Государство и диаспора

Легко ли быть русским в Украине?

Русские на Украине являются вторым по величине этносом после титульной нации. Но о проблемах миллионов этнических русских не принято говорить, политики стыдливо отмалчиваются, чиновники врут, что никаких проблем нет.

Сами же русские пытаются быть услышанными, и мы даем эту возможность. В редакции газеты «Донецкий кряж» прошел круглый стол на тему «Проблемы русских на Украине». В нем приняли участие Денис ДЕНИСОВ – политолог, компания DIАС; Александр СМИРНОВ – историк, философ; Ирина Чуприна – культуролог, литературовед, Донецкий институт автомобильного транспорта; Сергей БУНТОВСКИЙ – журналист, депутат местного совета; Юрий ШАТАЛОВ - заместитель руководителя донецкой областной организации «Донбасская Русь»; Виктор ЛЕВАНДОВСКИЙ – преподаватель Донецкого национального технического университета; Митар РОЧАНОВИЧ – политолог, журналист; Сергей БАРЫШНИКОВ – кандидат исторических наук, доцент кафедры политологии Донецкого национального университета; Алексей ИВАНОВ – журналист, ведущий «круглого стола».

1.02.2008, http://www.rdu.org.ua/ 

 Алексей ИВАНОВ 

Иванов: - Каково, с вашей точки зрения, положение русских на Украине? Как государство относится к своим гражданам русского происхождения? Действует ли международное и украинское законодательство по защите прав национальных меньшинств?

Барышников: - За все годы украинской независимости положение, место и роль русских и русскоязычных в государстве не соответствуют ни качественно, ни количественно их «удельному весу» в обществе. Если взять последнюю перепись населения, на Украине проживает 8,5 млн. русских, и это при том, что многими экспертами оспаривается эта цифра, как искусственно заниженная. Но даже если брать 8,5 млн. человек, то для страны с 45 млн. всего населения - это весьма внушительная цифра, огромная часть населения, чьи языковые, культурные и этнические права не соблюдались, не соблюдаются и, учитывая нынешний состав нашей высшей власти, соблюдаться не будут.

Смирнов: - Украинское государство с момента своего возникновения всегда пыталось идентифицировать себя как европейскую страну. Но ущемление прав, и в первую очередь языковых, показывает ущербность намерений, ведь в стране вообще не соблюдаются права национальных меньшинств! То есть на Украине в национальном вопросе проводится политика, аналогичная политике Ирана, Индии, других азиатских стран, где зачастую национальным меньшинствам отказано в праве даже называться национальными меньшинствами. Ведь по всем официальным каналам можно услышать только о том, что на Украине есть только украинский народ. Нет ни греков, ни евреев, ни русских, ни немцев. Есть только украинский народ, да иногда крымским татарам разрешают называть себя коренным народом.

При этом нужно обратить внимание, что украинцы, как нация, возникли только в начале двадцатого века путем объединения русин - восточнославянского населения Австро-Венгрии и малороссов в Российской империи, считавшихся до этого русским субэтносом. В результате этого соединения новая нация взяла себе самоназвание украинцев и, пытаясь оторваться от своего прошлого, постоянно проводит кампанию «украинизации». Ради этой цели нарушаются все возможные права русских, в том числе и гарантированные международными нормами.

Иванов: - А почему русские не сопротивляются попыткам ассимиляции?

Денисов: - Постараюсь высказать свое видение этой проблемы. Первое: в понятие «русский» разные люди вкладывают различные толкования. Второе и самое главное, что не позволяет русским объединиться в большую политическую силу, в монолит, способный влиять на политику государства, - это высокий уровень жизни, который сейчас есть на территории Украины. По всем экономическим выкладкам, Украина занимает в мире 50-60-е место по уровню жизни, а учитывая развитие у нас теневой экономики, оно гораздо выше. У нас, особенно в крупных городах, зарплата уже достигла среднеевропейского уровня. Человек, имея возможность покупать достаточно широкий спектр товаров, в первую очередь будет задумываться о своем материальном положении и для него вопросы национальности, языка отступают на второй план. Поэтому, когда мы проводим социологические исследования и задаем вопросы, какие проблемы людей волнуют больше всего, на первое место выходят ответы о маленькой зарплате, высокой квартплате, низких пенсиях, плохих дорогах. Вопросы языка, самоидентификации волнуют людей во вторую очередь.

Хотелось бы сделать одну ремарку по социологическим данным, которым и мы располагаем: сейчас количество людей, называющих себя русскими, по сравнению с последней переписью, выросло.

Иванов: - Денис, а вы не противоречите сами себе, утверждая, что вопросы самоидентификации входят во «второй десяток» проблем, а количество людей, называющих себя русскими, растет? Значит, растет самоидентификация. Ведь при нынешней государственной идеологии назвать себя русским - это не то же самое, что назвать себя поляком, арабом или китайцем. Назвать себя русским в нынешних условиях равноценно заявить о своей активной жизненной позиции, которая вряд ли вызовет восторг у власти.

Денисов: - Подавляющее большинство наших сограждан весьма болезненно пережило 90-е годы. Многие чрезвычайно сильно дорожат своим рабочим местом, своим бизнесом, своим социальным статусом. И сейчас эти страхи сохраняются, но не в такой степени, как во время переписи, когда многие переписываемые и переписчики боялись сказать или сделать что-либо не так. В том числе и в национальном аспекте. Социологические исследования лишены этих условностей.

Рочанович: - Главная проблема русских в самоидентификации – многие не могут понять, каков тут главный критерий. Какова разница между человеком по фамилии Шевченко, называющим себя русским, и Медведевым из Луганска, политтехнологом Юлии Тимошенко, называющим себя украинцем? Нет сколько-нибудь четкого определения, кто может быть русским, кто – нет. И что собой вообще представляет из себя русскость?

Барышников: - Весь двадцатый век прошел под знаком постоянных экспериментов над русским этносом. Безусловно, репрессии и войны коснулись всех, но русских били целенаправленно, истончая тот культурный и образованный слой, который должен играть определяющую роль в национальном самосознании. В результате была сформирована атмосфера страха, которая передалась по наследству. Ведь людей, вступивших в пору зрелости, от массовых чисток и репрессий отделяет одно-два поколения. Поэтому у многих русских по происхождению развиты политическая мимикрия, национальное «хамелеонство», чрезвычайный конформизм в общественно значимых вопросах.

Смирнов: - К этому можно добавить, что в советское время русским удачно привили идею интернационализма и заменили ею национальное самосознание. И пока русские Украины не изживут в себе этот интернационализм, пока не почувствуют себя нацией, им будет очень тяжело отстаивать свои языковые, религиозные и культурные права.

Бунтовский: - В основной своей массе русские Украины не идентифицируют себя ни по происхождению, ни по крови, главный признак самоидентификации – это место проживания. Поэтому люди больше осознают себя донбассовцами, дончанами или мариупольцами, чем людьми, принадлежащими к тем или иным нациям. А во время переписи срабатывает схема «Где я живу? На Украине. Значит, я украинец». Причем человек, называющий себя украинцем, может не быть им ни по происхождению, ни по языку, ни по культуре, ни по самосознанию. Просто когда с него требуют конкретный ответ, средний обыватель прибегает к вышеописанной схеме. Так что говорить о том, что данные переписи дают объективную картину этнического состава Украины, наивно.

Иванов: - Ну и как же решить вопрос с национальным самосознанием русских на Украине?

Чуприна: - Относительно национального самосознания. Думаю, что я, как и большинство русских на Украине, в советский период истории ощущали себя больше украинцем, чем сейчас, потому что тогда нас не ущемляли в наших «русских» правах.

Для меня русский – это человек, который причастен к русской культуре, который думает по-русски, и ему не все равно, на каком языке думать и говорить. Ведь сейчас многим молодым людям вложили в голову идею о том, что родной язык – это государственный. Но ведь это не так. Родной язык – это язык, на котором ты разговариваешь с матерью и на котором думаешь. Просто для решения вопросов национальной самоидентификации нужно постоянно это объяснять, не позволять людям думать и говорить идеологическими штампами.

Иванов: - Что необходимо сделать, чтобы русские смогли успешно отстаивать свои национальные права?

Бунтовский: - Я считаю, первое что нужно, – отойти от сугубо биологического определения нации. Сейчас на Украине существует понятие «свiдомий українець», под которое подпадают не только этнические украинцы, но и русские, евреи, поляки и т. д. Это люди, которые являются частью политической нации. Русские также должны заявить о своей сознательной русскости. Мы – политическая нация. Все, точка. А не заниматься копанием того, кто кем является по крови. Думаю, что «сознательные русские» возникнут и выкристаллизуются под давлением той официозно-бюрократической украинизации, которая сейчас происходит в нашей стране. И тогда начнет складываться новая политическая общность – русские Украины.

Шаталов: - Русские сейчас кровно заинтересованы в максимальной демократизации Украины, чтобы развеять ту атмосферу страха, о которой говорили раньше. Чтобы человек, заявляющей о своей политической русскости, не рассматривался государством как преступник, маргинал или провокатор. Чтобы можно было вести прямую дискуссию о национальных проблемах, чтобы доносить до людей свои идеи, ликвидировать те табу, которые наложены на русскую тематику на телевидении и в печатных СМИ. Чтобы человек чувствовал себя защищенным государственными законами вне зависимости от своих политических и национальных предпочтений. Чтобы гражданское общество могло контролировать содержание исторических учебников, идейное наполнение тех или иных государственных мероприятий. Русские Украины должны максимально содействовать демократизации Украины и вырвать лозунги о демократии из рук украинских националистов, которые по какому-то глупому недоразумению у нас величаются демократами.

Иванов: - Нужно ли организовывать национальные политические структуры?

Левандовский: - Русские в свое время допустили ряд досадных ошибок, начав строить партии и политические блоки по национальному принципу. Здесь уже много говорилось о том, что у русских есть проблемы с самоидентификацией, и людей, осознавших свою «сознательную русскость», было крайне мало. И русские политические структуры не имели никаких политических перспектив. А такие понятия, как «партия», «заявление на вступление», «членские взносы» зачастую человека просто отпугивали. Думаю, выходом из той ситуации, в которой оказались русские, вполне могло бы стать мощное общественное движение, возможно, с несколькими сопредседателями без фиксированного членства, как это происходит в Латвии и Эстонии, где русские партии проходят в парламент, когда 1,5 млн. русских могут организовать стотысячный митинг, и это дает им возможность хоть как-то отстаивать свои права.

Иванов: - А с какими лозунгами или идеями русские Украины должны обратится к согражданам, что бы защитить свои права?

Чуприна: - Зачастую можно услышать такой вопрос: а зачем вам вообще нужно защищать русский язык? Не лучше ли бороться за повышение зарплат и пенсий? И тут нужно понять одну взаимосвязь. Пользоваться родным языком во всех сферах культурной, образовательной, общественной жизни государства - это естественное, биологическое право человека. Поскольку язык - основа бытия, он формирует способ мышления и особенности мировоззрения. Проще говоря, язык - это жизнь. И вот если власть видит и осознает, что человек или некое человеческое сообщество не в состоянии отстоять свое естественное, жизненно необходимое право на родной язык, то никакие вторичные права в виде зарплат, пенсий, безопасной жизнедеятельности в шахтах, никто не будет выполнять. Человек, который не может добиться своих первичных прав, никаких других прав добиться не может в принципе.

Левандовский: - Думаю, что русским необходимо объяснять представителям других этносов, что борьба за русский язык - это действительно борьба за большую демократизацию в нашей стране, что эта самая демократизация пойдет на пользу всем, в том числе и украинцам, а не только русским и русскоязычным.

Шаталов: - К этому нужно добавить, что без русского языка, без русской культуры украинская культура ослабнет. И здесь дело не в том, что тот же Толстой, Достоевский, Пушкин - это явления общемировой культуры, с произведениями которых мы имеем возможность без проблем знакомиться на языке оригинала. Но, изгоняя русский язык, как быть с русскоязычными произведениями Тараса Шевченко, Марко Вовчок, Ивана Франко? А как быть с русскоязычными авторами, жившими на Украине: Гоголем, Короленко, Макаренко?

Рочанович: - Кроме этого хочется, чтобы на Украине большинство граждан поняло, что без поиска компромисса между русскоязычными и украиноязычными частями населения Украины невозможно превращение Украины в политически самостоятельное и экономически сильное государство. И компромисс этот должен состоять в сохранении и расширении прав русских и русскоязычных граждан. Без чего Украина и дальше будет оставаться объектом, а не субъектом исторического процесса.

Русские в органах власти стран Центральной Азии

22.01.2008,http://www.russians.kz

Александр ШУСТОВ

Парламентские выборы и кадровые перестановки, произошедшие в течение 2007 года в Казахстане и Киргизии, заметно повлияли на степень представленности русских в политической жизни этих государств, обладающих на сегодняшний день самым высоким в Центральной Азии (ЦА) удельным весом русского населения. Между тем уровень представительства русских в органах власти – один из наиболее острых вопросов межэтнических отношений в странах региона. В ходе дискуссий на эту тему русскими он, как правило, используется для обоснования наличия дискриминации по этническому признаку, а представителями титульных этносов - ее отсутствия.

Основной тенденцией постсоветского периода было сокращение численности русских и других некоренных этносов в органах власти новых независимых государств ЦА. Начало этому процессу было положено еще до распада СССР. В советский период, когда формирование партийно-государственного аппарата и выборы в советы различных уровней происходили под строгим контролем КПСС, принцип этнического представительства соблюдался более или менее строго. Существовало негласное правило, согласно которому вторым секретарем республиканской компартии всегда назначался русский. Тем не менее в послевоенный период сфера политического управления постепенно монополизировалась титульными этносами. Этнический принцип образования союзных республик закреплял в общественном сознании идею принадлежности данной территории титульному этносу, предоставляя ему формальное право управлять республикой. Из среды титульного населения назначались все высшие руководители - первый секретарь республиканской Компартии, председатель Верховного совета и Совета министров, которые являлись представителями различных клановых или земляческих объединений.

После распада СССР ситуация стала быстро меняться. Отсутствие прежнего контроля со стороны союзного центра, заставлявшего поддерживать этнический и территориально-клановый баланс в органах власти, вело к ее быстрой монополизации доминирующим клановым объединением.

Наиболее отчетливо эта тенденция проявилась в Казахстане, титульное население которого к моменту обретения независимости уступало по численности представителям трех восточнославянских этносов – русских, украинцев и белорусов. В марте 1994 г. состоялись выборы Верховного Совета, в ходе которых русские и казахи, составлявшие, по данным переписи 1989 г., 37,8 и 39,7% населения Казахстана, получили соответственно 21 и 58% депутатских мест1. На внеочередных выборах 1995 г. ситуация несколько улучшилась - в нижнюю палату было избрано 43 казаха, 20 русских и 4 депутата других национальностей2. Доля русских среди депутатов составила около 30%, что, по всей видимости, было несколько ниже их удельного веса в составе населения. Аналогичными были результаты выборов в верхнюю палату парламента, депутатами которой в 1995 г. стали 32 казаха, 13 русских (около 30%), один уйгур и один украинец3.

К концу 1990-х гг. уровень представленности русских в парламенте заметно снизился. На выборах 1999 г. в верхнюю палату парламента были избраны 14 казахов, ни одного русского и два представителя других этносов. В то же время 2 русских оказались среди 7 сенаторов, непосредственно назначенных в соответствии с конституцией президентом Н. Назарбаевым. В нижнюю палату на выборах 1999 г. прошли 58 казахов и 19 русских. В целом на долю казахов, составлявших к 1999 г. 53,4% населения, приходилось 75,3%, а русских, удельный вес которых достигал 30%, – 24,7% депутатов Мажилиса4.

В действующем составе нижней палаты парламента Казахстана, избранном в соответствии с новой конституцией в августе 2007 г., представлены 82 казаха, 17 русских (15,9%), 2 немца и по одному белорусу, балкарцу, корейцу, украинцу, узбеку и уйгуру5. То есть доля русских среди депутатов Мажилиса оказалась в 1,6 раза меньше их удельного веса в составе всего населения (на 1 января 2006 г. – около 26%6). По-видимому, в качестве своего рода компенсации одним из двух заместителей председателя Мажилиса был избран С.А. Дьяченко, имеющий длительный опыт политической работы, а заместителем председателя Сената – А.С. Судьин.

Еще более показательна недопредставленность русских среди государственных служащих, которые, в отличие от парламентариев, обладают реальной властью. По данным заместителя министра информации Казахстана О. Рябченко, представившего 14 августа 2007 г. доклад комитету ООН по ликвидации всех форм расовой дискриминации, среди государственных служащих страны казахи составляют 79%, русские – 14,5%, украинцы – 0,9%7. Таким образом, русских в составе госслужащих в 1,8 раза меньше, а казахов – в 1,3 раза больше их доли в населении республики.

В Киргизии тенденция вытеснения русских из органов власти проявилась еще более ярко. Из 105 депутатов Жогорку Кенеша (Верховного Совета) республики, избранных в 1995 г., 85 являлись киргизами (81%), 8 – узбеками (7,6%), 6 – русскими и украинцами (5,7%), по 2 – карачаевцами и дунганами и один - немцем. В общей сложности нетитульным этносам, составлявшим 41% населения республики, достались 19% депутатских мандатов. Количество парламентариев из числа русских и украинцев оказалось более чем в 4 раза ниже их удельного веса в составе населения (24%)8.

По итогам выборов 2005 г. киргизы составили уже 85% членов парламента. Кроме них в Жогорку Кенеш, число депутатов которого по конституции 2003 г. было сокращено до 75, прошли 7 узбеков (9,3%), один русский и карачаевец. Тем самым доля русских среди депутатов парламента (1,3%) оказалась ниже их доли в составе населения (12,5% по переписи 1999 г.) уже почти в 10 раз. При этом доля узбеков была лишь немногим ниже их удельного веса среди жителей республики (13,8%).

Тенденция изменилась в 2007 году. В парламент, избранный в декабре 2007 г., вошли 73 киргиза (81%), 7 русских (8,2%), два корейца, по одному уйгуру, дунганину, карачаевцу и узбеку9. Причина столь резкого увеличения количества русских – новое избирательное законодательство Киргизии, согласно которому выборы проводятся исключительно по партийным спискам, а сами партии обязаны включать в свои избирательные списки не менее 15% представителей нетитульных этнических групп. В прежние годы, когда избрание парламента происходило по одномандатным округам, депутаты из числа коренного населения могли пользоваться всеми преимуществами клановой поддержки, которой некоренное население было лишено.

Более того, премьер-министром Киргизии в декабре 2007 г. был назначен этнический русский И. Чудинов, ранее работавший министром промышленности, энергетики и топливных ресурсов. После Н. Танаева, возглавлявшего правительство республики в 2002-2005 гг. и вынужденного покинуть Киргизию в ходе «тюльпановой революции», И. Чудинов стал вторым русским, занимающим этот пост. Как следствие, на сегодняшний день Киргизия стала единственной республикой Центральной Азии, в которой доля русских в парламенте почти соответствует их удельному весу в составе населения, а правительство возглавляет русский премьер-министр.

Несмотря на распад СССР и резкое усиление в начале 1990-х гг. националистических настроений, русские в Казахстане и Киргизии пока обладают относительно высоким уровнем политического представительства. В Таджикистане и Туркмении среди высших государственных чиновников русских сегодня практические нет, а в Узбекистане они занимают, в основном, «технические» должности в МИДе, МВД, силовых структурах10. В значительной мере присутствие русских в политической жизни Казахстана и Киргизии - следствие действий правящих элит, заинтересованных в сохранении славянского населения и поддержании спокойных межэтнических отношений. Как правило, назначение русских на высокие должности связано со стремлением продемонстрировать «равенство народов», а также использовать их в качестве компетентных специалистов. Однако реальная власть по-прежнему сконцентрирована в руках титульных этносов, главным ориентиром которых является формирование в Центральной Азии национальных государств.

 Жизнь этнических  диаспор постсоветского Туркменистана 

28.01.2008, http://www.ia-centr.ru

Равшан Назаров

Русские

1926 год – 75,4 тыс. чел. (7,5 %)

1939 год – 232,9 тыс. чел. (18,6 %)

1959 год – 262,7 тыс. чел. (17,3 %)

1970 год – 313,1 тыс. (14,5 %)

1979 год – 349,2 тыс. чел. (12,6 %)

1989 год – 333,9 тыс. чел. (9,5 %) 

До 80-х гг. ХХ в. численность русской общины Туркменистана непрерывно росла, во второй половине 80-х гг. начала постепенно снижаться. Обвальное снижение численности произошло в постсоветский период.

С.А. Ниязов в 2003 г. подписал указ, в соответствии с которым лица, имеющие двойное гражданство (Туркменистана и России) и проживавшие в Туркменистане, должны в течение 2-х месяцев сообщить о выборе гражданства. В указе отмечалось, что, те, кто не сообщат о своем решении, будут считаться гражданами Туркмении, те же, кто постоянно проживают за пределами страны и не сообщили о своем решении в консульские учреждения республики, лишаются туркменского гражданства.

Во время визита Ниязова в Москву весной 2003 г. был подписан протокол, по которому отменялось Соглашение 1993 г., обеспечивавшее возможность русским (и другим бывшим гражданам СССР), получить, наряду с туркменским, еще и российское гражданство. Протокол вступал с «даты последнего письменного уведомления о выполнении сторонами необходимых для этого внутригосударственных процедур». В Туркменистане на тот момент проживали около 100 тыс. чел. имеющих 2 гражданства, 90 % из них были русские. Более точные данные найти не представляется возможным, так как не все жители республики, имеющие гражданство России, встали на консульский учет. В 2-хмесячный период на «двойных граждан» проживающих вне Туркмении распространялся порядок въезда и выезда, а также срок пребывания в стране установленный для иностранных граждан. Те, кто проживал в Туркмении должны будут получать выездные визы. В противном случае их могут не выпустить из страны.

Госдума РФ ответила на действия Ниязова заявлением, в котором отмечалось:  «Нормы… касаются не только лишения жителей страны прав на двойное гражданство (и, как следствие, прав на владение недвижимостью для тех, кто предпочтет остаться россиянином), но и лишения граждан РФ права на свободный выезд из Туркмении… граждане РФ, желающие покинуть территорию республики, должны получить визу на выезд. Кроме того, по данным комитетов Госдумы, с 1994 года в Туркмении закрыты образовательные программы обучения на русском языке в школах и вузах, ликвидирована Академия наук Туркмении, большинство членов которой составляли российские граждане, из медицинских и образовательных учреждений уволено в общей сложности 40 тыс. человек русской национальности. Подобные действия нарушают договор между Россией и Туркменией о дружбе и сотрудничестве, договор о сотрудничестве в целях обеспечения прав российского меньшинства в Туркмении и туркменского в России, договор о правовом статусе граждан РФ, постоянно проживающих на территории Туркмении, и граждан Туркмении, постоянно проживающих на территории РФ». (Коммерсант-ъ. № 106 (2709). 21.06.2003 г.).

Под предлогом реализации кампании с целью сократить в стране 15 тысяч «лишних» медработников, в Балканской области попали в основном русские и русскоязычные граждане, можно сказать, последние, из оставшихся на госслужбе. Дипломы о средне-специальном, или высшем образовании, полученные вне Туркменистана, считаются недействительными, несмотря на стаж работы.

Туркменские власти пытались выявить всех обладателей «двойного», российско-туркменского гражданства. Поскольку известны случаи увольнения и фактически последующего запрета на профессию граждан, имеющих российское гражданство, многие обладатели двойного гражданства вынуждены скрывать этот факт. По официальной статистике численность русских в Туркменистане составляет 1,5-2%.

В первой половине 1992 г. в туркменских газетах еще можно было встретить короткие заметки о регистрации корейского общества в Ташаузе или казахского — в Красноводске на основе Закона Туркменистана «Об общественных объединениях». Однако после создания в мае 1992 г. Русской общины Туркменистана регистрация всех национально-культурных обществ была прекращена. Никаких письменных отказов в регистрации ни одной из национальных общин (кроме польской) получить не удалось. Неофициально в устной форме представители властей заявляли, что регистрация одного общества может создать нежелательный прецедент, который в итоге приведет к нарушению общественной стабильности.

Наиболее продолжительную борьбу за регистрацию вела Русская община Туркменистана (далее — РОТ) во главе с А.П.Фоминым. Оргкомитет РОТ был создан в Ашхабаде в мае 1992 г. 27 июля 1992 г. в Ашхабаде был проведен учредительный съезд РОТ. Утвержденные съездом документы были представлены на регистрацию в Минюст Туркменистана. Однако в начале августа 1992 г. президент Туркменистана публично осудил создание РОТ. Активистам РОТ пришлось под давлением властей забрать поданные документы. К этому времени уже имелось свыше 1000 заявлений о вступлении в РОТ. Из-за начавшихся преследований (увольнения активистов, вызовы в правоохранительные органы и др.) 25 августа 1992 г. Правление РОТ приняло решение объявить властям, что РОТ замораживает свою деятельность на полтора года.

В сентябре 1994 г. на встрече с председателем РОТ А.Фоминым президент Ниязов в присутствии посла РФ В.Черепова и туркменской администрации заявил, что РОТ зарегистрирована быть не может. Аргументы главы государства свелись к тому, что в случае регистрации РОТ в последующем потребуется зарегистрировать казахскую и узбекскую общины, что может привести «к гражданской войне» (?!). Поэтому Ниязов предложил вместо РОТ создать Комитет по делам русскоязычного населения Туркменистана с образованием при нем Общественного совета с участием активистов незарегистрированной РОТ.

Несмотря на то, что проект положения о Комитете был подготовлен достаточно быстро, руководство Туркменистана фактически отказалось от своего обещания, под разными предлогами откладывая рассмотрение вопроса на неопределенный срок. Позднее зампред Меджлиса С.Ризаева выдвинула идею создания Комитета по межнациональным вопросам, председателем которого был бы С.Ниязов, а А.Фомин — первым заместителем председателя. Однако все эти планы оставались лишь на бумаге.

В 1995-1997 гг. вопрос о регистрации РОТ неоднократно ставился перед туркменскими властями официальными представителями России. Право на создание организации русскоязычного населения гарантировалось подписанным в мае 1995 г. в Москве двусторонним договором о сотрудничестве в целях обеспечения прав русского меньшинства в Туркменистане и туркменского — в России. Договор был ратифицирован Туркменистаном, а 13 ноября 1996 г. — Россией. По требованию Ниязова активисты РОТ согласились на то, чтобы в регистрационных документах национально-культурная организация россиян значилась под аморфным названием — «Общество гуманитарных, культурных и научно-технических связей с Россией в Туркменистане». Однако несмотря на неоднократные обещания туркменских официальных лиц регистрация РОТ не осуществлена до сих пор. На запрос о регистрации РОТ в Минюст Туркменистана, направленный в мае 1997 г., А.Фоминым в ноябре был получен письменный ответ (№ 4/959 от 26.09.1997), суть которого сводилась к тому, что заявителю с учредительными документами «надо обратиться в МИД Туркменистана».

После ряда сложных перипетий 25 сентября 1997 г. было завершено согласование устава нового общества между министерствами иностранных дел Туркменистана и РФ и инициативной группой РОТ. К этому времени, однако, осложнились межгосударственные отношения между Россией и Туркменистаном, вызванные разногласиями по вопросу условий экспорта туркменского газа через российские газопроводы. В этой ситуации туркменские власти неофициально заявили российским дипломатам, что не будут рассматривать вопрос о регистрации РОТ до урегулирования спорных экономических вопросов. Примечательно, что до сих пор никто из туркменских должностных лиц не смог объяснить, почему с правовой точки зрения РОТ не может быть зарегистрирована по Закону Туркменистана «Об общественных объединениях».

Практика увязывания туркменскими властями вопросов соблюдения ими гражданских прав представителей этнических групп и уступок правительств иностранных государств по экономическим или политическим вопросам противоречит Конституции и международным обязательствам Туркменистана.

В декабре 2007 г. несколько тысяч российских граждан проживающих в Туркменистане, были лишены возможности проголосовать за кандидатов в Государственную думу Российской Федерации. Из пяти областей Туркменистана только в двух – Ахалской и Балканской - были открыты избирательные участки по выборам депутатов в Госдуму России. Не были открыты избирательные участки в трех других областях. Хотя в этих регионах проживает довольно большее число граждан, имеющих двойное – российское и туркменское – гражданство.

Иная ситуация была в 2003 г., во время прошлых выборов. Тогда в каждом областном центре действовали консульские пункты Посольства РФ в Туркменистане. И при них, в период выборов, были открыты избирательные участки. Все живущие в Туркменистане граждане России имели возможность проголосовать. Теперь же из-за того, что в Марыйской, Лебапской и Ташаузской областях с февраля 2007-го года, по решению местных властей, были закрыты консульские пункты России, здесь не были открыты избирательные участки. И российским гражданам – жителям городов Мары, Туркменабата, Ташауза и пригородов – некуда было прийти, чтобы реализовать свое право избирательного голоса. Добираться из этих регионов страны в столицу, только ради того, чтобы проголосовать – удовольствие дорогое и хлопотное. Только в двух городах Туркменистана (в Ашхабаде и Туркменбаши) были открыты избирательные пункты в день выборов – 2-го декабря 2007 г. И потому из всех проживающих в стране людей с российским гражданством только столичные жители и жители бывшего Красноводска (и их ближайших окрестностей) смогли принять участие в выборах депутатов в Российскую Думу.

В настоящее время наметились незначительные позитивные сдвиги в отношениях между Туркменистаном и Россией, что позволяет надеяться на некоторое улучшение положения русской диаспоры.  

Одна столица — два Таллинна

07.02.2008, Молодежь Эстонии

Кайа ЯППИНЕН, вице-мэр Таллинна, отвечает на вопросы журналиста Нелли КУЗНЕЦОВОЙ

— Чуть более полугода назад, почти сразу же после апрельских событий, давая интервью нашей газете, вы сказали, что на уровне города созданы рабочие группы, которые должны были начать подготовительную работу для создания городской Интеграционной программы, или, быть может, лучше сказать, какого-то плана мероприятий по улучшению ситуации в Таллинне, смягчению обстановки. Нам показалось, что задачи, поставленные перед рабочими группами, предполагают честный и откровенный разговор. И хотелось бы знать, каковы результаты. Представили ли рабочие группы свое видение ситуации?

— Да, мы старались выяснить, какие проблемы, особенно острые, существуют в среде эстонцев и неэстонцев в связи с апрельскими событиями. Нам было важно понять, как чувствуют себя люди на территории Таллинна, как соотносят себя с ним.

Должна сказать, что исследования, проведенные нашими рабочими группами, экспертами, не могут радовать. Они еще раз показали, хотя и раньше об этом говорилось, что в Таллинне как бы параллельно существуют два мира. Эстонский и неэстонский… И апрельские события лишь усугубили ситуацию.

Это разделение касается и школ, то есть системы образования в целом, и культурной, и общественной жизни, и спорта. Это касается, к сожалению, и молодежи.

— Вы, помнится, хорошо сказали, что именно молодежь стала индикатором положения, проблем, существующих в обществе.

— Что ж, эти слова подтверждаются. И это очень грустно. Исследования показали, что лишь небольшая часть неэстонской молодежи видит для себя перспективы в Эстонии, лишь небольшая часть связывает свое будущее с нашей страной, с Таллинном. Многие после окончания школы хотят оставить Эстонию, продолжать учебу в Москве или в Петербурге, в Финляндии, Дании или Швеции. Мы можем потерять целое поколение молодых, энергичных, целеустремленных людей, людей, как говорится, «с мозгами», в чем так нуждается Эстония.

Молодые люди чувствуют, они понимают, что здесь они должны преодолевать немало барьеров, препятствия, встающие на их пути, чтобы получить хорошие рабочие места. У неэстонцев это требует больше усилий, чем у эстонцев.

— Ну, это не новости. Мы ведь помним своего рода лозунг, выброшенный несколько лет назад: если неэстонцы хотят чего-то добиться, они должны вдвое больше знать, вдвое больше трудиться…

— Но это, конечно, нельзя считать справедливым. Мы, я говорю о городских властях, хотим, чтобы все люди, живущие в Таллинне, независимо от национальности, ощущали себя равными, чувствовали, что имеют те же возможности.

— Но это не так, увы…

— И это, к сожалению, не просто голословные заявления или даже утверждения. Статистика эту ситуацию подтверждает. Она четко показывает, что эстонцев больше среди «белых воротничков», а неэстонцев — среди «синих». Больше того… Пребывая в роли «синих воротничков», иные нередко и не мечтают пробиться в разряд «белых».

Вот, собственно, для того и нужна Интеграционная программа.

— Но такая программа, как мы знаем, уже была разработана на государственном уровне и с треском провалилась. Так, во всяком случае, оценивали ее результаты и русскоязычные общественные организации, и целый ряд социологов, и русскоязычное население. Недаром на разных уровнях высказывались сомнения в целесообразности такой работы на городском уровне. Тем не менее, похоже, вы уверены в том, что такая программа в Таллинне нужна…

— В первой государственной программе, как вы, очевидно, помните, упор делался на изучение эстонского языка. К тому же, явно или неявно, больше, быть может, между строк сквозило мнение, что-де для неэстонцев надо создать такие условия, чтобы они не могли пользоваться родным, материнским языком. Тогда они вынуждены будут говорить на эстонском.

— Но это просто бесчеловечно, это противоречит всем правовым нормам, стандартам…

— Да, это жестоко. Но программа в конце концов ясно показала, что дело не в языке, не только в нем… Ведь 40% неэстонцев нормально владеют эстонским языком, среди молодых людей этот процент выше — около 70%. Но если люди не могут говорить на своем родном языке, будут ли они чувствовать себя комфортно в этом городе, в этой стране? В этом смысле первая Интеграционная программа никуда, в сущности, не вела. Да и ко второй уже есть, насколько я знаю, немало претензий.

Что же касается Таллинна, то есть европейский опыт, который говорит: в больших городах, где половину населения составляют люди, не относящиеся к коренной нации, должны быть свои интеграционные программы.

В Европе, кстати, есть новая программа — Clip. Это целая сеть сотрудничества в сфере интеграционных политик европейских стран. Мы, я говорю о Таллинне, тоже вошли в эту сеть, и это ко многому нас обязывает.

— Во всяком случае, это вселяет какие-то надежды…

— К сожалению, эстонцы, как показывают исследования, не готовы сотрудничать, общаться с национальными меньшинствами. И это, наверное, странно. Ведь Эстония многие десятилетия, даже столетия была многонациональной страной. Здесь жили немцы, датчане, шведы, русские…

— Но это несколько иная ситуация. Датчане, шведы были здесь господами…

— Но и национальные меньшинства здесь тоже были. Возьмите Причудье…

И все-таки готовность сотрудничать с людьми иных национальностей, будь то рабочий коллектив или творческий, у эстонцев очень невелика. И этот уровень нетерпимости тревожит. Неэстонцы более открыты, более способны к общению.

Кстати, теперь, когда Эстония стала членом Евросоюза, мы можем ожидать в своей стране и новых мигрантов. В Финляндии, Швеции они уже есть. Кто же может поручиться, что они не появятся у нас? И с ними тоже нужно общаться. Словом, эстонцы должны быть более открытыми, более терпимыми, чтобы не создавать себе больших проблем.

И в этом смысле очень важен фон, на котором должны развиваться доверие и терпимость.

— Вы имеете в виду атмосферу в обществе?

— Вот именно. Мы не сможем ничего добиться, если не будем работать сообща. Надо находить больше точек для соприкосновения.

Быть может, это не совсем скромно, но я хотела бы вспомнить знаменитый в прежние годы ансамбль «Сыпрус». Я танцевала там 12 лет. С танцами разных народов мы выступали и в республиках бывшего СССР, и за рубежом, и в странах Европы. И должна сказать, что, разучивая эти народные танцы, мы узнавали много нового для себя о традициях разных народов, их культуре, их истории. И это очень способствовало развитию терпимости, уважения к разным народам в нас самих. Я думаю, это было не только интересно, но и полезно.

И для меня до сих пор непонятно, почему взрослые, как будто здравомыслящие люди, работающие на государственном уровне, могут быть столь нетерпимы.

Я думаю, немалую роль во всем этом играют и СМИ, как эстонские, так и русские. Они ведь так по-разному говорят об одних и тех же событиях, как будто это происходит в разных странах и в разное время. И получается, что у эстонцев создается одна картина мира, а у неэстонцев — другая.

— Ну, очевидно, если речь идет о повышении платы за парковку или об ограничении, скажем, продажи пива в вечернее время, у большинства эстонцев и русских больших расхождений во мнениях нет. Но есть святые для нас вещи…

— Да. Вот очень серьезный момент… Русскоязычное население не может практически участвовать в принятии решений на государственном уровне. Такова уж реальная ситуация. Но в целом ряде европейских стран существуют квоты, показывающие, на каком уровне и как должны быть представлены национальные меньшинства. Обычно это где-то около 20-25%.

Я не хочу сказать, что мы тоже будем немедленно вводить квоты. Но если другого решения проблем найти не удается, надо думать и об этом. Возможно, придется пойти таким путем. Наши рабочие группы предлагают такой выход, и отвергать его не надо.

Вообще, я думаю, надо двигаться пусть маленькими, но реальными шагами. Вот, скажем, лекарственные препараты… Объяснения к лекарствам, так называемые инфолистки, обязательно есть на эстонском языке и на языке страны, производившей это лекарство. Но ведь есть много людей, для которых важно было бы прочитать такой инфолисток на русском языке…

— Конечно. Мы говорили и писали об этом неоднократно. А вы сможете заставить фирмы, привозящие эти лекарства, составлять инфолистки и на русском языке?

— Я не могу обещать на 100%, но в планах у нас это есть. Мы будем добиваться именно такого решения вопроса. И я надеюсь…

— Тысячи людей были бы вам за это благодарны.

— То же касается и системы образования. Я не думаю, что министр Лукас прав, утверждая, что надо форсировать перевод русских гимназий на эстонский язык обучения. И наши рабочие группы меня в этом поддерживают. Это действительно неправильно.

Учителям русских школ и так уже надо оказывать помощь — и социальную, и психологическую. Им нелегко приходится, это правда.

Вообще, я убеждена, многие проблемы решались бы легче, если бы не апрельские события. Они, я думаю, отбросили нас, Эстонию, назад.

Я уже говорила, что русскоязычное население очень мало участвует в управлении городом и государством. И с этой точки зрения мне кажется крайне важным помогать растить новое поколение русских политиков, помогать росту и формированию новой русской интеллигенции, новых предпринимателей, словом, русской элиты.

— Помогать — да… Это очень важная мысль. Но как помогать? В чем может заключаться такая помощь, тем более, если русские школы перестанут быть русскими?

— Конечно, важно решать такие вопросы на законодательном уровне. Но пока не получается… Хотя есть много активных людей, активных общественных организаций, в том числе и молодежных, или институтов, которые могли бы сделать солидный вклад в это важное дело.

Мы со своей стороны тоже готовы способствовать процессу.

В конце февраля мы объявим конкурс проектов, затрагивающих все эти непростые темы. А через месяц мы ожидаем поступления таких проектов. Их будет рассматривать и оценивать специально создаваемая комиссия, в которую войдут известные люди, эксперты, некоторые члены рабочих групп. Социолог Ирис Петтай, например… И если комиссия увидит в проекте рациональное звено, мы будем с ним работать. И реализовывать в дальнейшем… На эти цели в городском бюджете предусмотрено выделение около 5 миллионов крон.

— 5 миллионов? Неплохо, хотя не так уж и много. А какими могут быть темы, смысл таких проектов?

— Ну, скажем, как вовлекать в интеграционные процессы эстонскую и русскую молодежь… Или, например, как лучше проводить гражданские форумы, которые мы начали после апрельских событий. Я убеждена, что они нужны. Или — какими должны быть площадки для совместной культурной жизни? Пока ведь эта жизнь идет параллельными курсами…

Или — как сократить пропасть между эстонскими и русскими СМИ…

— Ну, пока это кажется нереальным…

— Надо работать, надо пробовать. Можно составить Интеграционную программу на 100 листах. Но бумага не работает… Надо делать какие-то конкретные шаги.

Проекты могут писать и частные лица, и общественные организации, и институты. Мы приглашаем всех, кому небезразличны наши проблемы, участвовать в этой совместной работе.

— А вы верите в возможность создания этого единого города, без разделения на параллельные миры? Вы верите, что можно закрыть, ликвидировать этот разрыв между эстонским и неэстонским населением?

— Конечно, это дело не одного дня или даже одного года. Если будем работать толково, умно, энергично, первые результаты должны проявиться, скажем, через 5 лет, более серьезные — через 10.

— Нельзя сказать, что вы оптимист…

— Может быть. Но дело зашло слишком далеко. Труда потребуется много. Тем более, что пока мы не видим серьезной поддержки от правительства. Но руки опускать ни в коем случае нельзя.