Как всегда. Вокруг саммита СНГ: куда идет Грузия, куда едет Абхазия и куда уже приехали русские на Украине

В декабре 1991 года, распуская Советский Союз и провозглашая Содружество Независимых Государств, лидеры братских республик «хотели как лучше». О том, что, как всегда, из этого получилось, сегодня и завтра в очередной раз поговорят их наследники на неформальном саммите глав государств СНГ в Киеве. В запланированных вопросах повестки дня преобладают экономические проблемы, прежде всего в области энергетики, транспорта и продовольственного рынка. И хотя организаторы находят в такой повестке подтверждение тому, что саммит не будет носить политического характера, в это верится с трудом.

Прежде всего сугубо политизирован выбор самого места проведения встречи. Именно Киев – не Москва, Минск или даже Ивано-Франковск – является центром акций украинской оппозиции, пытающейся заставить президента Леонида Кучму уйти досрочно. Владимир Путин хочет поддержать коллегу, совмещая свое прибытие на встречу глав государств Содружества с торжественным стартом Года России в Украине (предыдущий Год Украины в России закончился мрачным аккордом – опубликованием результатов прошедшей в этот год всеукраинской переписи, в соответствии с которой число русских на Украине сократилось на 26,6%, т.е. на 4 млн. человек. Что лишний раз свидетельствует о том, что за год или даже два показной дружбы преодолеть реалии современной Украины невозможно).

На встрече в Киеве будет рассмотрен вопрос председательства Леонида Кучмы в Совете глав СНГ, на чем еще осенью прошлого года настаивал Владимир Путин на Кишиневском саммите. Внесение данного вопроса в повестку дня явно говорит о преодолении некоторых сомнений. Одному из основных критиков председательства Украины – Александру Лукашенко – на прошлой неделе было сделано «отступное»: президент Российской Федерации демонстративно отказался в его пользу от своей очереди возглавить Высший совет Союзного государства России и Белоруссии.

Главной интригой неформальной встречи станут, безусловно, российско-грузинские противоречия. Грузия сегодня, пожалуй, единственная страна Содружества, проводящая откровенно антироссийский курс (мы, конечно, можем сомневаться в подлинной дружбе с Украиной, Азербайджаном или Узбекистаном: дружба с нами не мешает им еще больше дружить с нашими еще большими друзьями в США, уже давно конкурирующими с Россией за влияние на территориях бывшего Советского Союза. Однако в отношении «традиционной дружбы» России с Грузией нам теперь даже сомневаться не приходится). В свою очередь президент Грузии Эдуард Шеварднадзе уже заявил о намерении поднять вопрос «о срыве прежних решений Содружества в отношении изоляции сухумского сепаратистского режима, что выразилось в открытии 25 декабря железнодорожного сообщения Сочи – Сухуми и в массовом предоставлении в непризнанной республике российского гражданства». Всю прошедшую неделю «признаний», «извинений», а самое главное – запрета пресловутой электрички и отказа жителям Абхазии в российском гражданстве требовала находившаяся в Москве Нино Бурджанадзе, спикер эмоционального парламента Грузии.

Следует заметить, что санкции СНГ против Абхазии, объявленные в 1996 году (а до того, с конца 1994 года, осуществлявшиеся Россией вдвоем, по наущению и вместе с Грузией), сыграли в преодолении последствий грузино-абхазского конфликта самую отвратительную роль. Мало того что режим блокады довел экономику разоренной войной Абхазии до почти полной деградации. Не оправдались надежды грузинского руководства на то, что санкции подтолкнут Абхазию к сдаче на милость проигравшей эту войну Грузии. Проведение санкций, наложенных СНГ, создало проблемы в пограничной с Абхазией курортной зоне Черноморского побережья России и содействовало активизации Турции, чьи корабли все чаще заглядывали в абхазские порты. Блокада и санкции, будучи сами по себе антигуманными, бесчеловечными мерами, только законсервировали взаимную ненависть бывших сторон конфликта.

Все эти девять лет были заполнены попытками Грузии заставить российских миротворцев силой вернуть Абхазию Грузии, а также диверсионной активностью грузинских спецслужб (называемых в таких случаях партизанами Гальского района Абхазии) против этих миротворцев, не могущих и не желающих идти у Шеварднадзе и Ко на поводу. За эти годы погибли около 90 российских солдат и офицеров, а те 50–60 тысяч грузин-мингрелов, которые вернулись в свои дома или на пепелища в Абхазии, прозябают в постоянном страхе быть втянутыми в стычки «партизан» с абхазами и военнослужащими миротворческого контингента. Вместе с остальными грузинскими беженцами, чьим именем клянутся политики в Тбилиси, они превратились в средство шантажа, заложников нечестной политической игры. Можно отметить только один, безусловно, положительный для Эдуарда Шеварднадзе результат многолетнего тупика в урегулировании конфликта – все эти годы руководитель Грузии с большими или меньшими усилиями удерживал власть под предлогом национального единства для решения абхазского вопроса.

Российская Федерация при Путине все больше приходит к выводу, что режим санкций бесперспективен для продвижения в урегулировании конфликта между Грузией и Абхазией. Жесткие меры в отношении дружественного населения Абхазии как минимум вызывают раскол в российском обществе. Однако в Грузии не желают этого понимать и признавать. Истерия, устроенная в политических кругах Тбилиси по поводу выдачи российских паспортов в Абхазии и пуска электрички из Сочи в Сухуми, не выдерживает серьезной критики. Добровольное обращение жителей Абхазии (то есть потерявших свой прежний Советский Союз апатридов, лиц без признанного гражданства) к гражданству России, безусловно, более положительное для Грузии явление, чем отстаивание в Абхазии права на собственное гражданство. Вместе с правами получатель паспорта гражданина России по крайней мере обретает обязанности и начинает нести ответственность. Нужно сделать вывод, почему абхазское население не хочет идти в подданство Грузии, но гражданство части сегодняшних жителей Абхазии не имеет прямого отношения к ее политическому статусу и принадлежности: даже если все 100% населения Абхазии окажутся для Грузии иностранцами, статус этой территории останется главным предметом урегулирования.

Неясно, какое принципиальное значение для грузинской стороны имеет факт пересечения границы между Россией и Грузией в районе Абхазии на электричке, а не пешком или на автомобиле, если все пограничные и таможенные процедуры скрупулезно соблюдаются? Не лучше ли было бы побороться за восстановление всех видов сообщения – железнодорожного, морского, авиационного – на всей этой территории, если сама возможность поездки на электричке один раз в двое суток вызывает у несчастных людей больший энтузиазм, чем запуск первого корабля в космос?

Может быть только одно объяснение реакции грузинской политической элиты: там давно решили, что чем хуже для абхазов и Абхазии, а заодно и России, тем лучше для Грузии. Россия, не снимающая с себя ответственности за посредничество в грузино-абхазском конфликте, отказывается следовать такой странной логике. Сегодня необходимы совершенно новые подходы в урегулировании абхазской проблемы, восстановление и развитие экономических и человеческих связей. Возобновление сообщения не только между Сухуми и Сочи, а через всю территорию Абхазии, как и удовлетворение индивидуальных нужд и обращений ее жителей – наших соотечественников, должно помочь преодолению последствий затянувшегося конфликта.

 «Где Кура и где твой дом?» – все, что может сказать Владимир Путин Эдуарду Шеварднадзе в ответ на попытку увязать пуск электрички с аннексией Абхазии.