Думается, что в интересах нашего государства, ему следует пересмотреть старую позицию о непримиримости к присутствию ограниченного российского военного контингента на территории республики. Ещё неизвестно каковы могут быть негативные последствия – политические и экономические – «ухода» России с Днестра.

В результате «самоликвидации» Варшавского Договора и распада Советского Союза, в мире сложилась принципиально новая ситуация, когда в «зоне влияния» бывшего СССР в Восточной и Юго-Восточной Европе образовался своеобразный вакуум силы, и заполнить его стремятся США и их союзники по НАТО. Непосредственным выражением этой тенденции является, например, стремление НАТО к «расширению на Восток». Так как этот процесс объективно имеет антироссийскую направленность (или, по крайней мере, так это воспринимается в Кремле), Россия противится ему. Но Российская Федерация это далеко не СССР или даже не СССР в уменьшенном варианте: [в 90-е годы] она пережила тяжелейший экономический кризис, имеет сложнейшие внутренние социально-политические и этнические проблемы, трудно складываются её отношения с «ближним зарубежьем» и с бывшими союзниками по ОВД. В системе международных отношений Россия также находится в своеобразном переходном периоде – в смысле приведения своей экономики в соответствие со своим военным потенциалом. Без этого она не сможет быть не только «сверхдержавой», но и остаться великой державой, рискуя превратиться из субъекта международной политики в её объект.

Правда, Россия имеет и много «плюсов» в международной политике: гигантскую осеобразующую территорию на евразийском пространстве, унаследованный от СССР большой военный потенциал, колоссальные природные ресурсы, огромный промышленный и научно-технологический потенциал, высококвалифицированные кадры. Исходя из выше указанного, она пытается играть на постсоветском пространстве и за его пределами структурообразующую роль. Естественно, что на глобальном уровне этого ей уже никогда не добиться, но на региональном – по силам. В частности, это касается нашего региона: Украина – Молдова – Сербия. Но везде, где у России есть внешнеполитические интересы, она сталкивается с противодействием западных государств и, в первую очередь, США. Наиболее рельефно это видно на примере Балкан. Следует напомнить, что уже около 300 лет этот регион является плацдармом, где сталкиваются интересы великих держав, и всегда Запад стремился не допустить российское присутствие здесь.

Чтобы добиться успеха на этом направлении, РФ должна сотрудничать с государствами данного региона. «Ахиллесовой пятой» и главной причиной «вытеснения» из своей бывшей «сферы влияния» опять таки является её экономическая слабость. В этих условиях, когда в настоящее время большинство балканских стран (Румыния, Болгария, Хорватия, Словения) видят своё благополучие в ориентации на Запад, её шансы на осуществление своих интересов в Юго-Восточной Европе связаны, в первую очередь, с Югославией*, Украиной и Молдовой. Тот факт, что эти государства в значительной степени ориентированы на Россию, объясняется давней исторической традицией, невозможностью для Молдовы и Украины пробиться со своей продукцией на западные рынки, их энергетической зависимостью от восточного соседа, присутствием российской армии на территории Республики Молдова, той сложнейшей политической и военно-стратегической ситуацией в которую попала Сербия в последние годы.

Что касается интереса России к Республике Молдова, он также имеет давние исторические корни. Наша территория всегда служила России в качестве плацдарма для проникновения на Балканы, и этот интерес в настоящее время нисколько не уменьшился. Скорее, наоборот, с ослаблением мощнейшего Черноморского флота роль Молдовы как сухопутного плацдарма для «продвижения» к Средиземноморью только возрастает. «Уход» России с Днестра означал бы не просто уход с этого небольшого клочка земли, а утрату важнейшего геостратегического плацдарма для потенциального российского влияния на Юго-Восточную Европу и давления на Украину с «тыла»; ослабление её геоэкономического проникновения и воздействия (газопровод, электросети, железнодорожные и автомобильные коммуникации, близость устья Дуная и т.д.) на этот регион. Россия не только не хочет, но фактически не может уйти с нашей земли столько, сколько будет являться великой державой. Такова реальность и с этим нельзя не считаться. Именно в этом, по нашему мнению, и заключается главная причина упорного нежелания России вывести свои вооружённые силы с левобережья Днестра, а также причина столь долгого «полубесплатного» снабжения нас энергетическими ресурсами, в качестве своеобразной платы за присутствие своих вооруженных сил на нашей территории.

В этом контексте необходим нетрадиционный для руководства Молдовы разумный, взвешенный подход к решению данного вопроса. Думается, что в интересах нашего государства, ему (руководству) следует пересмотреть старую позицию о непримиримости к присутствию ограниченного российского военного контингента на территории республики. Ещё неизвестно, каковы могут быть негативные последствия – политические и экономические – «ухода» России с Днестра. Более того, у нас есть возможность в ходе политических переговоров с кремлёвским руководством, в обмен на узаконение российского военного присутствия на территории нашей республики, добиться исключительных для себя результатов: получения самого благоприятного режима в торговле с Российской Федерацией как для экспорта нашей продукции, так и в вопросе об импорте энергоресурсов. Более того, по примеру с Белоруссией, возможно уменьшение (а в идеальном варианте и аннулирование) почти миллиардного нашего долга России. И наоборот, лишь «твердолобая», «патриотичная», а на самом деле безвольная и неразумная позиция в данном вопросе ужесточает и экономическую политику российского правительства в отношении Молдовы. Следует учитывать, что присутствие иностранных военных баз на территории других государств, при условии соответствующего законодательного оформления этого, выгодно как госбюджету в целом, так и местному населению, обслуживающему данную базу.

Но самое главное, чего должно добиваться новое руководство нашей республики от России в обмен на легализацию её присутствия на Днестре является устранение незаконного сепаратистского тираспольского режима и восстановление территориального единства Молдовы. Именно потому, что до настоящего времени мы не соглашаемся с российским военным присутствием, в левобережных районах Республики Молдова и существует поддерживаемый Россией сепаратистский режим. Объективно и субъективно Москве несравненно выгоднее (по международным причинам – чтобы резко снизить противодействие Запада и даже стран СНГ своей внешней политике, не ухудшать и далее свой имидж в глазах общественности; а по внутренним – внутри её самой имеются горящие или вероятные очаги сепаратизма и создавать прецедент поддержки сепаратизма у соседа означает работать против самоё себя) иметь дело с законным правительством Молдовы, чем с непризнанным смирновским криминальным режимом. В итоге, из выше изложенного может следовать лишь один вывод: нерешаемая уже много лет ситуация может с выгодой для нашей республики быть разрешена как в политическом, так и в экономическом отношении.

Но в начале попытаемся ответить на некоторые конкретные вопросы, вытекающие один из другого: «что практически означает вывод российских войск из Приднестровья?»; «как понимать легализацию военного присутствия России на Днестре и на какой срок?»; «что есть утрата или укрепление независимости РМ в связи с российским военным присутствием?»; «есть ли альтернативные варианты предполагаемой концепции решения данного вопроса и в чём их суть?»; «каковы реальные перспективы нашего вступления в Европейский Союз или в Союз России и Белоруссии и что нам следует для этого предпринять?»; «что мы теряем в отношениях с Западом в результате развития событий по второму варианту?»; «возможно ли восстановление территориальной целостности нашего государства без участия России, а тем более против её воли?»; «почему это невозможно?»; «в какой степени это внутреннее дело Молдовы?» и др. Сама постановка этих вопросов имеет большое значение, способствуя поиску ответов и генерируя продуктивную дискуссию.

Что же всё-таки реально следует понимать под выводом российских войск с левого берега Днестра? Практически весь их личный состав (рядовые и сержанты) это уроженцы Приднестровья, а подавляющее число офицеров или давно здесь живут и прочно укоренились на нашей земле, или также являются уроженцами этих мест. Спрашивается – куда их выводить и захотят ли эти люди вместе с семьями покинуть обжитые места и выехать в неизвестность (а точнее в палаточные городки или в лучшем случае в казармы)? Ответ очевиден: вывод российского воинского контингента не означает реального вывода армии, а лишь отзыв её высшего командного состава. Т.е. в данной ситуации произойдёт лишь смена вывески и юридического статуса реально остающегося российским воинского контингента на берегах Днестра. После формального ухода российского командующего и его штаба (чтобы «выполнить» решения Стамбульского саммита), мы сильно сомневаемся, что оставшиеся на своих местах военные будут демобилизованы или, тем паче, вольются в национальную армию Молдовы.

В реальной жизни произойдёт другое: все они (или их бoльшая часть), скорее всего, станут военнослужащими приднестровской армии. Такая перспектива ещё хуже для восстановления территориальной целостности РМ. Более того, это ничуть не означает, что Россия реально «уйдёт» – в действительности сохраниться её контроль над регионом и его вооружёнными силами. Что касается ликвидации вооружения, скопленного здесь, у нас также большие сомнения, что оно будет в полном объёме вывезено или уничтожено (общеизвестно, что значительная его часть разворована или нелегально передана сепаратистам), если мы в конечном итоге добьёмся «ухода» России. Устаревшее оружие, конечно, уничтожат, часть вывезут в РФ, что-то будет реализовано за рубеж, но самое совершенное вооружение негласно будет передано приднестровцам, которые в действительности станут чуть ли не «90-ым субъектом РФ» и вне зависимости от существующего на левом берегу режима, он будет только пророссийским и всегда будет поддерживаться Кремлём. Фактического вывода российских войск не произойдёт!

Но, чтобы наш вывод был более убедительным, следует рассмотреть ещё один, кажущийся, на первый взгляд, убедительным тезис: вывод российских воинских частей с левобережных районов республики приведет чуть ли не к автоматическому падению сепаратистского приднестровского режима и восстановлению единства республики. Глубоко ошибочное мнение: добровольно смирновский режим не отдаст власть, а попытка его силового устранения приведёт к многотысячным человеческим жертвам и возможно к гражданской войне. Но предположим всё-таки, что российская армия покинула нашу республику и (что в принципе трудно вообразить) Москва утратила контроль над Тирасполем. Это, как нам представляется, самый худший вариант для будущего решения приднестровского вопроса, при котором маловероятно, что нам удастся найти общий язык со Смирновым и К° и урегулировать конфликт к обоюдному удовлетворению «обеих берегов». Спрашивается, ради чего тираспольским властям (кто бы там не сидел, если только не победят коммунисты и на левобережье) терять бесконтрольную власть и материальное изобилие? В обмен на что? Чтобы стать одиннадцатым уездом Молдовы?

К этому выводу нас подводят и события 2001 г. вокруг Кицканского монастыря, когда президента Воронина, без каких-либо оснований, не пропустили на территорию г. Бендеры, и всё что произошло в последующие годы. Тем более что в военно-техническом плане сепаратисты многократно сильнее «правого берега», а бoльшая часть нашего транзита на Восток будет по-прежнему проходить через Приднестровье. В этом случае мы рискуем попасть в ещё б?льшую зависимость от них. Не более того. К тому же на сегодняшний момент не ясно, какие силы придут на смену смирновскому правлению: а если крайне экстремистские молдофобы? Обладая столь мощным военным арсеналом, как они себя поведут?

На сегодняшний день (и это было многократно доказано), прежде всего, российское присутствие не даёт таким силам «развернуться в полный рост». Таким образом, только Россия способна сломить приднестровский сепаратизм. Это предопределено полной военной, экономической, политической зависимостью Тирасполя от Москвы и пророссийской ориентацией почти всего населения региона. Поэтому, если в Кремле сочтут, что РФ выгодно ликвидировать этот очаг сепаратизма, это, надо думать, будет сделано относительно быстро и безболезненно. Но это произойдёт лишь в том случае, если российское руководство будет абсолютно уверенно, что будущая единая и неделимая Молдова станет надёжным и долговременным партнёром России, как в оборонной сфере, так и в международной политике.

Следует рассмотреть ещё один, на наш взгляд, центральный вопрос нашей статьи: как понимать легализацию российского военного присутствия в Молдове? Ни в коем случае не предполагается создание новой «Гуантанамы» (т.е. размещение иностранной военной базы сроком более чем на 100 лет на территории другого государства), на этот раз в Молдове. Трудно что-либо сказать и о конкретных формах, географии и других аспектах этой проблемы. Будет ли (если будет) это база российская, молдо-русская, российская со смешанным русско-молдавским воинским контингентом сейчас невозможно даже предположить. Ясно лишь одно – некоторое время после решения приднестровского конфликта на Днестре останутся российские миротворцы. Однако на постоянной основе, вероятнее всего, Россия заинтересована не столько в размещении своего воинского контингента на нашей территории, сколько в контроле воздушного пространства со стороны Средиземноморья. В то время, когда НАТО демонстрирует упорное стремление к продвижению на восток, на пространстве от Софии и до Киева только с территории Молдовы в сложившихся условиях возможен контроль данного воздушного пространства (по аналогии можно говорить о том же в отношении белорусских ПВО, отслеживающих воздушное пространство от Риги до Киева и информирующих Москву).

Как мы уже отмечали, именно в этом духе 25 января 2002 г. был решён и вопрос о функционировании на территории Азербайджана Габалинской РЛС. Она является важным элементом системы предупреждения о ракетном нападении на Южном стратегическом воздушно-космическом направлении, и её сохранение имеет не только символическое значение. Именно в этом состоит главный геостратегический интерес России в отношении Молдовы.

Однако, это дело будущих переговоров и глубокого предварительного анализа данной проблемы многими специалистами (военными, юристами, экономистами, экологами и др.). Лишь изучив вопрос и найдя приемлемое решение, можно подписывать соглашение на определённый срок (10 лет), с возможностью его пролонгации при условии согласия на то обеих сторон. За это время законные органы власти Молдовы (армия, правоохранительные органы и безопасности, пограничная служба, таможня и др.) постепенно устанавливают свой контроль над левобережьем (которому обеспечивается особый правовой статус, удовлетворяющий его население), Молдова реально становится единым экономическим и политико-юридическим пространством. Это неизбежно окажет обратное, положительное воздействие и на политический, социально-экономический, инвестиционный климат в нашей республике. К тому же не следует упускать из виду, что база будет расположена на территории контролируемой Кишинёвом, в то время как в настоящее время нам позволено лишь наблюдать за ней из-за Днестра.

Кому же может быть плохо от этого? Разве лишь противникам молдавской государственности, давно списавшим левый берег с «баланса» республики. В неофициальных беседах они совсем не стесняются признавать это, хотя открыто такие заявления сегодня слышны не часто. Какова же логика этих господ? Они говорят: «Чёрт с ним с этим Приднестровьем, признавать его независимость не будем, но и восстановить единство республики невозможно (типичные рассуждения политиков-дилетантов, считающих, что если они не знают решения, то эта задачка в принципе неразрешима). А так как Молдова в качестве самостоятельного государства существовать не может (тот же дилетантизм – если у них, у «самых умных» не получилось за 10 лет ничего путного, значит ни у кого больше получиться не может), «правый берег» присоединим к Румынии и все дела!»

От этой «логики» несет «политическим маразмом», не только наблюдая за ней с позиций молдавской государственности, но даже и с их собственной платформы. Ведь если следовать их «логике» и оставить Приднестровье «на произвол судьбы», никакого отвода войск не будет. Что тогда? Ведь с помощью международных организаций и западных государств, как показала практика, этот вопрос не решить: тираспольские лидеры их просто игнорируют. Но если, не приведи господь, пойти по предлагаемому ими пути отказа от левобережья и войти в состав соседнего государства, то следует знать – это произойдёт без Бендер и Гагаузии, а может быть и без Тараклийского уезда и даже некоторых населенных пунктов севера республики. К счастью такая перспектива совсем не устраивает и большинство этнических молдаван. Она возможна лишь в результате жестокого насилия над подавляющим большинством народа. Но и правительство, и большинство граждан Румынии не жаждут «объединения». Их интерес устремлён «в Европу», и наше «присоединение» может лишь помешать реализации этих стремлений. Таким образом, на ближайшие десятилетия идея «объединения» бесперспективна.

В свете рассматриваемого нами вопроса следует проанализировать ещё один момент: вопрос о вступлении Молдовы в Евросоюз или в Союз России и Белоруссии. Первый вариант может стать реальностью не ранее чем лет через десять*. Что касается второго (рассматриваем его лишь гипотетически), есть резон сделать небольшое пояснение – имея безусловную экономическую, политическую, духовную сущность, данный союз является не в меньшей степени (если не в большей) и военно-стратегическим. Экономика и геостратегия неразрывны: у этих двух стран общее оборонительное пространство, тесно скоординированная внешняя политика. России союз с Белоруссией жизненно важен для её «выдвижения» на Запад. Более того, без этого данный союз был бы немыслим. Именно данное обстоятельство может стать главным аргументом (но далеко не единственным) Кремля для превращения Союза Россия-Белорусия в «треугольник» Белоруссия-Россия-Молдова. «Выдвижение» России и на Юго-Запад является для неё основным стимулом для образования «треугольника», что следует трезво понимать. Если мы желаем восстановить единство своей страны, ускорить её выход из тяжелейшего экономического хаоса, нам необходимо осознать главное – за это следует «платить» и платить именно легализацией российского военного присутствия на нашей земле. Но, что заплатит нам Россия, это несравненно больше – это целостность РМ и её более скорый выход из экономического кризиса.

Предвидим многочисленные возражения по поводу того, что и сама РФ переживает тяжелые времена в экономике, поэтому ей особенно нечем нам помочь. Не вдаваясь в подробности, ответим кратко. Да это так, но её шансы выбраться из «ямы» значительно лучше наших и уже есть серьёзные признаки этого. И, во-вторых, лишь одно решение вопроса о российском рынке для молдавских экспортёров и проблемы энергоресурсов для Молдовы даст возможность резко улучшить наше экономическое положение в целом и внешнеторговый баланс, в частности. Само собой разумеется, что восстановление территориальной целостности республики также послужит дополнительным стимулом для её экономического возрождения. Так что это прямой путь к укреплению независимости нашей страны.

Естественно, что вся предлагаемая программа не должна быть осуществлена во вред нашим отношениям с другими странами, не должна препятствовать процессам европейской интеграции и возможному вступлению в обозримом будущем нашей республики в общеевропейские структуры. Хотя такая перспектива для нас ещё не близка и маловероятно, чтобы хронологически Молдова вступила, к примеру, в ЕС раньше России. Так что и с этой точки зрения в ближайшее время отношения с РФ останутся для Республики Молдова приоритетными.

Однако противники предлагаемой концепции утверждают, что таким образом мы разорвём связи с Западом, который от нас откажется. На это ответим так: если Запад не порвёт с Россией (такое предположение очень близоруко, так как его нормальные отношения с РФ не просто выгодны, но и крайне необходимы), он не порвёт и с нами. Возможно, мы не сможем больше получать «из-за бугра» кредиты. Но за все эти годы кредиты (к тому же разворованные) лишь стимулировали развал внутреннего рынка, разорение сельского хозяйства и деиндустриализацию, атрофирование пока ещё живых предприятий, поощрили коррупцию в высших эшелонах власти, породили паразитические ожидания подачек из-за рубежа у нашей компрадорской «элиты», способствовали тотальному разграблению национального достояния республики*. В то же время практически отсутствовали серьёзные иностранные (не говоря уже об отечественных) инвестиции в нашу экономику и одной из главнейших причин этого являлся территориальный раскол Молдовы, стимулировавший в свою очередь остальные негативные явления.

Если мы решим приднестровский вопрос и наведём демократический, законный порядок в обществе, будут и инвестиции. Для них «всего лишь» требуется создать нормальный экономический, политический и юридический климат. Китай лучший тому пример. И на этом пути российская «база» не препятствие. Главной помехой этому может стать лишь наша непрактичность и неразумность. В этом смысле показателен и другой пример: руководство двух из трех закавказских государств – Грузии и Азербайджана – четко ориентировано на Запад, а Ереван – на Россию, но в Армению с Запада приходят в два раза больше денег в виде помощи, чем в две остальные республики вместе взятые!

Трудно предположить, что же может перевесить предполагаемые выгоды в результате реализации предлагаемой концепции. Разве что «многомиллиардные» инвестиции США и ЕС в экономику Молдовы и её «скорейший приём» в ЕС. Это сделает нас максимально привлекательными для приднестровцев и можно будет без посторонней помощи эффективно решать вопрос восстановления единства республики, т.к. вчерашние сепаратисты, «признав свои ошибки, станут слёзно просить нас принять их обратно в лоно Родины-матери». На сегодняшний день это сказка, в которую не верят даже дети. Но даже если предположить, что такое станет возможным, то и тогда отношения с Россией будут для нас не менее важны, чем сегодня, т.к. главным рынком сбыта нашей продукции ещё долгие и долгие годы будет оставаться именно российский рынок.

В этом отношении возникает одно существенное возражение – в соответствии со своей Конституцией, Республика Молдова является нейтральным государством, а присутствие иностранных войск на её территории нарушает этот нейтралитет (тем более, если это делается с разрешения правительства) и саму Конституцию. На это можно ответить таким образом: Во-первых, если этого требуют высшие национальные интересы, в конституцию могут быть внесены изменения. Во-вторых, наш нейтралитет никем в мире не признан, а значит, на международной арене нас не рассматривают как нейтральное государство. Плюс ко всему, наивно думать, что в случае военного конфликта между великими державами (что само по себе практически исключено) в непосредственной близости от границ Молдовы, её нейтралитет будет соблюдён, если она окажется на пути наступления одной из противоборствующих сторон.

Так что, в любом случае, провозглашённый (и даже признанный) нейтралитет не может обеспечить безопасность страны. Это последнее может быть обеспечено или полной незаинтересованностью любого потенциального агрессора, или присоединением нашей республики к одной мощной военно-политической коалиции. Как правило, это обеспечивается вторым. Может быть и третий вариант, когда, как в случае со Швейцарией, никто не собирается нападать на малое государство, так как следствием этого станут огромные экономические и финансовые убытки. К сожалению, в обозримом будущем, последний вариант нам не угрожает.

Вспомним, что нейтралитет Бельгии (признанный всеми, в том числе и агрессором) был дважды нарушен Германией (в 1914 и 1940 гг.), когда её империалистические интересы диктовали это. Также поступили немцы и с нейтралитетом Дании, Норвегии, Голландии, Люксембурга. В том же 1940 г. Черчилль предлагал англичанам оккупировать Норвегию, но немцы их опередили. Тогда же, чтобы не допустить захвата Гитлером Балтийских государств, они были включены в состав СССР. Годом позже, в интересах обеспечения коммуникаций в Северной Атлантике, США, не спросив её, захватили Исландию. О предыдущих столетиях можно даже не упоминать, так как нейтралитет малых стран постоянно нарушался, если этого требовали интересы великих держав. Другими словами, провозглашенный нейтралитет не способен обеспечить нашу безопасность, и мы не станем исключением из длинного ряда закономерностей, если окажемся между двумя враждебными группировками.

Естественно, интересы России по отношению к нашей республике имеют не одни геостратегические причины, но и экономические. Об этом неоднократно заявляли российские политики и деловые люди. Встречая серьёзные барьеры на пути экономического сотрудничества с «дальним зарубежьем», Россия сама проявляет инициативу в деле восстановления нарушенных связей с бывшими советскими республиками. В свою очередь Молдова не менее заинтересована в развитии экономических отношений с РФ, так как более половины объёма её экспорта-импорта приходится на эту страну. Да и гигантский долг за энергоресурсы тесно держит нашу республику «на привязи». В свою очередь эти долги являются «головной болью» и для России, которая не менее нас заинтересована в решении этой проблемы.

Существует на постсоветском пространстве ещё один вопрос, который связывает все бывшие советские республики с Россией. Он скорее психологического характера, но с ним не может не считаться ни одно российское правительство. Это проблема русскоязычного населения в нерусских республиках. Уверены, что данное явление должно рассматриваться не как «пятая колона» России, а как дополнительная возможность достижения наших интересов с помощью России, с привлечением для этого наших русскоязычных сограждан. Тем более, что сотни тысяч наших сограждан проживают или работают на территории РФ, и их судьба также не должна быть безразлична руководству Республики Молдова.

[Версия для печати]