После парламентских выборов в Грузии прошло уже более двух недель, а результаты еще не объявлены. Политический кризис в стране углубляется. Оппозиция требует отставки Шеварднадзе и назначения новых выборов. Естественно, возникает вопрос, а чего ждет сам Шеварднадзе, на что он рассчитывает? В предыдущей статье “Что происходит в Грузии“, мы высказали предположение, что Шеварднадзе, встретившись с сильным противодействием оппозиции и готовностью Вашингтона его сдать, замыслил некую политическую комбинацию. По нашему мнению, суть этой комбинации состояла в создании альянса с лидером Аджарии Асланом Абашидзе. И такой альянс или видимость альянса как показал дальнейший ход событий бы был создан.

После визита президента Шеварднадзе в Батуми в грузинских СМИ появилась неофициальная информация о том, что глава грузинского государства предложил Абашидзе пост председателя парламента. Член возглавляемой Абашидзе партии "Возрождение" Джемал Гогитидзе заявил журналистам, что ничего необычного в этом предложении не видит. "Абашидзе избран депутатом грузинского парламента, и не будет ничего необычного в том, что авторитетный в стране человек займет пост председателя парламента", - сказал Гогитидзе. "У Абашидзе весьма интересные соображения по вопросам урегулирования конфликтов на территории Грузии. Кроме того, у него свое видение по сохранению стабильности в регионе", - отметил, в свою очередь, один из лидеров правящего блока "За новую Грузию" и председатель Социалистической партии Грузии Вахтанг Рчеулишвили. Сам Абашидзе в интервью российскому телевидению дал понять, что не исключает своего избрания на пост председателя парламента, хотя и подчеркнул, что и без этого заинтересован в поддержании стабильности в Грузии и недопущении прихода к власти оппозиции.

Таким образом, в соответствии с вырисовывающейся комбинацией Абашидзе мог бы стать председателем парламента Грузии, опираясь на коалицию, состоящую из его партии “Возрождение“ и пропрезидентского блока “За новую Грузию“. Затем, через какой-то символический срок Шеварднадзе подал бы в отставку и тогда по конституции Грузии исполняющим обязанности президента стал бы Абашидзе. Это позволило бы ему консолидировать в своих руках власть, и затем победить на президентских выборах. То есть своего рода повторение российского сценария.

Но ведь зная Шеварднадзе, как мастера политической интриги, можно предположить, что затеянная им комбинация вовсе не так проста. Ведь ему ничего не стоит обмануть Абашидзе и в отставку не уходить, а парламентское большинство обеспечить за счет перебежчиков из оппозиции. Тогда он мог бы назначить преемника из своего клана. Поэтому конечная цель всей комбинации Шеварднадзе, того цугцванга, который он затеял на политическом поле Грузии, пока остается не ясной. Представляется, однако, что Шеварднадзе, как опытный политический боец, строит многовариантную комбинацию. И вот в такой многовариантной комбинации важно определить шкалу приоритетов Шеварднадзе, то есть к какому варианту он стремится прежде всего и какие готов использовать в качестве запасных.

В предыдущей статье мы предположили, что заключение альянса с Абашидзе было важно для Шеварднадзе не столько само по себе, сколько с целью получить какие-то гарантии Москвы. Дело в том, что при всей силе Абашидзе, имеющего всеобъемлющую поддержку в своей республике, этого альянса может оказаться недостаточно, для не силового выхода из кризиса. То есть, опираясь на Абашидзе и на силовые структуры, верные его клану, Шеварднадзе, конечно, мог бы рассчитывать на победу в случае силового столкновения с оппозицией. Однако эта победа вряд ли бы оказалась быстрой и устойчивой. В ряде регионов могли бы возникнуть очаги сопротивления и Грузия оказалась бы втянута в вялотекущую гражданскую войну.

Поэтому для Шеварднадзе сейчас важно продемонстрировать оппозиции, что на его стороне не просто перевес сил, а решающий перевес, то есть такой перевес, который в состоянии обеспечить быструю и решительную победу. А такой перевес мог бы быть продемонстрирован, только в случае, если бы Шеварднадзе получил гарантии поддержки со стороны России, прежде всего политические, ну и желательно военные. Москва уже однажды привела Шеварднадзе к власти в Грузии путем использования сил морской пехоты Черноморского флота. И Шеварднадзе прекрасно знает, что такие возможности у России есть.

Конечно, Шеварднадзе мог бы попытаться вести переговоры с Москвой напрямую. Но он прекрасно понимает, что в Москве ему доверия нет никакого. Поэтому он выбрал влиятельного политика Грузии, к которому в Москве доверие есть. А таких политиков в Грузии очень мало. И Абашидзе, возможно, единственный, кому верят в Москве и за кем стоит реальная сила. То есть с Абашидзе Москва вполне может вести переговоры.

Гарантии, которые могли обсуждаться между Шеварднадзе и Москвой через Абашидзе – это прежде всего политическая поддержка. То есть признание законности выборов и того нового парламента, который будет сформирован по их итогам. И второе, в случае навязывания оппозицией силового варианта – гарантии военной помощи. Такая помощь не обязательно должна была бы сводиться к непосредственному участию российских войск в гражданской войне в Грузии. Возможны и промежуточные варианты, как-то: помощь добровольцами, боеприпасами, снабжением и одновременно блокада возможностей оппозиции.

С другой стороны, тоже вполне понятно, что гарантии нужны и Москве. Пусть Абашидзе в Москве доверяют, но он еще не президент. Он сам может пасть жертвой обмана Шеварднадзе. Поэтому Москве сейчас важно, чтобы гарантии были взяты на себя самим Шеварднадзе, а Абашидзе мог бы их подтвердить, став затем президентом Грузии. Какие же гарантии могут потребоваться Москве? Думается, что это – прежде всего гарантии военно-политического характера. Такими гарантиями могло бы, например, стать сохранение российских военных баз в Грузии на продолжительный срок. Было ли поставлено такое условие Москвой конкретно, неизвестно. Но очень симптоматично, что именно 11 ноября в самый разгар кризиса в Тбилиси в Москву отбыла грузинская делегация для проведения переговоров по базам.

Почему столь важны именно базы, а не, скажем, трубопровод Баку-Джейхан, который у всех на слуху и почему-то рассматривается как главная российская озабоченность? Думается, что стратегическая роль трубопровода была несколько преувеличена российскими нефтяными олигархами, не желавшими лишней конкуренции на мировом рынке и стремившимися качать азербайджанскую нефть через Новороссийск с целью извлечения дополнительных доходов. Сейчас же нефтяные олигархи попали в опалу и им уже не до трубопровода. Ну а если отбросить надуманный пиар, то роль трубопровода сразу же меркнет. По сравнению с иракской нефтью – это капля в море. Да и сами нефтяные запасы азербайджанской части каспийского шельфа сейчас подвергаются сомнению. Более того, в связи с тем, что трубопровод обойдется достаточно дорого, то потребуются значительные выплаты по возвращению кредитов и соответствующих процентов. Поэтому нефть из трубопровода Баку-Джейхан не такая уж получится дешевая, особенно по сравнению с ближневосточной. К тому же содержание трубопровода может потребовать немалых дополнительных расходов для обеспечения безопасности в нестабильном Закавказье и курдской части Турции. Ну а дополнительные доходы от перекачки нефти через Новороссийск в общероссийском масштабе столь мизерны, что ими спокойно можно пренебречь.

Одним словом, с экономической точки зрения трубопровод Баку-Джейхан российским национальным интересам никак не угрожает. Этого нельзя однако сказать о военно-политической составляющей данного проекта. Уже ни для кого не секрет, что весь проект замышлялся Вашингтоном с целью геополитического отрыва Закавказья от России, установления здесь своего военного присутствия, получения свободного выхода к Каспийскому морю и в Центральную Азию с целью оказания давления на Россию, Иран и в перспективе Китай. Однако данная стратегия требует крупных затрат, направленных на развитие государств региона и их пристегивание к экономике Запада. В Вашингтоне, как известно, очень любят оплачивать свои геополитические устремления за чужой счет. За свой счет оплачивается только то, без чего уж никак нельзя обойтись, или когда само выживание США поставлено на карту. Поэтому проект трубопровода очень органично вписался в американскую военно-политическую стратегию в Закавказье, что и вызвало законную обеспокоенность в России.

Однако вся ситуация с трубопроводом коренным образом меняется, если России удастся сохранить свое военное присутствие в Грузии. Действительно, если предположить, что российские базы сохранятся на довольно продолжительный срок, то опасность перехода Грузии под американский военно-политический контроль, будет если не полностью, то хотя бы временно нейтрализована. Ну а сам трубопровод как экономический проект, никакого ущерба России нанести не сможет. Более того, можно предположить, что от него будет существенная польза, так как у Грузии появятся деньги и она сможет выплачивать свой долг России, а также приобретать на российском рынке больше товаров и услуг. Таким образом, соглашение по базам видится сейчас ключевым элементом для российских интересов в Грузии.

Результаты переговоров по базам, состоявшихся 12-13 ноября пока не известны. Из того, что было сообщено общественности можно сделать двоякие выводы. Согласно сообщению МИД России по итогам переговоров, российская сторона готова рассмотреть вопрос о сокращении предложенных ею сроков функционирования российских военных баз Ахалкалаки и Батуми (Грузия) "при надлежащем дополнительном финансировании из внешних источников". Здесь главный момент, как кажется не в финансировании, а в том о каких сроках идет речь. Россия, как известно, настаивала на 11 годах, Грузия на 3. С тех пор три года уже прошло, а для российской стороны 11 лет должны были превратиться в 7. Одним словом, если Россия предложит сейчас сократить войска за 9-10 лет, то формально это будет выглядеть как уступка, а на практике будет означать увеличение срока. Важно, однако, знать согласился ли Шеварднадзе на российские условия или нет. Если да, то это может свидетельствовать о его реальном намерении передать власть Абашидзе, если – нет то, скорее всего, он создает только видимость изменения курса, не меняя сам курс.

Ведь вполне может быть, что Шеварднадзе затеял всю эту комбинацию прежде всего, чтобы запугать оппозицию, показать на чьей стороне сила и международная поддержка и принудить их принять условия предлагаемого компромисса? Ведь вряд ли кому-либо из лидеров оппозиции могут приглянуться лавры покойного Звияда Гамсахурдия. В этом случае Шеварднадзе просто использует в своих целях и Москву, и соседние государства СНГ и Абашидзе. Действительно, этот вариант – наиболее выигрышный для Шеварднадзе, поскольку не требует значительных изменений в политике и сводится лишь к имитации бурной деятельности. Расчет делается на то, что обнаружив, что соотношение сил складывается явно не в ее пользу, оппозиция окажется деморализованной и быстро пойдет на капитуляцию. Причем, согласно этому варианту, оппозиция должна пойти на капитуляцию еще до того, как Шеварднадзе назначит Абашидзе преемником или подпишет что-нибудь с Москвой.

И в этом вопросе Шеварднадзе явно рассчитывает на помощь американцев. Им ясно дается понять, что они поспешили списать Шеварднадзе со счетов, что у него еще есть возможности для перехода в другой лагерь и в этом случае вся американская стратегия в Закавказье попросту рухнет. Поэтому в расчеты Шеварднадзе явно входит, то что испугавшиеся американцы сами надавят на оппозицию, пригрозят отказом в поддержке и вынудят капитулировать на условиях Шеварднадзе. И американцы, похоже, действительно забеспокоились. Посол в Тбилиси Майлз фактически не вылезает из госканцелярии и других ключевых ведомств Грузии. В пятницу 14 ноября состоялся телефонный разговор Шеварднадзе с бывшим госсекретарем США Джеймсом Бейкером, тесно связанным с семьей президента Буша. В пресс-службе президента Грузии также сообщили, что ожидается разговор Шеварднадзе с президентом США Джорджем Бушем. Однако о том, состоялась она или нет, пока не сообщалось. Остается надеяться, что этот вариант в достаточной мере учитывается в Москве и торг с Шеварднадзе ведется в соответствии с хорошо знакомым и проверенным принципом “утром деньги, вечером стулья“.

А может вообще есть смысл отказаться ото всякой игры с Шеварднадзе, заявить, что выборы были сфальсифицированы, что новоизбранный парламент незаконен и что легитимность всего политического режима в Грузии под вопросом? Пусть Шеварднадзе сам разбирается со своей оппозицией. Но отказ от игры был бы признаком слабости и нежелания что-либо менять в лучшую для России сторону. Между тем, такая возможность сейчас появилась, поскольку, как мы предположили, Шеварднадзе, скорее всего, построил многовариантную комбинацию. Вариант, который для Шеварднадзе наиболее легок и желателен, так как вписывается в его идеологию, можно было бы назвать “виртуальным“. Но этот вариант не обязательно будет осуществлен. И если он провалится, то у Шеварднадзе останутся следующие возможные варианты.

Первый - Шеварднадзе может пойти по пути реальной передачи власти Абашидзе, предоставив ему пост председателя парламента, а затем уйти в отставку. При этом опираясь на помощь Абашидзе, Шеварднадзе мог бы вынудить оппозицию капитулировать либо запугав ее, либо применив силовой вариант. И Абашидзе, похоже, уже принялся за дело. Если верить Саакашвили, то в понедельник 17 ноября в Тбилиси должен пребыть контингент полиции из Аджарии численностью около 2 тыс. человек. Видимо. Шеварднадзе не очень доверяет полиции в Тбилиси, так как на городском уровне – власть у оппозиции. Теоретически, конечно, можно было бы предположить, что Шеварднадзе может использовать силовой вариант и без поддержки Абашидзе, то есть не назначая его преемником. Однако, в этом случае успех Шеварднадзе в противоборстве с оппозицией становится проблематичным, так как он лишился бы поддержки Москвы.

Второй - Шеварднадзе мог бы просто капитулировать перед оппозицией, получив гарантии личной безопасности от американцев. Но уход Шеварднадзе в отставку имел бы какой-то смысл только в случае признания прошедших выборов не действительными. В этом случае, действующим президентом становилась бы нынешняя председатель парламента Нино Бурджанадзе. И если бы были назначены новые парламентские выборы, то она могла бы организовать их таким образом, чтобы победила оппозиция. Но уход Шеварднадзе в отставку без признания выборов недействительными ничего бы не изменил, поскольку действующим президентом стал бы председатель нового парламента. И вполне понятно, что при том раскладе голосов, о котором уже сообщалось, у оппозиции нет шансов провести на этот пост своего человека.

Поэтому для оппозиции необходимо, чтобы перед уходом Шеварднадзе результаты парламентских выборов были объявлены недействительными. А вот тут-то как раз у Шеварднадзе возможности ограничены. Формально, он не может отдать приказ центральной избирательной комиссии (ЦИК) признать выборы недействительными, также как не может вынудить ее существенно увеличить количество голосов, поданных за оппозицию. Председатель ЦИК Нана Девдариани представляет социалистическую партию, которая входит в пропрезидентский блок, но не зависит от Шеварднадзе. Лидер социалистов Вахтанг Рчеулишвили заявил на днях, что пропрезидентский блок готов уступить часть голосов оппозиционным блокам "Национальное движение" и "Бурджанадзе-демократы“, отказавшись от спорных голосов на избирательных участков в Аджарии, Самцхе-Джавахетии и Квемо Картли. Но это оппозицию не устроило, так как они, видимо, все равно не получали парламентского большинства, а следовательно не могли назначить своего человека председателем парламента и влиять на утверждение министров кабинета.

Шеварднадзе, конечно, может попытаться договориться с ЦИК и представителями своего лагеря уступить оппозиции. Но тут, похоже, Шеварднадзе ожидают не менее сложные переговоры, чем с оппозицией. И никаких гарантий, что они увенчаются успехом, тоже нет. Между тем, капитуляция перед оппозицией - это единственный вариант, который устроил бы Вашингтон, так как сохранение Шеварднадзе у власти никак не вписывается в планы американцев, а приход пророссийского Абашидзе – тем более. Не устраивает США и политический хаос, который может возникнуть в Грузии, в случае если Шеварднадзе оставит свой пост, не передав власть оппозиции. Хаос и тем более гражданская война в Грузии никак не устраивает Вашингтон, так как весь проект трубопровода Баку-Джейхан тогда оказался бы под угрозой.

Поэтому если Шеварднадзе просто оставит свой пост, никаких гарантий личной безопасности от Вашингтона он не получит. Одним словом, весь Запад и другие союзники США будут для Шеварднадзе закрыты. Более того, Вашингтон может потребовать его выдачи новым властям Грузии у любой не самостоятельной страны, а таких сейчас в мире большинство. Оставаться в Грузии Шеварднадзе, естественно, не сможет, так как за его головой будут охотиться и бывшие сторонники и оппозиция. Причем московские представители оппозиции заявили на пресс-конференции 17 ноября, что у Шеварднадзе “земля будет гореть под ногами, если он объявится в России“. А рассчитывать на защиту правительства России Шеварднадзе пока тоже не может. Слишком много у Москвы к нему претензий накопилось. А ведь могут быть еще и судебные иски, как например, уже было по вопросу о передаче США части российского континентального шельфа в будущность Шеварднадзе министром иностранных дел СССР.

Одним словом, если выстроить приоритеты шеварднадзевского цугцванга то они выглядят следующим образом:

1. “Виртуальный“ вариант. (Организация давления на оппозицию по множеству векторов, как внутри, так и извне Грузии. Оппозиция сдается и принимает условия Шеварднадзе).

2. “Аджарский“ вариант. (Использование Абашидзе и поддержки Москвы для принуждения оппозиции к принятию компромисса на условиях Шеварднадзе и Абашидзе).

3. “Капитуляция“. (Шеварднадзе убеждает своих сторонников принять условия оппозиции).

4. “Отречение“. Шеварднадзе выходит из игры, оставив оппонентов самих выяснять отношения между собой.

Какой из этих вариантов возобладает будет, естественно, зависеть от множества факторов, но не в последнюю очередь от того, как сыграет свою партию Москва. Удивительно, но факт. Если две недели назад перспективы укрепления российских интересов в Грузии выглядели весьма призрачно и речь в основном шла об удержании имеющихся позиций, то сейчас ситуация в корне изменилась. У Москвы появились хорошие возможности для активной дипломатической игры с положительным результатом. К сожалению, создается впечатление, что играет сейчас только Шеварднадзе. Остальные в основном реагируют не его ходы. Это касается как Москвы, так и Вашингтона. У американцев сейчас свобода маневра здорово ограничена. Они завязли в Ираке и Афганистане, не спадает напряженность на корейском полуострове. Экономическое положение никак не улучшается. Более того, эксперты начали поговаривать о неминуемом крахе фондового рынка в США со всеми вытекающими отсюда последствиями. Администрация Буша подвергается все большей критике внутри страны и теряет рейтинг. Одним словом, американская империя, взвалившая на себя непомерный груз мирового гегемона, трещит по швам.

Поэтому и внутренние и внешние условия а также ситуация в самой Грузии складываются таким образом, что у Москвы наметились очень не плохие перспективы для активной дипломатической игры. Эта игра должна быть направлена на то, чтобы подтолкнуть Шеварднадзе к реализации того варианта комбинации, который выгоден России. И это, конечно, “аджарский“ вариант. Главное тут выдержать тонкую грань и не дать себя втянуть в реализацию “виртуального“ варианта. То есть не надо давать Шеварднадзе преждевременной публичной поддержки, не отказываясь при этом от активного взаимодействия и диалога по конфиденциальным каналам. Представляется, что пока это у Москвы получается лишь наполовину. Безусловно, Москва пытается держать дистанцию и о прямой поддержке Шеварднадзе нигде не заявлялось. Однако имевшие в последние дни контакты между Москвой и Шеварднадзе объективно работают в пользу последнего. Ну а сам он, не стесняясь заявляет о поддержке Москвы. Так на пресс-конференции 17 ноября Шеварднадзе сказал, что президент Путин в телефонной беседе обещал ему всяческую поддержку, хотя это скорее всего не соответствует действительности.

Действительно, регулярные телефонные консультации Шеварднадзе с Путиным и визиты Абашидзе в Ереван, Баку и Москву создали впечатление, что для Грузии готовится некий сценарий. По слухам, этот сценарий мог бы напоминать нечто вроде совместной акции Организации Варшавского Договора в Чехословакии в 1968 году. Тогда войска ОВД были введены для стабилизации политической обстановки по просьбе президента Чехословакии. Сейчас вводились бы войска государств СНГ тоже для стабилизации и тоже по просьбе президента Грузии. При этом армянские и азербайджанские части были бы введены для прикрытия районов компактного проживания национальных меньшинств. Вполне возможно, что распространителем подобных слухов могли выступать сами грузинские спецслужбы, действующие таким образом, чтобы деморализовать оппозицию и вынудить ее отказаться от дальнейшей борьбы.

Но надо сказать, что некоторая недосказанность, окружающая визит Абашидзе в Москву и телефонные разговоры между Путиным и Шеварднадзе, невольно работала в пользу такого рода слухов. Так, после консультаций с Абашидзе министр иностранных дел России Игорь Иванов заявил, что Россия не будет вмешиваться во внутренние дела Грузии. "Какие меры принимаются в соответствующей ситуации, это дело президента и других политических сил /в Грузии/", - сказал он. В то же время Иванов заметил, что России “небезразлично, как складывается ситуация в Грузии. Мы готовы оказать политическое содействие Грузии, чтобы помочь найти выход из создавшегося кризиса", - добавил он. Иванов выразил надежду, что “все политические силы в Грузии будут руководствоваться интересами страны и найдут именно политический выход из сложившейся сложной ситуации", - сказал Иванов. "Через "улицу" такого рода проблемы не решаются", - подчеркнул он. "В наших интересах - решать проблему на Кавказе совместно", - отметил он. "Грузия - соседнее государство, и Россия заинтересована в стабильной ситуации в этой стране", - подчеркнул министр. Иванов также сообщил, что Россия готова принять участие в консультациях по ситуации в Грузии в рамках "кавказской четверки". Со своей стороны, Аслан Абашидзе отметил, что если сегодня международное сообщество и "кавказская четверка" не предпримут необходимые шаги, то завтра будет трудно прогнозировать, "чем все это закончится".

Таким образом, с одной стороны, - заявление Игоря Иванова (а ранее министра обороны Сергея Иванова) о невмешательстве, с другой – о заинтересованности в стабильности. А если два эти положения вступят в противоречие друг с другом, если дестабилизация действительно произойдет? Будет ли Москва молча отсиживаться или предпримет конкретные силовые действия, тем более, что это позволяет сделать недавно озвученное Сергеем Ивановым положение российской военной доктрины о превентивных ударах. Кому симпатизирует Москва в этом конфликте тоже вроде бы понятно из слов Игоря Иванова, когда он сослался на опасность действий через “улицу“ и необходимости поиска политического решения. Ведь понятно, что “через улицу“ может действовать только оппозиция. Опять-таки упоминание о “кавказской четверке“ невольно наводит на мысль о подготовке некой коллективной акции в отношении Грузии. Ведь было бы глупо встречаться четверке просто для обмена мнениями. Значит по меньшей мере должно быть принято какое-то заявление. А это уже само по себе коллективная акция, обладающая не малым весом и могущая склонить чашу весов на ту или другую сторону.

В этих условиях, как бы парадоксально это не звучало, Москве важно выровнять баланс в Грузии так, чтобы укрепить позиции грузинской оппозиции в торге с Шеварднадзе. Например, российский посол мог бы пригласить лидеров оппозиции в посольство на беседу и обсудить с ними перспективы двусторонних отношений в случае прихода оппозиции к власти. Это было бы вполне логично с учетом недавних высказываний лидера блока “Национальное движение“ Михаила Саакашвили о том, что интересы России, якобы, принимаются оппозицией во внимание. Более того, 17 ноября три главных лидера оппозиции Саакашвили, Бурджанадзе и Жвания распространили заявление, в котором обещали в случае прихода к власти установить самое тесное сотрудничество с Россией в различных областях, включая военную. Конечно, верить этим заявлениям политиков, которые себя зарекомендовали как прозападные (а сейчас просто загнаны в угол) не стоило бы. Но наладить с ними диалог было бы тоже не плохо. Ведь кто знает как обернется ситуация в будущем и не окажутся ли они все-таки у власти.

Более того, можно было бы инспирировать ряд высказываний близких к Кремлю депутатов в том смысле, что Россия скорее всего не сможет признать законность выборов в Грузии с учетом их фальсификации. Можно было бы организовать аналогичные утечки в прессу из “источников близких“ к МИД и президентской администрации. Такие действия не позволили бы Шеварднадзе создавать виртуальную картину о якобы имеющей место поддержке со стороны Москвы. В этой ситуации ему пришлось бы перейти от виртуальных шагов к реальным. Помимо этого, следовало бы активизировать переговоры с более широким спектром лиц из окружения Шеварднадзе, как это делает посол США Майлз. Это касается, прежде всего, силовых министров, а также руководителей блока “За новую Грузию“. Необходимость таких контактов важна, чтобы оценить готовность пропрезидентских сил противостоять оппозиции и правильно предсказать возможна ли реализация варианта “капитуляция“.

Одним словом, жизнь предоставила России определенной шанс восстановить свое влияние в Грузии. Если перед парламентскими выборами вырисовывалась ситуация, когда доминирование прозападных сил представлялось тотальным и неизбежным, то буквально несколько последующих дней коренным образом изменили ситуацию. Как внутренние так и внешние условия благоприятствуют России. Было бы хорошо, если бы этот шанс не был упущен.

[Версия для печати]

Переворот в Грузии и концепция “недифференцированной стабильности“ Игоря Иванова

Михаил Александров

Итак, в Грузии произошел государственный переворот. События там стали развиваться стремительно сразу же после официального оглашения результатов парламентских выборов 20 ноября. Как и предполагалось, эти результаты мало чем отличались о тех данных, которые время от времени сообщались общественности центризбиркомом (ЦИК) Грузии. Так, согласно данным ЦИК, первое место на выборах занял пропрезидентский блок "За новую Грузию", получивший 21,3%. На втором месте шла партия "Возрождение" Аслана Абашидзе с 18,84% голосов и только на третьем - "Национальное движение" Михаила Саакашвили с 18,3%. Лейбористская партия набрала 12,04% голосов, “Бурджанадзе-демократы“ – 8,79%, Новые правые - 7,38%.

Таким образом, результаты выборов показывали, что прозападная оппозиция в лице Саакашвили, Бурджанадзе и Жвания не имеет реальных шансов влиять на формирование политики в новом парламенте. Это, естественно, не могло устроить лидеров оппозиции, о чем они неоднократно заявляли. Более того, разработанный на Западе сценарий преемственности власти в Грузии, когда лидер националистов или демократов плавно сменил бы Шеварднадзе на посту президента, явно не работал. Возникла ситуация, когда парламентское большинство могли составить совершенно не знакомые Вашингтону люди, имеющие к тому же не ясную политическую ориентацию. Поэтому и преемственность власти в желательном для Вашингтона духе оказывалась бы под вопросом. Не случайно, поэтому представитель госдепартамента США сделал заявление, что президент Грузии не выполнил своих обязательств перед Соединенными Штатами. Вопрос в том, а мог ли он вообще их выполнить в условиях, когда Грузия оказалась поделенной между различными мафиозными кланами, не признающими никакой власти на своих территориях, кроме своей собственной. Но причины происшедшего Вашингтон уже не интересовали, важно было исправить ситуацию.

Президент Грузии назначил первое заседание парламента на 15.00 в субботу 22 ноября. Шеварднадзе спешил. Ему было важно как можно быстрее сформировать новые органы власти, которые могли бы противостоять оппозиции. Лидеры оппозиции прекрасно понимали намерения Шеварднадзе, также как и то, что они смогут добиться успеха только если предпримут превентивные шаги по предотвращению работы парламента. “Вся Грузия должна встать на ноги и не допустить попытку узаконить назначенный парламент", - заявила Нино Бурджанадзе. Поэтому вечером в тот же день Саакашвили срочно отбыл в регионы западной Грузии для мобилизации своих сторонников, а в пятницу вечером многокилометровая колонна автобусов и микроавтобусов с несколькими тысячами его приверженцев уже приближалась к Тбилиси. При этом Саакашвили не скрывал, что цель планируемой акции - блокирование назначенного на 22 ноября заседания парламента Грузии. То есть Саакашвили уже открыто заявлял о намерении совершить государственный переворот, но никаких действий против него со стороны правоохранительных органов не предпринималось.

В субботу 22 ноября сторонники Саакашвили организовали многотысячный митинг и двинулись к зданию парламента. А когда началось заседание депутатов нового созыва, Саакашвили с группой своих сторонников ворвался в зал заседаний и устроили там потасовку. Шеварднадзе был срочно эвакуирован из зала своей охраной и направился в к себе в резиденцию "Крцаниси". Оппозиция же объявила о том, что в стране произошла “бархатная революция“. А Шеварднадзе был предъявлен ультиматум – уйти в отставку, пока толпа не направилась к его резиденции. Шеварднадзе объявил о введении чрезвычайного положения, но использовать силу никак не решался, видимо опасаясь негативной реакции Запада.

А рано утром 23 ноября в Тбилиси прибыл с посреднической миссией министр иностранных дел России Иванов. Этот шаг был предпринят по согласованию с председателем СНГ Леонидом Кучмой. Уже около шести часов утра Иванов посетил митинг оппозиции у парламента Грузии, где заявил: "Мы вместе должны найти решение. Моя задача помочь конституционным путем разрешить ситуацию, иначе могут возникнуть проблемы у Грузии и в регионе в целом". Но ситуация разрешилась несколько иначе. После нескольких посреднических встреч с оппозицией и Шеварднадзе кризис разрешился в пользу оппозиции. В 20.00 грузинский президент заявил о своей отставке. Нино Бурджанадзе провозгласила себя действующим президентом, хотя ее претензии на этот пост, с учетом прошедших выборов нового парламента, выглядели довольно сомнительными.

В предыдущей статье “Последний цугцванг Эдуарда Шеварднадзе“ мы определили четыре возможных варианта развития событий в Грузии:

1. “Виртуальный“ вариант. (Шеварднадзе оказывает давление на оппозицию, как внутри, так и извне Грузии. Оппозиция осознает бесперспективность борьбы и принимает условия Шеварднадзе).

3. “Капитуляция“. (Шеварднадзе убеждает своих сторонников принять условия оппозиции).

4. “Отречение“. Шеварднадзе выходит из игры, оставив оппонентов самих выяснять отношения между собой.

Возобладал четвертый вариант. Три варианта, имевших для Шеварднадзе более высокий приоритет, не сработали. Оппозиция правильно оценила суть политических маневров Шеварднадзе по сближению с лидером Аджарии Абашидзе и через него с Москвой как “виртуальные“. А Шеварднадзе, увлекшись политическим блефом, перехитрил сам себя. Он упустил драгоценное время и не смог заручиться реальной поддержкой Москвы. В последнем заявлении МИД России говорилось: “В Москве также располагают сведениями о том, что выборы прошли с нарушениями, не были должным образом подготовлены. Разумеется, допущенные ошибки следует исправить, но в рамках закона. Необходимо осознать, что дальнейшее нагнетание напряженности в стране, призывы к насильственным действиям против Президента и власти могут привести к взрыву… Не стоило бы забывать уроки истории. И те, кто подталкивает к неконституционным действиям, в том числе из-за рубежа, должны осознавать, что вся ответственность за возможные тяжелые последствия ляжет именно на них“.

Таким образом, в заявлении подтверждалась мысль о фальсификации выборов, что играло явно против Шеварднадзе. Причем призывы воздержаться от насильственных действий не были подкреплены какими-либо намеками на поддержку Шеварднадзе. Ну а без поддержки Москвы у Абашидзе не было никакого резона активно защищать Шеварднадзе. Поэтому аджарский лидер и ограничился заявлением, что в случае конфликта Аджария закроет свои границы и отозвал своих людей из Тбилиси. Это развязывало оппозиции руки. С другой стороны, и Вашингтон не купился на угрозы Шеварднадзе переметнуться на сторону Москвы и не стал давить на оппозицию, чтобы она прекратила антишеварднадзовскую кампанию. Напротив, как следует из заявления МИД, оппозиция всячески поощрялась к силовому выступлению из-за рубежа. Не удалось Шеварднадзе убедить и своих сторонников из блока “За новую Грузию“ отдать победу оппозиции. Поэтому и возобладал вариант “отречение“.

Однако последней гирей, которая склонила чашу весов в пользу оппозиции явился визит в Тбилиси министра иностранных дел России Иванова, который фактически подтолкнул Шеварднадзе к капитуляции. Дело в том, что даже после захвата парламента и установления в стране двоевластия у Шеварднадзе оставались возможности для борьбы с оппозицией. Утверждения о том, что он не имел возможности применить силу сильно преувеличены. Но его готовность применить силу сдерживалась сильным международным давлением прежде всего со стороны США и европейских организаций – ОБСЕ, ПАСЕ, Евросоюза. Шеварднадзе ясно давали понять, что применение силы превратит его в изгоя и не на какую поддержку Запада он в этом случае не сможет рассчитывать.

Однако, даже без применения силы у Шеварднадзе оставались возможности для продолжения политического противоборства с оппозицией. Он мог например переехать в Батуми под покровительство Абашидзе и там созвать заседание вновь избранного парламента. Избрать нового председателя парламента и сформировать новый кабинет министров. Это лишило бы Бурджанадзе остатков легитимности. После этого началась бы борьба на измор. И не имеющая ни международной, ни внутренней легитимности оппозиция, скорее всего, была бы в этой борьбе обречена на поражение. И в этой ситуации у нас открывались бы возможности для введения в игру третей силы пророссийской ориентации, например Георгадзе. Но эти возможности не были реализованы в результате вмешательства Иванова.

Наконец, сам Шеварднадзе мог посчитать, что у него нет ни сил, ни желания продолжать борьбу и принял бы решение о капитуляции, но без вмешательства России. В этом случае вся ответственность за происходящее легла бы на плечи самой оппозиции. Ей пришлось бы самой доказывать законность получения власти как внутри страны, так и за рубежом. А самим это было бы сделать гораздо сложнее, по сравнению с ситуацией, когда о легитимности перехода власти заявил сам министр иностранных дел России Иванов. Следовательно и легитимность власти оппозиции и самих выборов организуемых ей, а следовательно и того президента и правительства, которое возникло бы после выборов находилась бы под сильным вопросом.

В действительности получилось, что через Иванова Россия поддержала антиконституционный государственный переворот, который различные умненькие эксперты-юристы пытаются теперь задним числом оформить как легитимную передачу власти. Действительно, о какой легитимности может идти речь, когда парламент был захвачен разъяренной толпой под руководством лидеров оппозиции? За одно за это в любой демократической стране они уже бы сидели на нарах. О какой легитимности может идти речь, когда Нино Бурджанадзе при действующем президенте провозгласила президентом себя? Когда был фактически разогнан избранный парламент, который и не смог поэтому выбрать нового председателя? Между тем этот новый председатель парламента и должен был бы заменить Шеварднадзе в случае его отставки. А Верховный Суд Грузии вынес постановление о незаконности прошедших выборов через два дня после переворота уже под дулами автоматов победившей оппозиции. То есть сама оппозиция объявила выборы недействительными, а суд, проигнорировав мнение ЦИК и без всякого разбирательства, просто проштамповал то, что ему сказали. И это называется “действия в рамках конституции“.

Ну хорошо, если бы еще переворот был в пользу России и к власти пришли бы пророссийские политики. Так ведь нет. Вся ирония ситуации в том, что к власти пришли именно прозападные, проамериканские политики, и Иванов им в этом помог. Причем это невероятное в дипломатической практике явление почему-то преподносится как крупный успех российской дипломатии. А для обоснования этого явления была выдвинута целая концепция поддержания стабильности в соседних государствах СНГ. Причем - стабильности любой ценой. Очень напоминает пресловутый подход последних десятилетий советской эпохи: “только бы не было войны“. Философия этакого кухонного мещанина, возведенная в ранг государственной политики.

В рамках же научной терминологии озвученный Ивановым подход можно было бы назвать “доктриной недифференцированной стабильности“, то есть доктриной не связывающей наше стремление поддерживать стабильность в той или иной стране СНГ с политикой данной страны в отношении России. Согласно этой доктрине нам должно быть все равно проводит данная страна дружественную политику по отношению к России или нет, мы должны поддерживать там стабильность. Создаются там базы иностранных государств, направленные против России или зимовки чеченских террористов, мы все равно должны поддерживать в этой стране стабильность.

Как же расценивать данную доктрину с точки зрения российских национальных интересов? Что лучше для России по соседству - сильная враждебная страна или слабая, не стабильная враждебная страна? Думается, что ответ вполне очевиден. Слабая, нестабильная враждебная страна не сможет нанести нам того урона, того вреда, какой могла бы нанести сильная враждебная страна. У слабой враждебной страны, вообще могут исчезнуть стимулы нам вредить, так как руководство этой страны будет прекрасно осознавать, что его могут в любой момент сместить при нашем участии. Более того, слабую враждебную страну всегда можно будет превратить в дружественную страну, так как в условиях дестабилизации анти-российского режима, мы всегда можем привести к власти пророссийские силы. Нынешняя практика международных отношений, включающая ввод западных сил в Афганистан и англо-американской коалиции в Ирак, создает адекватный прецедент для таких действий. Кстати, и новый элемент российской военной доктрины, допускающий превентивные операции в соседних государствах, которые не в состоянии поддерживать у себя порядок, тоже позволят это сделать.

Для обоснования доктрины “недифференцированной стабильности“ был придуман весьма патриотичный на первый взгляд, но в действительности дезориентирующий постулат о политике Запада по дестабилизации соседних с Россией государств СНГ. Согласно этому постулату Запад разжигает конфликты на постсоветском пространстве с целью экспорта нестабильности на территорию России. Но так ли это на самом деле? Не является ли нестабильность в Грузии результатом прежде всего политики ее собственного руководства, создавшего мафиозно-клановый режим и устроившего международный аукцион на геополитическое положение своей страны? Сравним для примера Грузию с Беларусью или Арменией. Там тоже есть проблемы, тоже есть оппозиция, но внутренние процессы поддаются контролю национального руководства.

Что касается политики Запада в отношении СНГ, то она как раз характеризуется дифференцированным подходом. Запад всегда стремился разжечь конфликты именно в тех государствах, которые проводили дружественную России политику (Югославия, Белоруссия, Армения) и наоборот старался всячески укреплять стабильность анти-российских режимов на постсоветском пространстве (Прибалтика, Грузия). Действительно, в интересы Запада совершенно не входило дестабилизировать ситуацию в Грузии. Напротив все делалось для того, чтобы поддерживать там стабильность. Именно поэтому должен был уйти скомпрометировавший себя Шеварднадзе. Именно для этого год назад Саакашвили и Жвания, а затем Бурджанадзе перешли в оппозицию. Как будто это не они были выдвинуты этим режимом и не несут ответственности за все его провалы. Именно этих людей хотели видеть США у кормила власти.

Однако, на заключительной стадии сценарий пошел несколько по иному пути, чем было начертано в Вашингтоне. Шеварднадзе и его люди заупрямились и возникла реальная опасность дестабилизации. И тут на авансцену вышел российский министр иностранных дел Иванов и дестабилизации не допустил. Проамериканская оппозиция взяла власть, а Иванов в добавок еще освятил легитимность этого переворота, охарактеризовав его как конституционную передачу власти. Не случайно, что данная акция встретила бурю аплодисментов в западных столицах. Надо же как здорово! Иванов все сделал за нас, и мы даже не замазались.

Так, по словам главы МИД Грузии Менагаришвили, 23 ноября во время своего посредничества между оппозицией и Шеварднадзе, Иванов "не расценивал субботние события в Тбилиси как попытку госпереворота". (РИА Новости от 23.11.03). И это при том, что и президентские структуры Грузии и лидер Аджарии Абашидзе четко и ясно заявляли о том, что происходит государственный переворот. И даже после своего возвращения в Москву Иванов продолжал настаивать на том, что передача власти происходила в рамках конституции. Так в интервью РИА Новости от 25.11.03 он заявил буквально следующее: "Хотя конституционные формальности были соблюдены, нас не вполне удовлетворяет то, как произошла смена власти. В частности, решение президента Грузии было принято под очень сильным давлением улицы, и говорить о том, что это в полной мере демократическое решение, вряд ли можно". То есть мы не довольны, но все вроде бы законно.

Между тем, эта настойчивость Иванова по отстаиванию конституционного характера передачи власти в Грузии сильно ограничила возможности нашей политики в отношении этой страны. Признав законность перехода власти, мы признаем и законный характер деятельности нынешних властей. И если будет делаться что-то противоречащее интересам России, то нам не удастся поставить под сомнение легитимность этих действий, как мы смогли бы сделать, если бы не признали конституционность переворота в Грузии.

Примечательно, что позиция Иванова была затем несколько подкорректирована президентом Путиным. Примечательно, что в заявлении Путина слово “конституционность“ даже не упоминалось, никаких авансов относительно законности перехода власти в руки оппозиции не делалось. Более того, Путин подчеркнул, что “у нас вызывает законную озабоченность, что смена власти в Грузии произошла на фоне силового давления. Те, кто организует подобные акции и те, кто их поощряет, берут на себя огромную ответственность перед народом. В данном случае – перед грузинским народом… Мы рассчитываем на то, что будущее законно избранное руководство страны сделает все от него зависящее, чтобы восстановить эти традиции дружбы между нашими странами“. Еще одна интересная деталь – это ссылка на “ будущее законно избранное руководство страны“, то есть нынешнее руководство в лице победившей оппозиции законным не признавалось.

Характерно, что позиция Иванова не получил поддержки и других государств СНГ. В заявлении, принятом на встрече министров иностранных дел СНГ в Киеве 25 ноября, содержалась нейтральная формулировка о том, что “смена власти в Грузии произошла на фоне острейшего противостояния, продолжение которого могло подорвать стабильность не только в Грузии, но и регионе в целом“. "В демократическом государстве смена власти может происходить исключительно конституционным путем, без применения методов давления и внешнего вмешательства во внутренние дела государства", - указывалось в заявлении…, - Мы выражаем надежду на то, что новые грузинские власти вместе со всеми ответственными силами грузинского общества сделают все возможное для возвращения политического процесса в конституционное русло, восстановления нормального функционирования государственных структур при сохранении в стране гражданского мира". Таким образом, в заявлении делался прозрачный намек, что политический процесс в Грузии не находится в конституционных рамках и что это – неподобающие состояние для демократического государства.

Озабоченность лидеров СНГ событиями в Грузии вполне понятна. Ведь сейчас, каждый из них, ну разве что за исключением российского президента, может оказаться в той же ситуации, что и президент Грузии. И если уж Запад пошел на то, чтобы сдать своего “ближайшего друга“ Шеварднадзе, заслуги которого перед США и другими странами НАТО просто неисчислимы, то на что могут рассчитывать такие лидеры, как Кучма, Назарбаев, Кочарян, Лукашенко и другие? Вон даже Воронин сразу же после событий в Грузии струсил и резко изменил свое мнение по меморандуму об урегулировании в Приднестровье, по крайней мере до тех пор пока не получит полное одобрение Запада. А на что ему рассчитывать, если Россия заявила, что ради обеспечения стабильности готова поддержать любой анти-конституционный переворот в странах СНГ? А между тем скоро предстоит смена власти на Украине. Как там будут развиваться события, тоже антиконституционным путем и какова в этом случае будет позиция России.

Допустим, Шеварднадзе не был другом России и поддерживать его смысла никакого не было, а если бы на его месте оказался Лукашенко или Назарбаев? Что ради стабильности, мы должны были бы их тоже сдать и не вмешиваться? Вообще, где та граница, когда мы будем вмешиваться? Только когда будет прямое нападение на нашу территорию? Не будет ли тогда слишком поздно? Доктрина Иванова на эти вопросы не отвечает, создавая поле стратегической неопределенности и подрывая тем самым наши интересы в СНГ. Так как теперь ни один лидер СНГ не сможет принимать серьезных решений без одобрения Запада, поскольку не уверен в том, на какую поддержку из Москвы он может рассчитывать в случае анти-конституционного путча против него. Представляется, что от руководства России срочно требуется разъяснение этих вопросов, также как и дезавуирование доктрины “недифференцированной стабильности“, выдвинутой Игорем Ивановым. На ее место следовало бы поставить другую доктрину, которая бы давала ясно понять, что мы не допустим свержения дружественных нам режимов в СНГ путем антиконституционных переворотов, но будем придерживаться нейтралитета в случае, если речь идет о недружественных режимах, типа шеварднадзевского.

К этому надо также добавить, что достигнутая Ивановым стабильность в Грузии является крайне неустойчивой и временной. Капитуляция Шеварднадзе лишь отсрочила развязку, но не устранила ее. Базовые проблемы Грузии в экономике, межнациональных отношениях и внешней политике остаются нерешенными. Представляется сомнительным, что они смогут быть решены последователями Шеварднадзе, каковыми являются новые руководители Грузии. Только принципиальный поворот в политике в сторону России и СНГ позволит Грузии обеспечить долгожданную стабильность и экономический рост. Но этот поворот может быть сделан только людьми, имеющими другую политическую философию. Таких людей в нынешнем руководстве Грузии попросту нет.

Да и стабильность нового руководства вызывает большие сомнения. Со времен Древнего Рима не было ни одного триумвирата, который продержался бы достаточно долго. Сейчас триумвират попытался разрешить эту проблему, выдвинув Саакашвили на предстоящих выборах единым кандидатом в президенты от блока “Национальное движение“ и партии “Бурджанадзе-демократы“. Но даже в этом случае, нет никаких гарантий, что на последующих этапах дележки властных полномочий не возникнет противоречий. Ведь Саакашвили захочет назначить на ключевые позиции своих людей, также как Бурджанадзе и Жвания. И тогда противоречия вспыхнут с новой силой. Особенную остроту борьбы следует ожидать, когда дойдет дело до распределения реальных экономических благ и дележе шеварднадзевского наследства. Тут бывшим союзникам придется считаться не только со своими личными амбициями, но и с интересами поддерживающих их кланов. И достичь в этой области компромисса будет гораздо сложнее.

К тому же, предстоящие президентские и парламентские выборы будут проходить под жестким контролем новых властей и будут столь же далеки от демократии, как и предыдущие. Поэтому можно предположить, что в Грузии начнется быстрая консолидация оппозиции новым властям. Эта оппозиция будет формироваться на основе тех партий, которые получили не плохие результаты на прошедших выборах и утратят это положение на предстоящих выборах. Это касается, прежде всего, пропрезидентского блока “За новую Грузию“ и Лейбористской партии, к которым в примкнут недовольные из бывшей шеварднадзовской администрации. Опираясь на тезис о не легитимности происшедшего в Грузии переворота, оппозиция получит мощный козырь в политической борьбе, который может быть использован при первом же серьезном кризисе власти в Грузии. Одним словом, смещение нелегитимного режима нелегитимными методами может получить определенное обоснование в глазах грузин и международного сообщества.

Почувствовав неустойчивость своего положения, нынешний режим в Тбилиси может с целью консолидации власти попытаться разыграть националистическую карту. Кстати, Шеварднадзе часто использовал националистические лозунги и дела для достижения этой же цели. Именно с этой целью он развязал войну в Абхазии. С этой же целью он неоднократно осуществлял нападки на российскую внешнюю политику и раздувал проблему российских баз в Грузии. Саакашвили как примерный ученик вполне может последовать этому примеру. Он, например, уже неоднократно призывал решить проблему Абхазии силовым путем.

Поэтому не исключено возобновление боевых действий в Абхазии или нападение на Аджарию с целью смещения Аслана Абашидзе. Последний явно опасается такого сценария. Не случайно, он перекрыл всю границу с Грузией и ввел на территории автономии чрезвычайное положение. Результаты любого из таких сценариев непредсказуемы. Однако, можно предположить, что они приведут к окончательному коллапсу центральной власти в Грузии и чеченизации этого района Закавказья. Это в свою очередь потребует ввода туда российских миротворческих сил, что конечно, сопряжено с определенными расходами и жертвами. Но это – та цена, которую России придется платить за обеспечение свой безопасности после эпохи Горбачева-Ельцина. В этих условиях России следовало бы подтвердить свои гарантии безопасности автономиям Грузии, чтобы у нынешних властей Тбилиси не создавалось иллюзий относительно возможного успеха силовых действий в отношении автономий.

Представляется, что единственный вариант, который мог бы разорвать порочный круг переворотов, контрпереворотов и насилия в Грузии, - это введение временного международного контроля над этой территорией на период подготовки и проведения новых президентских и парламентских выборов. В качестве примера можно было бы использовать опыт Восточного Тимора, где переход к независимости осуществлялся под контролем ООН при поддержке небольшого контингента миротворческих сил и международной полиции. Таким образом в Грузии можно было бы создать администрацию ООН по проведению выборов. ЦИК Грузии был бы укомплектован представителями ООН, которые бы составили списки избирателей и проводили контроль над ходом выборов на местах. Избирательные комиссии на местах должны были бы включать не менее половины представителей ООН. Укомплектование избирательных комиссий могло бы происходить на паритетной основе – треть от стран Запада, треть от России и СНГ, треть от неприсоединившихся государств. Охрана избирательных участков и поддержание порядка в ходе голосования осуществляли бы представители международной полиции из различных стран мира.

Естественно, для организации подобных выборов потребуется время и поэтому конституционные сроки их проведения должны быть продлены специальным решением парламента Грузии. Россию вполне бы устроили свободные и честные выборы в Грузии. Даже если бы в пользу более тесных отношений с нашей страной проголосовали бы только те грузины, которые проживают сейчас в России, то это уже бы обеспечило очень приличное количество голосов, не говоря уже о их родственниках в самой Грузии. Существуют, однако, серьезные сомнения по поводу того, что почувствовавшие вкус власти новые руководители Грузии и их спонсоры из Вашингтона согласятся на такой вариант.

[Версия для печати]

Независимая Газета,
27 ноября 2003

В Москве подумывают об аншлюсе Абхазии и Южной Осетии

Елена Байкова, Анатолий Гордиенко

Россия может пересмотреть отношение к просьбам Абхазии и Южной Осетии о включении этих непризнанных образований в состав РФ. Это подтвердил "НГ" осведомленный источник в МИДе. "Ничего невозможного в этом нет: Абхазия и Осетия уже не однажды озвучивали такие предложения. Ситуация в Грузии изменилась. Но остаются неизменными принципы международного права, дипломатические нормы, которым необходимо следовать. Пока не могу ничего конкретизировать".

Напомним, что сегодня в Москве планируется трехсторонняя встреча лидеров всех грузинских автономий, как бывших - Абхазии и Южной Осетии, так и пока остающейся под юрисдикцией тбилисских властей Аджарии. По данным "НГ", абхазский премьер Рауль Хаджимба, южноосетинский президент Эдуард Кокойты и аджарский лидер Аслан Абашидзе прибыли в Москву по приглашению главы российского МИДа Игоря Иванова. Информацию о том, что инициатором встречи в Москве лидеров грузинских автономий выступило внешнеполитическое ведомство России, подтверждает и источник "НГ", близкий к российскому МИДу. Однако, уточнил он, "на данном этапе российская сторона выступает только в качестве наблюдателя в процессе проведения трехсторонних консультаций между лидерами грузинских автономий. Ни о какой другой роли (в том числе - посреднической миссии) России сейчас речи не идет", - отметил источник "НГ". "Мы считаем, что руководители Абхазии, Южной Осетии и Аджарии во время встречи в Москве должны самостоятельно оценить ситуацию, складывающуюся в Грузии, и выработать общее мнение о том, насколько она может быть опасна с их точки зрения и какие шаги в связи с этим следует предпринять", - сказал он.

Круг встреч Абашидзе, Кокойты и Хаджимбы не ограничится российским МИДом. В частности, лидер Аджарии уже вчера договорился с премьером Касьяновым об облегченном визовом режиме с Россией. Мало того, вчера Аслан Абашидзе сказал на встрече с журналистами, что если в отношениях между Батуми и Тбилиси будут развиваться по негативному сценарию, он рассчитывает на военнослужащих 12-й российской военной базы, дислоцированной в столице автономии.

Мини-расследование "НГ" показало, что установить даже приблизительное местонахождение лидера Аджарии, который всегда путешествует в окружении многочисленной охраны, опасаясь покушения, не представляется возможным. Не владеет сколько-нибудь внятной информацией об этом и посольство Грузии в Москве. По словам пресс-секретаря посольства Вахтанга Татунашвили, на этот раз Абашидзе проигнорировал посольство своей страны. По словам источника, близкого к МИДу, он живет на одной из госдач. Эдуард Кокойты, по информации "НГ", остановился у бывшего министра иностранных дел непризнанной Республики Южная Осетия Дмитрия Медоева, который является другом и личным представителем Эдуарда Кокойты в Москве. На прямой вопрос "НГ" Дмитрий Медоев уклончиво ответил, что Кокойты остановился "у одного из своих хороших друзей или у родственников". В секрете держится и место, где остановятся прибывающие сегодня в Москву премьер-министр и глава МИД Абхазии Рауль Хаджимба и Сергей Шамба. Они прилетят в сопровождении собственной охраны.

"Российская сторона просто обязана пойти на контакты с главами грузинских автономий", - сказал в интервью "НГ" зампредседателя комитета по делам СНГ Госдумы РФ Вячеслав Игрунов. На переговорах, - полагает он, "главным будет поиск некоего компромисса, обеспечивающего прежде всего территориальную целостность Грузии". Возможно, для этого в грузинскую Конституцию придется вносить серьезные поправки, предполагающие федерализацию этой страны, а может быть, и создание грузинской конфедерации, где Аджария, Абхазия и Южная Осетия будут наделены самыми широкими полномочиями.

Между тем и в Тбилиси заговорили о возможности изменения формы государственного устройства Грузии. Как сказал в интервью "НГ" вице-спикер грузинского парламента, являющийся спецпредставителем главы государства по грузино-осетинскому урегулированию Вахтанг Рчеулишвили, несмотря на наблюдающуюся в последние дни в Тбилиси истерику, Аджария никогда не выйдет из состава Грузии. "Более того, Аслан Абашидзе на встречах в Москве попытается убедить лидеров Абхазии и Южной Осетии, что под протекторатом России, при ее активном посредничестве и твердых гарантиях можно начать разговор о создании в Грузии федеративного или даже конфедеративного государства", - сказал грузинский парламентарий.

[Версия для печати]