Перспективы урегулирования грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов

Михаил Александров

Доклад на конференции «Кавказ без конфликтов и терроризма. Диалог цивилизаций на кавказском перекрестке» Армения, Ереван, 16-18 мая 2006 года

Анализируя современную военно-политическую ситуацию в Закавказье, приходится констатировать, что перспектива урегулирования грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов становится все более призрачной. И дело здесь не только в непримиримости позиций сторон, хотя это тоже имеет место. Дело в том, что сама эта непримиримость является во многом прямым следствием внешних факторов. Речь идет о жесткой геополитической борьбе, которая начала разворачиваться в регионе с конца 2003 года.

Действительно, до 2003 года Закавказье не находилось в центре глобальной геополитической борьбы. Несмотря на распад СССР, этот регион продолжал оставаться в сфере военно-политической ответственности России. Эта ответственность выражалась, во-первых, в российском военном присутствии в каждой из трех стран региона, хотя по масштабам это присутствие существенно различалось. Тем не менее, политическое значение этого присутствия никто не мог игнорировать. Во-вторых – в системе двусторонних и многосторонних (ОДКБ, СНГ) договоренностей в сфере обороны и безопасности.

Надо также отметить, что до 2003 года Запад в целом признавал главенствующую военно-политическую роль России на пространстве СНГ.  По некоторым данным, между президентом США Биллом Клинтоном и президентом России Борисом Ельциным даже была достигнута негласная договоренность о том, что Россия имеет приоритет в проведении миротворческих операций на постсоветском пространстве. В обмен Россия взяла обязательство не препятствовать различным экономическим проектам Запада на территории бывшего СССР, включая столь масштабные энергетические проекты как нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан. Поэтому хотя данный проект противоречил российским экономическим и политическим интересам, Москва не стала предпринимать реальных шагов по его торпедированию, ограничившись выражением устного недовольства.

Данное «джентльменское соглашение» держалось до конца 2003 года. Но в октябре 2003 года Запад поддержал попытку антиправительственного мятежа в Азербайджане после победы на президентских выборах Ильхама Алиева. Тогда этот мятеж был подавлен при политической и дипломатической поддержке Москвы. Однако уже в ноябре при прямой поддержке Запада государственный переворот произошел в Грузии.

К власти пришли молодые прозападные политики во главе с Михаилом Саакашвили. Одним словом, Паниковский нарушил конвенцию. Москва никак не ожидала такого вероломства от своих западных «союзников» по антитеррористической коалиции. Хотя весь исторический опыт показывал, что именно так они всегда и действуют.

По-сути Запад взял курс на военно-политическое окружение России, блокирование ее коммуникаций с севера на юг, недопущение создания вокруг России большого Евразийского рынка, особенно в области энергетики и в целом на воспрепятствование усилению геополитической роли России в Евразии. Вообще борьба за контроль над энергетическими ресурсами планеты и путями их транспортировки стали лейтмотивом внешнеполитической стратегии США последних лет. С другой стороны, Москва провозгласила курс на превращение России в мировую энергетическую сверхдержаву. Поэтому – конфликт интересов на лицо. И чем дальше, тем больше этот конфликт будет ожесточаться. Поэтому последние эскапады вице-президента США Чейни в Вильнюсе не были случайными. Все идет к новой «холодной войне».

Вот в этом контексте глобального геополитического противоборства и оказались грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликты. И если раньше их урегулирование зависело в основном от внутренних причин в каждом из государств, от сговорчивости их лидеров и политических элит, то сейчас это уже далеко не так. До 2003 года Москва рассматривала оба конфликта как досадное недоразумение на своих южных рубежах, как некий раздражающий фактор, который следует локализовать и заморозить, чтобы он не наносил ущерба стабильности на российском Северном Кавказе. В итоге у России было более менее нейтральное отношение ко всем сторонам конфликта. И например, участие Москвы в экономических санкциях против Абхазии, введенных СНГ в 1996 году – тому наглядное подтверждение.

Конечно, Москва не была намерена допускать нового силового сценария со стороны Грузии в отношении Южной Осетии и Абхазии. Во-первых, по гуманитарным соображениям, так как это привело бы к новым жертвам и беженцам. А во-вторых - по внутриполитическим. Так как это вызвало бы волну возмущения на российском Северном Кавказе и привело бы к дополнительной дестабилизации и так не спокойного региона.

Не была намерена Россия и проводить операцию по принуждению к миру Южной Осетии и Абхазии своими силами. Москве было достаточно проблем с Чечней. Представляю, как свирепствовали бы всяческие правозащитники на Западе и в Москве, если бы российские войска приступили бы к разоружению осетинских и абхазских формирований с последующими зачистками вооруженного подполья. Более того, в Москве справедливо полагали, что Южная Осетия и Абхазия – проблемы Грузии. В конце концов, именно Тбилиси своей непродуманной политикой спровоцировал оба конфликта. Пусть сами и расхлебывают.

Но у грузинской стороны было совершенно другое представление. Понимая, что самостоятельно решить эти конфликты она не в состоянии, Тбилиси настаивал, чтобы Москва принудила оба непризнанных государства к капитуляции на грузинских условиях. Но по вышеупомянутым причинам Москва категорически отказывалась это делать.

В этой ситуации у Грузии было два варианта действий. Первый – это пойти путем Китая по отношению к Тайваню. То есть объявить стратегический курс на мирное объединение в отдаленном будущем, заручиться в этом поддержкой международного сообщества, а пока сосредоточиться на решении внутренних проблем, модернизации своей страны, построении демократического и правового государства. Вполне возможно, что по прошествии нескольких поколений, когда жертвы конфликта забудутся, а сама Грузия станет привлекательной демократической страной, объединение с Абхазией и Южной Осетией могло бы стать более вероятным.

Однако, Грузия выбрала другой путь. Увидев, что поддержки России не добиться, она стала искать других спонсоров. Взоры Тбилиси устремились к США и Евросоюзу. Последние, заинтересованные в том, чтобы Россия оставалась в ослабленном состоянии всячески поддерживали все антироссийские режимы на постсоветском пространстве. Поэтому Грузия стала позиционировать себя как антироссийские государство, страдающее от имперских амбиций Москвы. Для этого Тбилиси сам провоцировал различные конфликты с Россией, а потом апеллировал к помощи Запада. Мы помним проблему Панкийского ущелья, эпопею с бандой Гелаева в Кодорском ущелье, вымышленные бомбежки грузинской территории российскими самолетами и множество подобных эпизодов. Помним жалобы Грузии в ОБСЕ на российские военные базы и пресловутое Стамбульское заявление о выводе этих баз.

Однако, хитрый и изворотливый Шеварднадзе, проводя эту линию, никогда не переходил красную черту в отношениях с Москвой, понимая какими последствиями это может обернуться для Грузии. Он провозглашал курс на выход из СНГ, но тут же отыгрывал назад; заявлял о прекращении мандата миротворцев в Абхазии, но затем его продлевал; объявлял о намерении вступить в НАТО, но потом дезавуировал эти заявления. Даже в отношении российских военных баз он занимал двусмысленную позицию: добившись вывода второстепенных баз, он не форсировал вывод основных.

Со своей стороны, Запад, всячески поддерживая антироссийские наскоки Шеварднадзе, не спешил оказывать ему помощь в решении проблем Южной Осетии и Абхазии. Продолжало действовать «джентльменское соглашение» между Клинтоном и Ельциным. Однако смена президентов в Кремле и Белом доме изменила ситуацию. С одной стороны, приход к власти Путина стабилизировал положение России. Продолжался экономический рост, начатый еще при Примакове. Была решена чеченская проблема. Консолидировалась властная вертикаль. Увеличились расходы на оборону.

Для Запада стало ясно, что Россия вышла из кризиса. И надо предпринимать, срочные меры, чтобы не допустить ее усиления. Новый американский президент, не связанный обязательствами Клинтона, решил бросить Москве открытый вызов на пространстве СНГ.

Поэтому у меня всегда вызывало улыбку, когда титулованные российские политологи с умным видом рассуждали о пророссийском Буше и коварных американских демократах, строящих козни России. Именно Буш несет главную ответственность за нынешнее обострение обстановки на постсоветском пространстве.

Между тем, взятый Западом курс на вытеснение России из Закавказья совпал с устремлениями грузинской элиты, направленными на то, чтобы опереться на помощь США и Евросоюза в урегулировании конфликтов с Абхазией и Южной Осетией. Опыт Косова наглядно показал Грузии, что для реализации своих геополитических интересов НАТО готово проводить операции по принуждению к миру, выступая на стороне одного из участников конфликта. Правда, чтобы создать предпосылки для косовского сценария, требовалось полное изгнание российских военных из Грузии. Причем речь идет не только и не столько о военных базах, сколько о российских миротворческих силах. Понятно, что их наличие в зоне конфликта не позволит НАТО применить силу против Абхазии и Южной Осетии.

Для вытеснения российского военного присутствия из Грузии фигура Шеварднадзе представлялась не вполне подходящей как для Запада, так и для грузинской элиты. Нужен был прямолинейный, твердолобый политик, круто обработанный западной пропагандой. И такого политика нашли в лице Михаила Саакашвили. Уже первые шаги нового президента не оставляли сомнений в том, на достижение каких целей направлена его политика. Это был прямой вызов российским интересам безопасности в регионе. На это неоднократно указывалось в публикациях и заявлениях нашего Института.

Вскоре это стали понимать и в Кремле. Еще во время событий в Аджарии у Москвы были ожидания, что с Саакашвили можно заключить определенные договоренности. Однако летняя авантюра 2004 года в Южной Осетии развеяла эти надежды. России не оставалась ничего другого как вступить в борьбу за Закавказье. Заржавевший и разболтанный внешнеполитический механизм бывшей империи со скрипом стал набирать обороты.

Но втянув Запад в решение своих проблем в Закавказье, грузинская элита допустила роковую ошибку. Фактически, Тбилиси поставил крест на возможности возвращения Абхазии и Южной Осетии. Нейтральное отношение к сторонам конфликта, которое до 2003 года существовало в Москве, резко сменилось на поддержку абхазской и югоосетинской сторон. Более того, сейчас Москва кровно заинтересована, чтобы у власти в обоих непризнанных государствах находились наиболее бескомпромиссные лидеры, не желающие даже слышать о каких-либо формах объединения с Грузией.

Поменялись и стратегические интересы Москвы в Закавказье. Поддержание стабильности на южных рубежах сменилось задачей недопущения западного военного присутствия в стратегическом коридоре между Черным и Каспийским морями, то есть одновременно в Грузии и Азербайджане. Более того, Россия теперь утратила всяческий интерес к поддержанию территориальной целостности Грузии даже в ее нынешних границах. Дальнейший распад этой страны по этническому, религиозному и региональному признаку вполне отвечает вышеупомянутой задаче.

Сейчас сложилась такая ситуация, что каждый новый шаг Грузии в сторону Запада ведет к ухудшению перспектив урегулирования обоих конфликтов и размывает препятствия на пути признания независимости этих государств со стороны России. Так, выход Грузии из СНГ ликвидирует юридические и правовые основания для признания территориальной целостности постсоветской Грузии. Ведь именно в документах СНГ содержатся положения, признающие административные границы бывших союзных республик в качестве границ независимых государств.

Ну, а «красной чертой» является вступление Грузии в НАТО или размещение на ее территории военных баз США и их союзников. За этим неминуемо последует интеграция Южной Осетии в состав России и признание независимости Абхазии с последующим установлением над ней российского военного протектората. Такой сценарий во многом уравновесил бы негативные последствия от размещения на территории Грузии военных баз Запада.

С военной точки зрения российские войска в Южной Осетии окажутся всего в 40 км от стратегической дороги Поти-Кутаиси-Тбилиси, по которой можно достигнуть азербайджанской границы. В случае любого серьезного кризиса в отношениях с НАТО России понадобиться не более двух часов, чтобы перерезать эту стратегическую артерию. Единственная другая дорога Батуми-Ахалкалаки, ведущая в Тбилиси, также находится на расстоянии одного броска для российской группы войск в Армении. Она тоже может быть легко перекрыта за считанные часы. Наконец, базирование частей российского черноморского флота в Сухуми также заметно улучшит военно-стратегические позиции России в Закавказье.

С политической точки зрения признание Россией независимости Абхазии наглядно продемонстрирует Азербайджану, какие последствия могут ожидать эту страну в случае его присоединения к НАТО или согласия на размещение военных баз США на своей территории. Попросту говоря, такой шаг Азербайджана будет означать неминуемое признание Россией независимости Нагорного Карабаха. Я думаю, что это вызовет схожую реакцию и со стороны Ирана, а также некоторых других государств. Например, Китай тоже будет не в восторге от военного проникновения Запада в Каспийский регион. К тому же, лишившись поддержки Москвы, режим Алиева окажется беззащитным перед собственной прозападной оппозицией. А то, что Запад имеет обыкновение сдавать даже лояльных ему политиков в пользу еще более лояльных наглядно свидетельствует пример Шеварднадзе.

Впрочем, у меня есть серьезные сомнения в том, что НАТО согласится на прием Грузии в свой состав до урегулирования грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов. Дело в том, что сразу же после вступления в альянс Грузия может спровоцировать военные действия в зоне конфликтов, а затем обратиться к НАТО за военной помощью. А это может привести к военному столкновению между НАТО и Россией. Не думаю, что здравомыслящих политиков стран НАТО устроил бы такой вариант. Максимум на что может пойти Запад до урегулирования конфликтов, это развернуть в Грузии военные базы не предлагая ей формального членства в альянсе. Но как я уже заметил, это будет означать окончательную потерю Южной Осетии и Абхазии. Да, и Западу это мало, что даст, так как без военного присутствия в Азербайджане от этих баз будет очень мало толку. Зато появятся дополнительные расходы и новые проблемы во взаимоотношениях с Россией.

В заключении хочу отметить, что для Грузии еще не все потеряно. Еще есть возможность отыграть назад. Это не означает, что Грузия должна пересмотреть свое решение о выводе российских военных баз со своей территории. В конце концов, Россию вполне устроил бы и нейтралитет Грузии. Правда, с тем пониманием, что он должен быть юридически зафиксирован в двусторонних соглашениях. Речь, в частности, идет о большом договоре с Россией. Там должно быть четко прописано, что Грузия отказывается от размещения на своей территории иностранных военных баз и не будет присоединяться к каким-либо военным блокам. Что касается отношений с Абхазией и Южной Осетией, то Тбилиси придется изменить линию поведения и последовать опыту китайской внешней политики в отношении Тайваня.