Узбекистан – президентская республика, которую возглавляет авторитарный лидер Ислам Каримов. Несмотря на проведенные пару лет назад конституционные реформы, по-прежнему фактически вся полнота власти в стране принадлежит одному человеку – президенту Исламу Каримову. Конституция Узбекистана – единственная из числа стран СНГ - даже не предусматривает возможность отрешения главы государства от должности в порядке импичмента.

Согласно конституции, Каримов находится у власти свой последний срок. Его полномочия истекают в 2007 году.

Смена власти в республике, весьма вероятно, будет крайне болезненной. Учитывая это, еще в апреле 2003 г. узбекский парламент принял «Закон об основных гарантиях деятельности Президента Республики Узбекистан», согласно которому экс-президент, чтобы ни случилось, будет обладать неприкосновенностью и иммунитетом. Его нельзя будет привлечь ни к уголовной, ни к иной ответственности за действия, связанные с исполнением им полномочий главы государства.

Ситуацию в современном Узбекистане нельзя объяснить адекватно без принятия во внимание явления клановости. Есть основание утверждать, что в Узбекистане за годы независимости произошла институализация кланов. Это видно уже по тому, что клановость и местничество обрели серьезную значимость при определении внутренней, а также и внешней, политики.

Хотя построенный президентом Узбекистана Исламом Каримовым режим часто называют авторитарным и даже деспотическим, это не полностью соответствует действительности. В реальности узбекский президент вынужден балансировать между несколькими ведущими клановыми группировками. Их основу в прошлом составляла местная хозяйственно-политическая элита регионов.

Клановость довлеет над узбекским социумом. Связи и конфликты внутри клана или между кланами непосредственно затрагивают слой людей, располагающих доступом к власти, материальным ценностям и собственности. Принадлежность к клану позволяет рассчитывать на продвижение по службе получение каких-либо благ, улучшение материального положения, решение личных проблем.

Узбекский правящий класс делится на семь крупных клановых группировок, действующих на уровне республики и имеющих явный региональный характер:

- Самаркандско-бухарский (Самаркандская, Бухарская, Джизакская и Навоийская области);

- Ташкентский (г. Ташкент и Ташкентская область);

- Ферганский (т.н. ФАН - Ферганская, Андижанская и Наманганская области);

- Джизак, Сырдарья;

- Кашкадарья, Сурхандарья (т.н. «Суркаш»);

- Хорезмский (Хорезмская область, южные районы Каракалпакии, выходцы из узбекской диаспоры Ташаузской области Туркменистана);

- Каракалпакский.

Региональная общность - не единственный (хотя и значимый) фактор, влияющий на то, как складывается сотрудничество между отдельными лицами. Многое определяется доступом к финансовым ресурсам, и подобные группы являются более гибкими, чем строго территориальный клан. Ведущие представители кланов, опираясь на поддержку своей региональной группы, становятся во главе той или иной отрасли экономики, распространяя влияние представляемого ими клана и укрепляя его финансовую мощь. Кадровая политика в республике целиком определяется борьбой между кланами.

Узбекские кланы отличаются от кланов Казахстана и Азербайджана. В Казахстане кланы сформированы на основе родоплеменных связей. В Азербайджане кланы, так же как и в Узбекистане, сложились по территориальному принципу. Однако в Азербайджане это явление практически совпадает с понятием «землячество». Представитель другой национальности, как правило, не может быть членом азербайджанского клана. Узбекские политико-финансовые группировки являются более гибкими, чем строго территориальный клан, так как помимо региональной общности, действуют и другие важные факторы: доступ к финансовым ресурсам, родственные связи, дружеские отношения и т. д. На практике в ташкентскую или самаркандскую политико-финансовые группировки могут входить представители разных регионов и национальностей, что усиливает возможности каждого клана влиять на ситуацию и отстаивать свои интересы.

Явление клановости в РУ отражает специфику длительного этапа национальной самоидентификации узбеков - формирования узбекской нации - процесса, который ускорился после обретения независимости в 1991 г., но пока, еще далек от завершения. Сейчас значительная часть жителей различных регионов Узбекистана в первую очередь осознают себя самаркандцами, кашкадарьинцами, андижанцами и т.д., а уже потом - узбеками Положение постепенно меняется и на базе «великоузбекской» идеологии и подъема националистических настроений происходит консолидация узбеков. Возможно в перспективе - через 20 - 30 лет - формирование узбекской нации в основном завершится, но деление на кланы в качестве основы жизнедеятельности политической системы при этом сохранится.

Узбекские кланы характеризует постоянный взаимный конфликт между сторонниками разных подходов к ведению государственной политики (политическая и экономическая элита Узбекистана делится, как и повсюду в постсоветских государствах, на западников и традиционалистов, реформаторов и консерваторов.) и, что еще более значимо, конкуренция за господствующие высоты в экономике и политике РУ.

Число и влияние политических игроков в узбекской элите достаточно стабильно (это отличает ситуацию внутри правящего класса Узбекистана от положения дел в Казахстане и Киргизии), но их ресурсы и, соответственно, амбиции и влияние, медленно растут.

Межклановая борьба в стране до конца 90-х годов прошлого века проходила в скрытой форме и за исключением нескольких заметных «рецидивов» не становилась достоянием гласности. Ситуация резко обострилась в 1999-2000 гг., когда противостояние двух ведущих кланов вылилось в продолжительный кризис власти.

В настоящее время четко фиксируется 3 крупных («первого уровня» - ведущих самостоятельную политическую и экономическую «игру» на внутриузбекской арене) и 4 региональных «вспомогательных» (имеющих неплохие позиции в экономике и осуществляющих руководство в некоторых регионах РУ, но не имеющие серьезной «политически-административной» составляющей) клановых группировок.

Кланы центрального (общереспубликанского) уровня – структуры, которые ведут перманентную борьбу за власть в стране, имеющие мощный финансово-экономический блок, своих представителей на разных уровнях государственной власти, не ограничиваются возможностями регионов, а распространяют свое влияние через различные отрасли экономики, в первую очередь, через высокоприбыльные сферы. В последнее десятилетие в Узбекистане основными региональными группировками, претендовавшими на лидирующее положение во власти и бизнесе РУ, являлись Самаркандский, Ташкентский и Ферганский региональные кланы. Все остальные кланы вынуждены вступать в союзы с одной из вышеперечисленных групп.

Помимо региональных кланов значительным собственным влиянием пользуются «силовики» – МВД и СНБ (Служба национальной безопасности). Зачастую их прерогативы выходят далеко за рамки непосредственных функций. Они располагают собственными финансовыми и кадровыми ресурсами на местах, пытаются влиять на принятие политических решений и активно участвуют в межклановых интригах.

«Ташкентцы» исторически доминируют в научной сфере и искусстве, среди них наибольшее количество академиков и народных артистов. Из них экс-первый вице-премьер, а ныне министр экономики Рустам Азимов, главный идеолог Узбекистана Алишер Азизходжаев, министр обороны Кадыр Гулямов (отправлен в «почетную» отставку в октябре т.г.), экс-премьер и ныне вице-премьер Уткир Султанов. Ташкентцы контролируют большую часть ТЭКа республики (председатель национальной холдинговой компании «Узнефтегаза» Шафкат Маджидов и банковским бизнесом. Точнее сказать, представители этого клана ведут долгую и отчаянную борьбу за то, чтобы сохранить за собой эти сектора экономики.

На протяжении всех лет независимого существования РУ основным содержанием внутриэлитных взаимодействий в стране была борьба двух кланов «первого уровня» - «самаркандцев» и «ташкентцев» и сейчас влияние первых, превалировавшее до последнего времени, начинает снижаться в пользу «столичного» клана.

«Самаркандцы» делятся на две основные группировки по этническому признаку: таджики-«джурабековцы» и узбеки, значительная часть которых состоит из представителей клана бывшего лидера Узбекской ССР Шарафа Рашидова. С 1989 г. в руководстве Узбекистан превалировал именно самаркандско-бухарский клан. Лидером самаркандской группировки долгое время являлся экс-советника президента по вопросам АПК самый известный и долгое время наиболее близкий Каримову Исмаил Джурабеков.

«Самаркандцы» (и почти слившиеся с ними в последнее десятилетие «джизакцы») представляют собой наиболее «неузбекское» по этнической основе образование. Потомки арабов, таджиков и даже персов-«ирони» («эрони»).

Третий ведущий клан - «ферганцы» - ведут свою историческую преемственность от элит Кокандского ханства. Они отличаются значительной пассионарностью, активны в экономическом и, в меньшей мере, в политическом отношении.

После своего кратковременного лидерства при Инамжоне Усманходжаеве (недолго возглавлял республику после смерти Ш. Рашидова), в настоящее время придерживаются нейтральных позиций региональных лидеров и усиливают влияние через тактические союзы с «самаркандцами» и «ташкентцами». В последние два-три года заметна тенденция более тесного сотрудничества «ферганцев» с «ташкентцами» против «самаркандско-бухарских». Ферганский клан также не един и дробится на три основных группировки - наманганскую, андижанскую и, собственно, ферганскую. Андижанцы и особенно наманганцы считаются наиболее исламизированными и традиционными, ферганцы – несколько более европеизированными.

Во всех трех основных группировках элиты общереспубликанского уровня внутри истэблишмента и делового мира страны существует система сложных взаимоотношений и борьбы. Союзы среди группировок меняются в зависимости от решаемых задач.

Узбекский правящий класс узок, переплетен родственными связями (клановые группировки при этом, взаимно почти не пересекаются) и коррумпирован. Элита в целом обеспечивает свое воспроизводство и не допускает в свою среду независимые фигуры. Класса олигархов, лоббирующих свои интересы и имеющих влияние на выработку государственной политики, в Узбекистане пока нет – чиновники, курирующие отрасли экономики и возглавляющие регионы сами являются квазиолигархами.

В результате негласного разделения между основными кланами главных отраслей (в частности, нефтегазовой, финансово-банковской, агропромышленной, торговой) экономики РУ, сложилась ситуация, когда конкретные персоналии, представляющие конкретные кланы, используют возможности данных отраслей в своих интересах.

Дистанцированных от кланов фигур в узбекском правительстве мало, а их роль незначительна. Это, разумеется, не относится к таким внеклановым фигурам, как Гульнара и Лола Каримовы – дочери президента и их бизнес не включены в клановую узбекскую систему. Точнее, в силу своего положения, они в нее не интегрированы.

Ислам Каримов хотя и является самаркандцем по рождению, однако, до своего выдвижения руководителем республики не имел большой поддержки своего клана. За время же своей партийно-государственной работы он тесно взаимодействовал с ташкентским и кашкадарьинским кланами.

Следует сказать, что семья первого узбекского президента в Самарканде не принадлежала к числу не только влиятельных, но даже уважаемых. Свои первые годы будущий узбекский лидер провел в детском доме (совершенно нетипичная ситуация для традиционной узбекской семьи). Затем получил высшее техническое образование в Ташкенте и благодаря талантам, честолюбию и Джурабекову выдвинулся на пост председателя Госплана УзССР, а затем первого секретаря Кашкадарьинского обкома. В принципе, с полным основанием можно говорить, что Ислам Каримов не был членом никакого клана, а стал таковым в процессе удержания власти.

Каримов, будучи уроженцем Самарканда и в реальности опираясь на «самаркандских», не раз провозглашал свою «равноудаленность» от кланов. В то же время, кадровые перемещения последних лет позволяют судить о том, что Ислам Каримов, в отличие от Рашидова и Усманходжаева, которые на ключевые посты предпочитали выдвигать своих земляков, предпочитает назначать чиновников по принципу абсолютной личной преданности, создавая, таким образом, собственный «президентский» клан – т.н. «Семью». Рядом с прежними руководителями-хозяйственниками, составляющими ближайшее окружение Каримова, стали появляться сравнительно молодые «технократы». Типичным представителем «новой волны» являются премьер Ш. Мирзиеев, экс-вице-премьер Р. Азимов, министр иностранных дел Элер Ганиев или экс-мининдел C. Сафаев.

После обретения Узбекистаном независимости, Каримов, став президентом, назначил Джурабекова первым заместителем премьер-министра, руководителем агропромышленного комплекса, фактически превратив его во второе лицо в стране, в неофициального и особо влиятельного вице-президента. Все кадровые вопросы стали решаться с участием главы «самаркандских». Начиная работать на посту первого заместителя премьер-министра, И. Джурабеков привел в высшие эшелоны власти Буритоша Мустафаева (Мустафоева) (в качестве генпрокурора), Файзулло Муллажанова (Мулложонова) (в качестве председателя Центробанка Узбекистана), Абдусамат Полвонзоду (до недавнего времени - глава Министерства юстиции РУ) и других представителей этнических таджиков - выходцев из Самарканда, Бухары и соответствующих областей. Роль и значение Джурабекова возросли до того, что к концу 1998 г. он курировал почти все сферы экономики: начиная от сельского хозяйства и экспорта хлопка, кончая финансовыми вопросами и валютными операциями. Большинство лицензий на вывоз из республики товаров (особенно сельхозпродукции), выдавалось до конца 90-х годов прошлого века лично им.

В 1992 – 1993 гг. Каримов жестко подавил ферганскую исламистскую оппозицию, проведя репрессии против исламских партий и организаций («Адолат» и пр.), имеющих особенно прочные позиции в Ферганской долине. Многие члены организаций, обвиненные в «ваххабизме» были отправлены на долгие сроки в тюрьму, некоторые из лидеров пропали без вести.

В последующие три года Ислам Каримов снял с должностей немало руководителей-ташкентцев и ферганцев. К 1995 г. были сняты вице-премьеры Мухамеджан Карабаев и Анатолий Возненко, мэр Ташкента Адхамбек Фозылбеков, представляющие ташкентский клан. С должности председателя парламента был удален Шавкат Юлдашев, являвшийся одной из авторитетнейших фигур ферганского клана. В то же время показательной «экзекуции» подвергался и самаркандско-бухарский клан: время от времени в Самарканде и Бухаре менялись главы администраций (хокимы) областного и районного уровней. Правда, то же самое происходило и в других регионах РУ.

На данный момент в Узбекистане во власти в основном представлены два клана: выходцев из столицы – Ташкента и из Самарканда. Третий сильный клан – ферганский - на сегодняшний день практически отстранен от власти.

[Версия для печати]