«Новая» казахстанская оппозиция: внешнеполитические приоритеты

Андрей Грозин

С осени 2001 года Республика Казахстан (РК) вступила в некий новый этап своего политического развития: оппозиция сегодняшнему политическому режиму возглавляемому Нурсултаном Назарбаевым резко активизировалась.

Появилось движение “Демократический выбор Казахстана” (ДВК), оформившееся, на первых порах, как некое политобъединение “младоказахов” – новой прослойки молодой казахстанской буржуазии, ориентированной на западные политические и идеологические ценности.

Причем активизация эта, не в последнюю очередь, была вызвана неадекватными действиями самой власти: лагерь оппозиционеров, совершенно неожиданно для их “старого руководства”, пополнился двумя непримиримыми лидерами – экс-акимом Павлодарской области Галымжаном Жакияновым и экс-министром Мухтаром Аблязовым. Посадив их, официальная Астана породила первых оппозиционеров, способных претендовать на статус народных героев, пострадавших от власти. Стоит подчеркнуть, что такое явление встречается достаточно редко не только в Казахстане, но и на всем постсоветском пространстве. Ранее, экс-премьер Акежан Кажегельдин – основной оппонент Нурсултана Назарбаева был осужден заочно и проживает в эмиграции. Проживает, судя по всему неплохо, а вот Аблязов с Жакияновым реально оказались “на зоне”. Это уже совсем иное положение вещей.

Не говоря уже о том, что на Западе активно и успешно складывается мнение о лидерах ДВК, как о политзаключенных. И от того, что официальный Казахстан твердит о сугубо коррупционной подоплеке двух прошедших процессов, суть дела не меняется: “правозащитный” Запад (следовательно, и значительная часть политических элит США и Европы) твердо убеждены в политической мотивированности преследования лидеров “Демократического выбора Казахстана”.

Казахстанская оппозиция, как и всякая другая, объективно и субъективно идет по пути эволюции от менее структурированной к более организованной системе. Движение это (в силу различных политических мотиваций тех или иных лидеров, их возраста, исповедуемых ценностей и пр.) носит, в большей мере хаотический характер. Кроме того, прессинг власти серьезно влияет на данный процесс. Часто эффект воздействия на оппозиционных лидеров и организации приносит прямо противоположный ожидаемому эффект. Оппозиционные структуры радикализируются, в лидеры пробиваются непримиримые.

Именно этот процесс отчетливо наблюдать в республике в последние годы.

Оппозиционные лидеры РК “первого призыва” - времен “горбачевизма” и начальных 2-3 лет суверенного существования республики - были, в подавляющем большинстве, людьми внутренне ориентированными на диалог с властями (если власть учтет некоторые их пожелания). Кроме того, они не были “профессиональными оппозиционерами”.

Данный термин употребляется нами без какой-либо негативной оценки и подразумевает отсутствие профессиональных знаний и умений пользоваться политическими и РR-овскими технологиями. Тогда это было нечто похожее на советскую “дессиду” 60-х: много желания переустроить общество, но незнание и неумение регулярно и целенаправленно пользоваться практическим инструментарием., а также отсутствие систематической и широкой поддержки извне. В 1987-1992 гг. в Казахстане оппозиция переживала период романтизма.

Позднее начался этап оппозиционной профессионализации, который можно назвать периодом “прагматизма”. Некоторые из “романтиков” сошли с политической сцены, но большинство просто научилось работать более эффективно и организованно.

Появились гранты, фонды, внутриреспубликанские и внеказахстанские научные и иные мероприятия, возможности высказать свое мнение если не в казахстанских СМИ и органах власти, то на различных международных трибунах. Последние пять лет прошлого века оппозиция в РК, в подавляющем большинстве, оказалась вписанной в систему координат повседневной казахстанской реальности. Некоторые оппозиционеры успели побывать во властных коридорах, “порулить” различными второстепенными правительственными структурами и вернуться обратно, не прижившись.

Власть старалась ограничивать репрессивные действия против политических оппонентов и пользовалась, чаще всего, “тонкими методиками”: поощряя внутренние расколы, используя компромат, периодически “ровняя” СМИ тендерами и налоговыми инспекциями. Оппозиция же произносила дежурные речи об “антинародном режиме”. Вся ситуация очень напоминала то, что происходило в РФ между Кремлем и коммунистами после 1996 года.

Сейчас же в Казахстане медленно, но неуклонно происходит кардинальный процесс смены элит и, следовательно, всего политического лица оппозиции. Обвинительные приговоры Аблязову и Жакиянову подвели своеобразную черту под очередным этапом оппозиционной борьбы против существующего режима власти. На смену “утомившимся борцам” приходит новое поколение оппозиционеров. Оно не имеет опыта сидения в “Доме демократии” с отключенными водой и светом, но имеет политтехнологов, не проживающих в РК, но отлично освоивших широкий спектр современных методик воздействия на общество и власть.

Если большинство “старых” оппозиционеров, выросших вместе с СССР, объективно является “традиционалистами”, то новые – “модернизаторами”. Они быстро осваивают новые технологии политической борьбы, успешно внедряют их на практике и исповедуют идеологию примата западных, индивидуальных ценностей перед коллективистскими.

Это различие влияет как на стратегию внутриполитической борьбы, так и на внешнеполитические приоритеты казахстанской оппозиции.

На протяжении 10 лет независимости оппозиция никогда не пользовалась широкой поддержкой масс. Частично поддержка масс была у коммунистов, рабочего движения и движения “Поколение”. Партии же либерально-демократического толка не пользовались поддержкой масс. Политический процесс обычно происходил в очень узком кругу среди властных структур и оппозиции. Население не принимало в этом серьезного участия. Сейчас многое указывает на ориентацию ДВК и их ближайших союзников на привлечение максимально возможных масс населения на свою сторону, которое должно будет в решающие моменты поддержать оппозицию всеми доступными способами. У казахстанской оппозиции наконец-то появилось понимание того, что поддержка масс - это один из решающих факторов победы. Уже можно услышать заявления некоторых публицистов, близких к “новой” оппозиции о том, что народу нужны простые и понятные лозунги, нужны народные герои, пострадавшие от власти.

Если с внутриполитическими аспектами различий “новой” и “старой” оппозиции все более-менее ясно (простые, без “демократической зауми” лозунги для народа, борьба за широкую известность, а затем и поддержку населения, консолидация всех оппозиционных сил под эгидой ДВК перед очередным этапом борьбы с нынешним режимом, использование “политических катализаторов” для активизации протестного потенциала населения), то вопрос о внешнеполитических приоритетах ведущей на сегодня оппозиционной силы Республики Казахстан требует более пристального рассмотрения.

Все прошедшее десятилетие независимого существования Республики Казахстан давала о себе знать важная тенденция: для всех русскоязычных и для значительной части казахов идея интеграции с Россией и другими странами СНГ в любых формах, была и остается весьма привлекательной. Большинство населения не воспринимает западные ценности, худшие образцы которых демонстрируют местные СМИ. Коллективизм, ориентация на традиционные ценности, приоритетность “духовного” перед “материальным”, существенно влияют на жизнь казахстанского социума. И у казахов, и у казахстанских русских преобладает “евразийский менталитет”, не приемлющий западные культурные приоритеты в их радикальном, “американизированном” виде.

Поэтому и власть и оппозиция в области внешнеполитического позиционирования находились, что называется, по одну сторону баррикад. Власть, при этом, имея реальные рычаги управления страной, переигрывала своих оппонентов, демонстрируя неудержимое стремление к интеграции на всех и всяческих уровнях. “Евразийство по-казахстански” стало прекрасной находкой для руководства республики. При этом, не важно, что большинство объединительных инициатив носило декларативно-умозрительный характер и по множеству причин (часто, независящих от Казахстана) не могло быть реализовано.

Оппозиции оставалось лишь повторять за официозом безальтернативность стратегической ориентации на Российскую Федерацию. Против этого выступали лишь казахстанские национал-патриоты, но их влияние на государственный курс было минимальным. Да и относить их к оппозиции было бы неверно.

В то же время, большая часть оппозиционных лидеров (особенно, либерально-демократического направления) полностью существовала за счет иностранных средств. Средства эти приходили вполне легально, по официально декларируемым, прозрачным каналам. В большинстве это были различные гранты от международных НПО.

Стоит заметить, что руководство Казахстана несет, пожалуй, главную ответственность за то, что большинство лидеров оппозиции, лишенное возможности получать средства к существованию внутри страны, обратилось к фондам Сороса, Карнеги, Эберта, Макартуров и т.д. Если неудобного профессора всячески выдавливают из отечественного ВУЗа, то у него остается не слишком богатый выбор: или в “челноки” или к грантодателям.

РФ в силу множества причин до 2000 года не оказывала почти никакой поддержки казахстанской оппозиции. С русскоязычными объединениями несистематически работал комитет в Госдуме и несколько российских парламентариев. В гуманитарной области (курсу повышения квалификации педагогических кадров, помощь учебниками, выделение квот для поступления в ВУЗы Москвы и т.п.) значительную помощь соотечественникам оказывал Ю.Лужков и правительство российской столицы. Деятельность правительственной комиссии РФ по связям с соотечественниками носила “судорожный” характер – от мероприятия к мероприятию.

К сожалению, стоит констатировать, что и в течение 2001-2002 годов, российская властная элита не проявила серьезного практического интереса к событиям в Казахстане. Многое указывает на то, что в ближайшем будущем Кремль будет поддерживать действующего президента РК. Россия полностью погружена в собственные тяжелые проблемы и ее поддержка оппозиции кажется пока маловероятной. Москва и Астана с момента вступления в должность Владимира Путина смогли решить большинство имевшихся межгосударственных проблем (разграничение на Каспии, Экибастуз, квоты на прокачку казахстанских углеводородов, межгосударственный газовый консорциум и т.д.). У руководства РФ нет никакого желания вмешиваться во внутренние казахстанские дела. Сегодня Россию устраивает действующий президент Казахстана, реальной альтернативы ему Кремль не видит, а потому и не тратит времени и ресурсов на “раскладывание яиц по разным корзинам”. Насколько эта политика дальновидна покажет ближайшее будущее.

В то же время Запад и, в первую очередь, мировой лидер – Соединенные Штаты, в отличие от России, проявляет значительно большую заинтересованность и уже на словах поддерживают оппозицию, не предпринимая, однако, пока иных действий.

На сегодня США пристально наблюдают за происходящим в Казахстане.

Отдельно стоит заметить, что казахстанская власть сейчас характеризуется настроем использовать силовые действия по нейтрализации оппозиции. С подачи западных и некоторых российских СМИ складывается представление о том, что после суда над двумя лидерами ДВК власть начала “зачистку” оппозиционного поля грубыми методами.

Данное положение вещей представляется контрпродуктивным уже потому, что чем жестче будут “гонения” на “новых оппозиционеров”, тем большую поддержку (информационную, моральную, материальную и, в конце концов, политическую) они получат на Западе.

Условно говоря, если “Тайм”, “Вашингтон пост”, “Файненшл таймс” и пр. в течение всего одного месяца будут иметь возможность десяток раз рассказать своему читателю о “политических репрессиях в Казахстане - среднеазиатской стране, расположенной между Россией и Китаем и обладающей богатыми углеводородными запасами” (так РК характеризуют практически все западные СМИ), то с уверенностью можно сказать о том, что у политического руководства республики возникнут очень серьезные проблемы. Проблемы, возможно, схожие с теми, которые имеются сейчас у А.Лукашенко и Л.Кучмы.

Если для оппозиционеров предыдущего периода Запад с его ценностными ориентирами был своеобразным “светом в окошке”, “идеалом”, “сияющим Градом на холме”, то для “новых инакомыслящих” западные ценности стали сугубо прикладным инструментом: специалисты получают конкретные задачи и используют для их решения конкретные механизмы под конкретное финансовое обеспечение. Все выглядит очень технологично.

Остается лишь вопрос насколько подобная ориентация “новой” казахстанской оппозиции отвечает интересам России.

Все идеологическое обеспечение ДВК не дает ответа на вопрос каким именно образом “новая оппозиция” мыслит себе взаимоотношения с Российской Федерацией после своего гипотетического прихода к власти. На лицо пока лишь абсолютно расплывчатые формулировки о «стратегическом партнерстве»

В то же время четко заявляется, что “работа с Западом с целью получения поддержки – весьма эффективное стратегическое направление. Россия – дай бог, чтобы просто не мешала оппозиции” (12.11.02.“Навигатор”. А.Птиц. Идеальная оппозиция?).

Как понимать такие заявления?

Не исключено. что “новая” казахстанская оппозиция все же вспомнит об основательно подзабытых правах русского населения Казахстана. В первую очередь это конечно касается статуса русского языка, дискриминацию властями которого русское население воспринимает особо болезненно.

Правда, большие сомнения вызывает то, что интересы России, русских в РК могут стать органичной частью почти сформировавшегося, внешне целостного внешнеполитического корпуса идеологии «новых оппозиционеров» - менеджеров сугубо «западнистского» (А.Зиновьев) толка. Не является ли упоминание о «большом северном соседе» банальной ритуальной фразой?

Очевидно, ответы на этот вопросы, даст самое близкое будущее: с 2003 года в Казахстане стартует череда выборных кампаний самого различного уровня и всем политическим силам страны так или иначе придется четко обозначать свои приоритеты (в том числе и внешнеполитические). Тогда многое и станет гораздо яснее.