ЗАКАВКАЗЬЕ

 М.Леонтьев: Саакашвили реализует схему раздела Грузии

КМ.RU, 26.08.08

В российском обществе продолжается дискуссия относительно целесообразности создания на территории Грузии буферной зоны для предотвращения новой агрессии. Начать надо с того, что такая зона уже существует. Этот вопрос регулирует пятый пункт плана Медведева - Саркози. В нем оговорено право России на «дополнительные меры безопасности». Собственно говоря, это и предполагает создание буферных зон. Россия сформулировала свой подход по этой проблеме. Во всяком случае, пока не оговорены новые форматы поддержания мира в зоне конфликта, Россия де-факто оставила за собой такое право. И нет никаких сомнений в том, что мы будем пользоваться этим правом.

Другое дело, насколько вообще можно говорить о каком-то новом формате поддержания мира (который был бы приемлем для нас) с нашими нынешними западными партнерами. На мой взгляд, в настоящий момент такая возможность просто отсутствует. В противном случае это означало бы принципиальное изменение позиций Запада. А по сути - полную капитуляцию в этом вопросе. Мне не кажется, что Запад готов капитулировать в формальных вопросах. 

Сейчас у России развязаны руки

С другой стороны, понятно, что он не готов и вмешиваться в ситуацию силовым образом. То есть страны Запада не готовы к прямой войне с Россией. Другое дело, что в сугубо эмоциональных вопросах они не имеют никаких стимулов к отступлению. Что на самом деле очень даже неплохо. Нам нужно лишь, чтобы у нас были развязаны руки. Я не думаю, что сейчас вообще можно говорить о сохранении статус-кво (по состоянию на начало грузинской агрессии). Когда речь идет об обычных вооруженных силах, то я не вижу возможности отличить югоосетинскую армию от российской (если речь не идет о какой-то особой технике и вооружениях). К тому же в нынешней ситуации Россия имеет право передать югоосетинской армии то или иное количество тяжелой техники. Аэродромов, пригодных для самолетов, в Южной Осетии, как известно, нет. Здесь и вертолетную площадку-то найти сложно. Поэтому эта проблема (к сожалению или к счастью) пока не стоит. Я думаю, что Россия правильно поступила, формально выполнив те условия, по которым была достигнута договоренность. Я говорю об отводе регулярных войск за туннель. Это абсолютно верно с политической точки зрения.

США не получили грузинские коммуникации

Мы даже не могли рассчитывать на такой подарок со стороны Грузии. Саакашвили ведет себя либо действительно как сумасшедший, либо как 100-процентная марионетка, а не как грузинский политик. Фактически он реализует американскую схему по разделу Грузии между Россией и США. Россия закрепляется на южных рубежах Абхазии и Южной Осетии (плюс буферная зона). А остальная часть Грузии де-факто (если не де-юре) оккупируется США. 

Такой вариант вполне возможен. Другое дело, что он совершенно чудовищен для самой Грузии. В таком случае она просто перестает существовать как полноценное государство. Однако, затевая всю эту авантюру, о Грузии, видимо, думали в самую последнюю очередь. С военно-стратегической точки зрения эта ситуация (если изъять исторические и культурно-нравственные аспекты) для России, безусловно, выигрышна. Потому что в условиях уязвимости инфраструктуры и коммуникаций (которые, собственно, и являются главным интересом США в Грузии), сама по себе Грузия становится никому не нужной. 

Это у нас есть культурно-историческая связь с Грузией. Мы понимаем, что это наш сосед. И нам неудобно жить, когда вместо нормального соседа, дружественного нам и союзного (что важно, кстати, и для Грузии, если бы она собиралась жить на этом свете), существует какая-то буферная зона. Можно сказать, «буферная болячка» или «буферный рубец». Однако с военно-стратегической точки зрения буферная зона расположена таким образом, что не дает возможность эффективного контроля над коммуникациями (дороги и нефтепровод Баку - Тбилиси - Джейхан).

Главная цель Саакашвили - мобилизация через разжигание истерии

То есть те задачи, которые ставили перед собой США в этом регионе, решаются, скажем так, очень относительно. Хотя какие-то, наверное, решаются. Потому что другое рациональное объяснение идиотизму Саакашвили трудно придумать. Он сейчас активно вербует по всем регионам Грузии людей, имеющих военный опыт. Это, как говорится, «медицинский факт». У меня складывается впечатление, что он не ставит перед собой цель затеять действительно серьезную войну. Хотя это не значит, что ее вообще не будет. Потому что ружье, висящее на стене, как известно, всегда может выстрелить.

Но главной целью Саакашвили является мобилизация через разжигание истерии, что позволит ему пролонгировать существование собственного режима. Вне зависимости от антирусских настроений в Грузии, как только исчезнет мобилизационная ситуация, вопрос о том, что делать с Мишико, будет поставлен грузинами в самом неприятном для него виде. Это немного похоже (правда, в усиленном варианте) на то, что сейчас вытворяет на Украине Ющенко, который превратился в политического маргинала. С таким рейтингом его можно сравнить только с нашим Борисом Николаевичем (в его самые худшие годы). Причем в случае с Саакашвили все гораздо опаснее, потому что делается по-кавказски: с криками, «песнями и плясками» и выстрелами в воздух (впрочем, как показала практика, не только в воздух).

Нас не должно волновать, что думают американцы

Возвращаясь к тому, с чего я начал, хочу сказать, что Россия имеет в данном случае возможность дипломатического, политического и военного маневра. Вопрос о признании Абхазии и Южной Осетии уже поставлен в практическую плоскость. Если это произойдет, то численность российской группировки в этих государствах уже никого не будет касаться. «По просьбе трудящихся» наши войска смогут находиться на этих территориях практически в любых количествах. Признание независимости в настоящий момент - это чисто прагматический вопрос, а также вопрос дипломатической и политической игры. Мы имеем право и основание это сделать. Я всегда считал, что наши аргументы разумны. Это вопрос тактики. А всякая эскалация с грузинской стороны является дополнительным аргументом не только в пользу признания, но и в пользу международного обоснования этого признания.

Еще раз подчеркну: в мире существуют не только США или страны западного блока. Мы имеем большой и реально разнополюсный мир. И мы заинтересованы в том, чтобы наша позиция была убедительна. Безусловно, мы имеем основания говорить американцам о том, что нас совершенно не интересует, как они смотрят на эту позицию. Пусть они хоть об стенку бьются - нас это не касается. А вот относительно остального мира такие вещи себе позволять не нужно - это контрпродуктивно. Для этого существует некая тактика. Например, наше согласие отвести войска с возможностью сохранять военный контроль, а при случае вернуть. Ни у кого уже нет сомнений, что если Россия сделала это один раз, то во второй за нами тоже не заржавеет. Причем во второй раз наш ответ будет просто сокрушительным. Тогда вопроса, уничтожать ли всю инфраструктуру злостного рецидивиста, уже не будет. 

 Цхинвальский эффект

РБК daily, 27.08.08

Анатолий Поморцев

Решительность Москвы делает ее привлекательным союзником

Последовательная и жесткая линия по защите интересов Москвы на Кавказе дает свои «побочные» эффекты – о необходимости сотрудничества с Россией вспомнили страны, считающие интеграцию в евроатлантические структуры одним из национальных приоритетов. Так, военное руководство Сербии заявило о своем желании развивать взаимодействие с Москвой по закупкам военной техники, обучению командного состава и прочим «вопросам, соответствующим национальным интересам обеих стран». Судя по всему, официальный Белград осознал ущербность политики безальтернативной ориентации на Запад и теперь намеревается продемонстрировать России свой союзнический потенциал.

«Уровень взаимодействия с Москвой по военно-техническим вопросам, существующий в настоящее время, нельзя назвать удовлетворительным. Ни по военным, ни по моим личным критериям реалиям сегодняшнего дня это взаимодействие не отвечает», – заявил журналистам в минувший вторник министр обороны Сербии Драган Шутановац. По его словам, ориентация нынешних властей Сербии на Запад не исключает более тесного, по сравнению в нынешним, военного сотрудничества с Россией – прежде всего в области закупки военной техники и вопросах обучения офицерского состава сербской армии.

Чуть раньше с аналогичными заявлениями выступил начальник Генерального штаба сербских вооруженных сил Здравко Понош, не раз в последнее время упоминавший о необходимости восстановления полномасштабных военных связей с российской армией. Речь, судя по словам генерала, может идти о закупках продукции российского ВПК для нужд сербской армии, обучении ее офицеров в российских военных вузах и проведении регулярных командно-штабных учений армиями двух стран.

Показательно, что и министр Шутановац и генерал Понош – близкие соратники нынешнего президента Сербии Бориса Тадича, чья однозначная ориентация на Брюссель и Вашингтон давно ни у кого не вызывала сомнений. Однако последние заявления двух высших военных чиновников, один из которых является заместителем г-на Тадича на должности главы правящей Демократической партии, дают повод задуматься о вероятном изменении приоритетов Белграда в этой области. «Прежде всего нельзя забывать, что большая часть военной техники, используемой в нашей армии, сделана по российским лицензиям или закуплена у Москвы. С учетом этого фактора затягивание возобновления военного сотрудничества с Россией просто не отвечает нашим национальным интересам», – сообщил РБК daily аналитик белградского Института политических исследований Александр Павич.

По его словам, переломным моментом в сознании нынешней сербской политической элиты стала акция Москвы по защите своих интересов в Южной Осетии – последовательность и решительность действий Кремля произвели впечатление даже на прозападных политиков в Белграде. «Не исключено, что последние заявления главы Минобороны – попытка успокоить сербскую общественность, где пророссийские настроения с каждым днем становятся все сильнее, которая недовольная затягиванием реализации подписанного еще зимой межгосударственного договора по сотрудничеству в нефтегазовой области», – считает собеседник издания.

Аналитик не исключает и экономической подоплеки столь явного жеста симпатии к России, в настоящее время являющейся для Запада по меньшей мере нежелательным партнером. «Экономический потенциал ЕС продолжает снижаться – сербская промышленность, с 2000 года ожидающая от Брюсселя финансовых вливаний, ощущает это как никто другой. Россия же, с другой стороны, растет, и не иметь в виду этот фактор просто нерационально. Последние события на Кавказе подтвердили статус России как политической и экономической силы, игнорировать которую не могут даже прозападные политики», – уверен г-н Павич.

Знаковые заявления высших сербских чиновников, сделанные в момент самого серьезного после окончания «холодной войны» конфликта между Россией и «золотым миллиардом», указывают на качественное изменение в сознании элит, управляющих колеблющимися между Востоком и Западом государствами. В случае с Сербией заявления о возобновлении военно-технического сотрудничества с Москвой могут означать отказ официального Белграда от тактики хранения всех яиц в одной «евроатлантической» корзине. В этих условиях Россия может ожидать и прорыва по части энергетического сотрудничества, тормозящегося по указке из Брюсселя – прорыв в вопросах о приватизации сербского ТЭК и начале строительства газопровода «Южный поток» может произойти уже в сентябре, во время визита в Белград Сергея Шойгу, возглавляющего межгосударственную комиссию по сотрудничеству между двумя нашими странами.

 Жизнь после признания

ПОЛИТКОМ.RU, 27.08.08

Сергей Маркедонов

Теперь ведущие мировые игроки (включая и Россию) будут работать в новой реальности

Указ президента России Дмитрия Медведева о формально-юридическом признании независимости Абхазии и Южной Осетии является в первую очередь не политическим решением и демонстрацией воли нового главы государства. Прежде всего, это эмоциональный и символический акт. Отныне вся история постсоветской Абхазии и Южной Осетии (а также Грузии, Южного Кавказа, Евразии, не как континента, а как политико-географического образования) будет поделана на ту, что была до 26 августа 2008 года и ту, которая наступит после. Впервые после распада Советского Союза на его бывшей территории появятся два новых государства. Это уже не будут непризнанные или самопровозглашенные республики. Теперь существует страна, готовая признать их независимость, а, следовательно, и международную политическую субъектность.

Начиная с 26 августа 2008 года, Абхазия и Южная Осетия повысили свой статус. Теперь они переходят в ряд частично признанных государств, попадая в кампанию к Турецкой Республике Северного Кипра, Тайваню, Сахарской Арабской Демократической Республике и Косово. Все перечисленные выше государства не признаются ООН, но при этом их суверенитет и независимость признали страны-члены ООН (и даже в отдельных случаях постоянные члены Совета безопасности и члены НАТО). Косово на сегодняшний день признанно 40 государствами мира (среди них три постоянных члена Совбеза США, Великобритания и Франция). Особая история с Тайванем. До 1971 года эта страна, называющая (и продолжающая себя называть Китайской Республикой) представляла в ООН Китай и даже была постоянным членом Совбеза. Однако затем она была «разжалована», уступив место в международном элитном клубе КНР. Но и сегодня более 20 стран (главным образом государств Океании и Карибского бассейна) признают Тайвань (соответственно, не признавая КНР). Сахарская Арабская Демократическая Республика признана 49 государствами мира (это республика, созданная на территории бывшего Испанского Марокко и считающаяся де-юре частью единого Марокко). Турецкая Республика Северного Кипра была создана в 1983 году, через девять лет после кровавого конфликта между греческой и турецкой общинами острова при вмешательстве Турции. На сегодня только Анкара признала турецкое де-факто государство Кипра, а Баку имеет с ним экономические контакты (что вызывает недовольство греческого Кипра и Греции). Как бы то ни было в случае с Косово и Турецкой Республикой Северного Кипра (ТРСК) мы имеем факты признания со стороны государств- членов Североатлантического Альянса. В случае с Косово- это большая группа государств, но в случае с ТРСК признание обеспечено страной, чья армия является второй по численности в НАТО после США.

Пока Абхазию и Южную Осетию признала только Москва, и в ближайшем будущем нет надежд на то, что список признающих пополнится. Реакция стран СНГ (и даже членов ОДКБ) на события в Южной Осетии показала, что бывшие советские республики не готовы к пересмотру итогов распада Советского Союза. Элиты этих образований прекрасно понимают, что «территориальная целостность» бывших республик СССР во многом была гарантирована ЦК КПСС и всей мощью советской репрессивной системы. Границы между республиками, созданные автономии и до 1991 года воспринимались далеко не всеми, как легитимные. Но даже при таком раскладе, теперь суверенитет двух бывших грузинских автономий признается государством, имеющим право вето в Совете безопасности, являющейся членом ядерного клуба и страной, без которой многие проблемы глобальной политики не могут быть решены. Нравится нам это или нет, но даже простые контакты между странами Запада и Ираном облегчаются посредством вовлечения в разговор российских дипломатов. У России есть свои ресурсы в процессе ближневосточного урегулирования, в Афганистане и в Центральной Азии. Без России трудно себе представить противодействие террористической угрозы, распространения оружия массового уничтожения, проблемы энергетики и многие другие актуальные вопросы мировой политики. Все это объективно усиливает и позиции двух новых частично признанных республик.

Сегодня можно до хрипоты спорить, насколько обоснованным было решение Дмитрия Медведева. Однако отменить его уже невозможно. Здесь, как в известной формуле «вход - один рубль, а выход-два». Отказ России от признания Южной Осетии и Абхазии будет катастрофой. Он нанесет непоправимый вред политической репутации страны, предающей своих клиентов, покажет слабость государства и его лидера. Как говорится, обратно родить не получится. Можно (и нужно) было взять паузу, но решение было принято почти сразу же после соответствующих обращений Совета Федерации и Государственной Думы (от 25 августа 2008 года).

Что касается автора этих строк, то до самого последнего момента я был противником скоропалительных решений, вызванных, скорее эмоциями, нежели рациональными расчетами. В интервью газете «Время новостей» (вышло как раз утром 26 августа) были изложены следующие аргументы: «На мой взгляд, мы на сегодняшний день сделали максимум того, что можно. Мы показали, что вопрос о территориальной целостности Грузии находится в подвешенном виде, что мы готовы гарантировать безопасность Южной Осетии и Абхазии - на этом, я считаю, можно было бы и остановиться…надо поработать над дипломатическим убеждением, над возможными союзниками в деле признания этих республик. Пример: Турция признала Турецкую Республику Северного Кипра в 1983 году, а конфликт был в 1974-м. Когда американцы признали независимость Косово? Не в 1999 году! Они сначала имитировали какие-то переговоры, обсуждение. Может быть, это выглядело лицемерно, но создавалось некое ощущение, что вопрос обсуждается. И это американцы, у которых НАТО и Европа вся в союзниках. Я считаю, что в наших интересах успокоить ситуацию, остановить катастрофическое изолирование России. Поставить не точку, а многоточие». К сожалению и до 26 августа 2008 года и сразу после него все многообразие подходов к самоопределению Абхазии и Южной Осетии сводилось к выбору между формальным их признанием либо «сдачей» и уступками Тбилиси. Между тем, политическая палитра была гораздо более многоцветной. Действительно, «горячий август» сделал невозможным реализацию государственного проекта «Грузия в границах Грузинской ССР». Однако признание двух бывших автономий советской Грузии можно было повести таким образом, чтобы большая часть мира, в конце концов, смирилась с неизбежностью появления на карте. Так произошло с Косово, признание которого началось в феврале 2008 года. Потребовалось 9 лет, чтобы доказать очевидность того, что Косово с подавляющим албанским большинством не может стать частью Сербии (еще и потому, что сам Белград не готов рассматривать албанцев в качестве своих равноценных сограждан). В августе 2008 года российская дипломатия избрала для себя самый легкий (по внешним признакам) путь. Никому ничего не доказывать (хотя у нас есть тысячи и правовых, и исторических, и политических аргументов для доказательства невозможности проекта «единая Грузия»), никого не убеждать, просто декларировать свою «правду».

Наверное, можно было лучше просчитать и издержки этого процесса. Не зря ведь кандидат на пост президента США Джон Маккейн уже обеспокоился самоопределением Чечни и республик Северного Кавказа. Сразу хочу оговориться. Наше признание Абхазии и Южной Осетии вовсе не означает, что в проблемных российских регионах начнется всплеск сепаратистских настроений (о чем в алармистском тоне предупреждают РФ некоторые аналитики, например Пол Гобл). Сепаратизм, в первую очередь, бывает востребованным по внутренним, а не по внешним причинам. В начале 1990-х гг. вместе с абхазским, осетинским или приднестровским движением были активными гагаузское (в Молдове), польское (в Шальчининкайском районе Литвы), русское в Латвии и в Эстонии (где русские даже имеют места компактного проживания), неоказачье в Казахстане. Однако в Гагаузии все ограничилось предоставлением Республики Гагауз Ери ограниченной автономии, а своих «абхазий» не появилось в Литве или в Казахстане. Не было для этого серьезных внутренних предпосылок. Впрочем, и «звиадов» в Казахстане или в Молдове с Литвой не было. Для того, чтобы в России актуализировался сепаратизм, как в начале 1990-х гг., нужно сделать серьезные внутренние управленческие и политические ошибки. Конечно, они делаются (и не только на Северном Кавказе). Но на сегодняшний день ситуация не стала необратимой. Только от нас (власти, гражданского общества) зависит, провалится проект «Россия» или нет. В конце концов, Кондопога никак не связана с признанием Абхазии и Южной Осетии. Другой вопрос- создание прецедента. Конечно же, признав две бывшие грузинские автономии формально, Москва пошла на определенный риск. Этот прецедент может быть использован против нее. Однако, подчеркнем еще раз, эффективность использования такого прецедента зависит в первую очередь от самой России.

Отныне региональная и национальная политика РФ должна быть политикой иного качества и уровня. Впрочем, вся внутренняя политика должна быть более сложной. Победа в «пятидневной войне» ни в коей мере не должна стать началом «строительства особого пути» и отказа от западной системы ценностей (прежде всего, демократии и политической конкуренции). Необходимо четко разделить политику США (и в меньшей степени ЕС), с которой нам предстоит конкурировать (и даже, возможно, бороться) и необходимость политической модернизации страны (которую не совершишь без использования передового западного опыта). Если такая «разделительная работа» не будет проведена, закрытость страны только усилит деградацию управленческого класса РФ, укрепит на разных уровнях этнократические тенденции. И только в этом случае «абхазский бумегранг» может сработать против России.

Но как бы то ни было, дело сделано. Необходимо попытаться понять мотивацию действий российских руководителей. С нашей точки зрения, определяющую роль здесь сыграл не пресловутый «имперский синдром» и тем паче, не личная неприязнь к Саакашвили. После «пятидневной войны» все форматы мирного урегулирования были окончательно опрокинуты в прошлое. Россия объективно превратилась из миротворца в сторону конфликта. Вместе с тем уход с территории двух бывших автономий Грузии имел бы катастрофические последствия для внутренней безопасности РФ на Северном Кавказе (с учетом Северной Осетии, осетино - ингушского конфликта, четырех адыгоязычных субъектов федерации).

Остаться в Абхазии и в Южной Осетии, обеспечив свой легитимный интерес, после августа 2008 года было крайне сложно. Альтернативой этому была бы интернационализация мирного урегулирования. Это был бы формат, при котором Россию стали бы из региона интенсивно вытеснять. Появление в Абхазии и в Южной Осетии иностранных миротворцев привело бы к «конкуренции» миротворческих проектов. Грузинская сторона начала бы признавать только «своих» миротворцев, а абхазская и осетинская «своих». Вместо стабилизации конфликтные точки получили бы новую волну провокаций и, скорее всего, новое противостояние (представьте себе отношения российских миротворцев с литовскими, польскими или украинскими коллегами). Следовательно, формальное признание независимости Абхазии и Южной Осетии стало инструментом сохранения российского военно-политического доминирования на Большом Кавказе (часть которого принадлежит РФ). Наверное, такое доминирование можно было бы сохранить «по умолчанию» (и на наш взгляд, это было бы оптимально). В конце концов, войска 58-й армии вошли в Южную Осетию без всякого правового признания этой республики. Но Москва решила подкрепить свои действия юридическими аргументами. Если нет старых форматов, российское руководство создало новые путем перевода Абхазии и Южной Осетии в категорию «частично признанных» государств.

 Военные эксперты: России не нужны базы в Ю.Осетии и Абхазии

РосБизнесКонсалтинг, 27.08.08

России не надо размещать свои военные базы в Южной Осетии и Абхазии. Такое мнение в интервью РБК высказал руководитель Центра военного прогнозирования Анатолий Цыганок.

Эксперт предположил, что с просьбой о размещении военных баз России обратятся правительства Южной Осетии и Абхазии. Однако А.Цыганок выразил мнение, что удовлетворять ее не надо.

По его мнению, Военно-Воздушные силы России располагают достаточными возможностями для предотвращения возможных провокаций со стороны Грузии в отношении признанных республик. При этом он отметил, что авиационная составляющая для упреждающего удара должна дислоцироваться на территории России.

Тем не менее А.Цыганок не исключил, что часть сил Черноморского флота будет передислоцирована в абхазский порт Очамчира. Комментируя ситуацию на Кавказе, он назвал ее "напряженной" и не исключил, что это лишь первый этап новой холодной войны с Западом. "Каково будет дальнейшее развитие событий, покажет время", - заключил глава Центра военного прогнозирования.

Похожее мнение высказал и президент Академии геополитических проблем генерал-полковник в отставке Леонид Ивашов. По его словам, отношения с Западом в связи с возникшим конфликтом могут достигнуть уровня противостояния времен Карибского кризиса 1962г.

По словам Л.Ивашова, именно определенные силы на Западе организовали данный конфликт. Об этом свидетельствует множество фактов, которые приводит российская сторона. "В частности, очень хорошо спланирована и организована информационная составляющая этой операции. Пока грузинская сторона наступала, западные СМИ молчали. Как только в конфликт вступила Россия, сразу включилась западная информационная машина. Операция только начинается, к каким последствиям это приведет, сказать пока сложно", - отметил Л.Ивашов.

По его мнению, в настоящее время идет передел и ломка мира, России необходимо объективно оценить роль Запада в этом процессе и искать союзников на Юге и Востоке. "Вроде, такие подвижки есть, отношения с Шанхайской организацией сотрудничества покажут, какие перспективы есть в этом направлении", - заключил эксперт.

Комментируя отношения с НАТО, Л.Ивашов отметил, что России сотрудничество с Североатлантическим альянсом в целом невыгодно. "Почему мы пошли на это сотрудничество? Старая Европа просила пойти на это, чтобы сохранить баланс сил в альянсе и уменьшить влияние в нем Соединенных Штатов", - сказал Л.Ивашов.

По его словам, из-за прекращения общего сотрудничества с НАТО Россия серьезных потерь не понесет. "Наша страна будет в дальнейшем развивать двустороннее сотрудничество с теми участниками этого альянса, которые нам интересны и выгодны", - подчеркнул он.

Также эксперты считают, что в российской армии необходимо на постоянной основе создавать систему объединенных командований. По словам А.Цыганка, российская армия продемонстрировала недостаточную готовность и управляемость в ходе грузино-югоосетинского конфликта. Объединенное военное командование, созданное под руководством главкома Сухопутных войск генерал-полковника Владимира Болдырева, во Владикавказе показало свою эффективность, но действовало недостаточно оперативно, считает А.Цыганок. Также он указал на отсутствие в российских войсках подразделений для ведения эффективного информационного противодействия. Также, заметил А.Цыганок, слабо в ходе конфликта показала себя военная разведка.

В целом с военной точки зрения операция, проведенная подразделениями российской армии в Южной Осетии и Абхазии, была успешной, сказал военный эксперт. В то же время были допущены некоторые тактические просчеты, и очень слабо действовала военная авиация, не имеющая поддержки из космоса. Кроме того, слабо действовали российские подразделения в ночных условиях - в это время суток преимущество было на стороне грузинской армии, оснащенной новейшими системами видеонаблюдения и целеуказания.

Вопрос о вступлении Грузии в НАТО может быть рассмотрен уже в сентябре

МиК, 28.08.08

Об интересах НАТО в зоне конфликта и будущих взаимоотношениях североатлантического блока с Грузией МиК побеседовал с Анатолием Цыганком, руководителем Центра военного прогнозирования, профессором Академии военных наук.

- Как Вы считаете, признание Россией Южной Осетии и Абхазии ускорит процесс вступления Грузии в НАТО? Это соответствует интересам альянса, корабли которого сегодня находятся в Грузии?

- Я думаю, да. Действительно, сегодня есть достаточные основания для того, чтобы предположить, что Грузия теперь, после этого решения России, приложит все силы для того, чтобы ускорить процесс своего присоединения к НАТО. И соответственно, альянс примет решение для осуществления этой процедуры в ускоренном порядке, не дожидаясь декабрьской встречи министров иностранных дел альянса.

Как известно, первоначально планировалось, что эта встреча будет проведена для рассмотрения вопроса о предоставлении ПДЧ Украине  и Грузии. При этом говорилось, что этот вопрос могут решить министры иностранных дел стран, входящих в блок. Но полной уверенности в этом не было.

Сейчас же,  как мне кажется, процедура может быть упрощена. И после чрезвычайного саммита ЕС, который будет проведен в Брюсселе 1 сентября, может на аналогичное внеочередное заседание собраться и Совет НАТО.

Я думаю, что сроки проведения этого заседания могут быть согласованы в ближайшие дни, а сама встреча может состояться  уже в первой половиной сентября. И страны, входящие в блок, пойдут на это решение, так как все они единодушно осудили решение России о признании независимости Абхазии и Южной Осетии.

Ну а дальше ситуация в регионе может развиваться достаточно напряженно, так как если Грузии будет предоставлен ПДЧ, или будет выбрана какая-то другая форма ее сближения с альянсом, это будет воспринято Абхазией и Южной Осетией как угроза. И они будут просить военной помощи у России. Если Россия откликнется на эти призывы, то она может разместить на территории этих республик свои военные базы. Но я думаю, что это, скорее всего, будет военно-морской флот РФ.

Тогда напряженность в регионе резко возрастет. Так как в случае возникновения каких-либо инцидентов будет сохраняться возможность вовлечения сил НАТО в конфликт с военными силами России, так как они будут находиться очень близко друг от друга.

Но пока я такой сценарий исключаю, так как считаю представителей альянса людьми достаточно вразумительными. И рисковать ради Саакашвили тем сотрудничеством с Россией, которое существует на сегодняшний момент, они вряд ли будут. Если конечно, не случится чего-то экстраординарного.

Предсказуемые последствия, или новая стадия кавказского кризиса

МиК, 28.08.08

Признание российским руководством независимости Южной Осетии и Абхазии ознаменовало собой не только новый этап в развитии конфликта между Москвой и Тбилиси. Пока нынешние хозяева Кремля занимаются политическим оформлением «операции по принуждению Грузии к миру», самые разные политические силы Северного Кавказа внимательно изучают опыт двух мятежных грузинских автономий. Процессам, катализатором которых, по всей вероятности, станет последнее решение Москвы, посвящено интервью главного редактора веб-сайта «Кавказский узел» Григория Шведова Русской службе «Голоса Америки».

Алексей Пименов: Президент России Дмитрий Медведев подписал указ о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. Какими могут быть последствия этого шага для Северного Кавказа?

Григорий Шведов: Примечательно, что одним из первых в поддержку независимости обоих регионов высказался президент Чечни Рамзан Кадыров, причем с одним не-маловажным комментарием. По его словам, с учетом тех страданий, которые перенесли эти народы, конечно, необходимо признать их независимость. Очевидно, однако, что на долю Чеченской республики выпали гораздо большие разрушения, чем на долю Абхазии или Южной Осетии. И если для северокавказских лидеров именно пережитые страдания являются критерием, на основании которого можно признавать или не признавать независимость того или иного территориально-государственного образования, то, безусловно, целый ряд северокавказских республик или северокавказских народностей может на нее претендовать.

Не стоит, конечно, ожидать немедленной цепной реакции, но трудно усомниться в том, что многие расценили произошедшее как очень значимый сигнал к тому, что Россия готова признавать независимость. А стало быть, югоосетинский или абхазский путь может привести к успеху. Речь идет, разумеется, не об одной лишь Чечне. Следует вспомнить и о балкарцах в Кабардино-Балкарии, и о черкесах, живущих в Карачаево-Черкесии и сегодня практически не представленных в ее руководстве, и о ситуации в Адыгее, и о многочисленных народностях Дагестана. Все они очень внимательно следят за развитием событий – и все заинтересованы в применении данного сценария на практике.

A.П.: Что же предусматривает этот сценарий – суверенитет под патронажем России или полную государственную независимость?

Григорий Шведов: Представители этих народов могут поднять вопрос и о независимости от России. Ведь Россия говорит о неприемлемости двойных стандартов – и при этом признает независимость двух северокавказских народов. Ведь и осетины, и абхазы – это народы, исторически, культурно, этнографически связанные с Северным Кавказом в значительно большей мере, чем с южным. И если можно признать их право на самоопределение, то как можно отказывать в этом другим народам, тем более родственным? Естественно, что для федеральных властей такая постановка вопроса неприемлема, поскольку территориальная целостность России – это приоритет. Но это и означает применение двойных стандартов, которые российские чиновники осуждают с высоких трибун. А в данном случае использовать двойные стандарты будет нелегко.

A.П.: Вернемся к Южной Осетии и Абхазии. Так ли схожи эти два территориально-государственных образования, как это нередко представляется?

Григорий Шведов: Пожалуй, здесь больше различий, нежели общих черт. И с экономической, и с социально-политической точки зрения, это совершенно два разных случая. Абхазское правительство гораздо более независимо от России, чем правительство Южной Осетии. Абхазия – это экономически сильный регион, способный существовать и без внешних вливаний в местную экономику, которые, к сожалению, зачастую осуществляются не в самой прозрачной форме. В Абхазии – мощный аграрный сектор, особенно по сравнению с Южной Осетией. Следует упомянуть о рекреационном секторе, т.е. о знаменитых абхазских курортах, и о запасах полезных ископаемых. Даже в условиях торгового эмбарго со стороны Грузии этот регион в состоянии развиваться самостоятельно, поддерживая дружественные, но не конфедеративные взаимоотношения с Россией.

Иное дело Южная Осетия, существующая только за счет экономических связей с Россией. И, конечно, в данном случае следует говорить не об инвестициях, а о политически мотивированных вливаниях. Существенны и политические различия между двумя регионами. Примечательно, что, находясь между молотом и наковальней - между Грузией и Россией, проводивших очень агрессивную политику во время последних президентских выборов, - народ Абхазии выбрал своим президентом не того кандидата, которого предлагал Кремль. Он предпочел Сергея Багапша - независимого кандидата, не навязанного ни Россией, ни Грузией. Сегодня в Абхазии есть и политическая оппозиция, развитые институты гражданского общества, которыми, к сожалению, не может похвастаться Южная Осетия.

A.П.: Каковы варианты развития событий в Южной Осетии и, в частности, какую роль в судьбе региона сыграет, по вашему мнению, североосетинская республика?

Григорий Шведов: Существует несколько возможных сценариев. Распространено мнение, что объединение двух республик в большей мере отвечает интересам Северной Осетии, чем Южной, так как в результате элита Южной Осетии потеряет и источник власти, и источник финансирования.

Есть и другой сценарий: Южная Осетия входит в Российскую Федерацию как не-зависимый субъект. Что же касается жителей Южной Осетии, то еще неизвестно, насколько объединение с северянами улучшит их благосостояние. Ведь социально-экономическая ситуация в Северной Осетии, мягко говоря, оставляет желать лучшего. А рассчитывать на то, что деньги, выделяемые федеральным центром, дойдут до Южной Осетии, в случае объединения этих двух республик, наверное, не приходится.

Существует и третий проект: многие полагают, что в отдаленной перспективе объединенная Осетия сможет претендовать и на независимость от Российской Федерации. Осетины помнят, как федеральные чиновники повели себя в Беслане: кто отдавал приказы о штурме школы, приведшем к гибели детей. Потому-то данный проект и имеет сторонников в Северной Осетии

 Россия разрушила американский план

КМ.RU, 28.08.08

Признание Россией Абхазии и Южной Осетии, как и следовало ожидать, вызвало резкую реакцию Запада. Лондон и Берлин назвали решение Москвы неприемлемым, Вашингтон – безответственным, Париж – незаконным.

Но пока это - только слова, хотя и произнесенные на явно повышенных тонах. Никаких санкций Запада в отношении Москвы еще не последовало. Запад (в первую очередь, США) их даже пока не сформулировал. Хотя у того же Вашингтона, непосредственно разрабатывавшего, как мы сейчас знаем, «грузинский проект», времени на это было предостаточно. Видно, американцы были столь уверены в успехе своего «начинания», что даже не удосужились «подстелить соломку» на случай провала.

А Россия, проявив невиданную за последние два десятилетия твердость, своими решительными действиями разрушила кавказские планы Америки. «Лондон и Вашингтон будут абсолютно взбешены признанием независимости, так как это целиком и полностью расстраивает их планы в регионе - окружить Россию с помощью НАТО на Кавказе и на Украине и превратить Черное море в американское озеро», - заявил вчера в эфире программы «Время» Первого канала заместитель директора парижского Института демократии и сотрудничества Джон Лафлэнд. «Эта стратегия, - добавил он, - теперь разрушена, что приведет к жесткому дипломатическому давлению на Россию». Правда, считает эксперт, в конечном результате это «приведет к более сбалансированной международной системе, в которой, совершенно очевидно, нельзя сбрасывать Россию со счетов, а также постоянно ее унижать, постепенно выталкивая из сферы европейского влияния». Но ведь до «светлого будущего», которое рисует Лафлэнд, надо еще, что называется, дожить. А пока он же предрекает «жесткое дипломатическое давление» Запада на Россию. А другие западные эксперты стращают Москву еще и санкциями.

Но чем все же может ответить России Запад - прежде всего, конечно, США? Какой у него для этого имеется арсенал средств – и есть ли он вообще? И рискнет ли Запад ввести против Москвы санкции? Какова в конечном итоге будет реакция Запада на признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии?

На эту тему наш корреспондент беседует с заведующим Отделом разоружения и урегулирования конфликтов Института мировой экономики и международных отношений РАН Александром Пикаевым:

- Реакция Запада - пока на удивление спокойная. Ведущие западные страны выразили свое сожаление по поводу решения Москвы. Весьма любопытно, что в своих сожалениях они выражали недовольство тем, что был нарушен принцип территориальной целостности Грузии. Но те же самые лидеры западных государств еще в феврале этого года признали независимость Косово, проигнорировав тем самым тот же принцип территориальной целостности (Сербии). Конечно же, их заявления являются примером следования политики двойных стандартов, потому они не могут восприниматься всерьез.

Теперь впереди нас ждет война слов. На прошлой неделе Россия показала, что на любые действия она предпримет ответные меры, которые могут больно ударить по интересам западных стран. Поэтому сейчас, я полагаю, они пребывают в состоянии раздумья.

Но пока стоит подождать итогов заседания саммита ЕС, который состоится в следующий понедельник. Тогда будет видно, на что они готовы пойти. Но я полагаю, что свобода маневра у западных стран на данный момент крайне ограничена, поскольку Запад и Соединенные Штаты - в частности, испытывают проблемы по всему миру. Без сотрудничества с Россией им будет весьма сложно их решить. Наша страна вполне способна разрушить все те амбициозные цели, которые ставит перед собой администрация Буша в последние месяцы своего пребывания у власти - будь то решение вопросов, связанных с Корейским полуостровом, или дебаты по иранской ядерной программе, которую американцы намерены возобновить в течение ближайших двух недель. В решении всех этих вопросов Западу нужна помощь России.

Конечно же, Запад должен понимать, что их так называемые меры по наказанию России без ответа не останутся и могут очень больно ударить по их же собственным политическим и экономическим интересам.

Из всех западных стран самую жесткую позицию в отношении России заняла Великобритания. Сейчас глава британского МИД Дэвид Милибэнд старается даже создать в преддверии саммита ЕС международную антироссийскую коалицию. И своей поездкой в Киев он может привести к обострению отношений с Россией – хотя бы потому, что эта поездка может быть неадекватно воспринята президентом Ющенко, который становится все более похож на Саакашвили. Лидер британских консерваторов Дэвид Кэмерон, в свою очередь, призывает ужесточить выдачу виз для граждан России. Но в этой ситуации англичане должны понимать, что ужесточение выдачи виз не сможет не отразиться на тех британцах, которые работают топ-менеджерами на территории России - учитывая, что их достаточно много в нашей стране. Кроме того, у Москвы серьезные претензии к деятельности в России компании «Бритиш Петролеум», которая, кстати, является оператором и нефтепровода Баку - Тбилиси - Джейхан. А этот нефтепровод Запад использует как один из аргументов против Москвы. Кроме того, есть подозрения, что именно «Бритиш Петролеум» поставляет топливо для грузинских Вооруженных сил. В данных условиях дальнейшая деятельность этой компании в России не может не вызывать вопросов. И если Великобритания не прекратит своей антироссийской деятельности, то встанет вопрос о мерах против «Бритиш Петролеум».

Грузинская война как результат пренебрежения Запада к России

МиК, 29.08.08

Александр Караваев, эксперт Информационно-аналитического центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве.

Одностороннее признание Абхазии и Южной Осетии - исторический факт.

Такое действие России и ранее могло быть возможным ходом российской политики, об этом мы писали еще в ноябре прошлого года. Союзники нашлись бы позднее, в процессе. Но, на мой взгляд, во вторник 26 августа, такое решение было поспешным по технике и не вполне своевременным. Сейчас, постфактум, критиковать этот шаг не имеет смысла, он не отменим. Но стоит привести доводы «за» и «против» поспешности этого шага, чтобы понять какие подводные камни могут оказаться в дальнейшем на пути столь резкого старта российской hard политики. Понять, почему это было сделано.

Четыре аргумента против «быстрого» признания.

Первое. Об Абхазии и Цхинвали «мало знают». Не было работы НПО, международных представительств, культурных центров, рассказывающих о судьбе и истории абхазского и осетинского народа. Одним словом, всего того, что было сделано в свое время косоварами при содействии их союзников и патронов. Сухуми и Цхинвали работали только с Москвой и Тирасполем, словно не заботясь о своем международном будущем. Москва также не особенно продвигала интересы этих регионов в мире. Поэтому, коль скоро по факту войны РФ получила возможность проведения международных консультаций о статусе этих регионов (шестой пункт соглашения Медведев-Саркози), надо было их и проводить параллельно создавая медийные и прочие поводы для раскрутки этих регионов. Хотя легкой и дешевой подобную работу не назовешь.

Второй аргумент против «быстрого признания» - оно вызывает дополнительное обострение по всем внешнеполитическим азимутам, сверх того, что имелось после российско-грузинской войны.

Третий аргумент - опасность изоляции и санкций.

Четвертый аргумент - возможные санкции обострят ситуацию внутри России, а главный симптом этой болезни - «закручивание гаек».

Все это достаточно существенно. Но есть и другой ряд аргументов, имеющий не меньшую правоту в логике российской власти и обстоятельствах международной политики.

Первое. Российская дипломатия слаба. Вокруг шестого пункта, того самого обсуждения признания Абхазии и Цхинвали, развернулись бы нешуточные баталии на долгие месяцы и годы, в итоге потопившие бы любые российские инициативы в пользу признания. В период дипломатических битв на Совете Безопасности ООН одновременно пришлось бы формировать клуб союзников, если не готовых признать Абхазию сразу, то, во всяком случае, поддержать в дальнейшем. Исходя из этих титанических трудностей для российских дипломатических ресурсов, проиграть Россия всегда бы успела, поэтому такой волюнтаристский шаг 26 августа мог быть обоснован.

Второе. Военная победа и поднятая вслед за ней волна патриотизма - хороший политический разгон внутри страны для подобного решения – но критика, даже от оппозиции, практически не прозвучала.

Таким образом, решение на Совете Безопасности РФ 26 августа вероятно принималось исходя из двух фактов - слабости российской дипломатии, не в состоянии быстро создать коалицию для продвижения в ООН выгодного для РФ решения, и второе - уверенности в том, что Запад постфактум ничего не сможет изменить и не сможет надавить на Россию настолько сильно, чтобы вернуть довоенный статус-кво в грузино-осетинском и грузино-абхазском конфликте.

Судя по результатам предварительных обсуждений между странами G7, мировые лидеры понимают, что коалиционный клинч с Россией по поводу Грузии не имеет смысла. А санкции против РФ или другие действия, каждая страна, считающая себя союзником Саакашвили, вольна принимать самостоятельно.

Теперь, что касается самого признания. Кремль, видимо, решил идти по тому самому пути, что казался верным, в том числе и мне, но при наличии достаточно определенных ресурсов - можно сделать шаг первым, то есть создать правовую основу своих отношений с «непризнанными», не слушая критики, а затем, ждать и получать в качестве «подарка» и комплиментарных жестов ноты признания (первой, видимо станет Беларусь). Потом, возможно присоединятся и государства третьего мира (Венесуэла, Сирия, Иордания, страны Юго-восточной Азии), со временем подтянутся и другие «подарки» (посмотрим на дальнейшую реакцию членов ОДКБ). А Большой Запад в зоне противников признания можно игнорировать.

Мы вскользь писали об этом. Но одно дело рискнуть предположить это на каком-то сайте, другое - рискнуть сделать это, если ты сидишь в Кремле в период России, «встающей с колен», то есть России, не бог весть какой державы, в сравнении с советскими ресурсами.

Кремль, видимо понимая, что ситуация балансирует 50 на 50, мог положиться на путинскую «везуху» и «удачу» нового президента. Как это бывает иногда в казино у впервые играющего. Поставить ва-банк.

И пока, до 1 сентября, можно сказать, ребята выиграли  - гнобить Россию не будут.

Если позиция стран G7 после экстренного саммита ЕС не обострится, то шаг ва-банк через «три ступени», а именно так можно назвать волюнтаристское решение об одностороннем признании Абхазии и Цхинвали без международного обсуждения, будет удачной победой без особо чувствительных потерь.

Однако, только будущая история нам покажет, как интерпретировать этот рискованный прыжок - как ошибку с неизвестными последствиями или как выдающийся акт российской политики «возвращения» России в качестве державы XXI века, способной стягивать и управлять пространством вокруг себя.

Сегодня ближайшие союзники России в замешательстве. Да, они демонстрируют умеренную поддержку, указывая в заявлениях, что понимают Москву и согласны именно с планом Медведева-Саркози, но, видимо, не готовы поддержать акт признания Абхазии и Южной Осетии в качестве независимых государств.

Давайте подумаем, почему мы встали на этот путь? В конце концов, такой шаг - не произвол Медведева и Путина, не давление на них силовиков «у трона». Этот шаг, согласно опросам, поддержан практически всей Россией.

«Казус Саакашвили» есть результат кризиса давления на жизненно важные для российского политического самосознания принципы. Саакашвили, по сути, издевательски плюнул России в лицо - «дескать мы слиты с американской поддержкой и можем диктовать вам любые условия, включая войну». Ему ответили - Саакашвили увидел у себя русские танки и самолеты. Таким образом, диалог между Тбилиси и Москвой был переведен на чисто конкретный мужской язык. Как видно, единственно понятный. И военное дело должно быть доделано до конца, не взирая на НАТО и Вашингтон.

А потом появляется серьезная дилемма. Либо медленное отступление на прежние позиции в связи с вышеизложенным - слабостью российской дипломатии. Либо воплощение риторики в жизнь - если Россия усилилась, то уже не может оставить свои позиции, как в 1990-е годы. Значит, надо идти до конца в отстаивании Абхазии и Ю.Осетии, несмотря на давление и прямое столкновение интересов.

В Вашингтоне это назвали  «логикой обострения». В России - началом строительства «нового мира». Но результат один - Москва оказалась перед лицом опасности оказаться в компании изгоев.

Кто виноват? Конечно, и те и другие. Но Запад в большей степени, и вот по какой причине.

Запад сильнее и опытнее. В конце концов, именно они вышли победителями в холодной войне. Но они оказались не критичны к своей политике и слишком зациклены в антироссийских действиях. Поэтому именно Запад должен сделать шаг навстречу или как минимум не допускать новых ошибок по отношению к Москве.

Система клише известна - Россия традиционно плоха и подлежит критике, и только в третью очередь анализу, и то, в узких рамках широко толкуемого контекста международной безопасности.

Когда на Западе говорят об интересах России в окружающем мире, то говорят как бы об интересах потенциального врага. Либо врага слабого - и тогда эти интересы никого не трогают, Россию даже жалеют. Либо врага сильного - тогда Россия становиться империей зла.

Можно возразить - в России также сильны антиамериканские настроения. Что да, то да, но в новой России они никогда не были реально угрожающими интересам и безопасности США. Но начиналось то все с медового месяца. США в России любили и на США надеялись. А в ответ получили либо пренебрежение, либо подачки, либо усмешки.

При всех добрых отношениях американских администраций Буша-старшего и Клинтона к Ельцину, США не помогали развитию России так, как в последние годы возятся с Украиной, Молдовой, Грузией и другими. А ведь Борис Ельцин, наиболее демократичный из постсоветских лидеров, был не менее благорасположен к миру Запада, чем нынешние «оранжевые» лидеры. Разве не при Ельцине Россия протянула руку США в стремлении войти в мир Запада как равная держава? Разве не при Путине 11.09.2001 г. второй раз была протянута эта рука?

Однако что при Ельцине, что при «раннем» Путине интересы РФ в СНГ и в мире не признавались как нечто неотъемлемое, скорее как пережиток. Хотите на Запад - будьте как Украина, как «нормальная» европейская страна. Не ставьте геополитических амбиций. Забудьте о вашем прошлом и ответственности. Поэтому Россию если и признавали в качестве партнера, то лишь по недоразумению сохранения ядерного оружия.

Сейчас наступила еще одна крутая развилка: либо Россию будут вытеснять одинокой в «чистое поле», либо Западу придется извлекать уроки. Придется понять, что для европейской системы безопасности подступать к границам РФ неоправданно близко опасно. Когда медведя загоняют в угол, его либо убивают, либо он оттуда вырывается силой.

Даже если серьезного конфликта не состоится, ситуация на самом деле тупиковая. С одной стороны, русская эйфория от побед застит глаза на внутренние проблемы, с другой, Большой Запад и его малых друзей не покинет желание поставить на место раздухарившегося удальца.

 Оранжевый сценарий для Еревана

СТОЛЕТИЕ, 29.08.08

Андрей Арешев

Уже в начале сентября обстановка в Армении может серьезно обостриться

До мира и стабильности в кавказском регионе все еще далеко. Грузинский проект США на Кавказе показал свою слабость и несостоятельность. Однако динамика событий, разворачивающихся к югу от Большого Кавказского хребта, однозначно свидетельствует о том, что сдаваться конструкторы «нового мирового порядка» не собираются, и мир на Кавказе (как, впрочем, и на всем постсоветском пространстве) не входит в их планы.

Так, по некоторым признакам, уже в начале сентября обстановка в Армении может серьезно обостриться. Авантюра Саакашвили в Южной Осетии очевидным образом ослабила региональные позиции Еревана, вплоть до перебоев с поставками жизненно необходимых грузов. Лидеров армян Джавахка грузинские власти нейтрализовали непосредственно перед началом осетинской операции, а сегодня, похоже, полностью отрезали регион от внешнего мира.

В этой ситуации возможностей внешнеполитического маневра у официального Еревана, учитывая транспортную зависимость от Грузии, было не так уж и много. В интервью австрийской Standard Серж Саргсян говорил о том, что малые государства должны смягчать противоречия между сверхдержавами – как известно, Саакашвили занимался прямо противоположным. Президент Армении ещё раз подчеркнул ключевое значение для обеспечения безопасности страны функционирования 102-й российской военной базы в Гюмри и членства Армении в ОДКБ. Однако позиция армянских властей немедленно стала объектом резкой критики со стороны радикальной оппозиции, использующей все возможности для нагнетания внутриполитической напряженности.

Приготовления к новой попытке силового захвата власти идут полным ходом. Оппозиция, объединяющаяся вокруг Тер-Петросяна и сорганизованная в так называемый «Армянский национальный конгресс» (АНК), получает ресурсы, необходимые ей для того, чтобы уже через неделю (очередной митинг назначен на 5 сентября) вновь попытаться повторить трагические февральские события, не брезгуя при этом никакими средствами. Одним из поводов для раскачивания ситуации может стать и намеченный на 6 сентября футбольный матч сборных Армении и Турции.

25 августа в центре Еревана была разогнана несанкционированная сидячая акция протеста сторонников оппозиционных группировок, длившаяся с 20 июня. Митинг АНК 5 сентября был накануне официально запрещен мэрией Еревана, однако нет никаких сомнений, что радикальные оппоненты властей этот запрет проигнорируют.

Представители посольств, Евросоюза, госдепа США, Совета Европы и т.д. ведут плотную работу с лидерами прозападной оппозиции. В сентябре в Ереване высаживается новый американский посол Мари Йованович, некогда – временный поверенный на Украине, а позже – посол в Киргизии.

Левон Тер-Петросян 24 августа встретился в Ереване со специальным представителем ЕС на Южном Кавказе Питером Семнеби. Сообщается, что в ходе этой встречи обсуждалась как ситуация в Грузии, так и внутриполитические события в Армении. А на прошлой неделе в Москве побывал ближайший соратник Тер-Петросяна, руководитель армянского отдела «Международной кризисной группы» Левон Зурабян. Непосредственно перед своей поездкой в российскую столицу Зурабян заявил: «В сентябре ожидаются довольно-таки серьезные события, довольно серьезная борьба. Основным лозунгом движения стал отказ от власти нынешнего президента Сержа Саргсяна. Перед тем, как начать этот политический процесс, необходимо, чтобы была мобилизована вся политическая база содействующих нам людей». С целью «мобилизации воли» было объявлено о начале «индивидуального приема» в АНК, и вполне возможно, что армянское сообщество России попытаются в очередной раз расколоть по признаку тех или иных политических симпатий.

В Москве Зурабян дал большое интервью газете «Время Новостей». Основная цель оппозиции – повторные выборы, на которых будет объявлено о победе Тер-Петросяна. Представитель АНК, в частности напомнил, что Буш до сих пор не поздравил Сержа Саргсяна, так что быстрая поддержка армянских «оранжевых» со стороны Вашингтона вполне реальна. Предполагается, что в реальности оппозиционеры готовы пойти до конца и не ограничатся открытием армяно-турецкой границы, которое, если не будет должным образом подготовлено, то не принесет национальной экономике ничего кроме вреда. Конечной целью нового-старого президента Тер-Петросяна (которого не без оснований называют армянским Ющенко) может стать постановка вопроса о вступлении республики в НАТО и о выводе (любым путем) российской военной базы (а в перспективе, можно предположить – и размещение инфраструктуры американской ПРО). «Пророссийские» высказывания бывшего президента в связи с событиями в Южной Осетии являются, скорее всего, отвлекающим маневром, заранее согласованным с американским посольством. Тер-Петросян изо всех сил стремится приобрести дополнительную популярность в обществе, где сильно сочувствие осетинскому народу, и пытается выжать из этого сочувствия максимум возможного (а заодно, возможно, стремится обратить внимание на свою персону в России). Неуклюжий пиар лидера АНК вряд ли способен кого-либо ввести в заблуждение относительно его истинной позиции: «левонаканы» являются отменными мастерами информационных войн. Тем более что Левон Зурабян сразу поспешил скорректировать высказывания своего шефа, опровергая утверждения о том, что Тер-Петросян допустил пророссийские заявления: мол, несмотря на то, что "в некоторых пунктах позиции России и первого президента Армении совпали", это не может никак повлиять на отношения армянской оппозиции с Западом. "У Армении есть ожидания не только от Запада, но и от всей международной общественности, в частности, для нас очень важно, чтобы события, происходящие в Армении, были правильно истолкованы странами, входящими в Совет Европы", - намекает Зурабян.

Сегодня речь идет о «победе демократии» в Армении любой ценой и любыми средствами.

В качестве «морковки» может быть объявлено о чем угодно – например, о скором признании НКР со стороны США (но только в случае «правильного» выбора армянского народа). В условиях неопределенной позиции Москвы по карабахскому вопросу любая дезинформация, соответствующим образом вброшенная «в массы» и раскрученная, может привести к сдвигу общественного мнения в нужном направлении. Именно Россия виновата в геноциде армян 1915 года – это уже объясняют активисты проверенных НПО (армянский аналог украинских адептов Ющенко с их специфическими штудиями на тему «голодомора»). И теперь, дескать, «плохая» России (помимо всех прочих своих «грехов») не признаёт НКР, а вот «хороший» Запад и финансовую помощь оказывает, а вдруг возьмет да и признает. И сделать-то для этого стоит самую малость… Предшествующие события свидетельствуют: наэлектрелизованное массовое сознание способно воспринять еще и не такой абсурд. Следующим шагом в случае успеха этой затеи будет вытеснение из общественной и политической жизни республики всех пророссийских сил. К чему могут привести подобного рода эксперименты, хорошо видно на примере Украины и той же Грузии, а в случае с Арменией последствия могут быть еще более тяжелыми.

В случае очередной дестабилизации в Армении возможна и разморозка карабахского конфликта (нападение Баку на Степанакерт при полной безучастности официального «оранжевого» Еревана, новая гуманитарная катастрофа при молчании Запада, ответные удары по коммуникациям, всеобщая паника). Конечным результатом может стать переброска в регион воинских контингентов США и Великобритании под формальным предлогом охраны трубопровода Баку – Тбилиси – Джейхан, тем более что подобный опыт уже отрабатывался (вспомним программу «Каспийский страж»). Россия никогда не вела «войны нефтепроводов» и не собирается это делать. Тем не менее, в дни активной фазы конфликта руководитель Центра экономических и политических исследований, бывший президент Госнефтекомпании Азербайджана Сабит Багиров утверждал, что "азербайджанский участок (!) подвергся удару с воздуха со стороны российской авиации". Более того, он открыто намекнул на "целесообразность" обеспечения охраны нефтепровода силами так называемых "зарубежных специалистов".1 Однако в случае военного нападения Азербайджана на НКР последствия могут быть непредсказуемыми.

В реализации планов по установлению западного военного контроля над Закавказьем как нельзя кстати могут оказаться совместные и учения «Совместный лук / Совместный копьеносец-2008», запланированные в Армении с 29 сентября по 21 октября. В них будут задействованы около 1,1 тыс. военнослужащих из 21 страны. Семь из них являются членами НАТО, 12 – участниками программы «Партнерство во имя мира». Сценарий маневров будет основываться на уполномоченных ООН и возглавляемых НАТО «Действиях по реагированию на кризисы» и заключается в отработке совместных действий вооруженных формирований участников НАТО и стран-партнеров. На какие кризисы будут реагировать участники мероприятия – остается только предполагать, однако в нынешней ситуации подобные маневры выглядят несколько двусмысленными. Напомним, в ходе состоявшихся в июле 2008 года в Грузии американских учений «Немедленный ответ – 2008» отрабатывались навыки по «зачистке территории», продемонстрированные в августе грузинскими войсками в Цхинвале…

США и НАТО потерпели политическое поражение в Грузии, и для восстановления военной инфраструктуры этого непотопляемого кавказского авианосца потребуется немало времени. К тому же осуществлять форсированное перевооружение грузинской армии придется в менее выгодных стратегических условиях, связанных с окончательной потерей официальным Тбилиси двух своих бывших автономий.

Дестабилизация в Армении создаст необходимые условия и для политико-дипломатического (а возможно со временем и военного) реванша Запада в Южной Осетии и Абхазии, вплоть до постановки вопроса о введении туда «миротворческих сил под эгидой ООН». Успех «оранжевых» в Ереване с их антироссийской ориентацией способен во многом обесценить успехи на «грузинском» направлении.

Заметим, что временное поражение «грузинского проекта» (включая потерю большей части армии) вполне могут попытаться «компенсировать» на еще более опасном, пограничном с Ираном, участке потенциального «фронта». В случае возобновления боевых действий в Карабахе вероятность крупного регионального конфликта, связанного с нападением США на Иран, сильно возрастет. В случае реализации наихудшего сценария уже в декабре на саммите НАТО под давлением США может быть поставлен вопрос об одновременном приеме в альянс всех трех республик Закавказья и Украины, что почти автоматически будет означать новый, гораздо более опасный виток конфронтации с Россией.

В этих непростых условиях российско-армянское сотрудничество в военно-политической сфере (как на двусторонней основе, так и в рамках региональных организаций) должно получить новый импульс, несмотря на позицию официального Еревана в отношении признания Абхазии и Южной Осетии, которая в силу известных причин пока выглядит достаточно неопределенной. Неурегулированный карабахский конфликт способен существенным образом влиять как на внешнюю политику Армении, так и на внутриполитические процессы в республике.

Позиция Москвы по «карабахскому вопросу» в новых условиях после признания Южной Осетии и Абхазии не может не претерпеть определенных изменений.

Отражение грузинской агрессии сделало ситуацию в Абхазии и Южной Осетии в чем-то типологически схожей с карабахской: произошел обмен населением (например, об осетинских беженцах из внутренних районов Грузии и об их интересах забывают точно так же, как и об армянских беженцах из Баку, Сумгаита и внутренних районов Азербайджанской ССР), ликвидированы военизированные анклавы вокруг Цхинвала и в Кодори, особую актуальность приобрел вопрос о создании «буферной зоны». Армия обороны НКР и пояс безопасности по периметру границ республики гарантируют стабильность в регионе, выполняя, по сути, миротворческую функцию. Исторические и цивилизационные симпатии карабахцев также не являются ни для кого секретом.

Официальным признанием Южной Осетии и Абхазии Россия резко ограничила возможности Запада использовать «миротворческий» инструментарий в целях реализации своих геополитических интересов. В то же время идея ввода «западных миротворческих контингентов» все еще муссируется применительно к урегулированию карабахского конфликта. Однако ситуация, при которой российский сопредседатель Минской группы ОБСЕ будет и дальше соглашаться со всеми идеями неугомонного Мэтью Брайзы, уже вряд ли может продолжаться долго. Минская Группа исчерпала свой потенциал. Необходим поиск новых форматов урегулирования карабахского конфликта, в рамках которых на первоочередном этапе можно было бы начать решение вопросов гуманитарного характера (напомним, что до сих пор сохраняется информационная, почтовая, экономическая блокада НКР и т.д.). При обсуждении же вопросов политического статуса необходимо учитывать новые политико-правовые реалии, сложившиеся после признания Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии

 Признание независимости Южной Осетии и Абхазии - поворотный пункт в мировой политике./

ИА REGNUM, 29.08.08

Признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии стало несомненным политическим новшеством для межгосударственных отношений на постсоветском пространстве. О собственном видении произошедшего рассказал в интервью корреспонденту ИА REGNUM заведующий отделом СНГ Российского института стратегических исследований Александр Скаков.

ИА REGNUM: Многие эксперты говорили о том, что Россия не пойдёт на одностороннюю суверенизацию Абхазии и Южной Осетии, а постарается запустить "косовский сценарий", стараясь дипломатическими методами склонить к признанию республик как можно большее число стран. Как вы считаете, почему всё-таки было принято решение о немедленном признании?

Такое решение было принято потому, что, в противном случае, давление со стороны Запада начало бы возрастать. Была бы поставлена цель максимальным давлением добиться того, чтобы Россия не пошла бы на это признание. Я не исключаю того, что, если бы это давление продолжалось бы по нарастающей на протяжении недель и месяцев, то в этом случае, возможно, наше руководство не выдержало бы прессинга и отказалось от признания. Поэтому я думаю, что был избран единственно возможный вариант, когда признание было сделано в максимально короткие сроки именно для того, чтобы избежать массированного давления. А то, что происходит сейчас - это не давление, а, скорее, истерика.

ИА REGNUM: По вашему мнению, какие страны в ближайшее время могут пойти на признание Абхазии и Южной Осетии? В частности, какова вероятность того, что на этой пойдёт Белоруссия, ведь Лукашенко сейчас всё чаще заявляет о необходимости улучшения отношений с Западом, и, кажется, пытается частично переориентировать внешнеполитический курс своей страны?

Я полагаю, что вполне может состояться признание обеих республик со стороны Белоруссии, Венесуэлы, Кубы, Ирана, Сирии и других стран. Понятно, что Лукашенко ведёт политическую игру, и, конечно, он будет использовать имеющиеся перед ним возможности, но, тем не менее, я думаю, что на признание он пойдёт. Естественно, это будет вопрос к работе нашего МИДа и других ведомств, чтобы они более активно работали с нашими партнёрами.

ИА REGNUM: Как сложившаяся ситуация может повлиять на динамику развития конфликта в Нагорном Карабахе?

Думаю, что события в Южной Осетии и Абхазии на позицию Азербайджана серьёзно не повлияют. Конечно, Баку станет более осторожным и осмотрительным, но, тем не менее, нужно понимать, что в случае вооружённого столкновения в Карабахе, Азербайджан будет иметь дело не с Россией, а только с Арменией. Поэтому я думаю, что милитаризация Азербайджана будет продолжаться и дальше. Вопрос здесь заключается в том, насколько далеко сможет пойти Баку. Думаю, что в ближайшее время военный конфликт вокруг Карабаха маловероятен. Но необходимо понимать, что ситуация там сильно отличается от положения дел в Абхазии и Южной Осетии. Здесь мы имели особый случай. А в Карабахе конфликт усугубляется тем, что вокруг него есть так называемые оккупированные территории. В Абхазии и Южной Осетии этого не было.

ИА REGNUM: Как произошедшее может повлиять на динамику конфликта в Приднестровье? В самой республике, к примеру, высказывалось мнение о том, что президент Молдавии Владимир Воронин намеренно занял выжидательную позицию, и, если бы грузинская агрессия против Южной Осетии увенчалась бы успехом, он мог пойти на сходные шаги в отношении ПМР.

Я сомневаюсь, что была возможна военная агрессия Молдавии против Приднестровья. К этому не было никаких оснований, конфликт там находится в совершенно другой стадии. Но то, что случилось на Кавказе, серьёзно укрепило позиции приднестровского руководства в переговорном процессе. Тем не менее, я думаю, что в данном конфликте существует серьёзный потенциал для миротворчества и переговорного процесса, и я думаю, что сейчас этот процесс будет ускорен. То же самое относится и к Карабахскому конфликту: я считаю, что сейчас самое хорошее время для ускорения переговорного процесса по данной ситуации.

ИА REGNUM: Сейчас много говорится о том, что признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии стало эпохальным событием для всего, что происходило на постсоветском пространстве с начала девяностых годов. В связи с этим, по вашему мнению, произойдёт ли реальное усиление позиций России и увеличение её интеграционного потенциала? Какие изменения произойдут в самой схеме отношений постсоветских государств?

Самое главное заключается в том, что эти события действительно стали поворотным пунктом не только на пространстве бывшего СССР, но и вообще в мировой политике. Думаю, что теперь усилится даже не интеграционный потенциал, а самоуважение России и уважение к ней со стороны всех народов, населяющих не только постсоветского пространства, но и окружающие страны.

 Катализатор для Восточного партнерства

Эхо (Баку), 1.09.08

С.Рзаев

Военный конфликт в Грузии и действия России еще больше актуализировали инициативу по налаживанию программы восточного партнерства, предлагаемую Европейским союзом Молдове, Украине и странам Южного Кавказа. Впервые идея о налаживании диалога в подобном формате была озвучена еще весной этого года. Инициаторами выступили Польша и Швеция. Проект предполагает осуществление программы по установлению более продвинутого уровня сотрудничества, интеграции между странами региона, в том числе Азербайджана с Брюсселем. Программа должна выступить неким противовесом проекту средиземноморского партнерства, который Брюссель предлагает своим соседям южнее. В то же время страны, расположенные в названных регионах, уже входят в программу Европейского соседства. По идее, восточное, партнерство должно дополнить программу соседства и предложить странам региона более широкий выбор в различных сферах деятельности. К примеру, возможны ощутимые облегчения в процедуре получения въездных виз в страны Европейского союза.

По мнению сопредседателя Азербайджанского национального общественного комитета по европейской интеграции (АНОКЕИ) Рашада Гусейнли, конфронтация между Москвой и Тбилиси может стать неким катализатором в процессе развертывания программы Восточного партнерства: привести к ускорению и придать ярко выраженный характер противовеса действиям Кремля в нашем регионе.

 «Понятно, что Брюссель сейчас занят Грузией, делает заявления по этой проблеме, но забывать о Восточном партнерстве она не станет»,- считает сопредседатель АНОКЕИ. Вместе с тем он полагает, последние события вокруг Грузии могут внести некоторые коррективы и привести к переносу мероприятий, посвященных Восточному партнерству.

«Скорее всего, все мероприятия будут отложены на весну 2009 года, так как до конца этого года сложно предсказать, как решится ситуация вокруг Грузии»,- считает он. По его словам, как только выяснится, каким образом будут развиваться события вокруг российско- грузинского конфликта, Брюссель вспомнит о ВП. «Особый уклон будет сделан на Украину и Грузию с дальнейшим принятием этих стран в НАТО»,- прогнозирует член комитета. Позиция Москвы в том, что касается евроатлантической интегра-ции стран региона, то попытка Кремля напугать Европу вызвала откровенное раздражение в ЕС.

«Сегодня Брюссель рассматривает различные варианты пересмотра отношений с Россией, так как последние действия Москвы стали неким пределом, до которого пока можно было терпеть или закрывать глаза на происходящее»,- считает сопредседатель национального комитета. На его взгляд, Россия стала в некотором смысле непредсказуемой: мало кто понимает, что они будут делать в последующем. Он также не считает, что кто-то начнет кроить бюджет программы Восточного партнерства в пользу Грузии в связи с последней военной агрессией. «Тбилиси получит ощутимую финансовую по-мощь международного сообщества, так что не будет необходимости вносить какие-то коррективы в финансовую составляющую ВП»,- подчеркивает сопредседатель АНОКЕИ.

В похожем ключе высказывается и другой член АНОКЕИ, политолог Расим Мусабеков, который полагает, что российско-грузинский конфликт, напротив, еще больше актуализирует программу Восточного партнерства: каких-либо сбоев не будет. По его словам, программа Восточного партнерства носит стратегический характер для ЕС.

«Сегодня Брюссель занят конкретными антикризисными мерами, чтобы привнести в ситуацию хоть какую-то стабильность»,- считает политолог. Он предупреждает, что планы ЕС по сотрудничеству, налаживанию программ с Россией, однозначно, будут отложены. «Будет прерван диалог с Москвой, сняты с повестки дня соглашения, подписание которых намечалось между сторонами»,- прогнозирует политолог. В контраст этому, по его словам, ЕС, в частности, инициаторы ВП - Польша и Швеция, будут более активно продвигать данный проект. Как отмечает политолог, Россия в принципе хочет иметь в общении с ЕС те элементы, которые предусмотрены программой соседства, но в отдельности, а не вместе со странами Восточной Европы: отдельное соглашение между Москвой и Брюсселем. «ЕС с этим соглашался и в этом случае также предусматривалось облегчение визового режима, новые возможности в области торговли и другие вещи, которые привлекательны как для Брюсселя, так и для Москвы», - рассказывает член комитета. Сегодня, после военной операции России против Грузии, по его словам, все эти планы будут заморожены.

«Но это не означает, что из-за России ЕС отложит свои программы в иных направлениях, напротив, все будет интенсивнее: больше денег, больше внимания», - предупреждает политолог Мусабеков. Политолог не исключает, что в этом году в рамках мероприятий по реализации программы Восточного партнерства состоятся встречи на самом высоком уровне.

 Почему Запад пассивен?

Зеркало(Баку), 1.09.08

Анализ поведения ведущих стран во время российско-грузинской войны

Алпай Ахмед, кандидат исторических наук, преподаватель Бакинского славянского университета

Одной из тем обсуждений среди западных политологов является анализ т.н. пассивного поведения западных стран во время российско-грузинской войны. Действительно ли пассивной была реакция Запада на происходящие в регионе события? Наш тезис заключается в следующем: Запад занял относительно пассивную позицию в вопросе защиты интересов Грузии.

Наверное, многие согласятся с тем, что за последние 5-7 лет, особенно после запуска трубопровода БТД, в западной политологии сложилось доминирующее мнение, что Азербайджан и Грузия уже вошли в зону ответственности Европы, прежде всего США.

Ярким примером тому является карта сферы интересов Центрального командования США (CENTCOM US), в которой отражены южнокавказские страны. На территории Грузии проводились военные учения НАТО, в которых отрабатывались сценарии по отражению тотальной агрессии (читай: агрессии со стороны России). США и Турция внесли немалый вклад в процесс модернизации грузинской армии в соответствии со стандартами НАТО.

Не кажется ли вам, что на фоне таких мер, направленных на укрепление обороноспособности Грузии, реакция Запада на известные события была, как нами было выше сказано, относительно пассивной? Мне могут объективно возразить: ведь Грузия пока не вошла в НАТО, когда в реальности применялась бы пятая статья устава блока, предусматривающая принятие мер по устранению последствий агрессии против своего союзника.

Дело в том, что Грузия и Азербайджан не входят ни в какую-либо систему коллективной обороны. Но система коллективной безопасности, в отличие от института коллективной обороны если и не гарантирует прямую военную помощь союзнику, то, по крайней мере, предусматривает более существенный вклад в обеспечение безопасности стран партнеров и союзников.

Понятно, что Запад ради защиты территориальной целостности маленькой Грузии не пошел бы на прямое военное столкновение с сильной Россией. Риск был бы слишком большим. Перечислим ответные шаги Запада на действия Москвы, раскрывающие суть причин его относительно пассивной реакции на кризисную ситуацию в Грузии, и дадим их краткий анализ.

Как мы знаем, были заявления и выступления, осуждавшие агрессию России против Грузии, со стороны ЕС и США, но ни в одном из них ничего не говорилось о возможности применения принудительных мер. На экстренном заседании МИД НАТО союзники решили приостановить деятельность Совета НАТО-Россия. Но впоследствии официальная Москва сама заявила о приостановке сотрудничества в области военного сотрудничества и даже выразила готовность положить конец всем контактам с этой организацией.

 После угроз со стороны США и Грузии затормозить прием РФ в ВТО из-за ее действий в грузино-югоосетинском конфликте официальная Москва сама решила отказаться от выполнения части обязательств, вытекающих из соглашений о допуске в ВТО с рядом стран. Наконец, несмотря на то, что ЕС на своем экстренном заседании осудил российскую агрессию, не все члены этой организации выступили с единой позиции.

Например, такие крупные европейские страны, как Италия (в силу личной теплой дружбы между В.Путиным и С.Берлускони) и почему-то Испания заняли почти молчаливую позицию, в то время как в разгар войны в Грузии главы Польши, а также прибалтийских государств прибыли в Тбилиси, чтобы выразить свою моральную поддержку грузинскому народу. А что касается появившихся недавно военных кораблей НАТО в Черном море, нам кажется, что данная акция в большей степени носит психологический характер, и лишь в случае возобновления боевых действий они могут предпринять определенные шаги.

Заметьте, ни одно из западных государств, даже США, официальные лица которых выступили с довольно резкими заявлениями против Москвы, не решились в одностороннем порядке ввести хотя бы мягкие санкции против этой страны (из-за ядерной деятельности Ирана официальный Вашингтон неоднократно принимал санкции против России). Не было намека (речь не идет об официальном заявлении) на возможность разрыва дипломатических отношений со стороны западных стран. Ситуация в определенной степени напоминает аналогичную реакцию Запада на события в пору советской интервенции в Венгрии (1956) и Чехословакии (1968).

Некоторые политологи считают, что у Запада отсутствовала концепция, предусматривающая реакцию на подобные кризисные случаи. Нам кажется, что дело вовсе не в отсутствии какого-либо формального документа. Частично мы выше раскрыли суть поставленного нами тезиса, говоря о невозможности военного столкновения между НА-ТО и Россией. Вторая важная причина относительно пассивного поведения западных стран по отношению к событиям в Грузии заключается в самой сущности т.н. международной системы, сложившейся после окончания «холодной войны».

Сегодня с сожалением приходится отмечать, что мир скатывается в более хаосную стадию т.н. анархической системы, характеризующейся применением военной силы в борьбе за сферы влияния в области международных отношений. Когда развалился Советский Союз, в мировой прессе в основном обсуждались две проблемы: начало процесса политической интеграции в рамках ЕС и начало югославской войны. За последние 10 лет, в особенности после террористических событий 11 сентября 2001 года, проблема безопасности, а не интеграции и развития является основным предметом обсуждений в мировой прессе.

В настоящее время основные дискуссии ведутся вокруг проблем безуспешных операций против «Талибана» в Афганистане, крайне нестабильной ситуации в Ираке, грубого юридического нарушения территориальной целостности Сербии, субъекта международного права и террора. В сегодняшнем мире можно без абсолютного игнорирования принципов международного права, применяя грубую силу, решить конфликты: главное, сила должна быть достаточной, чтобы достичь быстрой победы, а оправдания для таких действий найти нетрудно. Потому что победителей не судят.

Вероятно, Запад и ожидал, что ситуация может развиваться в таком русле в Грузии. Но он играл в рамках тех правил игры, которые не позволяют ему выйти из определенных рамок. Если бы Россия полностью оккупировала территорию Грузии и не покинула бы ее, тогда реакция Запада на эту агрессию была бы достаточно жесткой. Естественно, что Россия сама не пошла бы на это (хоть она и замедляет процесс вывода своих оккупационных войск из грузинских городов и сел), потому что заранее знала, что ей невыгодно идти на столкновение с серьезным противником. В итоге она играла в рамках тех правил игр, которые сформировались после военной вовлеченности Запада в Югославию и Ирак.

Эти правила игры грубы и жестки, их жертвами становятся маленькие государства, но не исключено, что изменения геополитических обстоятельств могут вовлечь великие державы в процесс перманентных военных конфликтов. Безусловно, реакция За-пада на российско-грузинскую войну обсуждается представителями азербайджанской власти, которые сейчас заняты поиском выработки дальнейших мер в области внешней политики.

И в силу проигрыша Грузии в этой войне официальный Баку с еще большим чувством ответственности должен думать о судьбе своей страны. Не исключено, что Азербайджан может оказаться в такой ситуации, когда придется выбрать наименьшее зло, которое в долгосрочной перспективе будет отвечать национальным интересам страны. Каковыми должны быть его следующие шаги в ближайшей перспективе? Это тема для отдельного разговора.

Внеочередной саммит ЕС рассмотрит российско-грузинский конфликт

 МиК, 1.09.08

Андрэ де Нешнера

Какие меры следует принять в ответ на решение Кремля признать независимость Абхазии и Южной Осетии? Этот вопрос предстоит обсудить европейским лидерам на открывающемся в понедельник внеочередном саммите ЕС.

В канун этого события лондонская газета «Sunday Observer» опубликовала статью премьер-министра Великобритании Гордона Брауна, в которой тот призвал НАТО пересмотреть свои отношения с Москвой в свете вторжения России в Грузию. Браун пишет, что Россия не может выбирать правила, которым она желает следовать, если хочет оставаться членом таких организаций, как G8 и ВТО.

По словам британского премьера он предупредил президента РФ Дмитрия Медведева о том, что Кремлю следует быть готовым к твердому ответу Евросоюза. Некоторые аналитики опасаются, что Москва может использовать поставки нефти и газа для шантажа Запада. Браун в этой связи подчеркнул, что России нельзя позволить стать «энергетической удавкой» Запада и ратовал за скорейшее строительство трубопроводов из Каспийского бассейна в обход территории России и ее бывших сателлитов.

Признание независимости Южной Осетии и Абхазии, несомненно, носит демонстративный характер, считает известный политолог Маршал Голдман. Россия снова сильна и готова потребовать назад если не всю территорию бывшего СССР, то значительную ее часть – таков, по мнению аналитика, недвусмысленный сигнал из Кремля остальным постсоветским государствам.

Лидеры Евросоюза заявляют, что решение Кремля ставит под сомнение приверженность России делу мира на Кавказе. Франция, в настоящее время председательствующая в ЕС, готовится к обсуждению возможных ответных мер против агрессивных действий Москвы.

Европейские лидеры неслучайно заняли более жесткую позицию в отношении России, чем раньше, полагает профессор Чикагского университета Рональд Суни: «И европейцы, и американцы сознают, что баланс сил на Кавказе  и на всем постсоветском пространстве сместился в пользу России». По словам Суни, Россия готова порвать связи с Западом, по крайней мере некоторые, и пожертвовать своей международной репутацией ради того, чтобы действовать все более агрессивно.

Жесткие меры необходимы, однако не следует заходить слишком далеко, полагает профессор Колумбийского университета Роберт Легволд: «Европейцы сознают, что не могут отгородиться от России. Для этого Россия слишком велика и расположена слишком близко к Западу. Подобная реакция имела бы разрушительные последствия». И де-ло тут, по убеждению аналитика, не только в отсутствии рычагов воздействия на Россию, но также и в том, ставки в игре слишком высоки.

Запад, говорит Маршал Голдман, в сложившейся ситуации мало что может изменить: «Можно, конечно, погрозить пальцем кремлевским руководителям. Можно пригрозить им исключением из клуба западных держав. Однако выталкивать Россию из Большой восьмерки или не пускать ее в ВТО едва ли имеет смысл, так как сегодня она сильна, как никогда. Ведь в российском экспорте энергоносителей заинтересованы в первую очередь именно западные страны».

Большинство экспертов сходится в том, что ЕС переживает раскол: если балтийские страны и Польша отстаивают жесткую линию по отношении к России, то Франция, Германия и Италия отвергают мысль о наказании Москвы. Поэтому, считают аналитики, за воинственной риторикой едва ли последуют серьезные практические шаги – в противном случае единство ЕС окажется под угрозой.