Крым в структуре российской геополитики

19.10.2007, «Крымское эхо»

Наталья Гаврилева

Крым во все времена был разменной картой в руках у политиков — уж слишком выгодное географическое положение он занимает. Может, именно поэтому столь разнообразна и порой драматична его история. Но если в давние времена полуостров просто захватывали те, кому он больше приглянулся, то сейчас «захват» идет куда более тонко и изощренно. Если Украина — карта, если не сказать козырь, в игре мировой политики, то Крым — безусловно, ее самая уязвимая точка.

Крым был и сегодня остается русским анклавом. Это реальность, которую игнорировать нельзя. Леонид Кучма, при всей его жесткой политике по отношению к автономии, все же чувствовал ту грань, которую переступать нельзя. Крым был и будет частью Русского мира. А отсюда мы выходим на особые отношения с Российской Федерацией.

В Евпатории в минувшие выходные прошла научно-практическая конференция под названием «Крым в контексте Русского мира: история и современность». Организовала ее при поддержке Верховного Совета и Совета министров Автономной республики Крым Русская община Крыма, собрав лучшие умы крымских ученых. Доклад Анатолия ФИЛАТОВА, заместителя директора по науке украинского филиала Института стран СНГ, был посвящен теме «Крым в структуре российской геополитики». Вот об этом мы с ним и беседуем.

— Начнем со «скучного» — с определения терминов: ученые ведь без этого не могут…

— Известно, что геополитика часто определяется на основе географических признаков, хотя, в определенной степени, на формирование этого понятия оказали существенное влияние культурно-исторические и цивилизационные концепции. Принимая во внимание сложившиеся определения и не отрицая их, я все же хотел предложить свою трактовку геополитики, которая строится с помощью корреляции (взаимосвязи) значений пространства и интереса. Значение пространства выводится из части «гео» термина геополитика, а интереса – из политики. Опуская ряд сугубо научных определений политики, отмечу, что в своем гео-выражении ее субъектами или главными действующими лицами могут быть только государства, обладающие необходимым государственным потенциалом. В результате возникает такое понимание геополитики, когда субъектом реализации интересов рассматривается, прежде всего, государство, а сфера их реализации может выводиться за пределы территориальной дислокации определенного государственного образования. Геополитика – это комплекс методов и способов, обеспечивающих реализацию государственных интересов (интересов государства) в масштабах глобальных пространств. К категории таких государств, безусловно, относится Российская Федерация.

Следуя из такого определения геополитики, вполне обоснованным является употребление этого понятия при характеристике различных цивилизационных типов и социокультурных пространств. Совершенно очевидно, что цивилизация не может ограничиться какими-либо локальными пространственно-временными зонами, а социокультурное пространство – одним или двумя регионами.

И вы понимаете, что для современной Российской Федерации Крым безусловно является одним из важнейших геополитических объектов. Но и Крым сам заинтересован в интересе, простите за тавтологию, России — вы прекрасно знаете настроения местного населения. Но здесь нельзя упускать из виду очень важный аспект: Крым не просто является частью Русского Мира — зачастую он сам становится, если можно так сказать, источником этого самого Русского Мира. Крым — это одна из основных исторических областей Русского Мира наряду с Новгородом Великим, Киевом и Москвой. Именно с Крымом связано становление и развитие русской духовной традиции – от религиозной (Православие) до философско-творческой (деятельность в Крыму в XIX-XX вв.. выдающихся русских философов, литераторов и художников), здесь более двух тысяч лет назад существовало Царство скифов, которых многие авторитетные историки (например, Б.Д. Греков) рассматривают в качестве исторических предков восточных славян..

Место Крыма определяется не только его особым статусом в рамках Русского Мира, но и той функцией, которую он в состоянии выполнить в границах российского природно-исторического пространства. Термин «Русский Мир» применяется в настоящее время в двух значениях: для обозначения пространства, освоенного российской/русской культурой и территории существования русскокультурных диаспор по всему земному шару.

В первом понимании Русский Мир рассматривается Н.И. Костомаровым, который, собственно, и является автором как самого термина, так и определения понятия Русского Мира. Костомаров в своих работах (наиболее обстоятельно, пожалуй, в статье «Две русские народности») термин «Русский мир» использует в качестве тождественного термину «Русская Земля», причем именно так: «мир» строчными буквами, а «Земля» с прописной. Это дает нам основания сейчас использовать написание Русского Мира с прописных букв. Характерно, что Костомаров в том же, по сути, значении, что и Русский мир и Русская Земля, использует еще один термин — Русский материк. Все они обозначают пространство, которое формировалось под эгидой русской народности — ее южной (киевской) и северной (новгородско-московской) ветвями.

Во втором варианте в состав Русского Мира включаются все места расселения русскокультурных людей, вне зависимости от их этнической принадлежности. В этом случае Русский Мир состоит как бы из двух структурных компонентов — территории собственно Российской Федерации и многочисленных мест проживания «людей … говорящих и думающих на русском языке». Тогда фрагменты Русского Мира мы обнаруживаем не только на территории бывшего Советского Союза, но и в Израиле, США, Австралии, Франции, Аргентине и т.д.

— Тут уж глобализм какой-то получается!

— Правильно! Но беда-то в том, что в качестве диаспоры нам предлагают рассматривать русскокультурных людей, живущих, скажем, на Украине и в Крыму – совершенно природных, исторических компонентах Русского Мира! А это способствует консервации его политико-административного выражения только в пределах Российской Федерации, а то и того уже – даже исключая этнические регионы на том же Северном Кавказе. Тем более, эта модель внедряет в общественное сознание (и самое пагубное – в российское) рассмотрение территорий бывшего СССР, т.н. «ближнего зарубежья» Российской Федерации, в одном контексте с территориями Израиля, США, Франции, Австралии, Венесуэлы и др., где действительно существуют русскокультурные диаспоры. Тем самым природно-историческое пространство, базовое пространство геополитического позиционирования российской цивилизации произвольно или невольно ограничивается территорией нынешней Российской Федерации.

Я считаю, что гораздо более целесообразно строить концепцию Русского Мира и разрабатывать прикладные технологии ее осуществления в социальной реальности, основываясь на определениях настоящего автора этого термина Н.И. Костомарова. Единственно, я бы добавил к определениям Костомарова положение о том, что нужно расширить понятие Русского Мира, как выражающее не только сугубо русские этнокультурные характеристики, но и в широком смысле российскую социокультурную традицию, включающую в себя разнообразные этнические компоненты, развивавшиеся и существующие на пространстве, очерченным в свое время границами Советского Союза, а еще раньше Российской Империей. Полиэтничность или полиэтнокультурность Русского Мира, окормленного и оформленного, конечно же, русской культурой, является его характерной чертой.

И тогда мы вправе рассматривать понятие Русского Мира в качестве тождественного таким понятиям как российское социокультурное пространство и пространство российской цивилизации, которые исторически совпадают с территориями Российской Империи и Советского Союза.

— Что, и Прибалтику туда же запишем, и, скажем, Грузию?

— Да, это пограничные части российского социокультурного пространства. Но они сегодня выступают в виде политически отторгнутых территорий, по аналогии с периодом завоевания арабской цивилизацией Пиренейского полуострова Европы (Испании и Португалии) в начале VIII века. Еще более свежий пример отторгнутых территорий — это политическое отделение от пространства европейской цивилизации восточной части Германии в 1945 году.

Политически Русский Мир выражается сейчас Российской Федерацией, которая при этом сохраняет за собой статус матричной структуры всего российского социкультурного пространства. Мы понимаем, что Российская Федерация не тождественна России/Русскому Миру как российскому социокультурному пространству и территории распространения российской цивилизации, но мы можем допускать ассоциацию Российская Федерация = Россия. Такое допущение становится возможным прежде всего потому, что РФ становится в начале XXI столетия одним из ведущих геополитических игроков, способным в ближайшем будущем предметно артикулировать свои внешнеполитические интересы и, что самое важное, обеспечивать интеграционные процессы на постсоветской территории.

— Вы считаете, что Россия вполне для этого окрепла?

— За последние полторы сотни лет, какие бы тяжелые времена Россия не переживала, она никогда не теряла своей геополитической функции. Эта функция и роль в мировой политики России ослабевали, как это было в конце 50-х – 60-е годы XIX века, после Крымской войны, или после Гражданской войны начала ХХ столетия, или в конце этого столетия – разрушительные 90-е годы, но не исчезали никогда. Что касается непосредственно вашего вопроса: окрепла ли Россия для активной геополитической стратегии, то положительный ответ становится достаточно очевидным. Он очевиден не только для меня, но и для президента Франции Саркози, который во время недавнего визита в Москву признал за Россией право восстанавливать второй геополитический полюс в мире. Это то, что мы имеем в реальности, но есть еще и потенциал, определяемый  исторической миссией России в процессе цивилизационно-культурного развития человечества. И потом, на территории РФ располагаются очаги (Урал и Южная Сибирь) будущей мировой цивилизации..

Возвращаясь к соотнесению понятий и социальных феноменов Российской Федерации, России и Русского Мира, отмечу, что сейчас отождествлять Российскую Федерацию с Русским Миром и российским социокультурным пространством мы не можем. Российской Федерации, как субъекту геополитики еще предстоит вернуться в пространство Русского Мира. То есть мы фактически указываем наиболее актуальное направление российской геополитической активности. Именно здесь РФ, оставаясь пока неполноценной Россией, может обрести свою геополитическую полноценность, устранив существующие административно-политические границы сначала между собой и Белоруссией, затем и Украиной, Казахстаном и другими отторгнувшимися или отторгнутыми частями российской территории. Это есть движение на пути к полноценной России.

Кто же может стать союзником России в восстановлении территориальной целостности страны? Кто способен артикулировать социальные потребности и интересы в воссоединении миллионов людей? Думается, что в каждом из отколотых регионов это могут быть разные институты, как государственные, так и общественные. В Приднестровской Молдавской республике, Абхазии, Южной Осетии, в определенной степени в Нагорном Карабахе — это и государственные, и партийные, и общественные институты. А вот на Украине и в Крыму, скорее всего, — партийные и общественные организации.

— Не знаю, как там в Средней Азии, но уговорить Прибалтику вернуться в лоно Русского Мира… Это разве возможно?

— Пока здесь сложно найти в качестве союзников какие-либо партийные и общественные институты, особенно если учесть, что государственное руководство проводит антироссийскую политику, выполняя функции коллаборационистов и агентов евроатлантического влияния. Но это вовсе не означает, что Россия должна снять с повестки дня проблему этих отторгнутых территорий, просто необходимо последовательно и скрупулезно работать с социальным ресурсом (опять же помогая формированию общественных институтов, нацеленных на социальную интеграцию) и настойчиво отстаивать решение вопроса о воссоединении перед мировым сообществом.

Вот вы сомневаетесь, что прибалты и те же грузины выскажутся за «обратный ход». Но вспомните недавнюю историю Германии — власти ФРГ никогда не снимали с повестки дня вопрос о воссоединении страны. Пусть на процедуру возвращения в состав России Латвии, Литвы, Эстонии, Грузии и Азербайджана потребуется не один десяток лет, но он должен быть начат и завершен во имя исторической справедливости.

Правда, здесь может возникнуть и другая тема: народ не хочет возвращения. Допускаю, что в российской Прибалтике литовцы, латыши и эстонцы в значительной части сейчас не хотят интеграции в российское социокультурное пространство. Они уже в Европейском Союзе, да и шли они в Европу прежде всего за материальным достатком. Этому выбору во многом способствовала и прежняя коммунистическая власть, которая учила мыслить желудком, а не мозгами. Полстолетия, где-то больше, а где-то чуть меньше, вдалбливали людям в головы, что под руководством Компартии вот-вот и будет построен материальный рай на земле — и это при сплошной капитализации компартийной верхушки! Вот народ и рванул в Европы. А когда эти прелести иссякнут и европейские иллюзии развеются, что тогда?

Вот тогда большинство прибалтов и грузин с галичанами вспомнят о своих генетических корнях, которые отнюдь не на западе, а на востоке.

— Ну, слава богу, я поняла, что вы не русский радикал, коих мы видели уже много, не к «топору» зовете, ставя цель расширения Русского Мира, а всего лишь нащупали эволюционный путь…

— Что касается причисления к радикализму, то это сугубо оценочное суждение. И вероятно найдется кто-то, кто, в отличие от вас, прочитав это интервью, назовет меня и «русским радикалом», и «русским шовинистом», и т.п. Честно говоря, меня это меньше всего беспокоит, я просто хочу как-то разобраться в политических процессах и их тенденциях, не скрывая при этом своей мировоззренческой позиции. Я рад, что вы меня поняли.

Мы должны быть готовы к такому повороту событий, который с точностью до года предсказать невозможно, но его наступление не вызывает сомнений. Речь идет о том, что историческое время европейской цивилизации заканчивается и никто, кроме России, принять эстафету развития мировой культуры не может. Никто из серьезных российских философов, ученых, исследователей, теоретиков и политиков, уж я-то точно, не мыслит о том, чтобы объединять территорию интервенционистскими методами, речь идет о природной социальной интеграции..

А вы помните, что говорит известный американский экономист Дж. Гэлбрейт? Осенью 1988 года, выступая с лекцией в Московском университете, он сказал, что в современном мире сильным государствам невыгодно захватывать чужие территории. Ибо присвоение территорий влечет за собой необходимость обязательного «вливания» капитала в новые земли с целью организации производства. В этом принципиальное отличие от предшествующей промышленно-сельскохозяйственной эпохи. Теперь, при современных информационных технологиях, владение территорией само по себе ничего значит, главное — участие, а в определенных случаях контроль за информационным обменом, в том числе социальными и политическими технологиями.

— И где в вашей схеме вы отводите место Крыму?

— Функции Крыма сегодня состоят из трех основных позиций. Это сохранение, развитие и упрочение автономного статуса Крыма; бессрочное базирование Черноморского флота РФ в Севастополе и усиление влияния на политические процессы в Крыму пророссийских русскокультурных организаций. Все эти три позиции взаимосвязаны друг с другом — таким образом, что базисной является позиция укрепления и продвижения во властные структуры пророссийских общественно-политических организаций, действующих в Крыму. Все остальное уже будет слагаться именно из этой позиции.

— Но за развитие автономного статуса Крыма выступают и различные крымскотатарские организации!

— Да, но подход у них диаметрально противоположный. И в этой противоположности как раз и содержится то, что абсолютно неприемлемо для всего нетатарского (около 90%) населения Крыма. Такие организации, как нелегальный «меджлис», незарегистрированная «партия «Милли фирка» и другие подходят к этой проблеме сугубо с этнических позиций — они провозглашают своей целью создание крымско-татарской государственности. В отличие от них, русскокультурные организации отстаивают идеи гражданской, а не этнической, автономии и потому в основании процесса автономизации кладут общегражданские принципы и нормы, выступая за стандарты современного демократического общества.

Позволю себе заметить, что принцип надэтничности характерен для всех пророссийских организаций, объединяющих усилия представителей различных этнических групп — евреев, немцев, греков, украинцев, а не только этнических великороссов. Более того, евроатлантическое влияние на крымскую ситуацию (а вы знаете, что здесь активно действуют различные фонды из Европы, США и Канады) несет на себе явно негативные последствия для гражданского мира, социальной стабильности и интеграции в Крыму. Это связано с тем, что здесь евроатлантические органы поддерживают организации только определенного этнического спектра — крымскотатарские и с четко выраженной ориентацией на идеологию украинства.

Политика этнизации (в крымскотатарском формате) социальной проблематики в Крыму, осуществляемая не только западными фондами и правительственными организациями, но и международными организациями (той же ПРИК ООН) юридически поддерживается центральным государственным руководством Украины (главным образом, президентскими структурами). В последние годы в этот процесс активно включается НАТО в лице своих различных подразделений, типа Информационного офиса в Киеве под руководством М. Дюре. Поскольку НАТО в той или иной форме присутствует во всех внешнеполитических акциях США и Евросоюза, значит, и Крым не является исключением теперь и, при сохранении существующих внешнеполитических тенденций, не будет исключением в будущем.. Если еще принять во внимание, что нынешнее политическое руководство Украины (президентские структуры — явно и агрессивно, Кабинет министров — конъюнктурно, Верховный Совет — соглашательски) демонстрирует пронатовскую ориентацию, то гипотетически присутствие НАТО в Крыму будет возрастать.

— Пока Крым НАТО не приемлет — вспомним хотя бы прошлогодние феодосийские события..

— Но в Крыму есть радикальные крымскотатарские организации, нацеленные на создание здесь независимого этнического государства, как это произошло в сербской провинции Косово. Именно присутствие НАТО в Косово спровоцировало фактическое отделение этой провинции от Сербии.. Возможное присутствие НАТО на Украине и в Крыму вполне может спровоцировать «косовский сценарий»: Декларацию о национальном суверенитете крымскотатарского народа, принятой курултаем в 1991 году, еще никто не отменял! Тогда заигрывание с крымскотатарскими радикальными этническими организациями, которые демонстративно ставят себя вне правового поля Украины, и стремление в НАТО обернется для украинской государственности серьезными реальными проблемами, если не сказать трагедией. Да что там эта псевдогосударственность — социальная трагедия затронет миллионы людей, проживающих в Крыму и близлежащих территориях.

— А что, Черноморский флот нас не защитит?

— Сначала нужно сам флот защитить. Вообще, что касается Севастополя, то его статус в будущем может быть в двух форматах: либо административно-территориальная единица в составе крымского автономного государственного образования, либо специальная зона базирования Черноморского Флота, находящаяся в административном подчинении центрального правительства в Москве. И первый, и второй варианты могут осуществиться только в том случае, если в Крыму у власти будет находиться действительно автономное правительство, способное поставить вопрос перед Киевом о разграничении полномочий и добиться его позитивного решения.

Сейчас Севастополь используется украинскими государственными деятелями как способ деавтономизации Крыма. И все, кто содействует обособленности Севастополя, противопоставления его всей остальной территории Крыма — от руководителей общественно-политических организаций и городской Севастопольской администрации до киевских чиновников — по сути, работают на снижение статуса Крыма и социального статуса его населения, действуют против геополитических интересов России и способствуют углублению раскола Русского Мира.

Все это конкретно выражается в следующих событиях. Например РИА «Новый Регион – Крым» от 6 августа 2007 г. сообщило: «Апелляционный суд Крыма больше не будет рассматривать иски по выборным делам. Апелляционными жалобами в решении выборных споров займется Севастопольский апелляционный административный суд». Оно же от 20 сентября 2007 г.: «Приватизацией госсобственности в Крыму будет заниматься Севастопольское региональное отделение Фонда госимущества Украины. Полномочия РО ФГИУ в Крыму и Севастополе подтвердил Севастопольский апелляционный хозяйственный суд».

Инициатором такого перераспределения полномочий, а точнее – ограничения полномочий автономии стала председатель ФГИ Украины социалистка Валентина Семенюк. Как сообщило информационное агентство, «ликвидировать Фонд имущества АР Крым (ФИАРК) руководство Фонда госимущества Украины пыталось еще в 2006 году. В апреле прошлого года во время рабочего визита в Крым Валентина Семенюк, ссылаясь на Государственный классификатор «Классификация форм собственности», заявила, что «…собственности АР Крым не существует» (!!!). Тогда же Семенюк подтвердила: несмотря на две Конституции – Украины и Крыма, она лично не признаёт само понятие «имущество Автономной Республики Крым». На заседании крымского правительства с участием главы ФГИУ Совмин Крыма (в то время председатель Анатолий Бурдюгов) признал работу ФИАРК неудовлетворительной и рекомендовал парламенту республики уволить председателя фонда Юрия Шимина». Таким образом, мы видим как украинские госчиновники при содействии крымских партнеров стремятся развести Крым, как минимум, на две административно-территориальные части.

Возникает несколько парадоксальная ситуация, когда идеологически умеренные украинские политики типа упомянутой Семенюк легко находят опору в Крыму среди политической и экономической элиты и с её помощью методично ограничивают полномочия автономии и интенсивно понижают республиканский статус Крыма, сводя его к минимуму, простой формальности.

Вследствие этого возникает не менее парадоксальный способ выхода из этой антиреспубликанской и в этом смысле антикрымской ситуации. Сам Крым в состоянии породить действительно автономное прокрымское правительство лишь в том случае, если вся Украина украинизируется. В современных политических реалиях это может проявиться в том, что и исполнительная (включая президента) и законодательная власти будет контролироваться «оранжево-бело-красной» политической силой (по партийным цветам организаций В. Ющенко и Ю. Тимошенко). Как не покажется на первый взгляд парадоксальным, но контроль за одной из ветвей или даже за всеми ветвями власти «бело-синей» Партии регионов объективно будет удерживать Крым от стремления разграничивать полномочия с Киевом. Прежде всего потому, что крымский политический истеблишмент и экономическая элита включены или в структуру, или в орбиту украинской Партии регионов. В этом смысле, в отличие от «Нашей Украины» В. Ющенко и Блока Юлии Тимошенко, Партия регионов Украины объективно выступает как политическая сила, консолидирующая и интегрирующая украинскую территорию. Это объективный факт, другое дело насколько он полезен для лечения украинской болезни и для Русского Мира. Хотя это уже другая тема…

— Но после выборов мы увидели, что две Украины существует, и пропасть между ними продолжает углубляться.

— И при сохранении такого политического дуализма, который по большому счету не может устраивать ни «оранжевых», ни «синих», а может только «белых» и «красных», Крым, как и вся Украина, будет находиться в «подвешенном» состоянии. Тогда крымское общество так и будет пребывать в положении инертного социального ожидания — и хочется пойти в Россию, но вот пришёл бы кто-то оттуда, да взял бы. В этой ситуации никто, кроме государственного руководства Российской Федерации не сможет обеспечить присутствие и сохранение интересов Русского Мира в Крыму. Действуя через русскокультурные организации в Крыму, федеральные структуры могут оживлять крымское социальное пространство.

Это то, что касается восстановления территориальной целостности разорванной на части страны, воссоздания разрушаемого российского социокультурного пространства. В этом случае речь идет о втором уровне базирования России в современном геополитическом пространстве. Первый уровень базирования — это собственно территория Российской Федерации. Только должным образом организованное обустройство Русского Мира на двух своих базовых уровнях может обеспечить выполнение потребной современному человечеству геополитической миссии России — имперскому ограничению империалистических посягательств на мировое господство, исходящих, главным образом, от США. Эти два уровня должны обеспечить переход на третий, функциональный, геополитический уровень позиционирования России в мировом устройстве XXI века.

Формирование третьего функционального уровня геополитического расположения России связано с определением сферы жизненных (или национальных) интересов, что является характерным для любого ведущего геополитического игрока. Известно, что функциональный уровень геополитического позиционирования занимает важнейшее место в современной внешней политике Соединенных Штатов Америки. В качестве сфер национальных интересов правительство США объявило многие регионы Ближнего Востока, Латинской Америки, Южной Азии, Европы и др.

Первый базовый уровень расположения Русского Мира является его природным свойством, второй базовый уровень есть его исторический атрибут, третий функциональный уровень определяется геостратегическими требованиями.

Обозначив третий, функциональный, уровень геополитического базирования России как сферу жизненных интересов, хотел бы уточнить, что в данном случае речь идет не столько о национальных интересах в их политическом выражении, сколько о цивилизационных интересах — геополитических интересах российской цивилизации. Естественно, что реальным проводником в современной ситуации геополитических интересов Русского Мира могут выступать государственные институты Российской Федерации. В этом контексте, говоря о геополитической стратегии России в современном мире, мы можем говорить о государственных интересах Российской Федерации, которые распространяются на территории, прилегающие к границам бывшего Советского Союза, т.е. к окраинам российского социокультурного пространства.

Географически государственные интересы Российской Федерации, аналогичные в настоящий момент цивилизационным интересам Русского Мира, на западе распространяются на территории, занимаемые такими государствами как Финляндия, Польша, Германия (восточная ее часть или Пруссия), Словакия и Чехия, Венгрия, Румыния. На юге – Турция, Сирия, Ливан, Израиль и Палестина, Ирак, Иран (северная часть), Афганистан (северная часть), Монголия. На востоке – Япония, штат Аляска Соединенных Штатов Америки, Канада. Все эти территории так или иначе связаны с историей Русского Мира и имеют, различной степени, связи с российскими социокультурными традициями. И особое место в российской геополитической стратегии должны занять Индия и Китай…