Православие и культура Беларуси

Теплова В.А. (кандидат исторических наук, Белорусский государственный университет)

Православие пришло на Белорусскую землю вместе с крещением всей Руси в конце Х века. "В лето 990... - говорится в Густынской летописи, — Владымер раздели Русскую землю на 12 княжений, сынам своим дванадесятим; во-первых, посади на великом княжении Новгородском старейшаго сына своего Вышеслава, в Полоцке — Изяслава ... Посла же с ними и священники, заповедая сыном своим, да каждо по всей области своей повелевает учити и крестити людей, и церкви ставити; еже и бысть''.

Однако легенда связывает начало распространения слова Божия на Беларуси ещё с апостолом Андреем[1]. Не исключено, что задолго до официального принятия новой религии уже во второй половине IX – середине Х вв. христианство было известно на территории древней Беларуси. Участвуя  вместе с дружинами русских князей в походах на Константинополь, её воины не только знакомились с результатами византийской цивилизации, но и усваивали вместе с ними основы Православия. Источником знакомства населения древней Беларуси с христианством могла быть и Скандинавия, с которой она находилась в оживленных сношениях. Вполне вероятно, что полоцкий князь Рогволод и его семья с сочувствием относились к христианской вере, а в столице княжества имелись христианские храмы.

Прямых свидетельств первых шагов христианизации Беларуси нет. Не сохранилась "Полоцкая летопись" — важнейший источник по истории Полоцкой Руси, в котором могли быть сведения о её крещении. Таких событий как свержение языческих богов, крещение огнем и мечем, которые на первом этапе сопровождали принятие христианства в Киеве и Новгороде, в Беларуси неизвестны. Возможно, это объясняется тем, что характер полоцкого князя Изяслава, с именем которого связано начало распространения христианства, отличался необычайной для того сурового времени мягкостью и терпимостью. "Бысть же сей князь тих и кроток, и смирен, и милостив, и любя зело и почитая священнический чин иноческий, и прилежаще прочитанию божественных писаний, и отвращаяся от суетных глумлений, и слёзен, и умилен, и долготерпив", — рассказывает Никоновская летопись о родоначальнике полоцких изяславичей[2]. По-видимому, в таком же духе действовали и прибывшие с ним епископы, которые, скорее всего, были представителями Болгарской Преславско - Охридской Патриархии.

     Уже в 992 г. возникла Полоцкая епархия, третья по счёту после Киевской и Новгородской. Кроме неё на белорусских землях существовали Туровская, основанная в 1005 г. и Смоленская - в 1137 г. епархии, границы которых совпадали  с границами  этих княжеств. Можно утверждать, что к концу XI в. древняя Беларусь являлась православной, даже учитывая более медленные темпы утверждения христианства в среде сельского населения[3] .

Чем объяснить такое быстрое и мирное распространение христианства в древней Беларуси? Скорее всего, тем, что среди её правящих и просвещённых кругов, в той же степени, что и среди широких народных масс, было не мало людей, чьи умы и сердца оказались покорёнными духовными и моральными доктринами Православия. Возможно, что многих из них вдохновлял пример первых апостолов христианства, последовавших указанию их Господа и отправившихся проповедовать Евангелие всем народам[4].

Говоря о причинах принятия христианства по православному обряду, нельзя забывать, что Византийская империя в IX-XI вв. находилась в зените духовной жизни не только Востока, но и Запада. Константинополь имел тогда несомненное первенство в культуре. Ни один другой город не мог с ним соперничать. Его блеск оказывал сильное влияние на народы, живущие не только у границ империи, но и далеко за её пределами, в том числе и славян, которые считали Царьград центром мира. Рассказ летописца Нестора о том впечатлении, которое произвело на послов киевского князя Владимира великолепие Православной литургии в константинопольском храме Св. Софии, объективно передаёт это превосходство византийской культуры[5]. 

     Анализируя причины обращения Древней Беларуси к Православию нужно помнить, что в IX в. славянские народы оказались перед дилеммой культурного вступления в одну из двух частей христианского мира - в латинский Запад или греческий Восток. В целом они почти все предпочли Восток. Помимо уже упомянутого превосходства византийской культуры, значительную роль сыграло применение константинопольскими миссионерами в проповеди и богослужении славянского языка. Русь (Западная, Восточная и Южная) воспринимала христианство не просто от наиболее просвещённой страны, но и на своем родном языке.

Передавая христианство русскому народу, Константинополь заложил в его суть сильный унифицирующий фактор. До принятия христианства не было Руси единой политически и духовно. Этому разделению способствовали полиархия князей и языческий политеизм. Поэтому русские летописцы считали крещение князя Владимира не только началом истории Руси, но и началом её славы и величия.

Русь обрела в христианстве элементы общности: общие догматы, общее литургийное предание, общий церковный язык и литературу, общее письменное право, социальные реформы, основанные на общих заповедях любви и человеколюбия. Единство политического и церковного управления во главе с великим князем и митрополитом способствовали единению русского народа. Племенное самосознание постепенно утрачивалось (этноним “дреговичи”, например, последний раз упоминается в летописи под 1149 г., “кривичи” – под 1162, “радимичи” – под 1169 г.) и возникало единое этническое самосознание общее для всех восточных славян – Русь, Русская земля  с общим названием ее населения – русские.

Единство Руси, её земель и населения – главная идея произведений всех известных древнерусских общественно - политических, церковных деятелей и писателей. Так, Даниил – уроженец Черниговщины, автор  “Хождения в Палестину”, которое было написано не позже 1113 г., называл себя игуменом “Русския земли”. Он поставил лампаду над  “гробом господним” “за вся князя наши и за всю Русскую землю, за вся християна  Русския  земли”. Среди русских князей, за которых молился Даниил, назван и минский князь Глеб Всеславич (1101 - 1119 гг.)[6]. Знаменитый проповедник Кирилл Туровский (около 1130 - 1185 гг.), который согласно “Памяти”, написанной неизвестным  автором вскоре после смерти святого, был “рождён и воспитан града та Турова в Русской стране и тако нарицаема”[7].

Гениальный автор “Слова о полку Игореве” с глубокой сердечной болью за народ рисует картины тех бедствий, которые причинила Руси междоусобная борьба князей за земли, за власть: “Черна земля под копыта костьми была посеяна, а кровью польяна: тугою взыдоша по Русской земле”[8]. 

В «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского встречаем целый ряд сообщений о походах полоцких князей и зависимых от них князей Герсике и Кукенойса на крепости и замки Ливонского Ордена. Во всех этих известиях полоцкие и их вассальные князья, их дружины, городское ополчение и просто полоцкие купцы и «военные люди» называются русскими[9]. Подобных  примеров можно привести множество[10].

Приняв Православие, Древняя Беларусь, также как Русь Восточная и Южная, вошла в экумену византийской цивилизации, полностью восприняв её систему культурных ценностей, верований, интеллектуальных, эстетических и духовных достижений[11]. Однако наследие это наложилось на столь мощный пласт собственной славянской культуры, что византийский духовный вклад сильно трансформировался в этой стихии, дав начало близкому, но всё-таки новому православно-русскому цивилизационному процессу, на формирование которого большое влияние оказала и древняя Беларусь (Западная Русь) X-XIII вв.

Важнейшей основой этого процесса стало не только образование молодого государства, объединённого единой династией Рюриковичей, но и духовного,   культурного единства, главная заслуга в создании которого принадлежит Русской Православной Церкви. Полочанин и Киевлянин, Новгородец и Псковитянин, житель Владимиро-Суздальской и Галицко-Волынской Руси, приходя в православный храм на молитву и слушая поминовение митрополита Киевского и всея Руси на родном языке, безусловно, проникался чувством национального самосознания, принадлежности к единой культуре.

Общими для всей Руси были и  те глубокие внутренние процессы духовного возрождения, которые произошли в связи с принятием православия. Ещё совсем недавно грубые язычники под влиянием учения Православной Церкви становились благочестивыми христианами. В сознании народа вырабатывались новые представления о жизни, новые идеи, новые понятия. В этом духовном самоусовершенствовании особенно выделялись религиозно-настроенные  люди, которые оставляли свои  дома и уходили в уединённые места для молитвы и подвижнической жизни. Они становились монахами. В числе их были как знатные, так и простолюдины. Монашеская жизнь привлекала многих своею нравственной строгостью и молитвенным подвигом, чего не было в мирской жизни.

 Белорусский народ сохранил имена подвижников, прославившихся своей святостью, передавая память о них из поколения в поколение. Все они причислены Русской Православной Церковью к лику святых. Это – святые Евфросиния Полоцкая, три Полоцких епископа: Мина, Дионисий и Симеон, епископы Туровские – Кирилл и Лаврентий. В Туровском Борисоглебском монастыре  подвизался преподобный Мартин. В Смоленске прославились святостью своей жизни преп. Авраамий, преп. Ефрем, Св. Андрей, князь Смоленский. В Вильнюсе почивают мощи св. мучеников Антония, Евстафия и Иоанна. В Бресте католиками замучен игумен Симеоновского монастыря  Св. Афанасий, в Минском Свято-Духовом кафедральном соборе сохраняются мощи св. Софии, княжны Слуцкой. До сегодняшнего дня удивление вызывает беспримерное мужество святителя Георгия Конисского, поднявшего свой голос в защиту Православия в те трагические времена, когда, казалось, что дни его в Беларуси сочтены.

Большую роль в духовно-нравственном становлении белорусского народа играли монастыри – рассадники культуры и просвещения. Есть основания предполагать, что число их было достаточно велико. В каждом епископском городе был построен монастырь или несколько. Первым монастырем на территории Беларуси следует считать монастырь в Изяславле, поставленный княгиней Рогнедой, в котором она и приняла иночество под именем Анастасии[12]. Почти при каждом монастыре размещались школы и библиотеки, велось летописание, составлялись жития святых. Именно отсюда по всей земле русской расходилось слово Божие. С монастырями древней Туровской епархии были связаны и первое на Руси "Туровское Евангелие", и "Поучения" Св. Кирилла Туровского. Неподалеку от Полоцка, в Спасском монастыре, в котором свершала свой молитвенный и просветительский подвиг преподобная Евфросиния, переписывались книги, в монастырской школе обучались дети[13].

История средневековых русских православных монастырей, в том числе и белорусских, обнаруживает неукоснительную верность византийским образцам. И всё-таки  нельзя отрицать того факта, что с течением времени византийское христианство приобрело на Руси отчётливую местную окраску. И не в результате произвольного отбора, а главным образом, благодаря сознательной склонности русских выделять определённую сторону византийской традиции, подчёркивать какие-то отдельные добродетели и образцы поведения как заслуживающие особого восхищения. Широко распространённый и популярный в народе на всём обширном пространстве Руси культ святых князей Бориса и Глеба, канонизированных  уже в 1072 г., основывался на убеждении, что невинная жертва убийства есть мученик. Этот культ не находит параллели в Византии и может служить примером того сочувствия людским страданиям, которые во всей русской православной истории было одним из качеств, особо высоко чтимых народом. 

Широкое распространение на Руси, в том числе и Белой, получило целование Креста, как подтверждение обязательств, взятых на себя тем или иным лицом, в том числе и княжеского достоинства. Летописи сохранили интересные сведения современников об оценке  результатов народного восстания в Киеве 27 сентября 1068 г., когда великий князь Киевский Изяслав вынужден был бежать из города, а повстанцы посадили на престол освобождённого из  “поруба” Полоцкого князя Всеслава. Киевляне восприняли  эти события как кару Божью за нарушение старшими Ярославичами крестного целования, имевшего место год назад под Оршой, когда поверивший клятве Полоцкий князь был арестован и взят в полон. Летописец подчёркивает, что Всеслав, находясь в тюрьме, обратился за помощью к кресту со словами: “О, Святой Крест, так я верил в тебя, избавь меня от этой ямы”. Бог показал силу Креста, освободив невинного из неволи. По убеждению летописца, крест избавляет от несчастий каждого, кто обращается к нему с верой.

На территории Беларуси христианский праздник "Воздвижения Креста Господня” приобрёл особое звучание. Приверженность почитанию креста подтверждается находкой уникальной каменной иконки с образами св. Константина и  св. Елены, держащих перед собою большой крест[14]. В этой же  связи нельзя не упомянуть замечательное художественное изделие XII в. -- знаменитый крест Евфросинии Полоцкой, выполненный по её заказу гениальным мастером Лазарем Богшей и возвращённый к жизни, по благословению  Его Высокопреосвященства митрополита Минского и Слуцкого, Патриаршего Экзарха всея Беларуси Филарета, нашим талантливым современником[15].

Православие определило сущность средневековой культуры Беларуси и тем самым связало её с культурным миром всего славянства и других христианских народов Востока и Запада. Нет ни одного вида искусства или направления культуры, которые бы не были одушествлены Православием.

Школа, книга и просвещение на протяжении многих столетий (вплоть до XVIII в.) оставались исключительно церковными. Архитектура, живопись, декоративное искусство, шитьё, хоровая музыка, литература, политическая мысль и богословие древней Беларуси соответствовали  ценностям мирового цивилизационного процесса. Однако, во всех сферах древнебелорусской культуры проявилось такое своеобразие, которое позволяет говорить о существовании  местных традиций и школ. Особенно отчётливо они проявились в архитектуре. Церковное  зодчество полоччины, витебщены и  гродненщины, вершинами которых явились София Полоцкая, Спасо-Преображенский, Благовещенский и Борисоглебский (Коложский) храмы свидетельствуют о появлении новых архитектурных стилей, новых школ зодчества, которые сформировались на основе принципиальной переработки византийско-древнерусских традиций. По-видимому, через Смоленск, Новгород, Псков, Чернигов и другие города особенности этих архитектурных стилей осваиваются  всей Древней Русью, а с   XV в. получают своеобразное развитие в Москве. Об этом свидетельствует архитектура Спасо-Преображенского собора  Андронникова монастыря (1427 г.) и Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры в Сергиевом Посаде (1423 г.). Апогеем развития полоцких архитектурных традиций на русской основе является церковь Вознесения в селе Коломенском под Москвой, построенная в 1532 г.[16]. Таким образом, древняя Беларусь не только принадлежала к православно-русской цивилизации, но и являлась её колыбелью, оказывая заметное влияние на развитие культуры Южной и Восточной Руси.

Изучая древнюю Беларусь, всё больше убеждаешься в существовании своеобразной и великой культуры. Древнебелорусская культура явилась той питательной средой, на которой выросла и сформировалась государственность и культура Великого княжества Литовского. Православная Церковь и Православная вера не утратили своего культурообразующего значения и тогда, когда со второй половине XIV- XVI вв. на территории Беларуси всё большее влияние приобретают   новые западные культурные и духовные ценности. Именно Православие содействует консолидации белорусского    этноса, сохранению древней духовной традиции, осмыслению культурного и этнического своеобразия в сравнении  с ближайшими соседями – литовцами, евреями, татарами, поляками.

Православная вера и в новых условиях начавшихся гонений  по-прежнему способствует распространению и сохранению в Великом княжестве Литовском XIV-XVI вв. основного эндоэтнонима  “русин”, “русский”, “Русь”, “русские люди”. Неслучайно в подавляющем большинстве самых разнообразных источников того времени Православную Церковь называют  “русской”, а православное население “русским”. Служению этой культуре была посвящена деятельность великого Скорины и его последователей на поприще книгопечатания – И. Фёдорова и П. Мстиславца. Её развитию и защите отдана жизнь князей Острожских, Герасима Смотрицкого, иноков Супрасльского монастыря, одними из первых выступивших в защиту православных духовных и культурных ценностей.

Сфера деятельности православной культуры Белоруссии сокращается  в эпоху контрреформации, когда в результате решений униатского Брестского церковного Собора Православие было поставлено вне закона. В это тяжёлое время, когда единственным аргументом в диалоге двух культур зачастую становился костёр, когда белорусский язык, оставшийся только языком народа, теряет свой государственный статус, начинается длительный процесс  денационализации Беларуси. В этих условиях Православная вера и Православная Церковь  становятся важным фактором национального самосохранения,  духовного и культурного развития, одним из выражений которого стало  братское движение. Православные братства и действующие при них типографии и  школы, существовавшие во всех крупных городах Беларуси, сыграли выдающуюся роль в сохранении самобытности белорусского народа, его языка и культуры. Они первыми стали печатать и использовать в учебном процессе печатные книги и учебники. По ним изучались не только письмо, чтение и богословие, но и давались сведения по истории, географии, астрономии, риторике, диалектике и другим наукам. Среди этих книг были: “Библия Руска”, “Псалтырь”, ”Апостол” и “Подорожная книжица” Ф. Скорины, ”Евангелие учительное” П. Мстиславца и И. Фёдорова,  “Грамматика славянского языка” Мамоничей, ”Диалектика” А. Курбского и др. Выдающимися деятелями братского движения в Беларуси были братья Стефаний Зизаний, Мелетий Смотрицкий, Леонтий Карпович и др. Именно благодаря их деятельности православно-русская культура Беларуси создала шедевры и поныне удивляющие своей самобытностью. К ним несомненно относится православная полемическая и богословская литература, возникшая в острой борьбе с католической и униатской. Среди блестящих работ особой страстностью выделяются “Послание до латинян из их же книг”, “На богомерзкую, на поганую латину, которыи папежи, хто что в них вымыслили в их поганой вере, сказание о том”, анонимно вышедшие из стен Супрасльского монастыря, “Казанье Св. Кирилла, патриархи Иерусалимского, о антихристе и знаках его, с росширением науки против ересей розных” Стефания Зизания, “Апокрисис” Христафора Филалета, “Фринос, или плач церкви восточной” и другие полемические сочинения Мелетия Смотрицкого,  “Палинодия” Захария Копыстенского, большая часть которых была приговорена к уничтожению.

Глубина и сила древней православно-русской культуры Беларуси позволили ей не только сохраниться в сложных для её развития условиях XVII- XVIII вв., но и оказывать благотворное влияние на развитие культуры соседней России. Белорусские мастера золотых и серебряных дел, резчики по дереву и камню, по технике рельефных многоцветных изразцов – были хорошо известны в Москве эпохи Алексея Михайловича[17]. Учебная литература, предназначенная для православных школ Беларуси, выполняла свою просветительскую миссию и в православной России, а опыт работы православных учебных заведений, в том числе и высших, послужил мощным стимулом для развития просвещения в России. Недаром М. В. Ломоносов даже в cередине XVIII в “Грамматику славянскую...” Мелетия Смотрицкого называл  “вратами моей учёности” и опирался на неё при создании собственной грамматики. И хотя западнорусское культурное влияние в Московской Руси, наряду с позитивными моментами, привело к расколу Русской Православной Церкви, тем не менее, взаимодействие Православной культуры Руси Белой и Великой  – свидетельство осознания культурного единства, принадлежности к одному цивилизацинному процессу. Особенно заметно эта связь проявилась в литературном творчестве св. Афанасия Брестского (Филлиповича). 

Православно-русская культура Беларуси, которая, казалось, к концу XVIII в. прекратит своё существование в результате беспрецедентного давления, осуществлявшегося правящими римско-католическими кругами Речи Посполитой,  получила возможность для развития после включения Беларуси в состав Российской империи. Деятельность архиепископа Георгия Конисского и круга лиц, связанных с ним,  прежде всего, протоиерея Иоанна Григоровича дали новый импульс её развитию.

 Одним из наиболее плодотворных проявлений изучаемого культурного феномена в XIX и начале XX вв. стала историческая наука Беларуси. Это и понятно, ибо именно история позволяет проследить временные связи, единство прошлого и настоящего. С именем Иоанна Григоровича была связана публикация произведений Георгия Конисского, с его же вступительной статьей, объясняющей значение жизни и деятельности Святителя[18]. Уникальным явлением в культуре Беларуси стали подготовленные о. Иоанном сборники документов по истории Беларуси: “Белорусский архив древних грамот”[19] и первые четыре тома пятитомника “Акты Западной России”[20].

Предметом изучения представителей этой школы во второй половине XIX- начале XX в., связанной с именем проф. М. О. Кояловича, стали, прежде всего, русско-православные цивилизационные процессы[21]. Не случайно именно М.О. Кояловичу принадлежит заслуга создания истории русского самосознания, труда, который в исторических условиях второй половины XIX в. явился не простой попыткой изложения развития русской исторической мысли, сколько стремлением уяснения исторической судьбы русского народа в контексте всей истории восточных славян. Среди историков этого направления следует назвать Н.П. Жуковича, И.Я. Киприановича, К.Н. Харламповича, А.И. Шавельского, В. П. Сапунова и многих других. Интерес к историческому прошлому Беларуси, свойственный работам  “западнорусов”, вернул Беларуси после долгого забвения важные страницы её исторического прошлого, православные духовные и культурные ценности, осознание принадлежности к единому русско-православному этнокультурному процессу.   В этом и состоит  их главная историческая заслуга. Православная культура Беларуси, имеющая глубокие исторические традиции, жива и поныне. И забывать её особенности в процессе современного политического и культурного строительства не следует.