Российско-приднестровский информационно-аналитический центр,
16 февраля 2004

Пятница. Тринадцатое…

М.Барзэ

Как известно, 14 февраля в христианском мире отмечается День всех влюблённых или День святого Валентина, когда влюблённые всех стран пытаются показать любовь и преданность объекту своей страсти. И в канун этого дня они загадывают святому Валентину свои самые сокровенные желания, ожидая маленького чуда ответной любви.

Страны, как и люди, тоже нуждаются в подобных чудесах,  и в этот раз святой Валентин решил побаловать своим вниманием жемчужину Средиземного моря, край золотых пляжей и великолепного вина - остров Кипр.

Конфликт, длившийся 30 лет, похоже, наконец, урегулирован. В пятницу 13 февраля (вот и верь после этого в приметы) Президент Республики Кипр Тассос Пападопулос и глава Турецкой Республики Северного Кипра Рауф Денкташ согласились с предложенным генсеком ООН Кофи Аннаном планом воссоединения страны. Переговоры были крайне трудными, казалось, что стороны зашли в тупик, но настойчивость генсека ООН сделала свое дело - Кипр будет федеративным государством и 1 мая этого года вступит в Европейский Союз.

План объединения предоставляет обеим частям Кипра широкую автономию, поочередное президентство, демилитаризацию острова и возвращение в свои дома жителей, бежавших в ходе конфликта на другую часть Кипра.

История внутрикипрского конфликта уходит своими корнями в далекий 1960 год, когда после длительной британской оккупации, Кипр стал самостоятельным государством. Первым Президентом Кипра стал грек - архиепископ Макариос, Вице-президентом - турок Рауф Денкташ. Но подобная расстановка так и не смогла примирить турок и греков, общины подчинялись лишь своим этническим руководителям, игнорируя руководителей из другой общины. В 1963 году вспышки насилия с обеих сторон достигли апогея, и мировое сообщество было вынуждено ввести на Кипр миротворческие силы.

Через десять лет в 1974 году греками-националистами, желающими объединиться с Грецией, была совершена попытка государственного переворота, в ответ на это Турция высадила на север Кипра 30-тысячный корпус, 200 тысяч греков-киприотов бежали с севера на юг, в обратную сторону потянулись 40 тысяч турок-киприотов. В 1975 году остров был разделен, чуть более трети острова контролируют турки, остальное досталось грекам. В 1983 году на севере Кипра была провозглашена Турецкая Республика Северного Кипра, которую признала лишь Турция.

Переговоры о воссоединении велись все это время, но заканчивались вполне предсказуемым результатом - обе стороны фактически отказывались слушать своих визави. Сдвиг в понимании возник лишь после того, как встал вопрос о вступлении Кипра в ЕС. Не секрет, что юг Кипра, где живут греки, гораздо богаче севера, населенного турками. Турция неоднократно заявляла о своем желании стать частью ЕС, но переговоры об этом начнутся лишь в конце этого года, и их успех неочевиден, многие европейские политики высказываются против членства Турции. А киприотские турки имеют шанс стать полноправными членами ЕС уже в мае. Но в случае объединения! Пряник для турок оказался слишком сладок, в турецкой части Кипра состоялась крупная акция протеста против политики Рауфа Денкташа, согласно опросу 88% населения турецкой части острова одобряют прием Кипра в ЕС, а 69% готовы проголосовать за это на референдуме. Очевидно, что у Денкташа просто не было выбора, возвращаться с переговоров с пустыми руками он не мог, народ бы его не поддержал. Поэтому историческое примирение состоялось. И хотя некоторые комментаторы, особенно в Турции, осторожно ставят знак вопроса в отношении полного примирения, логично отмечая, что это лишь первый шаг, за которым нужно сделать ещё много шагов, можно с большой степенью достоверности предсказать положительное развитие событий.

Теперь перед мировым сообществом встает вопрос: можно ли развить успех генсека ООН на другие конфликты. Увы, не всё так просто. Анализ ситуации показывает, что урегулирование в Нагорном Карабахе, в Приднестровье, в Абхазии и Южной Осетии невозможно в рамках нынешних государств. Кипр никогда не смог бы объединиться, если бы не вхождение в ЕС. Именно надгосударственная надстройка ЕС дала противоборствующим сторонам новый центр власти, некую третейскую силу, которая априори не поддерживает ни одну сторону и поэтому устраивает всех. К тому же членство в ЕС дает всем гражданам Кипра многочисленные бонусы в виде безвизового перемещения в рамках ЕС и придаёт мощный импульс экономической сфере, особенно это важно для бедного Северного Кипра, позиция которого была наиболее непримиримой.

Однако в случае с остальными вышеприведёнными конфликтами всё гораздо сложнее. Нагорный Карабах ни при каких условиях не согласится на подчинение Баку, а Абхазия и Южная Осетия - на подчинение Тбилиси. В роли третейского судьи здесь выступить некому, разве что кавказские государства смогут создать с Россией нечто, напоминающее Европейский Союз. В настоящее время и в обозримом будущем такая перспектива не просматривается, кавказские государства, за исключением Армении, проводят откровенную проамериканскую и антироссийскую политику. Что остается? Сохранение нынешнего состояния и малый дрейф Карабаха к Армении, а Абхазии и Южной Осетии к России. Ни Азербайджан, ни Грузия не смогут ничего противопоставить данной тенденции.

Ситуация в Приднестровье несколько тяжелее для анализа. Внешне внутрикипрский конфликт имеет много общего с молдо-приднестровским конфликтом. Действительно, оба конфликта начались после распада бывших владельцев этих территорий: Британской империи в случае Кипра и Советского Союза в случае Молдавии.

В обоих случаях военная стадия конфликта началась после активных действий националистических сил, декларирующих присоединение своей территории к другой стране: к Греции и Румынии соответственно. 

У национальных меньшинств и на Кипре, и в Молдавии нашёлся исторический покровитель в виде турецкой и российской армии, которые прекратили насилие и развели противоборствующие стороны.

Республика Кипр, также как и Республика Молдова, признаны во всем мире, как самостоятельные государства, ТРСК и ПМР - нет. Тут надо отдать должное Турции, вступившись за своих этнических братьев, она, вопреки мировому сообществу, не побоялась признать их легитимность, Россия же спасовала, и признавать Приднестровье государством пока не спешит.

Есть ещё различия: молдо-приднестровский конфликт не является чисто этническим конфликтом, и это дает ему некоторые дополнительные шансы на мирное урегулирование, ведь молдаване и русские не чувствуют себя кровными врагами, как греки и турки на Кипре.

Вроде бы схожа ситуация и с отношением к Европейскому Союзу, хотя вопрос о вхождении Молдовы в ЕС пока не обсуждается, молдавские руководители всё время подчёркивают свои усилия на сближение с Европой, а в будущем серьёзно рассчитывают и на членство в ЕС. Почему бы приднестровцам подобно туркам-киприотам не соблазниться этой заманчивой идеей? На это есть ряд причин.

Во-первых, греки предложили туркам равноправное государство, где каждая сторона имеет право вето в общих делах. Молдова, отвергнув Меморандум Козака, показала, что не хочет давать Приднестровью равные права (а ведь прав у приднестровцев было бы по Меморандуму гораздо меньше, чем у турок-киприотов), а такая позиция автоматически ведет к срыву любых переговоров об объединении.

Во-вторых, многие ведущие политики Европы высказывают мысль об окончании приёма в ЕС. Европейский Союз и так в ближайшие несколько лет собирается вобрать в себя множество слабых восточноевропейских государств, приём которых, безусловно, не улучшит и без того не блестящую общую экономическую ситуацию в ЕС. К тому же просыпающаяся Россия выказывает недвусмысленные признаки недовольства по поводу перемещения баз НАТО к её границам. Всё большую популярность в Европе набирает мысль о некоем буферном поясе между Россией и ЕС, в который будут входить Украина, Белоруссия и Молдова. Так что, похоже, членство в ЕС Молдове не дождаться, а вместе с ним исчезают и призрачные надежды на корыстолюбие приднестровцев.

В-третьих, опять та же банальная причина, по которой молдавские политики принципиально не заинтересованы в объединении, прежде всего, из эгоистических партийных интересов - сильные конкуренты на политическом поле им не нужны.

Так что кипрский вариант урегулирования, похоже, может работать лишь на Кипре. Для урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве он не годится. Впрочем, он может явиться тем положительным примером, той психологической точкой отсчёта, которая подвигнет участников других конфликтов на переговоры и взаимные уступки.

Поживём - увидим.