У России нет планов по созданию в узбекском городе Ханабаде своей военной базы. Об этом заявил вице-премьер Правительства РФ, министр обороны Сергей Иванов.

"Я официально заявляю, что никаких планов по созданию в Ханабаде военной базы у нас нет. Я не знаю, кто запустил "утку", что мы планируем ее создать", - подчеркнул министр. Он также напомнил, что у России уже имеется военная база в среднеазиатском регионе - в Канте (Киргизия).

Вторая база нам там не нужна", - заключил Иванов. Сообщения о том, что российские военные могут обосноваться в Узбекистане, появились после подписания в начале ноября президентами двух стран союзного договора. Он, в частности, включал пункт о том, что стороны могут использовать территории друг друга для размещения военных баз.

Между тем именно со ссылкой на "военный источник" в печатных и электронных СМИ России и появилось в "Интерфаксе" сообщение о том, что российская авиационная группа может быть развернута в Узбекистане, на месте бывшей американской военной базы в Ханабаде. "Эксперты изучают технические возможности создания в Узбекистане российской авиационной группы с учетом подписанного между двумя странами договора о союзнических отношениях и ожидаемого вхождения Ташкента в ОДКБ", - поведал источник, дипломатично добавив, что окончательного решения пока не принято. По информации того же источника этого агентства, в Ханабаде самолеты российских ВВС могли бы дислоцироваться совместно с боевой авиацией Узбекистана для решения задач по обеспечению безопасности в центральноазиатском регионе.

При этом содержались так называемые "косвенные ссылки" на бывшего главкома ВВС России генерала армии Анатолия Корнукова.

Вообще говорят, дыма без огня не бывает. Однако по некоторым информационным признакам можно предполагать, что в данном случае речь идет, возможно, о примитивном зондаже общественного и политического мнения. Если судить по реакции вице-премьера и министра обороны Сергея Иванова, где-то у кого-то все же концы не сошлись с концами. Тем более, что и сами узбеки ведут себя весьма сдержанно.

Конечно, в переходе от стратегии партнерства России и Узбекистана к союзническим отношениям огромную роль сыграли геополитические соображения. Мы уже давно наблюдаем в Центральной Азии противостояние России и Запада, консолидированного вокруг США. В течение последних трех лет между ними ведется борьба за преимущественное влияние в Узбекистане. Заключение договора - безусловная победа РФ в этом раунде. Россия не без успеха пытается выровнять счет, который сложился ранее. Если Грузия и Украина стали однозначно проамериканскими, то Узбекистан пережил обратную трансформацию. Договоренности США и Узбекистана о стратегическом партнерстве от 2002 года фактически дезавуированы.

Напомним, после майского бунта в Андижане отношения Узбекистана и США резко ухудшились. Ташкент заподозрил Вашингтон в организации восстания. Президент Ислам Каримов потребовал немедленного вывода американских военных с территории республики. Они покидали базу Ханабад-Карши со скандалом: сенат настаивал на том, что США не должны выплачивать узбекским властям долг за эксплуатацию и аренду базы.

Деньги в итоге выплачены все же были, а Ташкент занялся поиском нового стратегического союзника. Ислам Каримов - очень сильный игрок, болезненно реагирующий на все попытки оказать на него давление. Этот субъективный момент необходимо учитывать и не перегибать палку в отношениях с Ташкентом. Возможно, резкий поворот Узбекистана в сторону России стал ответом узбекского лидера на давление со стороны США. Попытки Вашингтона "нагнуть" Каримова вызвали серьезное сопротивление с его стороны. Кроме того, есть информация, что поддержка андижанского мятежа осуществлялась американскими и британскими спецслужбами. И если допустить, что Ислам Каримов располагал информацией об участии в этом заговоре некоторых западных спецслужб и потому отреагировал так, как отреагировал, это многое объясняет в столь резком развороте в сторону Москвы. Комментируя заключение российско-узбекского договора, Каримов предложил "определенным сторонам делать выводы, исходя из других реалий". Поэтому сбрасывать со счетов потенциальные стратегические возможности базы нет никаких оснований.

[Версия для печати]

Наследники Тамерлана

09.12.2005. Arabeski.Ru

Андрей Грозин

Клановая система Узбекистана

Узбекистан – президентская республика, которую возглавляет авторитарный лидер Ислам Каримов. Несмотря на проведенные пару лет назад конституционные реформы, по-прежнему фактически вся полнота власти в стране принадлежит одному человеку – президенту Исламу Каримову. Конституция Узбекистана – единственная из числа стран СНГ - даже не предусматривает возможность отрешения главы государства от должности в порядке импичмента.

Согласно конституции, Каримов находится у власти свой последний срок. Его полномочия истекают в 2007 году.

Смена власти в республике, весьма вероятно, будет крайне болезненной. Учитывая это, еще в апреле 2003 г. узбекский парламент принял «Закон об основных гарантиях деятельности Президента Республики Узбекистан», согласно которому экс-президент, чтобы ни случилось, будет обладать неприкосновенностью и иммунитетом. Его нельзя будет привлечь ни к уголовной, ни к иной ответственности за действия, связанные с исполнением им полномочий главы государства.

Ситуацию в современном Узбекистане нельзя объяснить адекватно без принятия во внимание явления клановости. Есть основание утверждать, что в Узбекистане за годы независимости произошла институализация кланов. Это видно уже по тому, что клановость и местничество обрели серьезную значимость при определении внутренней, а также и внешней, политики.

Хотя построенный президентом Узбекистана Исламом Каримовым режим часто называют авторитарным и даже деспотическим, это не полностью соответствует действительности. В реальности узбекский президент вынужден балансировать между несколькими ведущими клановыми группировками. Их основу в прошлом составляла местная хозяйственно-политическая элита регионов.

Клановость довлеет над узбекским социумом. Связи и конфликты внутри клана или между кланами непосредственно затрагивают слой людей, располагающих доступом к власти, материальным ценностям и собственности. Принадлежность к клану позволяет рассчитывать на продвижение по службе получение каких-либо благ, улучшение материального положения, решение личных проблем.

Узбекский правящий класс делится на семь крупных клановых группировок, действующих на уровне республики и имеющих явный региональный характер:

- Самаркандско-бухарский (Самаркандская, Бухарская, Джизакская и Навоийская области);

- Ташкентский (г. Ташкент и Ташкентская область);

- Ферганский (т.н. ФАН - Ферганская, Андижанская и Наманганская области);

- Джизак, Сырдарья;

- Кашкадарья, Сурхандарья (т.н. «Суркаш»);

- Хорезмский (Хорезмская область, южные районы Каракалпакии, выходцы из узбекской диаспоры Ташаузской области Туркменистана);

- Каракалпакский.

Региональная общность - не единственный (хотя и значимый) фактор, влияющий на то, как складывается сотрудничество между отдельными лицами. Многое определяется доступом к финансовым ресурсам, и подобные группы являются более гибкими, чем строго территориальный клан. Ведущие представители кланов, опираясь на поддержку своей региональной группы, становятся во главе той или иной отрасли экономики, распространяя влияние представляемого ими клана и укрепляя его финансовую мощь. Кадровая политика в республике целиком определяется борьбой между кланами.

Узбекские кланы отличаются от кланов Казахстана и Азербайджана. В Казахстане кланы сформированы на основе родоплеменных связей. В Азербайджане кланы, так же как и в Узбекистане, сложились по территориальному принципу. Однако в Азербайджане это явление практически совпадает с понятием «землячество». Представитель другой национальности, как правило, не может быть членом азербайджанского клана. Узбекские политико-финансовые группировки являются более гибкими, чем строго территориальный клан, так как помимо региональной общности, действуют и другие важные факторы: доступ к финансовым ресурсам, родственные связи, дружеские отношения и т. д. На практике в ташкентскую или самаркандскую политико-финансовые группировки могут входить представители разных регионов и национальностей, что усиливает возможности каждого клана влиять на ситуацию и отстаивать свои интересы.

Явление клановости в РУ отражает специфику длительного этапа национальной самоидентификации узбеков - формирования узбекской нации - процесса, который ускорился после обретения независимости в 1991 г., но пока, еще далек от завершения. Сейчас значительная часть жителей различных регионов Узбекистана в первую очередь осознают себя самаркандцами, кашкадарьинцами, андижанцами и т.д., а уже потом - узбеками Положение постепенно меняется и на базе «великоузбекской» идеологии и подъема националистических настроений происходит консолидация узбеков. Возможно в перспективе - через 20 - 30 лет - формирование узбекской нации в основном завершится, но деление на кланы в качестве основы жизнедеятельности политической системы при этом сохранится.

Узбекские кланы характеризует постоянный взаимный конфликт между сторонниками разных подходов к ведению государственной политики (политическая и экономическая элита Узбекистана делится, как и повсюду в постсоветских государствах, на западников и традиционалистов, реформаторов и консерваторов.) и, что еще более значимо, конкуренция за господствующие высоты в экономике и политике РУ.

Число и влияние политических игроков в узбекской элите достаточно стабильно (это отличает ситуацию внутри правящего класса Узбекистана от положения дел в Казахстане и Киргизии), но их ресурсы и, соответственно, амбиции и влияние, медленно растут.

Межклановая борьба в стране до конца 90-х годов прошлого века проходила в скрытой форме и за исключением нескольких заметных «рецидивов» не становилась достоянием гласности. Ситуация резко обострилась в 1999-2000 гг., когда противостояние двух ведущих кланов вылилось в продолжительный кризис власти.

В настоящее время четко фиксируется 3 крупных («первого уровня» - ведущих самостоятельную политическую и экономическую «игру» на внутриузбекской арене) и 4 региональных «вспомогательных» (имеющих неплохие позиции в экономике и осуществляющих руководство в некоторых регионах РУ, но не имеющие серьезной «политически-административной» составляющей) клановых группировок.

Кланы центрального (общереспубликанского) уровня – структуры, которые ведут перманентную борьбу за власть в стране, имеющие мощный финансово-экономический блок, своих представителей на разных уровнях государственной власти, не ограничиваются возможностями регионов, а распространяют свое влияние через различные отрасли экономики, в первую очередь, через высокоприбыльные сферы. В последнее десятилетие в Узбекистане основными региональными группировками, претендовавшими на лидирующее положение во власти и бизнесе РУ, являлись Самаркандский, Ташкентский и Ферганский региональные кланы. Все остальные кланы вынуждены вступать в союзы с одной из вышеперечисленных групп.

Помимо региональных кланов значительным собственным влиянием пользуются «силовики» – МВД и СНБ (Служба национальной безопасности). Зачастую их прерогативы выходят далеко за рамки непосредственных функций. Они располагают собственными финансовыми и кадровыми ресурсами на местах, пытаются влиять на принятие политических решений и активно участвуют в межклановых интригах.

«Ташкентцы» исторически доминируют в научной сфере и искусстве, среди них наибольшее количество академиков и народных артистов. Из них экс-первый вице-премьер, а ныне министр экономики Рустам Азимов, главный идеолог Узбекистана Алишер Азизходжаев, министр обороны Кадыр Гулямов (отправлен в «почетную» отставку в октябре т.г.), экс-премьер и ныне вице-премьер Уткир Султанов. Ташкентцы контролируют большую часть ТЭКа республики (председатель национальной холдинговой компании «Узнефтегаза» Шафкат Маджидов и банковским бизнесом. Точнее сказать, представители этого клана ведут долгую и отчаянную борьбу за то, чтобы сохранить за собой эти сектора экономики.

На протяжении всех лет независимого существования РУ основным содержанием внутриэлитных взаимодействий в стране была борьба двух кланов «первого уровня» - «самаркандцев» и «ташкентцев» и сейчас влияние первых, превалировавшее до последнего времени, начинает снижаться в пользу «столичного» клана.

«Самаркандцы» делятся на две основные группировки по этническому признаку: таджики-«джурабековцы» и узбеки, значительная часть которых состоит из представителей клана бывшего лидера Узбекской ССР Шарафа Рашидова. С 1989 г. в руководстве Узбекистан превалировал именно самаркандско-бухарский клан. Лидером самаркандской группировки долгое время являлся экс-советника президента по вопросам АПК самый известный и долгое время наиболее близкий Каримову Исмаил Джурабеков.

«Самаркандцы» (и почти слившиеся с ними в последнее десятилетие «джизакцы») представляют собой наиболее «неузбекское» по этнической основе образование. Потомки арабов, таджиков и даже персов-«ирони» («эрони»).

Третий ведущий клан - «ферганцы» - ведут свою историческую преемственность от элит Кокандского ханства. Они отличаются значительной пассионарностью, активны в экономическом и, в меньшей мере, в политическом отношении.

После своего кратковременного лидерства при Инамжоне Усманходжаеве (недолго возглавлял республику после смерти Ш. Рашидова), в настоящее время придерживаются нейтральных позиций региональных лидеров и усиливают влияние через тактические союзы с «самаркандцами» и «ташкентцами». В последние два-три года заметна тенденция более тесного сотрудничества «ферганцев» с «ташкентцами» против «самаркандско-бухарских». Ферганский клан также не един и дробится на три основных группировки - наманганскую, андижанскую и, собственно, ферганскую. Андижанцы и особенно наманганцы считаются наиболее исламизированными и традиционными, ферганцы – несколько более европеизированными.

Во всех трех основных группировках элиты общереспубликанского уровня внутри истэблишмента и делового мира страны существует система сложных взаимоотношений и борьбы. Союзы среди группировок меняются в зависимости от решаемых задач.

Узбекский правящий класс узок, переплетен родственными связями (клановые группировки при этом, взаимно почти не пересекаются) и коррумпирован. Элита в целом обеспечивает свое воспроизводство и не допускает в свою среду независимые фигуры. Класса олигархов, лоббирующих свои интересы и имеющих влияние на выработку государственной политики, в Узбекистане пока нет – чиновники, курирующие отрасли экономики и возглавляющие регионы сами являются квазиолигархами.

В результате негласного разделения между основными кланами главных отраслей (в частности, нефтегазовой, финансово-банковской, агропромышленной, торговой) экономики РУ, сложилась ситуация, когда конкретные персоналии, представляющие конкретные кланы, используют возможности данных отраслей в своих интересах.

Дистанцированных от кланов фигур в узбекском правительстве мало, а их роль незначительна. Это, разумеется, не относится к таким внеклановым фигурам, как Гульнара и Лола Каримовы – дочери президента и их бизнес не включены в клановую узбекскую систему. Точнее, в силу своего положения, они в нее не интегрированы.

Ислам Каримов хотя и является самаркандцем по рождению, однако, до своего выдвижения руководителем республики не имел большой поддержки своего клана. За время же своей партийно-государственной работы он тесно взаимодействовал с ташкентским и кашкадарьинским кланами.

Следует сказать, что семья первого узбекского президента в Самарканде не принадлежала к числу не только влиятельных, но даже уважаемых. Свои первые годы будущий узбекский лидер провел в детском доме (совершенно нетипичная ситуация для традиционной узбекской семьи). Затем получил высшее техническое образование в Ташкенте и благодаря талантам, честолюбию и Джурабекову выдвинулся на пост председателя Госплана УзССР, а затем первого секретаря Кашкадарьинского обкома. В принципе, с полным основанием можно говорить, что Ислам Каримов не был членом никакого клана, а стал таковым в процессе удержания власти.

Каримов, будучи уроженцем Самарканда и в реальности опираясь на «самаркандских», не раз провозглашал свою «равноудаленность» от кланов. В то же время, кадровые перемещения последних лет позволяют судить о том, что Ислам Каримов, в отличие от Рашидова и Усманходжаева, которые на ключевые посты предпочитали выдвигать своих земляков, предпочитает назначать чиновников по принципу абсолютной личной преданности, создавая, таким образом, собственный «президентский» клан – т.н. «Семью». Рядом с прежними руководителями-хозяйственниками, составляющими ближайшее окружение Каримова, стали появляться сравнительно молодые «технократы». Типичным представителем «новой волны» являются премьер Ш. Мирзиеев, экс-вице-премьер Р. Азимов, министр иностранных дел Элер Ганиев или экс-мининдел C. Сафаев.

После обретения Узбекистаном независимости, Каримов, став президентом, назначил Джурабекова первым заместителем премьер-министра, руководителем агропромышленного комплекса, фактически превратив его во второе лицо в стране, в неофициального и особо влиятельного вице-президента. Все кадровые вопросы стали решаться с участием главы «самаркандских». Начиная работать на посту первого заместителя премьер-министра, И. Джурабеков привел в высшие эшелоны власти Буритоша Мустафаева (Мустафоева) (в качестве генпрокурора), Файзулло Муллажанова (Мулложонова) (в качестве председателя Центробанка Узбекистана), Абдусамат Полвонзоду (до недавнего времени - глава Министерства юстиции РУ) и других представителей этнических таджиков - выходцев из Самарканда, Бухары и соответствующих областей. Роль и значение Джурабекова возросли до того, что к концу 1998 г. он курировал почти все сферы экономики: начиная от сельского хозяйства и экспорта хлопка, кончая финансовыми вопросами и валютными операциями. Большинство лицензий на вывоз из республики товаров (особенно сельхозпродукции), выдавалось до конца 90-х годов прошлого века лично им.

В 1992 – 1993 гг. Каримов жестко подавил ферганскую исламистскую оппозицию, проведя репрессии против исламских партий и организаций («Адолат» и пр.), имеющих особенно прочные позиции в Ферганской долине. Многие члены организаций, обвиненные в «ваххабизме» были отправлены на долгие сроки в тюрьму, некоторые из лидеров пропали без вести.

В последующие три года Ислам Каримов снял с должностей немало руководителей-ташкентцев и ферганцев. К 1995 г. были сняты вице-премьеры Мухамеджан Карабаев и Анатолий Возненко, мэр Ташкента Адхамбек Фозылбеков, представляющие ташкентский клан. С должности председателя парламента был удален Шавкат Юлдашев, являвшийся одной из авторитетнейших фигур ферганского клана. В то же время показательной «экзекуции» подвергался и самаркандско-бухарский клан: время от времени в Самарканде и Бухаре менялись главы администраций (хокимы) областного и районного уровней. Правда, то же самое происходило и в других регионах РУ.

На данный момент в Узбекистане во власти в основном представлены два клана: выходцев из столицы – Ташкента и из Самарканда. Третий сильный клан – ферганский - на сегодняшний день практически отстранен от власти.

[Версия для печати]

Нельзя упускать шанс с размещением российской авиационной группировки в Узбекистане

Военно-промышленный курьер. 07 – 13.12.2005

Андрей Корбут

Военно-воздушную базу в узбекском Ханабаде покинуло последнее американское подразделение. Это событие, значимое не только для Узбекистана, но и для России. Москва избавилась от излишнего присутствия США в жизненно важном для нее регионе. Не менее важно для Кремля и решение Узбекистана закрыть с 1 января 2006 г. свое воздушное пространство для самолетов НАТО. Как известно, этому предшествовало подписание Исламом Каримовым большого договора с РФ. Отныне аэродром Ханабад будет находиться в эксплуатации узбекских ВВС, то есть как бы ничейным.

В Узбекистане существует немало хороших военных объектов, где Россия могла бы разместить свои войска.

Скажем прямо, американцы оставили в наследство Ташкенту хорошую инфраструктуру. Придя в Ханабад в 2001 г., Пентагон быстро подготовил эту авиабазу для проведения контртеррористической операции в Афганистане. США модернизировали аэродром под свои стандарты. Отремонтировав взлетно-посадочную полосу и оборудовав базу современными средствами связи и авиаконтроля, они добились, чтобы в Ханабаде дислоцировалась практически вся военная авиатехника, предназначенная для тыловой поддержки американских войск в Афганистане - более тридцати военно-транспортных самолетов С-130 и С-17. Здесь же находились и истребители F-15 и F-16. Военную службу на базе несли 1300 американских солдат. Теперь Соединенные Штаты будут осуществлять доставку грузов для своих войск через киргизский аэропорт "Манас". Это, конечно, очень им невыгодно.

Между тем в ряде СМИ появилась информация, что вскоре в Ханабад прилетят российские самолеты. Источник в Минобороны РФ утверждал, что "эксперты изучают технические возможности создания в Узбекистане российской авиационной группы с учетом подписанного между двумя странами договора о союзнических отношениях и ожидаемого вхождения Ташкента в ОДКБ". Эту информацию спустя несколько дней напрочь опроверг вице-премьер и глава военного ведомства Сергей Иванов. Выступая перед журналистами в Перми, он заявил, что Россия не планирует создавать свою военную базу в Узбекистане. "У нас никаких планов на этот счет нет", - сказал он. По его словам, у России "есть авиационная база в Канте, которая успешно развивается". Мол, этого достаточно. Хотя, по мнению ряда российских экспертов, слова Сергея Иванова вряд ли можно рассматривать как окончательные.

Так, академик Академии военных наук Владимир Попов считает, что инфраструктура базы "Кант" еще только совершенствуется. Американцы же оставили в Ханабаде вполне боеспособный аэродром. К тому же там могут размещаться дальние бомбардировщики Ту-22М3. Используя эти самолеты, Россия сможет контролировать с воздуха значительную территорию. Такого мнения придерживается и бывший главком ВВС России генерал армии Анатолий Корнуков. Он убежден, что создание в Ханабаде российской авиагруппы отвечало бы интересам региональной безопасности. "Центральноазиатский регион - один из самых неспокойных. Рядом, в Афганистане, до сих пор ведутся боевые действия, усиливается наркопоток. Чтобы парировать все эти угрозы, необходимо наше присутствие, в том числе военное", - заявил на днях генерал армии. Анатолий Корнуков считает, что на аэродроме в Узбекистане могла бы базироваться передовая российская авиагруппа. Кроме того, в случае необходимости, по его мнению, аэродром можно было бы использовать для переброски войск, грузов и техники.

"Видимо, по Ханабаду решение еще состоится, - предполагает Владимир Попов. - С точки зрения геополитики России нельзя упускать шанс, связанный с размещением своей авиационной группировки в Узбекистане. Думается, и Ислам Каримов тоже пойдет на это, поскольку у узбекского руководства попросту не будет хватать средств содержать базу в надлежащем состоянии".

Договорившись с Ташкентом о союзнических отношениях, Москва обеспечила нынешнему узбекскому режиму не столько экономическую, сколько внешнеполитическую и военную поддержку. После введения Евросоюзом экономических санкций и наложения эмбарго на оружейный экспорт в Узбекистан, единственным надежным донором в вопросах поставок вооружений в эту страну, если не считать Китая, осталась Россия. Хотя Москва, конечно, вызвала здесь настороженность к себе со стороны стран НАТО. Узбекистан осложнил выполнение Североатлантическим альянсом своих задач в Афганистане. Сейчас рассматривается вопрос сокращения там американского контингента. А, как известно, Вашингтон почти на 80% финансирует операцию своих войск и союзников.

Но насколько выгоден нам уход США и, возможно, других стран НАТО из Центральной Азии? Действия Североатлантического альянса в Афганистане показывают, что его войска при нынешних темпах и ресурсах влияния на обстановку добиваться каких-то реальных успехов в решении проблем афганского общества будут еще очень долго. Хотя ясно, что Россия в ситуацию в Афганистане ввязываться не будет. И если войск НАТО в этом регионе тоже не будет, то ситуация может осложниться еще больше. Ведь тогда к власти в стране вновь придут талибы. Это не выгодно никому. Особенно России и Узбекистану. Экстремистские мусульманские организации по-прежнему готовят боевиков на территории Афганистана и Пакистана для действий в этих странах.

Здесь надо заметить, что смены режима в Узбекистане вместе с талибами добиваются и страны НАТО, в первую очередь Соединенные Штаты. В этом случае исход американцев из Ханабада надо рассматривать как благо. Однако если "янки" уйдут из Афганистана, это благо может превратиться в зло, так как угроза распространения нестабильности в среднеазиатских странах СНГ резко усилится. Так что реальное укрепление позиций Москвы в Центральной Азии - дело назревшее. Но пока Россия не намерена вкладывать значительные средства в развитие какой-либо военной инфраструктуры в Узбекистане. Она отказалась оказывать военную помощь режиму Хамида Карзая. Убрала своих пограничников с таджикско-афганской границы. Но отказ Москвы от поддержки стабильности хотя бы в государствах, которые она считает своими союзниками, может привести к дальнейшей нестабильности. Эксперты не исключают, что в случае возвращения талибов к власти в Афганистане ситуация в ряде среднеазиатских стран СНГ будет близка к военной. Особенно в Ферганской долине. То есть в том же Узбекистане, откуда только что ушли американцы.

[Версия для печати]