"Шаги в правильномнаправлении, просто это шаги недостаточные"

Кремль.орг, 12.11.08

Константин Затулин, Директор Института стран СНГ, депутат ГД РФ

Из выступления на заседании круглого стола 'Первое президентское Послание: идеи, цели и ценности Дмитрия Медведева', 11 ноября 2008 г.

Честно говоря, мы ведь в Государственной Думе мало рассуждаем, вы знаете, парламент - это не место для дискуссий, поэтому я пришел больше послушать, чем сказать. Но если все-таки всерьез говорить о Послании Дмитрия Анатольевича, то, конечно, все уже отметили, что оно было длинное, что оно было произнесено не там, где обычно, что не было того президиума, который мы привыкли видеть, а зато был Путин, сидящий в зале. Это всё внешние стороны.

Что касается самого Послания, то важно сказать о том, что там было, и не упустить того, чего там не было, отметить то, чего там не было. Там практически не было вопросов экономики, если исключить общие вопросы, связанные с отношением к кризису, к ответственности за кризис к необходимым нашим выводам из этого кризиса. В частности, вновь разговор о необходимости использования рубля в качестве расчетно-платежной единицы не только в стране, а в определенной финансовой ойкумене. Почему этого не было? Мне кажется, именно потому, что сложилась или уже закрепилась на какой-то момент новая система власти в Российской Федерации, при которой существует разграничение в сфере компетенции между правительством и президентом. Неслучайно сразу практически после чтения этого Послания правительство выдало на-гора 'План действий, направленных на оздоровление ситуации в финансовом секторе и отдельных отраслях экономики', который вчера тоже начал комментироваться и который, наверное, может быть приложен к этому Посланию как необходимое его дополнение. Я думаю, что 90% внимания со стороны комментирующих Послание связано с предложениями Президента по совершенствованию политической системы, теми предложениями, которые он счет необходимым сделать, даже в этот достаточно непростой момент, момент, связанный с ожиданиями разных последствий от разворачивающегося мирового экономического кризиса.

Я вернусь к тому, что сказал Глеб Олегович, к предупреждению, которое было сделано Дмитрием Анатольевичем в отношении использования или попыток использования финансового экономического кризиса в целях дестабилизации власти или дестабилизации в целом России. До сих пор, в течение всех этих лет, давайте будем откровенны, в России, при всех претензиях, которые существуют, при всей той вкусовщине, которая неизбежно должна быть по отношению к реальному праву на самоуправление, реальному действию демократических институтов, в России наблюдалась стабильность. И она, как мне кажется, прежде всего строилась на базе поддержки со стороны населения, а население в свою очередь поддерживало по двум главным причинам. Во-первых, населению нашему понравилось то, что Путин не Ельцин и говорит самостоятельным языком с миром, и говорит о темах, которые были основательно подзабыты во времена Ельцина и считались неудобными, - о восстановлении великой державы, о необходимости бороться за интересы России внутри России и за рубежами России. А во-вторых, потому, что ситуация была более или менее комфортная в социально-экономическом плане. Конечно, нет предела совершенству и возможностям, можно долго спорить о том, что могло бы быть, каков мог бы быть уровень благосостояния, если бы экономическая политика была более удачной, если бы правительства вели себя в этом отношении более успешно. Но в любом случае ясно, что благосостояние росло, что бы ни говорили по этому поводу оппозиционеры. Оно росло разными темпами в разных регионах, но не было чехарды, не было обстановки кризиса в экономике и политике, и все это создавало необходимую подушку для того, чтобы власть чувствовала себя спокойно и занималась построениями на будущее.

Если мы проанализируем Послание Президента Путина 2007 года - я его специально захватил, и отклики некоторых из здесь присутствующих тоже по этому поводу - то мы видим совсем другие цели, совсем другие намерения, чем те, которые сегодня оглашены, особенно в сфере экономики. Разговор шел о созидательных программах, разговор шел о ситуации до 2020 года. Как вы знаете, мы перестроили бюджетный процесс под то, чтобы планировать долгими периодами, а сейчас мы его обратно перестраиваем для того, чтобы вообще снять всякие ограничения для свободы деятельности правительства. Давайте скажем откровенно, что это совершенно разные в данном случае направления изменений.

Так вот, если говорить о предложениях, сделанных Дмитрием Анатольевичем, на меня они произвели разное впечатление. Мне кажется, что это шаги в правильном направлении, просто это шаги недостаточные. Что я имею в виду? Предложения, связанные, например, с облегчением доступа в Государственную Думу, то есть на публичную политическую трибуну политических сил. Как вы знаете, в предшествующий период мы подняли избирательный барьер до 7%. Результатом было избрание такой Государственной Думы, в которой есть четыре фракции. Достаточно ли это в сегодняшних условиях, когда кризис, естественно, будет порождать недоверие к институтам власти, и с особенным вниманием определенные слои общества, особенно те, которые окажутся затронуты кризисом, будут прислушиваться к тем, кто оказался вне власти, за бортом власти, вне парламента, вне, естественно, исполнительных структур? Этого недостаточно. Вообще само сохранение политической стабильности и системы в России предусматривает, чтобы голоса, которые звучат на улице и в подворотне, по крайней мере, те, которые на улице, в подворотне - бог с ними, но те, которые на улице, лучше было бы услышать в стенах самого парламента. Поэтому Медведев предлагает, как вы знаете, узаконить двухступенчатый избирательный барьер. Он у нас в слабой форме присутствует, поскольку те, кто набрал, по-моему, 3% голосов, эти партии хоть и не проходят в нынешнем варианте в парламент, но они имеют право не оплачивать расходы, за них несет финансовые тягла государство. Но барьер у нас 7%. Сейчас предлагается этот барьер фактически сделать двухуровневым: до 5% - не проходишь, и никакого твоего представительства; если ты набрал больше 5% или 5%, то один-два представителя. Но, дорогие друзья, это же ведь в данном случае в том или ином виде признание того факта, что введение 7-процентного барьера было преждевременным. То есть, если действовать в этом направлении, мне кажется, что надо, не стесняясь и не посыпая голову пеплом, идет отладка, нюансировка, балансировка политической системы, это вполне естественно, могут быть разные решения, они могут быть удачными, ситуация меняется, соответственно, удачные решения сегодня становятся неудачными, поэтому, мне кажется, надо возвращаться к снижению этого барьера. Это раз. Второе обстоятельство - то, что касается Совета Федерации и вечной проблемы Совета Федерации, я бы сказал так в отсутствие коллег из Совета Федерации - неполноценности верхней палаты российского парламента. Не в том смысле, что люди там неполноценные, люди там вполне полноценные, некоторые даже гораздо более полноценные, чем депутаты Государственной Думы, особенно в финансово-экономическом отношении. Дело в том, что у нас с 93-го года постоянные перемены в порядке избрания или назначения членов Совета Федерации. Это лишний раз доказательство того, что, как бы нам ни хотелось хвалить нашу Конституцию в этой части, она явно имеет изъяны. Сейчас предлагается тоже определенный шаг, но этот шаг эволюционный, а не революционный.

Вообще я хотел бы заметить, что для Дмитрия Анатольевича как для правоведа характерно желание совершать именно эволюционные шаги. То, что сейчас предложено в части избрания или назначения глав администраций, очевидно, это укрепление полномочий правительства по факту, не де-юре, но де-факто, поскольку глава правительства де-факто является председателем той самой партии, которая в 83-х субъектах из 85-ти имеет все основания выдвигать представителей или своих кандидатов в главы администрации. Меняется порядок, при котором это было продолжением президентской вертикали, это стало правительственной вертикалью. Это еще один вывод не только того обстоятельства, что Путин - это не просто премьер правительства, но и из того обстоятельства, что сейчас кризис, и для того чтобы не было никаких сомнений, правительство, занимающееся в основном экономическими вопросами, должно иметь возможности для быстродействия, быстрого принятия решений и контроля их по всей цепочке, снизу доверху. Мне кажется, это важно, это, безусловно, правильный шаг.

И, наконец, не могу не закончить тем, что сказать несколько слов по разделу 'Внешняя политика'. Этот раздел у Президента Российской Федерации в Послании был естественным образом связан, во-первых, с кризисом на Кавказе. Несколько раз Президент к нему возвращался, мы помним это, и говорил о том, что мы на Кавказе не уступим и не отступим, и здесь, собственно, нечего прибавлять и отнимать. Это ясно для тех, кто занимается Кавказом. Понятно, что мы заняли позицию, с которой нас очень трудно сбить, в отношениях с Грузией и спонсорами Грузии и будем этой позиции дальше придерживаться. Максимум тех уступок, которые мы могли в этом конкретном вопросе сделать, в том числе в рамках плана Медведева - Саркози, уже сделаны. И дальнейшее обсуждение этой темы, попытки сбить нас с принятых решений или, допустим, что совсем невероятно, предложить нам отозвать свое признание Южной Осетии и Абхазии - это все неконструктивно и вряд ли возможно. Президент произносил свою речь в тот момент, когда в Америке уже праздновали сторонники Барака Обамы. Он ни разу, как мы заметили, не сказал о прошедших выборах, но об этом сказали все те комментаторы, которые комментировали речь Дмитрия Анатольевич, и тут гамма оценок.

Я тут почитал то, что пишут в иностранной прессе - от желающих увидеть какую-то перспективу, которая открывается с приходом такого же молодого человека по политическим меркам в президенты Соединенных Штатов, до представителей старого крыла, которые сейчас искусственно нагнетают негодование по поводу того, что в день, когда в Америке прошли выборы, или на следующий день Президент России выступил с какими-то угрозами в Калининградской области, связанными с ракетными дивизиями, ракетными полками и так далее. Мне кажется, очень важно то, что мы не собираемся без нужды конфликтовать ни с кем, в том числе с Соединенными Штатами, но очень важно и то, что мы не должны публично расписываться в том, что мы идиоты, и верить в то, что ПРО в Европе направлено против иранских или северокорейских ракет, поддерживать эту игру. Мы собираемся реагировать в тех случаях, когда планы осуществляются. Если при всех хороших словах о необходимости диалога и при поддержке самого этого тезиса американцы собираются в Польше и Чехии устраивать элементы своих ПРО, то мы, естественно, должны будем реагировать, при этом продолжая, как и они, говорить о необходимости диалога.