Премудрая двоица

«7 дней», 17.07.08

Вадим Гигин

Время сжимается, причем не только в физическом смысле, но и в политическом. Так что, хоть и прошло еще только два месяца, а не положенных 100 дней полноценного правления Дмитрия Медведева, определенные выводы уже можно сделать.

Главный вопрос, который волновал, да и продолжает волновать не только политических аналитиков, но и простых граждан: кто же будет принимать решения при новой конфигурации власти в России? При этом многие, особенно на либерально-западническом фланге, упорно пытаются доказать, что Медведев выйдет из подчинения Путина, вот-вот сбросит некие неведомые путы Путина, которыми тот опоясал своего сменщика.

Возглавляет это «антипутинское» движение, требующее «медведевской» оттепели, известный журналист Евгений Киселев. Во всех своих выступлениях, статьях, интервью, беседах он неизменно подчеркивает, что настанет то время, когда Медведев освободится от Путина и станет полноправным и единоличным правителем и, по всем приметам, будет весьма доброжелателен к либералам. Это и неудивительно, поскольку многим, как в самой России, так и за рубежом, хочется скорейшей смены курса и, будем говорить откровенно, возвращения к беззубой и хаотичной политике времен Бориса Ельцина.

Однако для подобных прогнозов вряд ли есть основания. Те же, кто утверждает, что «стены Кремля» обладают некоей особой аурой самовластия, что каждый, кто туда попадает, неизбежно стремится стать самодержцем, мягко говоря, ошибаются. На самом деле, в истории России было очень мало случаев, когда верховный правитель не только имел по закону, но и мог полноправно распорядиться всей властью. Примеров же, когда глава государства служил лишь формальным прикрытием власти своего окружения, предостаточно.

В 1575 г. во время очередной волны опричнины всемогущий и всевластный царь Иван Грозный вдруг «отрекся» от престола. Он принял скромный титул князя Московского, государем же и великим князем всея Руси был провозглашен татарский царевич Симеон Бекбулатович. Причем все было обставлено, что называется, по-взрослому. Нового государя венчали торжественно на царство в Успенском соборе Кремля, он председательствовал в боярской думе и издавал от своего имени указы. Правда, через 11 месяцев Иван Грозный прервал этот маскарад, вернулся на престол, а Симеону жаловал удел в Твери. Историки до сих пор гадают, чем была вызвана подобная причуда грозного царя: предсказаниями волхвов, напророчивших на этот год царю московскому смерть, внешнеполитическими причинами, желанием снять с себя ответственность за массовые казни или чем-то еще. Но прецедент был создан.

Сразу после смерти Ивана Грозного, при котором, казалось, царская власть достигла невиданной политической высоты, а магия стен Кремля была сильна как никогда, на престол взошел новый царь — Федор Иванович. Но фактически страной управлял «второй человек» (по-современному премьер-министр), шурин царя Борис Годунов. Первый Романов — Михаил Федорович — делил власть со своим отцом патриархом Филаретом. Именно тогда и стало ходить знаменитое определение «премудрая двоица». Так называли и других фактических соправителей XVII века — царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. Так что магия Кремля магией, а против истории не пойдешь.

При советской власти раздвоенность этой самой власти была одной из черт всей политической культуры. Штука заключалась в том, что реальные властные полномочия были сосредоточены в руках далеко не у первого и даже не второго человека в формальной «конституционной» государственной иерархии. Ну, кто сейчас помнит, что сразу после войны главой советского государства, то есть Председателем Президиума Верховного Совета СССР был Николай Михайлович Шверник? Всем ясно — страной управлял Сталин, «вождь и учитель», а какая там у него была должность, это, как говорится, разговор отдельный. Кстати, до 1941 года Иосиф Виссарионович не занимал вообще никакого официального государственного поста. Ему хватало скромной должности генерального секретаря ЦК ВКП(б).

Таким образом, нынешняя конфигурация российской власти, которую многие поспешили назвать непонятной, противоречащей многовековым устоям российской государственности, оказывается, имеет под собой глубокую историческую подоплеку. Несомненно одно: в России власть — это личность, а не должность или пост. И личность эта носит власть на подошве своих сапог. Как-то у императора Павла I спросили: «Кого в России можно назвать вторым человеком после царя?». Император ответил: «Того, с кем я в данный момент разговариваю и до той поры, пока я с ним разговариваю».

Но, возможно, современный расклад политического пасьянса в Москве все же нарушает вековую традицию, и Владимир Путин в самом деле решил не только формально, но и фактически стать «человеком номер 2» в российском государстве. Слишком много поводов в этом усомниться.

Политологи долго гадали, так, кстати, и не дав ответа, почему же выбор пал все-таки на Дмитрия Медведева, а не, скажем, на Сергея Иванова. Да потому, что Медведев на протяжении всей своей карьеры (и здесь важно, что всей, а не ее части, не в силу последних назначений) был верным сотрудником Путина. А Сергей Иванов оказался связанным с Путиным уже в более зрелом возрасте, будучи вполне состоявшимся человеком, со своими планами, амбициями, мнением. Медведева же на заре его карьеры в Питерском муниципалитете воспринимали не иначе как секретаря Владимира Владимировича. По утверждению известного российского политолога Станислава Белковского, Медведев «психологически абсолютно комфортен для Путина».

Подбор «новой команды» для третьего президента России также не оставляет сомнений, кто в доме хозяин. Нарышкин, Сурков, Беглов, Громов, Приходько –  длинный список людей, сделавших карьеру и получивших руководящие посты во времена Владимира Путина, связанных с ним мириадами тончайших нитей. Собственно, людей Медведева во власти так мало, что ошалевшие от поиска новых интриг и кулуарных заговоров «кремленологи» зачислили в медведевцы даже нового шефа ФСБ Александра Бортникова, человека, служившего вместе с Путиным в Ленинградском УКГБ.

Важнейший показатель влияния в российском обществе – телевидение. Любой деятель существует, пока его показывают по ТВ. За прошедшее со времени избрания нового президента России время, по данным компании «Медиалогия», проводившей исследование, на пяти федеральных телеканалах Медведев выступал в полтора раза чаще Путина (548 и 328 раз соответственно).

В сумме на радио и ТВ, по данным «СКАН-Интерфакс», 1568 раз упоминался Медведев и 1125 раз Путин. Хотя в целом СМИ освещали деятельность президента и премьера практически в равной степени: Медведев фигурировал в прессе 35 671 раз, Путин — 34 875 раз, утверждает «Медиалогия». Так что если Путин и уступает Медведеву по раскрученности в СМИ, то незначительно. Кроме того, зачастую сюжеты с премьер-министром гораздо продолжительнее, чем с президентом.

Важно не только, сколько раз показывают, но и как показывают. Это уже протокол, обрядовость власти, которая значит, особенно в Москве, очень и очень много. Вспомним знаменитое ельцинское «Не так сели». Так вот, на встречах в президентском кабинете Путин и Медведев сидят как раз не так: Владимир Владимирович на привычном за прошедшие восемь лет месте хозяина, а Дмитрий Анатольевич там, где все привыкли видеть исключительно посетителей. Существенно и то, где премьер Путин проводит совещания кабинета. Это знаковое действо происходит не в старом зале заседаний, который закрыли на ремонт, а в некоем «временном» помещении.

Не мог Владимир Владимирович просто так прийти и усесться в кресло заурядного технического премьера. Не может Путин вновь, во второй за свою карьеру раз, стать в ряду через запятую: Касьянов, Фрадков, Зурабов. Он необычный премьер, он первый, но не равный прочим. И это всячески подчеркивается.

Реальный расклад сил наверху чувствует и российский народ. Во время выборов-2008 никто, собственно, и не скрывал, что Медведев пользуется поддержкой путинского электората. И с той поры позиции Владимира Владимировича, его авторитет в обществе только укрепились.

Согласно данным ВЦИОМ, которые подтверждаются и другими социологическими опросами, уровень одобрения гражданами деятельности президента Путина в последние два года составлял 78—80%, а уже в президентство Медведева этот показатель опустился до 66%. При этом уровень доверия к правительству и его главе вырос и, при незначительных колебаниях, оставляет 51—58%. Следует отметить, что падение доверия к президенту Медведеву составило не менее 10%, а рост одобрения деятельности правительства Путина — около 13%.

Да и не для того Владимир Путин огород городил, становился лидером партии власти, не являясь формально даже членом «Единой России», выстраивал всю многосложную вертикаль власти в стране, чтобы вот так взять и всерьез стать простым банальным главой кабинета. Возможно, как человек Владимир Путин и оставил бы власть, ушел в бизнес, устраивал бы личную жизнь. Говорят, что он и от судьбы преемника Бориса Ельцина отказывался, выпрашивая должность руководителя «Газпрома». Но человек и правитель – это две стороны одной личности. А как правитель Путин оказался не готов к тому, чтобы стать частным человеком. Поэтому тем, кто призывает нового президента освободиться от «пут Путина», придется подождать. И, судя по всему, очень и очень долго.

В России вновь наступила пора «премудрой двоицы». Правда, в свое время на Руси это понятие означало единение власти светской и духовной. Но если отойти от этого классического понимания, то Дмитрия Медведева вполне можно считать духовным сыном Путина. А сам Владимир Владимирович уже вполне тянет на звание не только отца и наставника нынешнего российского президента, но и всех народов, населяющих Российскую Федерацию.