В среду, завершая в Алма-Ате девятое заседание, Специальная рабочая группы (СРГ) по разработке Конвенции о правовом статусе Каспийского моря, вновь ни о чем не договорилась. Объявлено, что десятое заседание на уровне заместителей министров иностранных дел прикаспийских государств состоится в Астрахани в конце июня, начале июля. Пять лет назад, также в Астрахани, когда Россия и Казахстан попытались сдвинуть партнеров своим примером и начали договариваться о принципах деления дна, многим казалось, что вот-вот удастся выработать единые принципы каспийского общежития. Но не тут то было.

Чьи вы, волны?

С тех пор, как на берегах Каспия образовались государства, Россия дважды, в 1723-1732 и 1813-1921 годах становилась его единоличным хозяином. В 1921-м Правительство Советской России, отвергнув "преступную политику" Царской России, "ведшую к организованному грубому насилию европейских хищников над живым телом народов Востока", объявило "потерявшими всякую силу" трактаты и договоры, заключенные до этого между Персией и Россией. Согласно им российские владения простирались вплоть до Эльбурса, что на севере Ирана. Из слов, взятых в кавычки, а это цитата из договора между РСФСР и Персией, с советской стороны подписанного Георгием Чичериным, видно, сколь оригинальным на первых порах был лексикон советской дипломатии.

Последующие 70 лет Каспийское море "де юре" было общим владением СССР и Ирана, а "де факто" каждый из них владел только своей частью Каспия, при этом иранская часть была в пять-шесть раз меньше советской. Союзные министерства и ведомства каждый на свой лад "кроили" советскую часть, определяя зоны ответственности своих подразделений. Но важно, что в отличие от суши, границы между союзными республиками никогда не проходили по акватории Каспийского моря. Это стало своего рода исторической предпосылкой для проблемы правового статуса Каспия, появившейся после распада Советского Союза. Отсутствие образца, который вновь образовавшиеся государства могли бы использовать для раздела Каспия, послужило поводом для вспыхнувшего спора о том, является он морем или озером. При этом политическая и экономическая подоплека этого географической дискуссии ни для кого не была секретом.

"Какая разница, Каспий - море или озеро, давайте лучше сотрудничать",- этот прозвучавший в 1993 году призыв Виктора Черномырдина не нашел отклика. До 1998 года "пятерка" прикаспийских государств была разделена на два блока: "Россия-Иран" и "Азербайджан-Казахстан-Тукменистан". Первый блок был за то, чтобы Каспий остался неделимым (т.е. таким, каким он "де юре" был в советские времена). Второй блок был за то, чтобы Каспий разделить (т.е. сделать его таким, каким он был в эти времена "де факто").

Россия и Иран были едины в стремлении не допустить проникновения транс-национальных нефтяных корпораций (ТНК) для освоения нефтегазовых месторождений на Каспии, поскольку они видели в этом угрозу своей политической безопасности и экономическим интересам. Эти опасения были обоснованы, так как вслед за подписанием "контракта века" (соглашения Азербайджана с ТНК на разработку каспийских месторождений) США объявили Каспий зоной своих стратегических интересов (при этом соответствующие коррективы были внесены в энергетическую и военную стратегии США).

Расширение сознания

Позиция России и Ирана находилась в резком противоречии с жизненно важными интересами других прикаспийских государств ("тройки" - Азербайджан, Казахстан и Туркмения), тесно связывающих свои планы по стабилизации и возрождению экономики с каспийской нефтью и потому более склонных к разделу Каспия. Причем эта склонность проявлялась у них ровно в той степени, в какой экономика каждой из стран зависела от каспийской нефти. Для Азербайджана она была практически единственной панацеей, и потому он занял наиболее жесткую позицию в отношении раздела Каспия, объявив в своей конституции часть акватории моря своим национальным сектором.

Изменения в позиции России относительно правового статуса Каспия, произошедшие в 1998 году, когда между ней и Казахстаном было заключено соглашение о разделе дна моря, были обусловлены несколькими причинами. Во-первых, стало ясно, что противодействие жизненно важным интересам "тройки" приводит к еще большему удалению от России государств, входящих в ее состав. Во-вторых, настало время России самой включиться в "нефтяную гонку" на Каспии, так как в противном случае все его нефтяные "лакомые куски" могли достаться другим. В-третьих, каспийский вектор российской политики обрел зримую связь с ее европейским и индокитайскими направлениями, так как нефтегазовые ресурсы Каспия имеют важное значение для интеграции России в Европейское и Азиатское содружества.

Вместе с изменением позиции России по вопросу правового статуса Каспия претерпел существенные изменения и инструментарий, который она использовала для защиты здесь своих национальных интересов. Политические средства стали сочетаться с экономическими, о чем говорит ускоренное строительство и пуск нефтепровода КТК (Тенгиз-Новороссийск), реконструкция нефтепровода Баку-Новороссийск (строительство обходной ветки вокруг Чечни) и др.

Осознание Россией роли нефтегазовых ресурсов Каспийского региона в ее взаимоотношениях с Европой и Индокитаем способствовало тому, что границы ее национальных интересов продвинулись далеко на юг от Каспия - до южных границ Ирака, где нефтяные компании России, стараясь не выходить за пределы установленных санкций, расширяли свое участие в нефтяных проектах этого государства.

В то же время четко обозначились и другие рубежи национальных интересов России в Каспийском регионе. В направлении с юга на север первым рубежом был Ирак, вторым - Иран, третьим - Азербайджан и Туркменистан, четвертым - Казахстан и Дагестан. Упомянув в данном случае Дагестан, мы имели ввиду, что в зарубежной прессе время о времени говорится о создании шестого прикаспийского государства, объединяющего в своем составе Дагестан и Ичкерию, а вторая чеченская война во многом была ее попыткой выйти к Каспию.

Запах нефти

Поводом для этой статьи послужила победа войск коалиции (США, Великобритания и др.) над режимом Саддама Хусейна, означающая, что первый рубеж своих интересов в Каспийском регионе окончательно сдан Россией. Настал черед второго рубежа - Ирана. Об этом говорят его включение в число стран-пособников мирового терроризма, заявления американских аналитиков и чиновников о необходимости усиления политического влияния в каспийском регионе и активизации своего участия в нефтегазовых проектах Каспия, сделанные после победы коалиции над иракским режимом. Об этом же свидетельствует начавшаяся компания против атомных проектов Ирана, включающая в себя обвинения в адрес России, связанные с поставками оборудования для иранских АЭС.

На то, что интересы США и их союзников связаны с твердыми намерениями дойти до первого рубежа (Казахстан-Дагестан), указывают давление на Казахстан, чтобы тот подключился к нефтепроводу Баку-Джейхан (следующего от берегов Каспия к берегам Средиземного моря), и постоянно поддерживаемый "на плаву" проект транспортировки казахстанской нефти через территорию Ирана к Персидскому заливу. Нельзя не отметить здесь и необыкновенную живучесть сепаратистских настроений на Кавказе, трудно объяснимую без поддержки их извне.

В то же время стремление США взять под свой контроль нефтегазовые ресурсы Каспийского региона (включая Ирак и Иран) далеко не везде находит своих сторонников. Прежде всего это касается Европы и Китая. Об этом говорит, например, отсутствие Франции и Германии в числе стран антииракской коалиции. Обращает на себя внимание в этой связи признание Каспия важным центром европейской энергетической безопасности, сделанное на весенней сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Также падение режима Саддама Хусейна способствовало активизации переговоров китайских компаний о расширении своего участия в казахстанских нефтегазовых проектах (США сделали заявления о недопустимости такого участия).

Позиция Ирана в этой ситуации вполне понятна. Он будет ориентироваться на интересы США и их союзников, стремясь извлечь наибольшую выгоду из политического соперничества между ними и Россией. Об этом свидетельствует сделанное на весеннем нефтегазовом саммите в Лондоне заявление замминистра нефти Ирана о том, что в ближайшие годы его страна станет воротами, через которые на мировые рынки пойдут каспийские нефть и газ. Об этом же говорит позиция Ирана в отношении правого статуса Каспия: неоднократные заявления о том, что Каспий необходимо разделить на пять равных частей, означают, что Иран вообще не хочет обсуждать эту проблему до тех пор, пока не будет обустроено политическое пространство Каспийского региона.

Позицию, сходную по своим мотивам с иранской, занимает Туркменистан. Своим безучастием он блокирует принятие каких-либо решений по статусу. Таким образом, по отношению к проблеме статуса Каспия сложилось два блока: "Иран-Туркменистан" и "Россия-Казахстан-Азербайджан". Последние заключили между собой соглашения о разделе дна в целях недропользования и всячески демонстрируют сближение позиций не только по вопросу статуса Каспия, но и в других областях.

Однако, позиция Азербайджана и Казахстана в отношении нефтепровода "Баку-Джейхан" указывает на то, что они не меньше, а может быть даже и больше, чем Иран, стремятся извлечь выгоду из соперничества США и России в Каспийском регионе. Азербайджан и Казахстан готовы к любому варианту развития событий, включая сдачу Россией всех до последнего рубежей своих национальных интересов в Каспийском регионе.

Сейчас все напряженно следят за Европой, чьим союзником - США или России - выступит она в иранском вопросе? Если это будут США, то американские интересы в конечном счете возьмут вверх над российскими в Каспийском регионе. О том, что "процесс пошел", свидетельствует возрождение (сразу после падения иракского режима) проекта ирано-турецкого газопровода, что может сделать нерентабельным российские поставки газа Турции по газопроводу "Голубой поток".

Судя по реакции коммерческого сектора российской экономики на происходящие события, он ориентируется на неблагоприятное их развитие для российских интересов. Так, сразу после потери своих контрактов в Ираке, нефтяная компания "ЛУКОЙЛ" продала пакет акций в азербайджанском "контракте века". Но одновременно ЛУКОЙЛ заключил соглашение с казахстанской компанией "КазМунайГаз" на совместную разработку месторождения "Хвалынское" в северной части Каспийского моря. Если считать реакцию коммерческого сектора своеобразным индикатором политической ситуации, то можно полагать, что последний рубеж национальных интересов на Каспии пока остается за Россией.

[Версия для печати]