Профиль,
13 августа 2002

Захребетники

Владимир Рудаков, Владимир Змеющенко

Последние две недели прошли под знаком очередного обострения российско-грузинских отношений. Как и прежде, виновниками стали чеченские боевики, свободно пересекающие в обе стороны границу, большая часть которой проходит по Большому Кавказскому хребту. Однако глубинная причина конфликта состоит в том, что Тбилиси по-прежнему стремится максимально дистанцироваться от России, делая ставку на сближение с Западом. Но желание Запада дружить с Грузией против России — факт, мягко говоря, небесспорный.

Грузия сегодня, пожалуй, единственная республика бывшего СССР, которая находится в состоянии реального и постоянного конфликта с Россией. Все остальные бывшие советские республики, пережив период «болезни роста» и убедившись в том, что наполеоновские планы молниеносного построения капитализма не так-то просто реализовать, быстренько избавились от эдипова комплекса и начали налаживать отношения с РФ. Не стали исключением даже Прибалтийские республики, которые всегда были несколько обособленными и быстрее всех нашли способ договориться с Европейским Союзом о режиме наибольшего благоприятствования. Несмотря на всяческую поддержку ЕС, прибалтийским правительствам в какой-то момент стало ясно, что избавиться от тесных экономических отношений (граничащих с зависимостью) с Россией им не удастся. По крайней мере в обозримой исторической перспективе. То же самое — и даже в большей степени — относится и к остальным странам СНГ. Истоки этой зависимости очевидны. Мало того, что экономический потенциал этих республик не позволяет им сколь-нибудь успешно конкурировать на мировых рынках. Как выяснилось практически сразу после наступления рыночных отношений, ни прибалтийская электроника, ни белорусские тракторы, ни тем более грузинские мандарины никому, кроме России, особенно не нужны. Более того: вместе с ненавистной зависимостью от большого соседа практически все эти республики (за исключением, пожалуй, Азербайджана и Туркмении, где все в порядке с нефтью и газом) утеряли и собственную энергетическую независимость. «Между прочим, — грустно вспоминал один из грузинских беженцев, — после развала СССР в Тбилиси вернулись забытые со времен Гражданской войны жаровни с углями, которыми отапливались дома». Ответы россиян на вопрос: «Какие республики СНГ занимают, по-вашему мнению, недружественную и даже враждебную позицию по отношению к России?» (в % от числа опрошенных): Грузия - 37,1; Азербайджан --18,1; Украина - 16,1; Таджикистан - 15,3; Туркмения - 10,2; Армения - 9,5; Молдавия - 8,8; Узбекистан - 8,8; Казахстан - 7,8; Киргизия - 5,4; Белоруссия - 1,9; таких нет - 16,0 (по данным независимого исследовательского центра РОМИР).

К середине-концу 90-х годов со многими государствами СНГ у России образовались точки соприкосновения в экономической сфере. Где-то российский бизнес увидел возможность укрепить отношения с ЕС, где-то— проинвестировать пригодные к употреблению бывшие советские предприятия. Вполне успешно использовался и аргумент энергозависимости.

Грузия категорически не хотела договариваться. При этом парадоксальность ситуации заключается в том, что по большому счету серьезных интересов ни у российского бизнеса, ни у российского бюджета в Грузии нет. Кроме газопровода, который проходит по территорий Грузии в Армению. А дело в том, что Грузия платит за российский газ около $40 за 1000 кубометров, что в два раза ниже мировой цены (правда, существенно выше внутрироссийской). В то время как для бизнес-сообщества, да и для всего населения Грузии окончательная потеря связи с РФ может обернуться большими проблемами. Как с точки зрения исчезновения рынков сбыта, так и с точки зрения обрубания возможностей для гастарбайтеров. Ведь около трети мужского населения этой республики постоянно или сезонно работает в России.

Казалось бы, ссориться с Россией Грузии невыгодно и по ряду политических соображений. Ведь две «горячие точки» внутри республики — Абхазия и Южная Осетия — однозначно тяготеют к России. Их лидеры неоднократно предлагали российскому правительству рассмотреть вопрос о возможности их вхождения в состав РФ и даже готовы были провести референдумы о выходе из состава Грузии. В исходе этих референдумов, понятно, не сомневался никто. Москва пока не соглашается. Очевидно, руководствуясь опять же чисто политическими соображениями. Одно из них — «косые взгляды» со стороны мирового сообщества. Не вызывает сомнения, что сегодня вопрос нормализации отношений с Грузией для России — лишь вопрос большой политики и престижа на международной арене.

Зураб Абашидзе, посол Грузии в РФ: «Главная проблема заключается в том, что ситуация, которая сложилась в Панкисском ущелье, — производная от конфликта Чечни. По нашему мнению, во многом мы сами в Грузии стали жертвами чеченского конфликта. К сожалению, в России не всегда понимают, какие проблемы возникли у Грузии в связи с этим. Ведь в свое время Грузия, исходя прежде всего из гуманитарных соображений, приняла на своей территории беженцев из Чечни. Тем самым мы оказывали помощь гражданам России — чеченцам, покидавшим район боевых действий. Отказать этим людям мы были не вправе. И не наша вина, что среди них оказались криминальные элементы и те, кто был участником боевых действий в Чечне. Безусловно, присутствие этих людей очень осложнило криминогенную ситуацию в Панкисском ущелье. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы проблемы с терроризмом в Кавказском регионе были решены как можно быстрее. Мы не исключаем возможности проведения контртеррористической операции в Панкисском ущелье, но только в том случае, если такая необходимость возникнет, и только собственными силами. С другими государствами проводить там совместные силовые операции мы не планируем, поскольку это может создать нам очень серьезные проблемы».

Владимир Романенко, первый заместитель директора Института стран СНГ, генерал-майор запаса: «Российско-грузинский конфликт вокруг Панкисского ущелья напрямую связан с неблагоприятной экономической ситуацией в самой Грузии. Президент Шеварднадзе делает все возможное, чтобы отвлечь внимание своего народа от реальных проблем грузинского общества наличием мнимой «внешней угрозы» со стороны России, и тем самым он продлевает себе политическую жизнь. В последнее время в самой Грузии все больше растет понимание того, что именно «фактор Шеварднадзе» тормозит развитие страны. Подтверждается это тем, что, по нашим данным, рост ВВП Грузии за первые полгода 2002 года составил всего 0,1%, тогда как в других странах СНГ наблюдается иная картина: в Казахстане — 8,7%, Таджикистане — 7,9%, на Украине — 5,8%, в России — 3,2 %. Азербайджане —1,5%. Нельзя отрицать, что Россия имеет определенные экономические интересы в Грузии. Прежде всего, речь идет о нашем газопроводе, который проходит через территорию Грузии в Армению. При этом сама Грузия пользуется нашим газом по льготным ценам. Кроме того, более $900 млн. ежегодно вывозится грузинской диаспорой из России в Грузию в качестве доходов от торговли, в том числе и нелегальной. Понятно, что само грузинское бизнес-сообщество заинтересовано в скорейшем разрешении конфликта и в развитии нормальных торговых связей с Россией. Причем сами грузины опасаются увеличения влияния чеченской диаспоры и эскалации чеченской войны на территорию Грузии».

Несмотря на кажущееся наличие общего интереса в скорейшем налаживании взаимоотношений, конфликт не утихает. Одной из причин и основным поводом для этого является ситуация с открытой, по сути, чеченской границей. Второй причиной необходимо признать «личностный фактор» руководителя республики. Эдуард Шеварднадзе и его окружение, пожалуй, единственная политическая сила, которая не заинтересована в сближении с Россией. Просто потому, что это сближение с большой вероятностью будет означать конец их политической карьеры. Единственным шансом удержать власть для бывшего главного советского дипломата является реализация «американской мечты» — полный отказ от взаимоотношений с Россией при одновременном налаживании самых близких отношений с США, подразумевающих в том числе получение полномасштабной экономической помощи. Похоже, сценарий этот становится все менее реализуем. Американские экономические интересы в Грузии так же невелики, как и российские. А ссориться с Москвой, которая громко объявлена основным союзником по борьбе с терроризмом, и вовсе не с руки. Поэтому появление весной нынешнего года американских инструкторов в Панкиси в равной степени можно рассматривать и как желание завоевать дополнительный плацдарм, и как намерение помочь Москве справиться с чеченской проблемой.

По крайней мере, очков Грузии это «военное вхождение» не прибавило. Шеварднадзе фактически расписался в неспособности самостоятельно разобраться с внутренними проблемами. А такое признание авторитета в мире не добавляет. Более того, дает России все основания претендовать на участие в погашении конфликта. Понятно, что урегулирование чеченской проблемы — одна из основных задач политики Владимира Путина. Понятно и то, что, к сожалению, в ближайшее время кардинальное решение вряд ли найдется. Эта проблема «мешает жить» не только российскому правительству. Она является причиной дисбаланса во всем регионе, что, очевидно, не устраивает и США, и все мировое сообщество. И позиция Грузии в этом контексте становится все более уязвимой. Правда, какие именно силы в результате смогут эту позицию изменить, — остается вопросом.