Функции и статус русского языка в Украине

Л. А. Кудрявцева, президент Украинской ассоциации преподавателей русского языка и литературы

Одной из центральных проблем современной социолингвистики является, как отмечают исследователи (Михальченко 1999), проблема витальности (жизнеспособности) языков, измеряемая количеством социальных функций языка и интенсивностью его применения в разных сферах общения. Наиболее широкими функциями обладают языки международного общения, к числу которых принадлежит и русский. Применительно к языковой ситуации в Украине витальность русского языка определяется также широтой и интенсивностью его использования в социально актуализированных сферах общения: чем больше количество сфер, в которых он активно употребляется, тем выше его жизнеспособность.

Наиболее важными сферами жизни общества являются, как известно, обучение, массовая коммуникация, наука и производство, обслуживание, суд, административная, социально-политическая, религиозная деятельность. Если определять функции русского языка в Украине, соотносимые со сферами его использования, исходя из украинского Закона о языках, то вырисовывается радужная картина: во всех перечисленных областях жизни социума функционирует наряду с государственным языком - украинским - и русский язык. Так, например, в статье 27 утверждается, что “изучение во всех общеобразовательных школах украинского и русского языков является обязательным”, а, согласно статье 29, абитуриенты - граждане Украины, поступающие в высшие и средние специальные заведения в группы с русским языком обучения, сдают вступительный экзамен по русскому языку. Статья 30 “Язык в сфере науки” декларирует, что “в Украине результаты научно-исследовательских работ оформляются на украинском или русском языках”. Можно привести много других удивительных цитат из “Закона о языках”, но все они абсолютно не отражают реалии наших дней, не дают представления о функционировании русского языка в Украине и не отражают его статус, т. е. правовое положение. (Кстати, о существовании в высших и средних специальных заведениях групп с русским языком обучения не знает никто, думаю, и министр образования тоже, ибо их не существует в природе.)

Чтобы не быть голословной, приведу некоторые цифры. По данным Международного института социологии Киево-Могилянской академии, 55 % жителей Украины (в Донецкой области - 75 %) предпочитают использовать в повседневной жизни русский язык. В то же время, по данным Государственного комитета статистики Украины, в 1998/99 уч. году действовала 2561 школа с русским языком обучения и 16032 - с украинским, а к 1999/2000 уч. году осталось 2399 русских школ. Если сравнить с-1989/90 уч. годом, когда школ с русским языком обучения насчитывалось 4633, то легко подсчитать, что за 10 лет сокращение составило 50 % и продолжается по сей день (согласно официальным источникам, доля русских школ ежегодно уменьшается в среднем на 2 %). По данным Центра Разумкова, в1991/92 уч. году на украинском языке обучалось 49 % учеников, на русском -50 %, а в 2000/2001 - соответственно 70 % и 20 %.

При выборе языка школьного обучения мнение родителей полностью игнорируется, что является нарушением статей 25 и 27 Закона Украины о языках. Есть целые области, где школ с русским языком обучения вовсе нет. Так, например, в Волынской, Житомирской, Закарпатской, Ивано-Франковской, Киевской, Львовской, Ровненской, Тернопольской, Хмельницкой, Черкасской и Черновицкой областях, судя по статистике, обучение на русском языке не осуществляется вообще. В Киеве осталось 9 школ с русским языком обучения. К сожалению, этот процесс закономерный. Вполне естественно, что государство поддерживает школы с государственным языком обучения. Но чем объяснить вторую, еще в большей степени волнующую нас проблему, связанную с образовательным пространством нашего государства? Русский язык не входит в обязательную, инвариантную, составляющую типового учебного плана начальной и средней школы с украинским языком обучения. Статистика умалчивает о том, в каком количестве школ родителям отказано в их праве дать своему ребенку знание русского языка. Только в Киеве русский язык не преподают вообще в 91 школе из 327. А в 109-й гимназии им. Т.Шевченко (Печерский район г. Киева) родителям отказали в просьбе ввести в 8-м классе русский язык даже в качестве третьего иностранного языка!

Примеров подобного рода можно привести множество. Удручает то, что официальные органы как в центре, так и в регионах нарушают статью 27 Закона о языках в той ее части, где говорится об обязательном изучении русского языка в образовательных школах всех типов, и никто этого не замечает. Следствием такой образовательной политики стало резкое сокращение набора в вузы на специальность “русский язык и литература”, падает престиж русского языка как специальности, повсеместно снижаются конкурсы на вступительных экзаменах. Более того, в некоторых университетах вообще отменили эту специальность, поскольку фактически не было желающих овладеть ею. Так случилось в Черновицком университете в 2001 году и в педуниверситете г. Измаила в 2002 году. Это пугающая тенденция.

Не лучшим образом обстоит дело с функционированием русского языка в сфере науки: тексты диссертационных исследований, как и авторефераты, принимаются ВАК Украины только на украинском языке. Надо ли говорить о последствиях для самой науки такой закрытости украинского научного сообщества? Воистину не ведают наши чиновники, что творят.

Вытеснение русского языка из традиционных для него сфер функционирования наблюдается повсеместно: из официально-деловой, судебной, административной, социально-политической. Сужение функционирования характерно и для массмедийной коммуникации, значимость которой для сохранения витальности языка чрезвычайно велика. Письменная форма публицистического стиля поддерживается сегодня большими тиражами русскоязычных газет, что же касается его устной разновидности, то здесь государство делает всё для изгнания русского языка из радио- и телевещания. А ведь язык этих СМИ, как справедливо отмечает украинский лингвист Н. Г. Озерова, призван служить образцом высокой культуры устной речи. Если не будет образца, то устная русская речь в Украине превратится в “киевский русский диалект”, как именуют ее тележурналисты из программы “Хрещатик” (Озерова 2001).

Украина - многонациональное государство, и наиболее теоретически и практически приемлемой функциональной моделью здесь может быть юридически закрепленное, de facto существующее двуязычие или даже трехъязычие: национальный язык + язык межнационального общения + язык международного общения. Но средствами массовой информации муссируется и закладывается в сознание украинцев тезис о том, что двуязычие - это зло, “двуязыкая безыдейность”, “двудушие”, “задавлена хвороба”, “мутант” и под. Все это подогревает страсти у некоторой части общества, но не решает проблем языковой политики государства, не способствует законодательному определению статуса русского языка в Украине, чего, к сожалению, не сделано до сих пор.

Общеизвестно, что статус того или иного языка - это его правовое положение, отражающее выполняемые языком социальные функции. Закрепление в законах социальных функций русского языка - прерогатива законодательного органа государства — его парламента. Но подготовка того или иного закона не может осуществляться в демократическом обществе без учета мнения специалистов-языковедов, ибо только они могут обеспечить научно обоснованный подход к определению собственно языковых проблем, к числу которых относится прежде всего реальное существование, функционирование языка, детерминирующее его государственный статус.

В этом плане позвольте высказать свое мнение о законопроекте № 0056 “О ратификации Европейской Хартии региональных языков и языков меньшинств”, который Президент Украины внес на рассмотрение в Верховную Раду 28 октября с. г. Накануне, 16-17 октября, в Киеве проходил международный семинар “Будущая роль Европейской Хартии региональных языков и языков меньшинств в Украине”. Цель семинара - помощь экспертов Совета Европы в понимании украинскими властями и общественностью Духа и Буквы Хартии. Теперь, когда новый законопроект внесен, можно оценить его с позиций самой Хартии, на которые постоянно обращали внимание участников семинара эксперты Совета Европы.

Вывод, который я могу сделать: законопроект № 0056 не может быть рекомендован к принятию его в качестве закона украинским парламентом, ибо он противоречит Духу и Букве Европейской Хартии и интересам языковых групп в Украине, в том числе - и русскоязычной группы. Данный законопроект противоречит и п. 3 ст. 22 Конституции Украины, согласно которому “при принятии новых законов или внесении изменений к действующим законам не допускается сужение содержания и объема действующих прав и свобод”. А этот документ сужает правовое поле русского языка в сравнении с действующим законодательством.

Украина при вступлении в Совет Европы взяла на себя обязательство ратифицировать Европейскую Хартию региональных языков и языков меньшинств. С этого момента прошло 6 лет. Хартия до сих пор не ратифицирована по единственной причине - наше государство не желает определяться с правовым статусом русского языка. Ратификация Хартии в варианте внесенного законопроекта не будет способствовать разрешению проблемы неурегулированности правового статуса русского языка в Украине, что является перманентной и все более возрастающей проблемой Украины за все годы нашей независимости.

В сложившейся ситуации наиболее приемлемым будет рассмотрение в Верховной Раде закона “О ратификации...” в том варианте, который уже был принят ею 24.12.1999 г. Безусловно, ратификация Хартии не решит всех языковых проблем в Украине, но даст хорошую правовую основу для дальнейшего законотворчества - для подготовки нового закона о языках, основной задачей которого я вижу прежде всего четкое определение статуса всех языков в Украине, в т. ч. и русского, сведение статусных ролей русского языка de jure и de facto воедино, ибо сегодня в этой сфере царит полный хаос, в котором и лингвисту трудно разобраться. Судите сами. Анализ реального существования русского языка в Украине позволяет выделить его четыре статусные функции:

1. Русский язык — язык этнических русских, по определению Конституции и Закона о языках, — язык национального меньшинства. Эта функция существует не только de facto, но и de jure, поскольку зафиксирована в правовых нормах государства, признаваема чиновниками всех уровней власти, отражена в образовательных учебных программах.

2. Русский язык - язык представителей других этносов, в т. ч. украинцев. De facto это подтверждается социологическими опросами, но юридического закрепления не имеет.

3. Русский язык — язык межнационального общения в Украине. В этой функции украинский язык выступает как язык-конкурент. Существует de facto и de jure, что подтверждено статьей 4 Закона о языках.

4. Русский язык — язык международного общения как для стран СНГ и Балтии, так и в более широком международном контексте. Существует de facto в дипломатической практике и в повседневной жизни, что находит отражение в СМИ, а юридического подтверждения не имеет.

5. Русский язык —региональный язык на востоке, юго-востоке и в Крыму. Эта функция существует de facto и в какой-то степени de jure, что подтверждается частями некоторых статей Закона о языках, но наиболее полно будет представлено в законе “О ратификации Европейской Хартии региональных языков и языков меньшинств”.

На мой взгляд, все выделенные статусные функции должны быть отражены в законодательстве Украины.

И в заключение позвольте мне привести данные социологического опроса Киевского центра политических исследований и конфликтологии, согласно которым более 80 % населения считают необходимым повысить статус русского языка; 64 % - выступают за то, чтобы русский язык был признан вторым государственным языком (Дубичинский 2002). Есть над чем задуматься, не правда ли?

ЛИТЕРАТУРА

Михальченко 1999 — Михальченко В. Ю. Российская социальная лингвистика: прошлое, настоящее, будущее // Вопросы филологии. - М., 1999. - № 1.

Озерова 2001 — Озерова Н. Г. Функциональное взаимодействие в русской речи в Украине // Русистика. - К., 2001. - № 1.

Дубичинский 2002 -Дубичинский В. В. Статус русского языка в Украине // Русский язык и литература в учебных заведениях. - К., 2002. - № 2.