В Ташкенте, как и во всем Узбекистане, продолжается избавление от наименований, оставшихся от советского прошлого, а ныне признанных не соответствующими канонам национальной чистоты. В отличие от первых лет независимости, сегодня этот процесс протекает уже не столь бурно, но, тем не менее, с каждым годом всё ощутимее изменяет топонимическую карту столицы.

Свежий пример: улица Динмухаммада Кунаева в очередной раз сменила имя и превратилась в Мирабадскую (Миробод кучаси). Сей факт весьма примечателен: в начале 90-х не кто иной, как президент Каримов предложил переименовать улицу Сапёрную, носившую это название более ста лет, в честь лучшего друга узбекского народа – первого секретаря компартии Казахской ССР Д.Кунаева.

Это всего лишь эпизод из мощной волны переименований, направленной на постепенное вычеркивание большинства неузбекских топонимов: в течение последних полутора десятилетий названия, от которых веяло чем-то русским либо просто неузбекским, в массовом порядке заменялись узбекскими, идеологически правильными.

Переименованные улицы, поселки, школы, парки, заводы и фабрики можно перечислять очень долго. Так, улица поэта Жуковского, носившая это имя с 1890 года, стала улицей академика Садыка Азимова (отец известного правительственного чиновника Рустама Азимова), улица Гоголя, одна из старейших улиц Ташкента, названная так в 1893 году, – улицей академика Яхъё Гуломова. Памятник писателю при этом перетащили куда-то на задворки (колонизатор?..).

В свою очередь, улица Новомосковская превратилась в улицу Оккургон, Педагогическая – в Юсуфа Хос Ходжиба, Геологическая – в Ойши Нурмухамедовой, Обсерваторская – в М.Каххарова, Дунайская – в Турарык, Днепровская – в Эргаша Комилова, Брестская – в Мингурюк, Дагестанская – в Мухаммада Юсуфа, Карельская – в Мирхосилбая, Волгоградская – в Чапаната, Весны – в Абу Сулеймана Банокати, Никитина – в Хирмонтепа, Высоцкого – в М.Мирзаева, Белоножко – в Юзработ.

Улицу Цветочную переименовали в улицу Гиёса Умарова, но после того как сын последнего стал оппозиционером, срочно переименовали еще раз – в Хиёбонтепа.

Проспект Космонавтов тоже сменил название – теперь он именуется Афросиёб (космонавты были не той национальности), а парк имени Пушкина стал парком Абдуллы Кадыри. Отмечу, что это наименование отнюдь не исконное: в 1932-36 этот парк носил имя Акмаля Икрамова, а в 1936-37 – Мирмухсина Шермухамедова. Поэтому показательно здесь то, что ему не вернули то или иное прежнее имя, а просто избавились от русского.

Сразу оговорюсь, что в Ташкенте большинство переименованных улиц никогда не носило узбекских имен, поскольку строилось в так называемом новом городе, возведенном возле исторического Ташкента, «старого города», хотя впоследствии оба они и слились в единое целое. Более того, когда прокладывались эти улицы, еще не существовало самого Узбекистана, как государства. Поэтому демонстративная смена их названий ни в коей мере не является восстановлением первоначальных исторических топонимов, утраченных в годы советской власти. Это всего лишь дань воинствующему национализму (оттого, что нынче он востребован во всех пятнадцати постсоветских республиках, включая Россию, его отвратительная сущность не меняется), всемерно поощряемому и поддерживаемому властями Узбекистана, и фактически возведенному в ранг государственной идеологии. С этой точки зрения всё инородное, как известно, надлежит искоренять, выкорчевывать.

Поэтому переименованиям подверглись не только русские названия (наследие колониализма), но и просто неузбекские. Скажем, улица украинца Богдана Хмельницкого стала улицей поэта и завоевателя Бобура (тоже, правда, колонизатор, но свой, а потому положительный), а из улицы, некогда названной в честь грузинского поэта Шота Руставели (до этого – Дачная), реквизировали участок длиной в две трети для увековечения имени узбекского поэта Усмана Носира, репрессированного в 30-е годы.

Улицы Ташкента. Фото ИА «Фергана.Ру»

Справедливости ради отмечу, что некоторые неузбекские названия улиц были сохранены - для демонстрации царящей в Узбекистане дружбы между народами. Примеры: улицы Пушкина, Чехова, Есенина, Шевченко, Лала Баходура Шастри.

Особо хочу подчеркнуть: я вовсе не утверждаю, что происходящее - это сугубо узбекское явление. Нет, аналогичные процессы происходили и до сих пор происходят во всех без исключения республиках бывшего СССР. И прошлое, и настоящее, которое не по душе очередному режиму (диктатору, титульному этносу), безоглядно корректируется в нужную сторону, ту, которая больше нравится пребывающей в данный момент у власти группе лиц. Какие-либо сдерживающие факторы в этой сфере, к сожалению, пока не действуют.

Второе направление волны переименований само по себе вряд ли может вызвать серьезные упреки. Это переименование улиц, школ, заводов и прочих объектов, нареченных в честь советских и коммунистических деятелей, а также прямо или косвенно отражающих коммунистическую идеологию. Большинство из них уже сменило названия, но опять-таки не на первоначальные, а на соответствующие понятию национальной чистоты.

Соответственно этим установкам улица Ленина (ранее Большой проспект, ранее Романовская) стала улицей Буюк Турон (Великий Туран). Улица Карла Маркса (ранее Соборная, ранее Кауфманская, еще ранее Саларский переулок) превратилась в улицу Сайилгох. Улица Энгельса (ранее Московская) – в улицу Амира Темура, Пролетарская (ранее Духовского) – в Мовароуннахр, Луначарское шоссе (ранее Никольский тракт) – в Буюк ипак йули (Великий шелковый путь), Первомайская (ранее Л.Куропаткина) – в Шахрисабз, Ленинградская (ранее Петроградская, ранее Петербургская) – в улицу Матбуотчилар, Карла Либкнехта – в академика Восита Вахидова, а площадь Ленина (ранее Красная, ранее Соборная) – в площадь Мустакиллик (Независимости).

Сменило свои названия и большинство столичных парков. Парк Кирова теперь именуется парком Бобура, парк Тельмана вначале стал парком Боги Эрам, но потом превратился в парк поэта и писателя Гафура Гуляма (хоть и коммунист, но свой, местный). Парк Ленина и парк Горького вообще исчезли с лица города: на месте первого сегодня размещается президентская резиденция Ок Сарой (Белый дворец), а на месте второго стоит помпезное здание столичной администрации, окруженное километровой решеткой.

Парк «Комсомольское озеро» стал Национальным парком Узбекистана имени А.Навои, парк Победы – Аквапарком, а парк пионера-героя Вали Котика – парком Зафара Диёра. Видимо, по сходной причине улицу Пионерскую перекрестили в улицу Арнасай.

Памятники коммунистическим и советским деятелям в Ташкенте, как и во всей республике, снесли. В том числе несколько памятников Ленину (в 1981 году в столице их насчитывалось около десятка), а также Фрунзе, Кирову, Куйбышеву и пролетарскому писателю Горькому. Разумеется, сломали и памятник Карлу Марксу, изваянный в виде пылающего факела, а на освободившееся место водрузили бронзовую статую завоевателя Тамерлана, указывающего рукой куда-то на запад.

Ташкент. Памятник Шарафу Рашидову Правда, выяснилось, что при декоммунизации национальность тоже имеет значение. По непонятной причине многие коммунисты титульной нации, верой и правдой служившие советскому строю, получили индульгенции (Шараф Рашидов, Гафур Гулям и др.). Сегодня, несмотря на то, что коммунистическая идеология в Узбекистане фактически запрещена, им продолжают ставить памятники, их имена присваиваются улицам и паркам, словом, несмотря ни на что, они считаются людьми достойными.

Ташкент. Памятник Шарафу Рашидову

Частично амнистирован поэт и драматург Хамза – памятники ему посносили, большинство школ, улиц и театров, названных в его честь, переименовали, зато названную его именем станцию метро, а также крупный столичный район, оставили. То же произошло и с председателем ЦИК Советов УзССР, позже председателем Президиума Верховного Совета УзССР Юлдашем Ахунбабаевым - памятники ему разломали, зато названия улиц в его честь почему-то сохранили.

Любопытно, что сегодня в СМИ Узбекистана не разрешается использовать старые названия, даже говоря о прошлом. Вот, например, отрывок из статьи на одном из официозных сайтов: «Конечно, в 1977 году ташкентское метро не было таким протяженным и разветвленным как в наши дни. Первая линия проходила от станции «Сабир Рахимов» до станции «Амир Темур». Вторая, «Амир Темур» - «Буюк ипак йули» вступила в строй в 1980 году»… Апофеоз маразма: от создания и вплоть до 90-х годов станция Амира Темура называлась «Сквер Революции», а станция «Буюк ипак йули» носила имя Максима Горького…

Третье направление переименований – это названия, раздаваемые в честь новых друзей. Так вместо улицы Кирова в Ташкенте появилась улица Мустафы Камаля Ататюрка, а половину улицы Глинки специально для друзей-словаков нарекли Братиславской.

В общей сложности с момента объявления независимости и до начала 2005 года в Ташкенте из 3.473 улиц, проездов и тупиков было переименовано полторы тысячи, то есть почти половина. Новая мифология создается буквально на глазах: и Ташкент, и всю республику создавали, строили и развивали исключительно представители титульной нации, достойные за это быть увековеченными в названиях столичных улиц; всех прочих просто не существовало.

Процесс переименований принял такие масштабы, что в 2005 году даже правительственная газета «Народное слово» подвергла критике легкость, с которой в 90-е годы они совершались. Как сообщала газета, процедура переименований топонимических объектов, то бишь улиц, вначале была очень упрощенной:

«С просьбой в хокимият обращалась какая-нибудь общественная организация, чаще всего махалля, с просьбой назвать улицу, которая раньше, скажем, называлась «Вторая Выборгская», именем какого-нибудь знаменитого жителя этой махали, который был уважаемым человеком только в этой махалле, а сегодня его уже никто не помнит. Отсюда, кстати, появилось и много улиц-однофамилиц: две улицы Мирзаева, две – Турсунходжаева, три – Ходжаева, три – Азимова».

С точки зрения повседневного быта повальное переименование улиц, многие из которых носили свои имена десятки лет, а иные больше столетия, породило страшную путаницу. Вследствие этого большинство ташкентцев по-прежнему игнорирует новые названия, предпочитая обозначать знакомые места привычными именами. Никто не зовет, к примеру, улицу Новомосковскую – Оккурганской, а Жуковского – Садыка Азимова. Переушка, проспект Космонавтов, Госпитальный рынок, Бродвей – эти названия продолжают жить и сегодня.

О живучести особо укоренившихся в народе названий говорит то, что даже те, которые были переименованы десятки лет назад – Туркменский базар, Тезиковка, Кашгарка, Болгарка и т.д., - используются и по сей день.

Постепенно процесс замены неправильных названий перешел в вялотекущую форму и ныне протекает уже не столь масштабно. А два года назад в деле переименования улиц произошел резкий поворот (совершенно случайно совпавший с поворотом к России после известных андижанских событий). В один прием было переименовано сразу 30 улиц и – внимание! - ни одной с русским названием. И вовсе не потому, что их не осталось, а потому, что у президента Каримова внезапно раскрылись духовные очи, и он как-то сразу понял, кто ему лучший друг и брат.

Конечно, на всей этой чехарде не мог не отразиться могучий ум узбекского президента. Так, в 2003 году в парке имени Улугбека (до этого - 40-летия ЛКСМ Узбекистана) по его инициативе был установлен памятник Гафуру Гуляму в связи со столетним юбилеем последнего. В честь этого события Ислам Каримов велел переименовать парк, десятилетием раньше уже переименованный в честь Улугбека, в парк Гафура Гуляма, а имя Улугбека присвоить другому недавно переименованному парку - Боги Эрам (до этого носившему имя Тельмана). Попробуйте теперь назначить с кем-нибудь встречу в парке Улугбека, и вы увидите, что из этого получится…

Сегодня русских и прочих неузбекских топонимов в Ташкенте осталось совсем немного, поэтому процесс переименования уже не так бросается в глаза, хотя он по-прежнему продолжается. Несколько сотен улиц, переулков, проездов и тупиков все еще носят неправильные названия (вот подлецы колонизаторы – понастроили!), так что сотрудникам специальной комиссии по переименованию как минимум пять-шесть лет не придется беспокоиться о своем трудоустройстве.

Остается добавить, что для самого Узбекистана целенаправленная дискриминационная политика обернулась массовым исходом образованного и квалифицированного населения, и надолго упущенными историческими возможностями.

[Версия для печати]