В Казахстане играют, в Оклахоме – работают

07.09.2007 Взгляд (Казахстан)

Елена Тихомирова

Народ вдруг перестал доверять казахстанским банкам

Выборы, увенчавшиеся полным успехом «Нур Отана», и драка на властном Олимпе, приведшая к отстранению Рахата Алиева от «государственного пирога», по мнению ряда экспертов, существенно повлияли на экономические процессы в стране. Действительно, за последние недели мы пережили ряд локальных катаклизмов - рост курса доллара, серьезные кадровые перестановки, но носят ли они тенденциозный характер и будут ли влиять на жизнь казахстанцев дальше?

Аналитик Николай Кузьмин считает: счастье Казахстана в том, что экономические «игрушки» сильных мира сего слишком дороги для реального воплощения, иначе республика ввяжется в авантюристические проекты, единственная цель которых - освоение бюджетных средств отнюдь не с пользой для населения. Экономическая политика республики делается не в Астане, полагает эксперт, а где-нибудь в Оклахоме, нашему рынку остается лишь пассивно реагировать на гримасы рынка мирового. Точно так же Николай Кузьмин отрицает глобальность влияния аппаратных игр на бизнес. Главным по-прежнему остается сырье, и пока нефть идет по трубам, можно на все за¬крывать глаза. Но потом принимать меры будет поздно.

Не положено по статусу

- Как Вы расцениваете кадровые перестановки в «Самруке» и «Казыне»? Что это - воспитательная мера, новый передел или обыкновенная ротация? Окажут ли новые назначения влияние на финансы и бизнес? Как известно, Тимур Кулибаев освобожден от занимаемой должности, а с ним ряд других чиновников от экономики…

- Я думаю, что уход Тимура Кулибаева из «Самрука» связан с необходимостью провести смотр своих войск, сделать нужную перегруппировку. Может быть, что-то купить, может быть, что-то продать, а чиновник не имеет такой возможности. Тимур Кулибаев имеет отношение к большой бизнес-империи, ее надо время от времени проверять. Нужно иногда превращаться в рядового гражданина, который может заключать сделки, а потом, когда в домашнем хозяйстве будет наведен порядок, можно вновь потрудиться на благо государства.

- То есть, по Вашему мнению, уход с поста никак не связан с «падением» Рахата Алиева, и выводы ряда экспертов о том, что таким образом президент дал понять, что и второму зятю ничего не светит, не обоснованы?

- Можно интерпретировать и так, но кому доказывать? Разве кто-то публично выражал свое возмущение или сомнение? Просто время от времени нужна ротация. Когда перед президентскими выборами Тимур Аскарович ушел с поста заместителя главы «КазМунайГаза», тоже все судили - к чему бы это? Но весомую государственную причину всегда можно выдумать…

- Вы удивительно к месту упомянули уход с поста перед президентскими выборами. Именно тогда имя Тимура Кулибаева стали прочно связывать с партией «Атамекен», которая была фактически ликвидирована, как и другой проект - «Асар».

- Давайте не будем равнять «Асар» и «Атамекен». Первая была партией нового типа, то есть построенная на PR, телевизионной «раскрутке» и прочих современных технологиях. «Атамекен» кроме г-на Досмухаметова ничего не имел, и серьезным проектом его считать нельзя. Тут вопрос восприятия - я не верю, что в этой партии хоть что-то было кроме Досмухаметова и его оппонентов из политсовета. И самое главное, Тимур - человек достаточно серьезный, чтобы не полагаться на всяких странных личностей и финансировать одновременно уже существующие партии. Чем плох «Нур Отан»?

- Может быть, плох тем, что это не партия Тимура Кулибаева?

- А ему партия по статусу не положена, о чем и было заявлено.

Пушки пока молчат

- Вернемся к «Самруку» и «Казыне». Неоднократно заявлялось, что данные структуры - экономические рычаги властной централизации, призванные сосредоточить активы и финансы в одних руках, президентских. Что на политическом поле было проделано с помощью административной реформы в правительстве и парламентских выборов. Однако многие считают новые экономические формы очередным «мертворожденным ребенком», который реального применения найти не может.

- Я не сторонник подобных резких заявлений. «Самрук» и «Казына», безусловно, создавались с целью сделать еще одну властную вертикаль, в данном случае экономическую. Все, чем владеет государство, должно быть сосредоточено в руках государства же, а не каких-то там госчиновников. Не рассеяно по разным рукам, а сосредоточено в одном месте, можно считать, что синоним понятия государственной власти - президент. «Самрук» - это гос¬активы, а «Казына» - инвестиционные возможности, это понятно.

Все эти структуры должны служить не просто тому, чтобы никто не тронул богатства, а для реализации государственной экономической политики; нетрудно заметить, что прошло немного времени после их создания, и президент озвучил программу по модернизации казахстан¬ской экономики. Программа исходила из того, что у Казахстана есть в распоряжении два таких мощных рычага.

Конкретные проекты, которые государство может реализовать, пока, возможно, не принесли ощутимой пользы, но это не значит, что они не принесут ее вообще никогда. «Самрук» и «Казына» - это крупнокалиберная артиллерия. Предполагается, что это очень серьезные и сложные проекты и они не будут реализованы завтра или даже через год. Старые структуры работают параллельно, и от создания новых, даже пока не используемых, новые не становятся бессмысленными и мертвыми. Здесь могут быть претензии к топ-менеджерам, и если «Казына» не работает, то, возможно, это вина не «Казыны», а г-на Келимбетова?

- А Вам не кажется, что проблема как новых структур, так и программы, озвученной главой государства, в эфемерности и даже ненужности последних экономических идей? Нанотехнологии и кластеры уже стали предметом анекдота, а «великих дел» не видно. Все начинается и кончается пустыми и громкими разговорами. Сплошные дорогие игрушки…

- Слава Богу, что нанотехнологии и тому подобные вещи достаточно дорогие, чтобы Казахстан их не имел, и все кончалось лишь говорильней. Дешевле обойдется. Ну с чего нам развивать подобные вещи? Для того чтобы государство добилось существенного прогресса, надо, чтобы была хотя бы фундаментальная научная база, научная школа. У Казахстана ничего такого нет, и благо, разговоры не переходят в плоскость инвестиций.

- Но ведь есть и здравые проекты, если их можно так назвать. Те же экономические зоны.

- Здравые проекты есть, и они реализуются. Например, транспортно-логистические центры могут быть реализованы в форме экономических зон, как «Достык». Зоны на китайской и российской границах или порт Актау. Но это то, что лежит на поверхности и не требует каких-либо высоких технологий, то, что нам по силам, и то, что востребовано как Казахстаном, так и соседями - Россией, Китаем.

Например, кластеры - сама по себе идея дурацкая, но в одном случае эта идея работает или может начать работать успешно. Я говорю об экономической зоне, соединившей хлопковые плантации и производство текстиля. Но само слово «кластер» давно непопулярно во властных коридорах, идея «сдулась».

- Что нужно сделать, чтобы здравых проектов было больше?

- Прежде всего нужна политическая воля. Давайте взглянем на Южную Корею: в 1961 году после военного переворота глава государства не имел никакой поддержки для экономических реформ кроме дешевой и трудолюбивой рабочей силы и косвенной помощи США. ВВП Южной Кореи на тот момент был меньше, чем у Папуа Новая Гвинея. И что же? Теперь в стране масса развитых производств, а ведь они далеко не так богаты ресурсами, как Казахстан, и, может быть, в этом и было их счастье.

Посмотрите, в период предвыборной агитации ни одна партия, даже ОСДП, где за экономический блок, я так полагаю, отвечает Ораз Жандосов, не выдвинула фактически ни одной программы, оппонирующей правительственной. Направленная на уход от сырьевой зависимости воля отсутствует, и пока ее нет, я удивляюсь, слыша призывы «разморозить» Национальный фонд. Давайте зададимся вопросом: а зачем его «размораживать», для каких целей? Понимаете, для чиновников любой страны СНГ не представляет проблемы разворовать несколько миллиардов долларов. Альтернативных программ нет, но для чего они вообще нужны?

Пока Казахстан играет роль «газовой плиты» для стран Европы, цены на сырье растут, все в порядке, а развивать какие-то регионы, какие-то несырьевые отрасли - в этом транснациональные компании не заинтересованы.

Един в трех лицах

- Вам не кажется, что помимо «нефтяной иглы» развиваться экономике мешает и растущее давление государства на бизнес? В частности, последние волевые решения в области некоторых видов предпринимательства показали, что любой бизнес у нас может быть в мгновение ока запрещен или загнан в подполье.

- Вас смущает то, что государство за¬прещает что-то время от времени? Так на то оно и государство - машина принуждения. В США, Японии, Европе вмешательство государства в бизнес - нормальное явление. Необязательно оно носит негативный характер. Например, США время от времени вводят запрет на ввоз казахстанской стали, тем самым защищая своих производителей. А запрет на строительство новых домов в Алматы - это защита алматинцев от спекулянтов, запрет на казино - защита психики и карманов и так далее. Не думаю, что за подобные меры можно критиковать правительство.

- Как Вам кажется, повальная «нур¬отанизация» никак не повлияет на экономические процессы?

- «Нуротанизация» практически сказывается на взаимодействии парламента и правительства. Теперь они скованы одной цепью партийной дисциплины, есть над ними некий арбитр, у него появилась новая ипостась. Это как, знаете, Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух - один в трех лицах. Теперь Нурсултан Назарбаев - президент, Нурсултан Назарбаев - лидер «Нур Отана» и Нурсултан Назарбаев - председатель Ассамблеи народов Казахстана. Теперь в правительстве и парламенте будут приниматься решения, базируемые на «нуротановском консенсусе», это существенно упрощает процедуры и их оформление.

Что это было, скажи? Миражи, миражи…

- Последнее событие, заставившее поволноваться казахстанцев, - резкий скачок курса доллара. Некоторые банкиры связали его с действиями таможенников. Не кажется ли Вам, что в ближайшее время курс вновь будет резко колебаться?

- Обвинять таможенников в том, что они не впустили в Казахстан несколько миллионов «налички», - значит, косвенно заявлять о том, что население ежедневно скупает миллионы долларов. Это неправда, такого спроса нет. Собственно говоря, это не доллар вырос, это тенге упал. Хотя бы потому, что рубль так же поднялся в цене, как и другие валюты.

Объясняю я это кризисом казахстанской банковской системы. Народ вдруг понял, что нашим банкам верить нельзя. Ничего страшного не произошло, но ставки по кредитам росли, и наблюдался отказ в выдаче наличных. Кто-то из банкиров сказал, что во всем виноваты слухи.

Правильно, устойчивость наших банков зависит от слухов! Правильней курс инфляции правительству прогнозировать с учетом мнения Коржовой, Сайденова и бабы Маши. Не стоит забывать, что банковская сфера зависит еще и от ситуации в странах, где наши банкиры скупают валюту под 5 процентов, а здесь продают под 15; где-нибудь в Оклахоме что-то произошло, а здесь вскрылась очередная ложь, очередной миф. О том, что казахстанский банковский сектор впереди планеты всей. Единственное, что успокаивает, - тамошние менеджеры весьма грамотны и кризис ликвидируют быстро.

- На днях президент озвучил оптимистичный прогноз на будущее, в частности, затронув бюджет 2008 года. В речи Нурсултана Абишевича говорилось, что в связи с темпом роста экономики в бюджет будут заложены новые социальные надбавки. Как Вы считаете, насколько прогнозы реальны?

- Предметно говорить о бюджете пока слишком рано, но в темпах роста ничего удивительного нет: во сколько раз дорожает нефть на мировых рынках, во столько и увеличиваются наши темпы роста. Но стала ли экономика более развитой? Мы как гнали нефть, так и гоним, как производили «чушки», так и производим. Что выгодно сегодня, то мы и делаем, мы хотим то, что приносит прибыль.

Бюджетная ловушка кроется в соотношении между доходной и расходной частями. Если доходная часть вопросов не вызывает (ну продадим мы то, что продавали всегда), то за счет чего сформирована расходная часть? Прежде всего расходная часть не исполняется, что говорит о неэффективности работы правительства. И, к сожалению, как бы ни повышали зарплаты учителям, они по-прежнему ниже в среднем по стране. Если у нас люди, которые учат, являются бедными по-прежнему, многое становится понятным.