2005 – 2006 года стали довольно ярким периодом для приднестровского урегулирования. И дело не только в знаменитом Плане Ющенко, вызывавшем дискуссии, а теперь уже даже подзабытом. За два этих года украинское экспертное сообщество, представленное не государственными структурами, а общественными организациями выдвинуло ряд достаточно заметных инициатив касающихся приднестровского урегулирования.

Теперь же, под занавес 2006 года, есть смысл подвести определённые итоги усилиям негосударственных структур и официальной Украины, направленным на приднестровский регион. На что повлияли украинские официальные и общественные инициативы, что теперь думают эксперты Приднестровья, Молдовы и Украины об урегулировании и возможных изменениях в этом процессе. Этим проблемам и посвящалось исследование, проведённое Центром исследований проблем гражданского общества в Приднестровье, Молдове и Украине.

Центр исследований проблем гражданского общества более пяти лет изучает приднестровский вопрос. Идея нынешнего исследования вызрела в результате работы в рамках «Джарылгацкой инициативы». В мае 2006 года ЦИПГО вместе с Центром исследований южноукраинского пограничья (Херсон) в Херсонской области на острове Джарылгач провёл международную научно-практическую конференцию «Ключевые факторы приднестровского урегулирования в современном политическом и социально-экономическом контексте». Организаторы позволили занести себе в актив тот факт, что во время работы конференции было учтено мнение не только представителей гражданского общества Украины, Молдовы, Приднестровья и России, а и представителей государственных органов указанных стран, которые принимали участие в конференции. Ведь давно не секрет, что круги обращения государственных экспертов и экспертов из неправительственных организаций по большей части не пересекаются, как, скажем, орбиты Венеры и Земли. Что же говорить тогда не об экспертном уровне, а о людях, принимающих решения, и людях, воплощение этих решений непосредственно обслуживающих? Процитировав забытого Ленина, скажем: «Страшно далеки они от народа (читай - экспертов)». Да и сами тусовки экспертов неоднородны и частично изолированы друг от друга политическими приоритетами, мировоззренческими ориентирами и, чего греха таить, установками грантодателей. Тем не менее, на Джарылгаче, было предложено создать постоянно действующий межнациональный экспертный совет (группу) по вопросам приднестровского урегулирования и сформировать соответствующую базу экспертов, с освещением деятельности группы в специально созданном электронном СМИ. Учтены были и реалии современного мира, а именно важность доступа жителей Право и Левобережья Днестра к объективной информации, и призыв к сторонам не вести информационных войн. То есть, «Джарылгацкая инициатива» не ставила перед собой сверхзадач, главными были формирование климата доверия и образование экспертного поля с участием всех сторон, что должно способствовать выработке рекомендаций для реальных участников переговорного процесса.

Как уже говорилось, кроме «Джарылгацкой инициативы» украинское негосударственное экспертное сообщество в 2005 – 2006 годах предлагало и другие идеи, направленные на разрешение приднестровской проблемы. Наиболее распиаренным и получившим известность стал так называемый «Трёхсторонний план украинских, молдавских и румынских экспертов». Эта инициатива нескольких общественных организаций отличалась определёнными прорумынскими симпатиями. В отличие от более ранней «Одесской инициативы», которая рождалась несколько спонтанно, без детальной проработки и, по некоторым оценкам, тоже уделяла внимание не самому вопросу урегулирования, а скорее защите российских интересов в Приднестровском регионе.

Таким образом, события 2005 – 2006 годов, а именно «План Ющенко», общественные украинские инициативы, ну и естественно, события марта на приднестровском участке украинско-молдавской границы сильно повлияли на сознание экспертного сообщества Украины, Молдовы и Приднестровья. Как известно количество переходит в качество. Поэтому затишье конца 2006 года стало тем рубежом, когда возникла необходимость исследования самой экспертной мысли, оценок экспертами действительности и результатов украинских инициатив формальных и неформальных. Такая возможность представилась благодаря помощи Посольства Республики Польша в Украине, что, кстати, очень наглядно демонстрирует новые реалии Европы. Польша начинает не только воспринимать себя как страна - лидер в Восточной Европе, но и делать реальные шаги в этом направлении, исследуя конфликтный регион, не примыкающий к её границам.

Вернёмся к исследованию, которое проводил ЦИПГО. В его рамках прошло три экспертных встречи в Украине, Молдове и в Приднестровье. Помимо этого Центр исследований проблем гражданского общества разработал анкету и провёл опрос экспертов. В опросе принимали участие не только представители неприбыльных организаций, но и местных администраций и частного сектора. Благо, связи наработаны достаточно давно. Потому и получились настоящие «мозговые штурмы» при чем с достаточно жесткой, порой, полемикой. Как это ни странно (а может наоборот логично) наиболее жёсткая полемика разворачивается как раз между украинскими экспертами. В принципе это объяснимо: Украина не демонстрирует постоянной и определённой позиции в отношении Приднестровья. Соответственно и в экспертном сообществе мнения поляризованы. Например, достаточно велик процент людей прозападной ориентации, однозначно причисливших Приднестровский регион в сферу влияния России и даже не желающих рассматривать потому саму возможность активизации Украины на Днестре для защиты собственных интересов, а не для игры против России вместе с Румынией и США. Тем не менее, всё же в украинской экспертной мысли господствует мнение о необходимости увеличения всестороннего украинского присутствия в регионе.

Достаточно поляризованы мнения и в Молдове: от ястребов, стремящихся разрубить этот «гордиев узел» на Днестре одним ударом, до сторонников федерализации государства. Отметим, конечно, что откровенных ястребов не много. Кроме того, у молдавских экспертов есть и общая черта: абсолютное их большинство негативно (правда в разной степени) оценивает деятельность нынешней кишинёвской администрации.

Интересные особенности характерны для приднестровских экспертов. Всё-таки долговременное положение «осажденной крепости» никому не добавляло уравновешенности. Тем не менее, откровенной яркой враждебности к Молдове, Румынии и Западу и воинственного запала, которые можно было бы предположить у приднестровцев, оказалось не так уж много. Правда, приднестровцы более склонны рассматривать себя на глобальном уровне, в виде форпоста восточнославянской цивилизации в столкновении с цивилизацией румынской (по словам редактора сайта «Лента ПМР» Романа Коноплева в Киеве уже на самой презентации). Заметно желание рассматривать феномен Приднестровья в рамках какой-то из геополитических концепций. Об этом же свидетельствуют и ответы экспертов на вопрос относительно оценки ими внедрения Украиной и Молдовой в марте 2006 года новых таможенных правил пересечения приднестровского участка украинско-молдавской границы. Так 20% приднестровских экспертов рассматривают Приднестровье и весь процесс урегулирования в качестве одного из плацдармов геополитической борьбы между сверхдержавами (Россия и США). Отсюда введение новых правил рассматривается лишь как тактическая победа США над РФ, поскольку Приднестровье действует полностью в интересах России, а Молдова в фарватере политики США.

Интересно также в ходе исследования было наблюдать различия в отношениях органов власти с негосударственным сектором. Например, в Приднестровье этика государственного управления подразумевает подчинённость и вторичность негосударственных структур (особенно неприбыльных) по отношению к официальным структурам. В определённом смысле значительная часть негосударственных структур Приднестровья принимает подобную точку зрения. В этой связи интересно, что из общего числа опрашиваемых экспертов на вопрос с просьбой оценить создание в 2006 году в приднестровском регионе значительного числа политических партий и общественных организаций треть (33%) расценили этот процесс как результат эволюционного развития приднестровского общества с признаками государства, несмотря на непризнание со стороны мирового сообщества. Ещё 37% считает это результатом развития финансово-экономических групп в регионе, стремящихся через посредство новообразованных структур решать собственные интересы. 20% (преимущественно молдавских и незначительное количество украинских экспертов) считают, что подобным образом администрация И.Смирнова стремится продемонстрировать миру поддержку населением курса администрации Тирасполя. Некоторое количество экспертов выделяло другие причины развития институтов гражданского общества. Оценка же развития оппозиционных сил в Приднестровье вызвала гораздо большее расхождение во мнениях.

В Украине же и Молдове зачастую общественные организации негативно расценивают действия официальных властей, при этом изолируясь от идущих в мире процессов, подменяя их собственными умозрительными схемами.

Нужно отметить, что в Молдове существует пул общественных экспертных организаций близких к власти и занимающих приблизительно одинаковую с официальным Кишинёвом позицию по вопросу приднестровского урегулирования. Это объяснимо, поскольку вопрос Приднестровья остаётся животрепещущим и жизненно важным практически для любого молдавского политика и кишиневской администрации, да и для всей Молдовы в целом.

Подобного нет в Украине, в силу не только причин указанных выше (отсутствия единой государственной позиции), но и в силу большей поляризации мнений в гражданском обществе Украины, а также более высокого уровня развития гражданского общества и демократии в целом. Хотя можно отметить стремление определённых центров власти к формированию собственного пула общественных организаций, поддерживающих ту или иную позицию относительно приднестровского урегулирования.

Казалось бы, некая неопределённость украинской позиции относительно приднестровского урегулирования и, тем более неоднозначная оценка действий Украины в марте 2006 года не могут добавить авторитета Киеву в мятежной республике на Днестре и способствовать росту украинского влияния в регионе. Тем более что об этом свидетельствуют и ответы экспертов на некоторые вопросы. Так, 35% экспертов, отвечая на вопрос, чем является введение 1 марта новых таможенных правил на приднестровском участке украинско-молдавской границы заявили, что это – «отход Украины и Молдовы от договоренностей 1997 года, в которых речь идет о праве Приднестровья на самостоятельное ведение внешнеэкономической деятельности». 26% негативно оценили «План Ющенко», а 6% обвинили Украину же в торможении «Плана Ющенко». Однако Украина продолжает оставаться в глазах многих приднестровских и молдавских экспертов гарантом стабильности и возможности урегулирования конфликта в регионе. Так, 35% экспертов (эксперты из всех опрашиваемых стран) считают, что решению приднестровского конфликта будет содействовать именно усиление роли Украины. Для сравнения: 24% оценили подобным образом Россию и 44% оценили позитивно усиление роли других стран (первые почти исключительно приднестровцы, вторые почти исключительно молдаване, с незначительным количеством украинских экспертов; под другими странами понимаются в основном США и Румыния). Кроме того, 8% опрошенных экспертов вообще заявили о том, что «Украина должна взять на себя политическую и экономическую ответственность за Приднестровье», а ещё 5% «Будущее Приднестровья только с Украиной, или как подконтрольной территории, или в составе Украины». (В принципе сюда же можно отнести 1% процент с экзотическим на сегодняшний день ответом «Приднестровье должно стать частью Украинской федерации»).

Таким образом, Украина остаётся в глазах экспертов стран региона силой, которая потенциально может влиять на ситуацию в Приднестровье и даже взять на себя ответственность за процесс урегулирования. Конечно, этому есть и исторические объяснения (всё-таки до 1940 года Приднестровье, кроме Бендер было частью Украины). Но главное всё-таки реалии сегодняшнего дня: нежелание приднестровцев смириться с вхождением в состав Молдовы и в, перспективе, Румынии, усталость от непризнанности. И, даже некоторая усталость от неопределённости позиции России, которую, видимо, устраивает неопределённость судьбы Приднестровья (в нашем исследовании это обстоятельство отразилось мнением 7% приднестровских экспертов, констатировавших, что признание Приднестровья давно бы состоялось, если бы Россия этого пожелала).

Остаётся вопрос – сможет ли Украина вынести тяжесть этой ответственности и начать собственную геополитическую игру на Днестре?

[Версия для печати]