форме отказался вести переговоры с Президентом ПМР. В такой ситуации найти способ урегулирования отношений было еще более проблематично.

Но выход был найден. Сторонам предложили урегулировать отношения посредством строительства федеративного государства. Попытки властей Молдовы уйти от этой формулы были пресечены странами-гарантами и посредниками. По обоснованному мнению всего мирового сообщества, федерализация – единственно приемлемый вариант, который способен обеспечить стабильность в такой многонациональной, поликультурной и двуязычной стране, как Молдавия. Напомним, что Владимир Воронин объявил о своей инициативе в феврале, по прибытии из Москвы. Без сомнения, «инициатива» - результат разговора с Владимиром Путиным и, как предполагается, определенного давления со стороны России и ОБСЕ. Очевидно, что федерализаторская инициатива была «приписана» президенту Молдовы, с тем расчетом, что в Кишиневе будут чинить меньше препятствий процессу, инициированному собственным президентом.

Одной из форм реализации Проекта по строительству федеративного государства в условиях, когда президент Молдовы отказывается вести переговоры со своим приднестровским визави, стало решение о создании совместной молдо-приднестровской Комиссии по разработке Конституции будущей федерации. Полгода назад идея о разрешении приднестровского вопроса путем написании конституции федеративного государства Молдовы и Приднестровья казалась вполне реальной. Была выработана четкая схема урегулирования, впервые оговорены конкретные сроки работы Совместной конституционной комиссии. Но с самого начала реализация этого Проекта стала натыкаться на малозначимые и второстепенные детали. В начале молдавская сторона была недовольна количеством (и, возможно, качеством) приднестровской делегации, в состав которой вошли представители всех ветвей власти ПМР, а также авторитетные эксперты. Затем нарекания Кишинева вызвало место проведения заседаний Комиссии. Молдавская сторона, заявляя, что «новая Конституция Республики Молдова должна писаться в столице государства», настаивала на проведении заседаний в Кишиневе. Когда столицей предполагаемой федерации заведомо провозглашается столица одного из предполагаемых субъектов, а под Конституцией будущего государственного образования предполагается «новая» Конституция одной из сторон, возникают сомнения в способности этой стороны вести плодотворный диалог по строительству общей федерации.

Работа СКК была задержана на два месяца. Винить в этом молдавские власти, наверное, не стоит. Следует признать, что федеративные принципы изначально чужды режиму, построенному на идеологии румынизма. Сегодня не осталось никаких сомнений, что причина приднестровского конфликта и раскола бывшей МССР состоит именно в самой сущности государственного устройства Республики Молдова. Начиная с 1990 г., когда народ Приднестровья под давлением внешних обстоятельств провозгласил собственную государственность, в Кишиневе сменилось три президента и четыре парламента, множество правительств, у власти находились народофронтовцы и аграрии, национал-центристы и теперь, наконец, коммунисты, но несмотря на постоянную смену политических масок, суть режима остается прежней – унитарной, прорумынской, об интересах собственного русскоязычного населения вспоминают только во время предвыборных кампаний. Каждый режим заинтересован, прежде всего, в самосохранении и поэтому нет ничего удивительного в том, что Кишинев никогда не стремился к скорейшему и справедливому урегулированию отношений с Приднестровьем. Задержка с началом работы Совместной конституционной комиссии скорее связана с нерасторопностью гарантов и посредников урегулирования, которые все время надеются на «добрую волю» сторон. Только когда задержка с началом работы СКК стала угрожать срыву всей «февральской» схемы федерализации, страны-гаранты и посредники как будто очнулись. Их непосредственный нажим сделал возможным начало работы Комиссии. Так получается, что прогресс переговорного процесса может быть обусловлен только усилиями гарантов и посредников, которые имеют возможность прибегать к определенным рычагам давления на молдавскую сторону.

Работа СКК пока не принесла ощутимых результатов, любые принципиальные вопросы, касающиеся реализации прав приднестровцев в будущей федерации наталкиваются на противодействие молдавской стороны. Судя по всему главной задачей молдавской делегации в СКК является соблюдение в неприкосновенности основных приоритетов существующего режима. За примером далеко ходить не надо. Так, приднестровская сторона настаивает на введении в разрабатываемую Конституцию статьи о праве гражданина на сопротивление. Это норма предусматривает право на сопротивление тем, кто покушается на основы конституционного строя государства, в случае, если возможности самого государства не реализуются. Такое право зафиксировано в конституциях ряда федеративных государств Европы. Молдавская сторона, мотивируя свою позицию тем, что эта норма позволит отдельным группам населения «выступать против властей, организовать мятеж и пытаться свергнуть власть», высказалась категорически против включения такой статьи в будущую Конституцию. Но если эта норма включена не будет, никто не поручится за соблюдение гарантированного статуса Приднестровья в составе федерации, кроме того, неисключено продолжение сложившейся практики нарушения прав человека в отношении русскоязычного населения Молдовы.

На данный момент наиболее значимым результатом работы Совместной конституционной комиссии явился обмен сторонами собственными Проектами федеративной Конституции. Показательно, что приднестровский вариант Конституции был широко освещен в СМИ Приднестровья, СМИ Молдовы «замолчали» не только приднестровский, но и свой собственный Проект. Можно утверждать, что Проект молдавской стороны был предан гласности вопреки желанию властей Молдовы. Общественности он стал доступен по чистой случайности, благодаря оперативности приднестровских журналистов. Поверхностный анализ этого Проекта показывает, что документ представляет собой несколько сокращенный вариант нынешней унитарной Конституции РМ, причем без всякого намека на федерализм. Обмен Проектами Конституций не столько расставил точки над i в прояснении позиций сторон, сколько создал основы для нового тупика в переговорном процессе. Молдавская сторона постепенно отходит от реализации идеи совместного построения общей федерации с Приднестровьем. Власти РМ пытаются протолкнуть вариант «асимметричной федерации», за которым Кишинев подразумевает, как обмолвился глава молдавской делегации в Конституционной комиссии Ион Крянгэ, «широкую автономию в соответствии с принципами федерализма».

Процесс федерализации, который казался неизбежным еще несколько месяцев назад, поднял на повестку дня вопрос о гарантиях: военных, экономических, правовых для обеих федерализующихся сторон. Вопрос о военных гарантиях напрямую связан с военным присутствием России в регионе. Россия – главный гарант мира на Днестре, уже более десятилетия успешно справляется с функциями миротворца. Но российский президент Б. Ельцин на Саммите ОБСЕ в Стамбуле взял обязательство, что Россия вывезет свои вооружения и покинет регион. Вполне логичным было предложение Приднестровья предоставить странам-гарантам и, прежде всего России миссию проведения военно-гарантийной операции. К тому же и Россия не отказывалась и заявила о своем намерении возглавить эту операцию. Решение этого вопроса застопорилось в Кишиневе, молдавские власти настаивают на выполнении Москвой ее стамбульских обязательств и отказываются рассматривать возможность проведения под эгидой России военно-гарантийной операции в регионе. Тем самым Кишинев намерено создает условия для снижения уровня безопасности в регионе.

Нерешенность вопроса о военных гарантиях федерализации послужило поводом голландскому председательству ОБСЕ предложить Евросоюзу направить в Приднестровье свои миротворческие силы. Само по себе предложение странное. Возникает вопрос, почему предложение о введении западных миротворцев в регион поступило от третьей стороны, игнорируя мнение договаривающихся сторон. Это предложение разрушает сложившийся пятисторонний формат переговоров, ставит под сомнение 11-летнюю миротворческую миссию России.

Предложение Голландии положило начало бурному обсуждению путей подключения Запада к приднестровскому урегулированию и вытеснения из региона России. Некоторые прозападные аналитики уже строят планы ввода в Приднестровье войск НАТО для разоружения приднестровской армии и недопущения в дальнейшем «сепаратистских тенденций» в Приднестровье.

Вопрос о военных гарантиях урегулирования очень серьезный и должен решаться не только в контексте сохранения мира в регионе, но и обеспечения неприкосновенности прав человека и гражданина для всего народа Приднестровья вне зависимости от гражданства и национальности. По глубокому убеждению всех приднестровцев эту миссию могут выполнить только миротворческие силы стран-гарантов России и Украины. Присутствие в регионе войск иных государств, и тем более натовских без учета мнения населения может только дестабилизировать обстановку.

Вопрос о военных гарантиях до сих пор висит в воздухе, от того, как он разрешится, напрямую зависит мир и стабильность в регионе, гарантии соблюдения прав человека.

Не менее важны гарантии экономического характера. Нонсенс, но строительство общего государства идет в условиях беспрецедентной экономической блокады. Это средство давления при построении федерации не может служить ни стимулом для конструктивной работы СКК, ни условием стабильности предполагаемого общего государства. Доверия к Кишиневу эта мера не добавляет, молдавские власти давно уже воспринимается приднестровским обществом не как партнер, а как вымогатель, грабитель, террорист (до сих пор власти Молдовы не принесли извинений народу Приднестровья за агрессию 1992 г.). По своей сути блокада – силовая акция, но страны-гаранты не вмешиваются. Непонятно на что рассчитывает мировое сообщество, допуская практику грубого нарушения прав человека в регионе.

Тем не менее, процесс федерализации идет, на каких условиях будет построена федерация Молдовы и Приднестровья, будет ли она вообще построена, пока не известно. Можно утверждать лишь одно, федерализация не должна положить конец приднестровской государственности, напротив, она должна завершиться признанием нашей Республики субъектом международного права. Собственная государственность – главное условие свободного развития нашего народа, ее наличие является залогом мира и стабильности в регионе, обеспечивает сохранение в обществе атмосферы гражданского согласия. Многолетний опыт показал, что альтернативы собственной государственности нет.