В последнее время на Западе вновь активно заговорили о вмешательстве России во внутренние дела Республики Молдова, что якобы является причиной неурегулированности молдавско-приднестровского конфликта.

Эта тема нашла свое отражение и в ряде публикаций западных средств массовой информации и была подхвачена также некоторыми журналистами в Румынии, Молдове, на Украине.

А тональность эта, как представляется, была задана юристами из Комитета по европейским делам Ассоциации адвокатов Нью-Йорка, опубликовавших в мае 2006 г. пространный доклад (почти на 100 страниц) под названием «Размораживание «замороженного» конфликта: Правовые аспекты сепаратистского кризиса в Молдове», который позднее был распространен молдавской делегацией на 61-й сессии Генассамблеи ООН

Ссылаясь на такие международно-правовые документы, как Вестфальский договор 1648 г., Доклад юристов при Лиге Наций по вопросу Аландских островов 1921 г., Конвенция Монтевидео по правам и обязанностям государств 1933 г., документы Арбитражного комитета Бадинтера 1991 г. и др., американские адвокаты хотели «научно» обосновать свои выводы относительно невозможности предоставления Приднестровью не только права на самоопределение, но и на автономию.

Не будем вдаваться в детальное рассмотрение положений упомянутых выше документов, скажем лишь, что другая группа ученых и экспертов из США и Западной Европы, специализирующихся на вопросах демократических институтов и государственного суверенитета, анализируя эти же документы, делает вывод о том, что сегодня нет юридических причин и оснований для непризнания государственности Приднестровья. И отрицание легитимности Приднестровской Молдавской Республики, по мнению этих ученых, находится не в сфере международного права, а диктуется политическими соображениями.

Наша точка зрения относительно признания международной правосубъектности Приднестровья, равно как и позиции американских адвокатов по этому вопросу изложена в статье «Почему американские адвокаты из Нью-Йорка так «озаботились» судьбой Приднестровья» (см. информационно-аналитический бюллетень Института стран СНГ № 162 от 1 февраля 2007 г.).

Сейчас же хотелось бы остановиться на той части доклада адвокатской ассоциации Нью-Йорка, где его авторы, взяв на себя не свойственную им роль обвинителей, решили доказать, что Россия, «вмешиваясь» в молдавские дела, препятствует тем самым успешному продвижению переговорного процесса по урегулированию приднестровской проблемы.

Конечно, заниматься бы адвокатам своим прямым ремеслом, но, видимо, они решили внести свою лепту и в приднестровское урегулирование. Пока эта попытка явно контрпродуктивна. Только один пример. Представители Молдовы, России, Украины, и ОБСЕ ищут выход из создавшегося на переговорах тупика, готовы начать конкретно обсуждать вопрос об особом автономном статусе Приднестровья в составе Республики Молдова. Во всяком случае, то, что Приднестровье имеет право на автономию, ни у кого не вызывает сомнений. А что говорят адвокаты? Такого права, мол, у Тирасполя нет.

Да и обвинять Россию, одного из основных участников переговорного процесса, который много сделал и делает сегодня с целью сохранения стабильности в регионе, налаживания прямых контактов между сторонами конфликта и нахождения взаимоприемлемых компромиссов, занятие, прямо скажем, неблагодарное. Больших дивидендов инициаторам умаления роли Москвы в решении молдавско-приднестровских разногласий это не принесет.

Чтобы не быть голословными, рассмотрим конкретные положения доклада, где перечисляются «факты» вмешательства России во внутренние дела Молдовы и как, по мнению авторов доклада, это негативно сказывается на приднестровском урегулировании.

Такой же позиции придерживаются и Международная антикризисная группа, возглавляемая Марти Ахтисаари, и ряд других международных и европейских организаций.

Юристы из Нью-Йорка отвели России и критике ее политики в Молдове чуть ли не половину своего исследования.

Как уже отмечалось, доклад адвокатов выдержан в довольно агрессивном ключе. Уже в кратком изложении доклада говорится о «поддержке Россией сепаратистского режима приднестровского региона Молдовы», что является якобы «незаконным вмешательством во внутренние дела Молдовы» и «нарушением международного права». Здесь же утверждается, что российские действия в связи с приднестровской ситуацией, в особенности вмешательство 14-ой армии на стороне сепаратистов, продолжающаяся военная помощь ПМР, экономическая поддержка ПМР, переговорная позиция в пользу ПМР, использование энергетических и других рычагов давления на Молдову, дают основания говорить о государственной ответственности России за продолжающийся сепаратистский кризис и его ближайшие последствия.

В последней главе доклада американских юристов «Третьи страны и движения к отделению» вначале излагается содержание Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между дружественными государствами в соответствии с уставом ООН от 24 октября 1970 г., а затем рассматривается деятельность в Молдавии России и Украины, но в основном России. И якобы эта деятельность доказывает ее вмешательство во внутренние дела Молдовы в нарушение упомянутой декларации и др. документов международного права.

Не отягощая себя доказательствами, авторы доклада говорят о прямом вмешательстве 14-й российской армии в молдавско-приднестровский вооруженный конфликт на стороне Приднестровья. В качестве подтверждения своей «правоты» они используют «факты», предоставленные «потерпевшей» стороной в Европейском Суде по правам человека, разбиравшего в 2004 г. так называемое дело «Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации».

Напомним, что сразу после вынесения решения Москва заявила, что оно ошибочно и политизировано, а Суд проявил субъективность и политическую ангажированность.

Тирасполь, со своей стороны, заявил, что решение ЕСПЧ по делу молдавской террористической группы «Бужор» во главе с Илашку, совершившей на территории Приднестровья во время вооруженного конфликта 1992 г. террористические акты, в том числе убийства должностных лиц и простых граждан, не имеет ничего общего с правосудием и создает опасный прецедент оправдания и поощрения терроризма.

О сущности упомянутого Илашку как провокатора говорит его последнее заявление в Кишиневе 20 февраля с.г. на конференции "Война на Днестре: причины и последствия", в котором он обвинил бывшего министра обороны Молдовы В.Пасата в том, что тот в 2001 г. помешал осуществить подготовленную им в Бухаресте операцию по освобождению других членов его террористической группы, продолжавших отбывать наказание в приднестровской тюрьме. Напомним, что Илашку, которого за его преступления суд приговорил к смертной казни, замененной вскоре президентом ПМР И.Смирновым на пожизненное заключение, в мае 2001 г был досрочно освобожден приднестровскими властями, и немалую роль в этом, как известно, сыграла Россия. В ответ он занялся бурной антироссийской и антимолдавской пропагандой, в результате чего Тирасполь отменил имевшиеся намерения об освобождении также «сотоварищей» Илашку, которые продолжают «досиживать» свои сроки до сих пор. Но что Илашке судьба его бывших подельников, он сделал свою карьеру и стал даже румынским сенатором.

Странно, что американские адвокаты, не приняв во внимание особенности личности этого провокатора и террориста, «взяли на вооружение» слова этого «пострадавшего от козней» Москвы и Тирасполя, который, в общем-то, так и не предъявил на заседании ЕСПЧ ни одного конкретного доказательства участия 14-й армии в междоусобном конфликте лета 1992 г.,

Отметим, что случаи перехода на сторону приднестровцев отдельных военнослужащих и подразделений 14-й армии были, но это никак не носило массового характера и не дает оснований говорить о военном вмешательстве России.

Второе. В Приднестровье, как и в ряде других регионов Советского Союза, дислоцированные там воинские части и соединения в большой степени состояли из военнообязанных жителей этих регионов. После вооруженного нападения Молдовы на Приднестровье многие из них сделали свой моральный выбор для того, чтобы иметь возможность защитить свои семьи от агрессора.

Третье. По крайней мере, некорректно говорить, что в декабре 1991 г. 14-я армия оккупировала приднестровские города Григориополь, Дубоссары, Тирасполь, Рыбницу, поскольку российские воинские подразделения и части, входившие в 14-ю армию, были расквартированы в этих городах еще в советское время. События весны-лета 1992 г. застали их в местах постоянной дислокации, где они располагались уже многие годы, не вмешиваясь в дела городских и районных администраций.

После подписания с участием представителей Приднестровья российско-молдавского Соглашения о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова 21 июля 1992 г., части 14-й армии в соответствии с положениями его ст. 4 тем более соблюдали строгий нейтралитет в отношениях между Кишиневом и Тирасполем.

Адвокаты в этом сомневаются и, ссылаясь на Международную антикризисную группу, говорят о том, что «Россия как миротворец не была не предвзятой…», а «российские миротворческие силы также предоставили ПМР право вето на любое решение о том, следует ли миротворцам в ту или иную ситуацию».

Вообще удивляет небрежность авторов доклада при ссылке на документы или их трактовка некоторых положений документов. Это даже дает основание предположить, что они невнимательно читали эти документы или намеренно их искажают.

Что касается права вето для Приднестровья, предоставленного якобы Россией. На основании соглашения от 21 июля 1992 г. миротворческие силы в зоне безопасности состоят из военных контингентов трех сторон Молдовы, Приднестровья и России, и стороны принимают решения относительно деятельности миротворцев консенсусом. Так обстоит дело и в Объединенной контрольной комиссии, и в Объединенном военном командовании, где стороны обладают равными правами. В последние два года активно пользовались правом вето молдавские представители как в ОКК, так и в ОВК, бойкотируя и фактически срывая работу миротворческого механизма.

Заметим также, что и роль России как гаранта фиксируется не в упомянутом соглашении, как считают юристы из Нью-Йорка. Впервые о готовности России и Украины стать гарантами будущего статуса Приднестровья говорится в Совместном заявлении президентов России, Украины и Молдовы 19 января 1996 г., затем президенты России и Украины подтвердили готовность своих государств быть такими гарантами в заявлении при подписании Московского меморандума от 8 мая 1997 г. и только из заявления участников Киевской встречи 16 июля 1999 г. явствует, что Россия и Украина уже выступают как гаранты. И к слову, в соглашении ничего не говорится в отношении того, что в Бендерах создается особая экономическая зона, как пишут наши исследователи-адвокаты, этот город в силу особой сложности обстановки и как место пребывания ОКК был объявлен районом с повышенным режимом безопасности, и только.

Следующий тезис, который выдвигают адвокаты, доказывая вмешательство России во внутренние дела Молдовы, заключается в присутствии российских войск на молдавской территории (в Приднестровье), вопреки воле молдавских властей, и это присутствие, мол, препятствует урегулированию приднестровской проблемы и служит защитой для ПМР.

Вообще, когда в докладе говорится о российском военном присутствии, адвокаты предпочитают употреблять термин «14-я армия», хотя ее давно уже нет.

С 1995 г. она преобразована в Оперативную группу российских войск в Приднестровском регионе Республики Молдова. От 30 примерно тысяч человек численности 14-й армии сегодня в ОГРВ осталось менее 1200. Еще около 400 человек насчитывает российский миротворческий контингент, который выведен из подчинения ОГРВ. Но на несведущего человека слово «армия», конечно, производит гораздо большее впечатление. Может, на это и рассчитывают составители алармистского доклада.

Адвокаты утверждают, опять ссылаясь на мотивацию ЕСПЧ при решении по делу «Илашки», что «российская армия все еще находится на молдавской территории…», хотя численность ее в Приднестровье значительно снизилась с 1992 г., «запасы вооружений все еще остаются», а «ввиду значительности арсенала сохраняется военное значение ОГРВ в регионе, а также ее сдерживающее влияние» (надо полагать, на решение проблемы приднестровского урегулирования на молдавских условиях).

Сразу за прекращением вооруженного конфликта Россия приступила к выводу своих войск из Молдавии, включая Приднестровье. С 1992 по 1995 гг. было выведено несколько крупных воинских частей и соединений вместе с их вооружением, боевой техникой и другим имуществом, часть техники – инженерная и не боевого назначения, а также объекты недвижимости были переданы Кишиневу и Тирасполю.

В Соглашении о правовом статусе, порядке и сроках вывода воинских формирований Российской Федерации, временно находящихся на территории Республики Молдова, подписанном между сторонами 21 октября 1994 г., говорилось, что Россия выведет свои войска в течение трех лет со дня вступления его в силу.

После того, как вопрос о ратификации этого соглашения вызвал противоречивую реакцию в Госдуме и был снят с обсуждения (3 апреля 1998 г.), Москва в своем подходе к проблеме вывода войск стала руководствоваться добровольно взятым на себя обязательством на Стамбульской встрече ОБСЕ в верхах в ноябре 1999 г. - вывести из Молдавии (Приднестровья) все войска до конца 2002 г., а тяжелое вооружение и технику, попадающие под ограничения адаптированного ДОВСЕ, к концу 2001 г.

Всего в 1992-1997 гг. в Россию был отправлен 31 эшелон в основном с техникой и имуществом инженерных войск и войск связи. В 1999 г. было вывезено еще 4 эшелона. В конце 2001 г. ушли 7 военных транспортов, в результате Россия выполнила свое стамбульское обещание по вывозу тяжелой боевой техники. Всего было вывезено 125 единиц тяжелого вооружения и утилизировано (уничтожено) на месте 239 единиц.

Следует отметить, что вывод российских войск и военного имущества происходил (и происходит сегодня) на фоне длительных политических переговоров по урегулированию приднестровского конфликта. И сам процесс вывода в целом зависел от результативности этих переговоров и часто определялся конъюнктурными соображениями Кишинева и Тирасполя.

Реальные подвижки в деле приднестровского урегулирования положительно сказывались на процессе вывода российских войск из Молдавии и вывозе российского оружия. Как влияло состояние переговорного процесса на реализацию российских обязательств по вывозу оружия и боеприпасов, очень ярко показывают следующие цифры: с 1992 по 1997 гг. в Россию был отправлен 31 эшелон с военным имуществом, а за один 2003 год, когда стороны работали над созданием новой конституции федеративной Молдавии, было отправлено 42 эшелона. Кроме того, часть имущества (переносные зенитно-ракетные комплексы и зенитные управляемые ракеты) была вывезена двумя военно-транспортными самолетами.

Тирасполь заблокировал вывоз военного имущества в декабре 2003 г., вскоре после отказа Кишинева подписать парафированный сторонами меморандум о создании объединенного молдавского государства, где Приднестровье получало особый и гарантированный статус – статус субъекта федерации. На повестку дня встал вопрос о необходимости охраны оставшихся на складах ОГРВ вооружений и боеприпасов бывшей 14-й армии, что не позволило полностью завершить вывод российских военнослужащих.

В настоящее время на складах ОГРВ хранятся только снаряды, ручные гранаты, минометные мины и боеприпасы к стрелковому оружию. Стрелковое оружие, в кражах которого Россию постоянно, но безосновательно, обвиняла молдавская сторона, или было вывезено, или уничтожено на месте. По последним данным командования ОГРВ, на ее складах еще остаются 21,5 тыс. т боеприпасов, всего было вывезено 22 тыс. т.

Сегодня ситуация такая - западники, с одной стороны, довольны тем, что военное имущество надежно охраняется (об этом заявил, в частности, глава делегации ОБСЕ Б. де Кромбрюгге, посетившей 12-13 ноября с.г. арсеналы ОГРВ в Колбасне), а с другой, они продолжают требовать вывода одной с небольшим тысячи российских военнослужащих, которые эти склады охраняют. И это притом, что присутствие их в Молдове (Приднестровье) не играет ни какой глобальной или региональной роли. А деятельность российских военных миротворцев (менее 400 чел.) и миротворцев из Молдовы и Приднестровья обеспечивает в регионе стабильность, создавая тем самым необходимые условия для решения приднестровской проблемы мирным путем.

Поскольку американские адвокаты исказили действительное положение вещей относительно находящегося в Приднестровье российского оружия, необходимо внести ясность и в этот вопрос.

Во-первых, не можем согласиться с утверждением о том, что 14-я армия передала Приднестровью большое количество оружия. Юристы из Нью-Йорка вновь в этом ссылаются на осужденных Верховным Судом ПМР молдавских террористов, а также на Стюарта Кауфмана, автора монографии «Спираль этнической войны», который также бездоказательно пишет, что «…российская армия предоставила Тирасполю оружие для начала наступления…», и далее, что совсем противоречит фактам, «без русской поддержки приднестровцы, вероятно, не смогли бы развязать сепаратистскую войну…».

Можно подумать, что это приднестровцы напали на Молдову, а не наоборот.

Надо сказать, что определенное количество оружия, принадлежавшего 14-й армии, в промежутке с конца 1991 г. и май 1992 г. могло попасть и попало в руки и молдавской стороны, и в руки приднестровцев. Дело в том, что президент Б.Ельцин вспомнил о 14-й армии только 1 апреля 1992 г., когда он подписал указ, в соответствии с которым на нее распространялась юрисдикция России, а все ее имущество объявлялось российской собственностью.

А до этого, еще в конце ноября 1991 года появился документ за подписью тогдашнего президента РМ М.Снегура о национализации военной техники, баз и имущества частей и соединений Вооруженных Сил СССР, дислоцированных на территории Молдавии. В результате ряд военных городков и складов с армейским имуществом был заблокирован и подвергся захвату.

Приднестровцам в условиях нарастания напряженности в отношениях с Молдовой было не безразлично, к кому попадет оружие 14-й армии. В указах лидера Приднестровья И.Смирнова от декабря 1991 г. «О подчиненности воинских частей 14-ой армии, дислоцированных на территории Приднестровской Молдавской Республики», «Об организации соединений и частей Вооруженных сил СССР» предусматривалась возможность перехода частей Советской Армии под юрисдикцию ПМР, чего на практике не произошло.

Но руководство Приднестровья продолжало обращаться к командованию 14-ой армии с просьбами о необходимости пресечения поползновений молдавских националистов на военное имущество армии.

После захвата в марте 1992 г. экстремистами из Народного фронта расположения и военных складов полка гражданской обороны 14-й армии в Кочиерах (недалеко от города Дубоссары), приднестровцы с целью овладения российским оружием стали применять свои методы. На пути передвижения российской военной техники (бронетранспортеры, танки, автомашины и т.д.) вставали «живые» баррикады, водителей вынуждали покинуть машины, после чего техника экспроприировалась. Естественно, советские, а затем российские военнослужащие в таких случаях не могли применять силу против гражданского населения.

Немало техники и оружия (в т.ч. бронетранспортеры румынского производства) приднестровцам досталось в качестве трофеев после неудачной попытки Кишинева навести «конституционный» порядок в Приднестровье с помощью силы.

Во-вторых, нельзя согласиться с утверждением о том, что 14-я армия (опять армия) продолжает предоставлять ПМР материально-техническую, экспертную и иную поддержку, а «некоторые подозревают, что аналогичные действия (передача российского оружия и военного имущества) происходят и сегодня». Хорошо бы адвокаты раскрыли, кто это - некоторые.

Чтобы доказать, что Россия использует свое военное имущество, находящееся в Приднестровье, для финансовой поддержки региона, адвокаты опять ссылаются на дело «Илашку», в котором ЕСПЧ приводит в пример соглашение от 20 марта 1998 г., подписанное в Одессе (речь, видимо, идет о протоколе договоренностей по военно-имущественным вопросам), которое предполагало продажу военного имущества на внешнем рынке и разделение доходов от его продажи между Россией и Приднестровьем.

Но, во-первых, покупателей на устаревшее вооружение и боеприпасы так и не нашлось, во-вторых, Россия, уважая суверенные права Республики Молдова, пыталась согласовать этот протокол с молдавской стороной, что так и не удалось сделать, но по прозаичной причине - ее неоправданно завышенных претензий на прибыль от будущей и, в общем, весьма проблематичной реализации имущества ОГРВ. В-третьих, протокол остался невыполненным еще и потому, что приднестровцы в нарушение протокола начали препятствовать вывозу военного имущества. Так, что здесь Приднестровье какой-либо финансовой помощи не получило.

Борцы за права человека из Европейского суда, а вместе с ними и американские юристы из Нью-Йорка приводят также пример с соглашением между Россией и Приднестровьем о совместной деятельности при проведении работ по утилизации вооружений, военной техники и боеприпасов от 15 июня 2001 г. Но это трехсторонний Протокол (так называется документ) подписан также представителями ОБСЕ. Если в нем и говорится о финансовой помощи, то только в плане исполнения договоренностей, закрепленных в «Процедурах по оказанию содействия из фонда добровольных взносов ОБСЕ для вывода российских войск, вооружений и военной техники из Приднестровского региона Республики Молдова». На основании протокола такая помощь могла быть оказана только в утилизации российского военного имущества, не подлежащего вывозу на территорию России. В декабре 2002 г. на СМИД ОБСЕ было принято решение о возможности использования средств фонда и на содействие вывозу из Молдавии российского военного имущества.

Что касается т.н. компенсации Приднестровью за вывозимое российское военное имущество, то официально приднестровская сторона поставила этот вопрос перед Москвой в июне 2001 г. во время пребывания в Тирасполе делегации Минобороны РФ. Приднестровцы прямо заявили, что вывоз будет возможен, если в порядке компенсации за понесенные ПМР расходы будет уменьшена ее задолженность за газ на сумму, равную 50% стоимости вывозимого военного имущества в порядке взаимозачета. Одновременно они вновь предложили попытаться продать часть вывозимого имущества на внешнем рынке. Российская делегация обещала эти вопросы изучить. Как и следовало ожидать, покупателей так и не было найдено. А в вопросе о компенсации Москва решила пойти навстречу Тирасполю, затребованные 50% от стоимости вывозимого имущества ему возмещались путем передачи части имущества не боевого назначения – автомашины, тягачи, дорожная строительная техника, полевые кухни и т.п.

Если в 2001 г. приднестровцы приняли эту схему взаиморасчетов и получили компенсацию в виде переданной им техники не боевого назначения, то в 2002 г. Тирасполь стал настаивать на списании долга за газ, как основного условия согласия на вывоз. Согласно проведенным подсчетам, 50% стоимости подлежащего вывозу военного имущества как раз и равнялись сумме в 100 млн. долл. США, которые потом и фигурировали на переговорах, в прессе и докладе адвокатов из Нью-Йорка и т.д.

Следует подчеркнуть, что в 2000-2003 гг. Молдова не возражала против решения проблемы вывоза российского военного имущества из Приднестровья на основе договоренностей Москвы с Тирасполем. Кишинев только настаивал на том, чтобы исключить любую возможность передачи каким-либо структурам Приднестровья военной техники, вооружения и боеприпасов. И второе. Молдавская сторона высказывала пожелание о сокращении в счет вывозимого имущества и своих долгов за газ, а не только Приднестровья.

Наложенный Тирасполем в конце 2003 г. запрет на вывоз российских вооружений и боеприпасов связан как с отказом Молдовы от Меморандума «Козака», так и с тем, что Кишинев, в конце концов, не дал согласия на подписание соглашения о сокращении «газового» долга ПМР на 100 млн. долл. США. Москва предлагала погасить одновременно и молдавский долг на 5 млн. долларов.

Тем самым молдавская сторона лишила Москву юридической основы для списания приднестровского долга и возможности продолжать вывоз оставшегося в Приднестровье оружия. Обо всем этом составители доклада решили умолчать.

И последнее, чтобы завершить вопрос о компенсации. Из претензий адвокатов не ясно, что для них вообще важнее, вывоз российских вооружений и боеприпасов из Приднестровья или они предпочли бы, чтобы это имущество там оставалось со всеми вытекающими возможными последствиями. Судя по всему, адвокатам и тем, чьи интересы они представляют, важнее второе, чтобы иметь постоянный повод для обвинений Москвы и Тирасполя в несоблюдении ими своих обязательств. Для Москвы, подчеркнем это, главным в данной ситуации было - вывоз и выполнение своих международных обязательств.

По поводу обвинений России в использовании цен на энергоносители в политических целях можно сказать, что в основе перехода России на новые цены на поставляемые в страны СНГ энергоносители лежат экономические причины, хотя наличие политических элементов в этом также трудно отрицать.

В советское время почти все бывшие республики СССР, кроме Украины и в отдельные годы Азербайджана, были дотационными. После распада Советского Союза в течение 15 лет Москва фактически дотировала страны СНГ, поставляя им энергоносители (и не только) по ценам в несколько раз меньшим, чем на мировом рынке, что было, естественно, в ущерб развитию собственной экономики и росту благосостояния собственного населения.

Решение России перейти полностью в отношениях со странами СНГ на рыночные принципы логично и отвечает интересам ее граждан.

Что касается приднестровского долга за поставки российского газа, то в настоящее время Тирасполь готов передать «Газпрому» свой пакет акций (около 13,5%) в компании «Молдова-газ» (совместное предприятие России, Молдовы и Приднестровья). «Газпром», в свою очередь, готов засчитать эти акции в счет долга и, возможно, учесть это обстоятельство при рассмотрении вопроса о цене за газ с 1 января 2007 г. для Молдавии. Известно, что российский газовый холдинг рассчитывал также приобрести долю молдавских акций в «Молдова-газ».

На наш взгляд, это обычные взаимоотношения торгово-экономических партнеров, и здесь нет дискриминации Молдовы, как это представляют в докладе американские юристы.

То же самое можно сказать и по вопросу о поставках в Россию сельскохозяйственной и винодельческой продукции из Молдавии, которая, кстати, уже возвращается на российский рынок.

Выше был отмечен интерес адвокатов к российской собственности в Приднестровье. В подпункте «Частные экономические интересы» составители доклада делают акцент на том, что российский частный капитал, как и Россия, также помогают Приднестровью выжить в противостоянии с Молдовой.

Мы можем сказать, что российский частный бизнес вкладывает свои инвестиции и в экономику Молдовы, тем самым также помогая ей выжить.

Очень беспокоит американских юристов и то, что в руководстве ПМР много граждан России. В Приднестровье сегодня допускается двойное гражданство, как, кстати, и в Молдове. Поэтому есть в правительстве ПМР граждане России, Украины, которые одновременно являются приднестровскими гражданами. В руководстве РМ, где разрешено иметь два гражданства тоже есть лица с российскими паспортами, как и с румынскими. В странах СНГ можно найти подобные примеры. Взять Грузию или страны Балтии. И это, в общем, мало кого трогает.

Как представляется, и сами адвокаты понимают, что нет никакого вмешательства России во внутренние дела Молдовы. Точно также можно говорить о вмешательстве Соединенных Штатов в молдавские дела, и для этого есть гораздо больше оснований. Оказанное Вашингтоном давление на президента РМ В.Воронина в конце ноября 2003 г., когда Кишинев отказался подписать уже согласованный между сторонами документ по приднестровскому урегулированию (меморандум «Козака»), как раз и есть ничем неприкрытое вмешательство. Можно привести еще немало примеров подобного рода действий США в Молдавии, да и других странах СНГ.

Зачем же тогда американским адвокатам «наводить тень на плетень»?

Политика США и их союзников в Молдове и других бывших республиках СССР нацелена на закрепление позиций, которые им удалось заполучить на постсоветском пространстве при попустительстве Ельцина и его камарильи, и нейтрализацию влияния России в сфере ее традиционных интересов.

И речь сегодня идет не только о политическом влиянии или экономическом присутствии, но и о приближении к нашим границам военных инфраструктур США и НАТО – в виде американских военных баз в Болгарии и Румынии; базирования натовской авиации в прибалтийских странах-членах НАТО, которая уже осуществляет полеты вдоль северо-западных границ России; создания элементов противоракетной обороны в Чехии и Польше и т.д.

Молдавия, где еще остаются российские военные, является пока тем недостающим звеном, которое не позволяет замкнуть цепь антироссийского кордона, создаваемого американцами на западных рубежах России, начиная с Кавказа и заканчивая Прибалтикой.

Поэтому, кроме всего прочего, постоянное возвращение к теме российского военного присутствия России в Приднестровье и ее якобы вмешательства во внутренние дела Молдовы служит западникам «дымовой завесой» и своеобразным объяснением своих далеко небезобидных по отношению к Москве действий.

Есть еще один аспект новой волны упомянутых обвинений в адрес России – это стремление западников с помощью такого прессинга заставить Москву согласиться с планом поглощения Приднестровья Молдовой в рамках унитарного государства и отказаться рассматривать предоставление фактической независимости Косово в качестве прецедента решения проблемы Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии, заранее предопределив, таким образом, модель приднестровского урегулирования до окончательного решения косовской проблемы.

И адвокаты из Нью-Йорка, и чиновники высокого и не очень ранга из США, НАТО, ЕС, ОБСЕ, СЕ и др. пытаются доказать России, что конфликты на постсоветском пространстве и сербо-косоварский конфликт не имеют ничего общего, и поэтому к решению их необходимо подходить по-разному. То есть, в случае с Косово нужно основываться на принципе самоопределения, а вот в случае с Приднестровьем, Абхазией и Южной Осетией, конечно же, обязателен принцип сохранения территориальной целостности Молдовы и Грузии.

Обработка России продолжается, и у западников появилось для этого дополнительное время.

Известно, переговоры по Косово проходят очень трудно и вряд ли они в ближайшее время увенчаются каким-то компромиссом между Белградом и Приштиной. Особенно ясно это стало после принятия в Сербии новой Конституции, где Косово провозглашается «неотчуждаемой» частью страны. Как заявил на днях президент Сербии Борис Тадич, республика намерена до конца защищать принципы своей территориальной целостности и никогда не согласится с отделением Косово.

Народная Скупщина Сербии в свою очередь приняла политическую резолюцию, отвергающую все пункты плана урегулирования косовского вопроса, подготовленного спецпредставителем ООН Мартти Ахтисаари, которые, по своей сути, нарушают суверенитет и территориальную целостность страны и предоставляют Косово независимость де-факто. Да и сам М.Ахтисаари после последних переговоров по Косово в Вене заявил 21 февраля, что не видит перспективы достижения соглашения между сербской и албанской сторонами.

Недавно президент В.Путин подтвердил, что Россия твердо выступает за решение приднестровской проблемы на основе уважения принципа территориальной целостности Республики Молдова и занимает аналогичную позицию по проблеме косовского урегулирования.

Но вопрос сегодня заключается в том, будет ли Москва придерживаться этой позиции относительно непризнанных государств на постсоветском пространстве в случае признания независимости Косово или даст себя «уговорить», как это уже неоднократно происходило в новейшей истории России.

[Версия для печати]