В списках не значатся

«Наше мнение»  (Белоруссия), 15.07.08 

Константин Скуратович,

В погоне за снижением официального показателя безработицы государство фактически отказывается страховать своих граждан на случай вынужденной потери ими рабочих мест.

Программа ускоренного развития малых и средних городских поселений недавно принята в Белоруссии. Почему именно сейчас? Очередь подошла. Ведь начинали с восстановления и развития крупных промышленных предприятий, определяющих состояние дел в больших городах, потом взялись за возрождение деревни, ибо производство продовольствия отнесено к стратегическим направлениям экономической политики государства. А теперь вот пришла очередь райцентов (в основном) и поселений городского типа, образовавшихся в свое время вокруг производственных участков торфодобывающих заводов и песчаных карьеров.

Как известно, по сталинской еще традиции у нас все начинается с заботы о человеке и заканчивается ей же. Поэтому начнем с характеристики человеческого потенциала этих поселений. В настоящее время, по официальным данным, в малых и средних поселениях городского типа проживает 1,695 тысяч человек, или 17,5% всего населения Белоруссии. В областях эта доля еще больше: в Брестской области – 18,5%, в Витебской – 20,7%, в Гомельской – 17,1%, в Гродненской – 29,5%, в Минской – 22,6%, в Могилевской –22,9%.

«Чым і як жывуць гэтыя людзі?» – вопрошал некогда классик, показывая, что живут, в общем, плохо, и видел причину того в изъянах личности «уладара». Не будем столь категоричными и ответим: живут по- разному. Вполне может быть, что не все хорошо, но не все и плохо. Люди ведь не винтики, хоть и винтики бывают разные – всех по одному основанию не уравняешь. Даже государственная статистика, дисциплина сплошь и рядом прибегающая к упрощениям и обобщениям, испытывает в этом плане определенные сложности. Взять хотя бы такое всем знакомое и вроде бы совершенно определенное понятие, как безработный. Как говорят обычные люди: безработный – это человек, не имеющих других способов добычи средств к существованию, кроме работы, но рабочего места не имеющий по причине его отсутствия на рынке труда. При этом предполагается, что работа при должном прилежании должна давать заработную плату, соответствующую качеству рабочей силы и сложившейся ее цене на рынке труда. То есть такую зарплату, на которую можно жить «не хуже других», не имея при этом ни дивидендов от собственности, ни преференций от государства.

Поэтому предполагается, что безработные ищут работу, обивая пороги биржи труда. Такие случаи известны из истории и потому описаны в учебниках по экономике. В период Великой депрессии в США, в Веймарской Германии... Да и в современной Европе. И что удивительно, в странах, успешно свершивших переход от командно-административных к рыночным моделям экономики буквально на наших глазах, количество безработных тоже достаточно велико. И лишь у нас безработица практически отсутствует. Ее уровень даже в самые неблагоприятные годы «хаотических реформ» времен Кебича-Шушкевича едва поднимался выше 2% численности экономически активного населения, а сегодня не дотягивает и до 1%. Если в 2000 г. на одну заявленную в службе занятости вакансию приходилось 2,9 безработных, то в конце 2007 года – 0,9.

По всем существующим критериям уровень безработицы, не превышающий 2% численности экономически активного населения, считается свидетельством процветающей экономики. Поскольку в принципе он не может быть ниже. Всегда ведь есть люди, которые в данный момент не имеют рабочих мест, то есть фактически являются безработными. Кто-то изменил профессию, кто-то переехал на другое место жительства, закрылось предприятие, или произошло сокращение штатов, или в конторе бухгалтерские счеты заменили компьютерами, и сократилось численность учетчиков. Представляется, что даже в СССР, где численность ищущих работу определялась идеологически (первая страна, ликвидировавшая безработицу!), она, безработица, все-таки существовала.

В современной Белоруссии госслужба занятости (аналог биржи труда) еще не упразднена, но идеологической составляющей политики на рынке труда с первых дней президентства Александра Лукашенко придается огромное значение. Так, средний размер пособия по безработице остается постоянно низким и составляет порядка ? среднедушевого минимального потребительского бюджета. Кроме того, по установленному порядку, пособия получают около 40% лиц, официально признанными безработными. Такое мизерное вспомоществование (вероятно, дешевле знаменитых «бесплатных супов» времен Общего кризиса, раздаваемых всем без исключения безработным и даже членам их семей) само по себе минимизирует число официальных клиентов службы занятости. То есть фактически человек может не иметь работы, источника трудового дохода, может искать работу и источник трудового дохода, считать себя безработным и быть таковым в глазах других людей, но официально он становится безработным только после регистрации в органах службы занятости и социальной защиты. Подчеркнем, зарегистрированным по месту жительства. Поэтому житель пригородного поселка, потерявший работу в городе, должен обращаться в поселковое отделение занятости, где подходящих для него вакансий нет.

То есть, в погоне за снижением официального показателя безработицы государство фактически отказывается страховать своих граждан на случай вынужденной потери ими рабочих мест.

Если безработный – это не всегда человек, не имеющий, но ищущий работу, то и занятый – это человек, не всегда имеющий регулярную и экономически эффективную занятость. По действующему законодательству, к занятым в экономике относятся лица, работающие в организациях всех форм собственности, занятые в крестьянских (фермерских) хозяйствах; индивидуальные предприниматели и работающие у них по найму; лица, занятые в личном подсобном хозяйстве. Поскольку практически каждый житель сельского населенного пункта имеет свое личное подсобное хозяйство в размере от 15 соток до гектара, то при любом состоянии дел в этом хозяйстве этот «хозяин», потеряв работу по найму, в качестве безработного зарегистрирован не будет.

Поэтому в Белоруссии бывает и, несомненно, еще будет всякое, но официальной сельской безработицы не будет. Пока сохранится действующая система регистрации безработных. Кстати, многие деревенские жители, уже давно не работающие в колхозах и в наследовавших им сельскохозяйственных производственных кооперативах формально, то есть юридически, являются их членами и даже коллективными собственниками производственных фондов. Этот гордый, но совершенно бесхлебный статус им установлен еще сталинскими грамотами о наделении колхозов землей «в бесплатное и вечное пользование», поэтому никем отменен быть не может.

Многие обитатели малых городских поселений тоже имеют узаконенные личные подсобные хозяйства или являются юридическими собственниками «полей и ферм», а потому тоже не могут официально считаться безработными. Правда, у таких «хозяев» тоже есть шанс – соверши кто из них преступление и будь пойман, в сводке МВД он пройдет по графе «нигде не работал и не учился». Как показывает практика, этой ячейкой многие пользуются: из почти 78 тысяч выявленных в 2007 г. лиц, совершивших преступления, 14 тысяч оказались рабочими, 1,8 тысячи – служащими, 4,8 тысячи – учащимися, и 53 тысячи (!) «не работавшими и не учившимися».

В.И. Ленин, доведись ему увидеть такую цифирь, непременно бы с язвинкой заметил, что сословие мелких хозяйчиков составляет настоящую резервную армию преступного мира.

Но и мы отметим, что число фактически безработных, совершивших преступления, намного превосходящее численность официальных безработных (44 тысячи человек на конец 2007 г.), сигнализирует о социальном неблагополучии, которое скрывается под изящно выписанной вывеской «сильной и процветающей Беларуси».

В общем, проблема, которую надо решать. На деле создавать новые эффективные (это значит достаточно хорошо оплачиваемые рабочие места). Сколько? Много-много-много… Сегодня официально (через госслужбу занятости) наниматель предлагает на рынке труда порядка 50 тысяч рабочих мест. Как правило, они остаются вакантными из года в год, поскольку работники на них не задерживаются в силу их слабой экономической привлекательности. Заполняются такие рабочие места случайными людьми, в том числе – в порядке принуждения к труду нерадивых родителей, которые от других работников отличаются именно безответственностью. Поэтому в лучшем случае работают спустя рукава, в худшем – на работу не выходят.

Для определения местоположения проблемы в системе социально-экономических координат назовем несколько цифр. Население Белоруссии в настоящее время составляет 9.690 тыс. человек, из них 6.053 тыс. – в трудоспособном возрасте, из них – 4.45 тыс. – заняты в экономике, из них 44 тыс. – официально безработных, наконец, 1.5654 тыс. – численность официально незанятого населения. Со всеми этими категориями существует большая или меньшая статистическая определенность, последняя нуждается в уточнениях. Согласно официальной справке Минстата, численность «официально незанятого населения рассчитывается как разница между численностью населения в трудоспособном возрасте и численностью занятых (включая работающих лиц в нетрудоспособном возрасте) и зарегистрированных безработных. В эту категорию включены численность учащихся в возрасте 16 лет и старше, работников, находящихся в отпусках по беременности и родам, по уходу за ребенком, лица, получающие пособия по уходу за инвалидами, престарелыми, неработающие инвалиды в трудоспособном возрасте, домохозяйки, лица, занятые в неформальном секторе и другие».

С количеством декретниц и учащихся определиться достаточно легко. В год в Белоруссии рождается примерно 90-100 тыс. младенцев, и поэтому примерно такое же количество женщин в каждый конкретный момент в отпусках по уходу за ребенком, количество учащихся-выпускников СШ, ПТУ и ССУЗов составляет примерно 150 тыс., получается примерно 250 тыс. человек. Неработающих инвалидов в трудоспособном возрасте (не пенсионеров) и лиц по уходу за престарелыми и инвалидами не может быть очень много. Во всяком случае, не более 50 тыс. человек. Таким образом, численность официально неучтенных лиц, занятых, как считают статистики, в неформальном секторе, и вовсе загадочные «другие» составляют около порядка 1.200-1.300 тыс. человек.

Таким образом, человеческий потенциал «неформального сектора» оставляет примерно 30% от численности учтенного количества занятых в экономике. Больше об этих людях сказать нечего. Они не стоят на учете в налоговых органах, потому налогов государству не платят. То есть фактически они заняты в теневой экономике, в том числе и совершенно нелегально на территории других государств. Тем не менее, они пользуются всеми льготами и преференциями, положенными им как добропорядочным гражданам Белоруссии. Например, как и все остальные не полностью оплачивают стоимость коммунальных услуг, со временем могут набрать необходимый стаж для получения «полновесной пенсии» и пр.

Одним словом – вольница!

Понятно, что все это не может не раздражать соответствующие структуры, ответственные за упорядочение рвущейся за рамки предписанных норм социальной жизни. Поскольку основным «ловцом человеков» у нас является МВД, то милицию озадачили прежде всех. Поэтому два года назад милицейские чиновники, подсчитав достаточно точно общее количество «экономических неформалов», предложило административными методами лишить их социальных пакетов и льгот в настоящем и будущем. Если кто-то, например, имеет нелегальную занятость и потому налоги не платит, то такого следует обязать возмещать полные затраты услуг ЖКХ, отказать в праве бесплатного лечения и обследования в поликлиниках и прочих доступных каждому гражданину Белоруссии услугах.

В общем, шум был изрядным, но дальше дело застопорилось. Представляется, потому, что государство (может быть пока) не готово к жесткому администрированию трудового поведения людей. Можно, например, объявить экономических неформалов уклоняющимися от общественно-полезного труда, тунеядцами, но больше нет таких строек народного хозяйства, на которых можно было бы занять такое количество людей и платить им при этом достаточно высокую зарплату.

Иными словами, власти абсолютно не знают, что с ними делать, как устранить это безусловное зло. Вероятно, по этой причине широко озвученные прессой инициативы милицейских начальников не нашли административного воплощения. 1.000.000 человек без официально определенных занятий, среди которых значительная часть бывшие уголовники, рецидивисты и рекруты преступного мира, а также относительно безобидные бомжи, перебивающиеся случайными заработками, и инициативные энергичные люди, имеющие свой нерегистрируемый бизнес, и трудовые мигранты. Причем многие представители этого пестрого «социального класса», можно предположить, не испытывают симпатий к нынешней власти, к государству вообще, а избирательных прав их никто не лишал. Из простого и понятного протестного чувства они могут проголосовать против назначенного и, по обстоятельствам, за демократического кандидата… Предположение интересное для будущих социологов. Нынешние как-то не обращают внимания на эту специфическую социальную группу.

Власть, вникнув в суть милицейских инициатив, приняла мудрое решение – не буди лихо, пока оно тихо. То есть законсервировала проблему, но ограничившись еще одной социальной программой – развития малых и средних городских поселений преимущественно за счет создания новых рабочих мест.

Как отмечалось выше, тут есть над чем поработать. В малых и средних поселениях городского типа в настоящее время проживает около 1 млн. человек в трудоспособном возрасте, в экономике занято 780 тыс., официально безработных – почти 11 тыс. и 283 тыс. человек проходят по отчетам как «официально незанятые». Иными словами, проблема официальной безработицы властями практически решена – обществу она предложила версию о практической ликвидации безработицы, и общество с этим согласилось – не работает тот, кто не хочет работать. Но в целом по Беларуси на одного официального безработного приходится 36 человек, официально незанятых. В малых и средних городских поселениях, на первый взгляд, ситуация более благополучная – на одного официального безработного приходится 26 официально незанятых. Однако жизнь в городских поселениях очень специфична, почти по Толстому: каждый несчастлив, но несчастлив по- своему. В самом благополучном во всех отношениях Минске, где уровень официальной безработицы составляет 0,3%, на одного безработного приходится 50 лиц, неофициально незанятых. А в городском поселке Городище Барановичского района на конец прошлого года числилось 4 официальных безработных и 720 официально незанятых (180:1), в рабочем поселке Большевик Гомельского района 2 безработных и 854 незанятых. Но рекорд (видимо, достойный быть занесенным в анналы мировой истории как свидетельство высшего проявления административной тупости) установлен городском поселке Езерище Городокского района – 1 (!) официальный безработный на 401 официально незанятого.

Исходя из этой цифири, можно сказать, что консенсус между властями и обществом по поводу «обуздания безработицы» достигнут без учета мнения людей, которые от нее больше всего страдают. Ведь будь государственная политика занятости чуть более эффективной, многие из ныне официально незанятых обратились бы за помощью в соответствующие отделы исполкомов и были бы признаны безработными официально. И получили бы пособие, достаточное для жизни на минимальном уровне, но тем самым… ухудшили бы официальную статистику.

А в иных городах официальная занятость вполне сопоставима по масштабам с официальной незанятостью. Сосуществуют другу с другом как параллельные миры, обитатели которых неким, порой не очевидным образом все же добывают средства к существованию. В Поставах, например, в экономике официально занято 8775 человек, официально незанято – 3338 чел., а в городском поселке Лынтупы на 507 чел., характер занятости которых формально документирован, приходится 542 лица, не имеющих таковой.

Один городской поселок – две экономические системы. Причем вторая преобладает и совершенно автономна от государства.

Между тем, в обычных странах, когда заходит речь о политике на рынке труда, говорят о стремлении к достижению полной занятости, которое не должно заслонять собой проблему эффективной занятости, при которой работник получает достаточный доход на установленных законодательством основаниях. То есть, занят полную смену на основной работе, единственной не потому, что ему запрещено, допустим, совместительство, а потому что зарплата достаточно высока. С этим в Белоруссии существует известная напряженка, ибо есть не только рабочие места, но и целые отрасли (например, легкая промышленность, сельское хозяйство) с неэффективной занятостью, и как видим, целые поселения.

А вообще масштабы официальной незанятости свидетельствуют о провале государственной политики на рынке труда в целом. В том же г.п. Лынтупы, где «неформальный сектор» по численности превосходит официальный, «номинальная начисленная среднемесячная зарплата» рабочих и служащих в 2007 г. составила всего 434 тыс. рублей, в близкой Лукашенко Копыси – 389 тыс. Это в районе 60% среднемесячной зарплаты по народному хозяйству и номинально почти сравнялось с размером среднемесячной пенсии (345 тыс. рублей). Однако фактически – меньше пенсии, поскольку пенсионер формально не имеет иждивенцев, у него ниже обязательные расходы на общественный транспорт, он может легко отказаться от услуг общепита, с пенсии он не платит налоги.

Поэтому совершенно понятны мотивы, которыми руководствуются большинство нормальных в социальном плане людей, подыскивая для себя варианты занятости в «неформальном секторе», который по своим масштабам вполне сопоставим с официальным.