Как известно, одним из наиболее крупнейших центров по выращиванию и производству дешевого наркотика - героина, на сегодня является Афганистан, из которого по различным каналам в разные страны идет "белая смерть". В том числе и через Таджикистан.

В статье Пайрава Амиршоева "Чем вызвана война компроматов?" (см. "Война компроматов в российских СМИ ...по-таджикски", ЦентрАзия, 12.11.2003) упоминается, что в октябре текущего года пограничниками Московского отряда ФПС РФ при поимке контрабанды наркотиков были задержаны 14 граждан Таджикистана. В принципе случай рядовой, но делает его необычным принадлежность хозяина доставленного товара - это сын Нуритдина Рахмонова, брата главы государства. Так вот к какому "процветанию" ведет свой народ Эмомали Рахмонов и его приближенные…

Так, по данным министерства здравоохранения Таджикистана в 2000 году в Душанбе прошли курс лечения 1119 больных наркоманией, то в 2002 году эта цифра достигла 1983, т.е. почти вдвое больше. Причем, официальная статистика, насчитывающее наличие в стране 11-12 тысяч наркоманов, показывает лишь "вершину айсберга" - по оценкам независимых экспертов в стране таковых от 45 до 55 тысяч человек. Среди больных основную массу составляют героинозависимые - 79 %, гашишные - 10 % и опийные -11 %, т.е. налицо рост потребления наркотиков высокой концентрации.

А что же официальная власть? Вместо того, чтобы спасать свой народ от медленного вымирания, она способствует ускорению этого процесса - как говорится "деньги не пахнут"… В статье "Неприкосновенный наркотрафик" в газете "Известия" (22.09.03г.) говорится о перекрытии российскими спецслужбами крупнейшего канала поставки наркотиков через дипломатов Таджикистана. Хотя и это далеко не новость - и ранее в прессе были сообщения об использовании принципа неприкосновенности дипломатической почты предприимчивыми таджикскими дипломатами. А в Казахстане наркотики и валюту находили даже в автомобиле посла Таджикистана в этой стране. Вот и на днях в одном из грузовых вагонов среди мешков с луком, следующим из Таджикистана в Россию транзитом через Казахстан были обнаружены 650 кг героина. Выяснилось, что транспортировкой героина командовал лично командующий таджикской погрангруппы генерал Г.Мирзоев - его военнослужащие ночью грузили лук с героином в вагоны. И только бдительность казахстанцев прервала путь этой передачи…

Причем в последнее время Таджикистан поставляет в Россию больше не афганские, а свои наркотики. В частности, имеется информация о наличии подпольных лабораторий по переработке опия-сырца под контролем высоких должностных лиц. Так, в Душанбе своих "химиков" курирует мэр столицы М.Убайдуллоев, в Шаартузе - бывший командир бригады быстрого реагирования С.Шамолов, в кишлаке Шуробод Хатлонской области - бывший командир погранкомендатуры К.Чолов. А недавно бойцами К.Чолова была предпринята попытка провоза через Матчинский район Согдийской области Таджикистана в Узбекистан 124 кг героина, перехваченного узбекскими пограничниками.

В сложившейся ситуации передача командования ФПС РФ в подчинение ФСБ сыграло на руку наркодельцам. В этом убеждает материал Ильи Кригера "ФСБ на страже наркотрафика" в "Новой газете" за 13 октября сего года. Автор пишет об аресте сразу четверых офицеров-оперативников. Пянджского погранотряда, ранее награжденных орденами и медалями, один из них даже направлен на учебу в академию. Чем же не угодили "новым хозяевам" офицеры-пограничники? Выясняется, тем что "засветили" одного офицера-контрразведчика, помогавшего "братве" переправлять через границу наркотики.

Контрразведчик отделался легким испугом - уголовное дело на него закрыли, а самого отправили служить в столицу. Чего не скажешь о пограничниках, за спинами которых нет влиятельных боссов. И обвиняют-то их не бог весь, каких смертных грехах. Все их вина в том, что перестрелке при попытке пересечь границу с грузом наркотика был застрелен гражданин Таджикистана. Поначалу российский военный прокурор отказывает в возбуждении дела, но почему-то потом ФСБ настаивает на преследовании. И дело даже не в самих офицерах, а в том, что Пянджский отряд оказался обезглавлен. Результат - снижение задержаний…

Потому и неудивительно, что генерал Нуралишо Назаров, первый заместитель командующего погранвойск Таджикистана, громогласно требует передать охрану границы таджикским пограничникам - не хотят генералы делится доходами с ФСБ. ФПС еще идет на компромисс, а ФСБ будет сразу подминать под себя героиновый бизнес. Вот и боятся "нарковожди" оказаться не у дел в собственной стране…

[Версия для печати]

IWPR,
20 ноября 2003

В Таджикистане сформирован предвыборный блок "малых" партий

Рашид Абдулло (Душанбе)

Главные оппозиционные партии дают понять, что не присоединятся к коалиции, так как это испортит их "особые" отношения с режимом.

В Таджикистане две политические партии объединились, чтобы вместе идти на парламентские выборы 2005 года, однако главные оппозиционные силы – Партия исламского возрождения (ПИВ) и коммунисты – остались в стороне, считая, что их шансы на победу и так достаточно высоки.

3 ноября Социал-демократическая (СДП) и Демократическая партии (ДП) Таджикистана подписали соглашение о формировании "Коалиции политических партий за прозрачные и справедливые выборы".

С момента окончания пятилетней гражданской войны и подписания мирного договора от 1997 года, ознаменовавшего вступление страны на путь национального примирения и политической стабилизации, это – первый случай формирования в Таджикистане предвыборного блока политических партий.

В июне этого года президент Таджикистана Эмомали Рахмонов, находящийся у власти с 1992 года, укрепил свое положение путем поведения общенародного референдума, давшего ему право избираться еще на два срока. Таким образом, теоретически, Рахмонов может оставаться на посту президента до 2020 г.

На предыдущих парламентских выборах в 2000 г. победила пропрезидентская Народно-демократическая партия (НДП), получившая чуть менее половины мест в парламенте. Невзирая на свою доминирующую роль, НДП, по мнению многих экспертов, не является сильной политической партией и не имеет четкой программы, а используется президентом и его приближенными исключительно для проведения собственной политики.

В отличие от некоторых своих соседей по региону, оппозиционные партии в Таджикистане не преследуются и имеют возможность участвовать в выборах. Одна из наиболее влиятельных оппозиционных сил – Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) – до 1997 г. являлась ядром оппозиционного движения, с оружием в руках противостоявшего режиму Эмомали Рахмонова. Однако после демобилизации в 1997 г. тысяч своих сторонников ПИВ не смогла перерасти в реальную политическую силу, получив на выборах 2000 г. всего 7.5% голосов и два места в парламенте.

Более внушительный результат показала Коммунистическая партия, набрав 20% голосов против 65- у НДП.

Демократы и Социал-демократы относятся к "малым" оппозиционным партиям, хотя возглавляют их достаточно влиятельные политические деятели – Махмадрузи Искандаров и Рахматилло Зоиров соответственно. Демократическая партия на предыдущих выборах чуть было ни преодолела пятипроцентный барьер, но не прошла в парламент, а у социал-демократов дела обстояли и того хуже.

В свое время – в начале 90-х – ДП была влиятельной политической силой, стоявшей во главе движения за независимость Таджикистана. В годы гражданской войны ДП входила в состав Объединенной таджикской оппозиции, но вновь стала самостоятельной политической партией с апреля 2000 года, после распада ОТО.

Объединение всего двух "малых" партий разочаровало тех, кто рассчитывал, что оппозиция сможет пойти на выборы единым фронтом и составить реальную конкуренцию действующей власти. Возможность подобного политического альянса оживленно обсуждалась в Таджикистане в последние несколько месяцев.

Причину того, что лишь две партии смогли создать предвыборную коалицию, независимый политолог Парвиз Муллоджонов видит в том, что подобное объединение выгодно только "малым" партиям, исповедующим схожие либеральные принципы и не имеющим шансов поодиночке преодолеть в ходе парламентских выборов 5-процентный барьер.

"По сути, у них нет иного выхода, кроме как объединить свои предвыборные усилия", – говорит он, не исключая при этом возможности присоединения к создаваемому блоку и социалистической партии, находящейся в аналогичном положении.

Известный таджикистанский журналист Л. Саидова отмечает, что в Компартии Таджикистана состоит более 60-ти тысяч человек, а в НДП – более 80-ти тыс, в то время, как численность ДП и СДП достигает в лучшем случае 3-3,5 тыс. человек.

Ближайшей целью коалиции является лоббирование нового закона "О выборах", ибо ныне действующий закон, по мнению СДП и ДП, не позволяет ни одной из них самостоятельно добиться успеха на выборах.. Заместитель председателя СДП Шокирджон Хакимов считает, что создание политического блока – единственная возможность обеспечить в стране честные выборы. На выборах 2000 г. международные наблюдатели отмечали случаи фальсификации бюллетеней и общий недостаток прозрачности.

Политические партии в Таджикистане находятся на раннем этапе своего развития. Одной из проблем является то, что структура электората отражает региональные различия и противоречия, усугубившиеся в результате гражданской войны. Например, режим Рахмонова пользуется наибольшей поддержкой в южной Кулябской области, откуда родом сам президент, а позиции ПИВ наиболее сильны в горных районах к востоку от Душанбе. За пределами своих "домашних" регионов партии пользуются незначительной поддержкой.

Свидетельствами непрочности нового политического союза стали заявления некоторых членов ДП о несогласии с политикой своего лидера Искандарова, направленной на сближение с СДП. По их мнению, формирование оппозиционного блока чревато прямой конфронтацией с Рахмоновым.

Кроме того, у коалиции могут возникнуть затруднения с определением собственной политической платформы. В отличие от исламистов и коммунистов, СДП и ДП – по крайней мере, внешне – играют на том же политико-идеологическом поле, что и НДП. Все они декларируют в качестве своих основных политических целей создание на принципах свободной рыночной экономики, утверждения либеральных демократических ценностей и верховенства закона процветающего национального, социально ориентированного светского государства.

Разница лишь в том, что к СДП и ДП в большей степени тяготеют представители интеллектуального труда, стремящиеся во власть, однако оттесненные людьми рахмоновского круга.

Что же касается крупных партий – КП и ПИВ, например, то их отношение к идее вхождения в широкую политическую коалицию колеблется от сдержанной до отрицательной, по крайней мере, на данный момент. Лидер коммунистов Шоди Шабдолов, например, заявил, что его партия не примкнет к блоку ввиду "идеологических расхождений".

Реакция ПИВ была менее однозначной. Первый зампред ПИВ Мухиддин Кабири, которого считают прагматичным политиком, полагает возможным вхождение в подобную коалицию в тактических целях. Но председатель ПИВ Саид Абдулло Нури заявил, что его партия пойдет на выборы с собственной экономической программой, что было однозначно расценено наблюдателями как нежелание ПИВ "блокироваться" с кем бы то ни было.

Председатель исполкома Национальной ассоциации политологов Таджикистана Абдугани Мамадазимов полагает, что ни ПИВ, ни КП в таком объединении особо и не нуждаются. У них достаточно сил и возможностей, чтобы поодиночке преодолеть 5-процентный барьер.

К тому же, по мнению Муллоджонова, вступление ПИВ в какой-либо блок вызовет в обществе настороженность в отношении этой партии, еще совсем недавно выступавшей во главе вооруженной оппозиции правящему режиму. "Если ПИВ вольется в широкую коалицию, очень многих избирателей это сильно встревожит. Естественно, ПИВ не заинтересована в таком повороте событий".

ПИВ слабо представлена в парламенте, зато располагает рядом постов в правительстве, доставшихся ей в результате раздела власти по условиям мирного договора 1997 года.

У ПИВ и КП, считает Муллоджонов, сегодня есть возможность вести прямой неформальный диалог с правительством и выступать в роли оппозиции, не сильно раскачивая при этом "лодку". Такое положение устраивает и международное сообщество, создавая видимость стабильности в Таджикистане, совсем недавно пережившем кровопролитную братоубийственную войну.

Складывается парадоксальная ситуация. Исламисты и коммунисты, политические платформы которых радикально отличаются от платформы правящей партии, поддерживают конструктивные отношения с властью и даже – в случае с ПИВ – имеют "своих людей" в правительстве. А Демократы и Социал-демократы, исповедующие близкую к НДП идеологию, но отлученные от власти, оказались в реальной оппозиции.

[Версия для печати]