КАЗАХСТАН

Время новостей,
17 мая 2004

Фальстарт Назарбаева

А.Дубнов

Президент Казахстана заговорил про «казахгейт»

Нурсултан Назарбаев готов «работать президентом» Казахстана до 2013 года, «если даст Бог... если все будет все нормально... это от многого зависит». О решении баллотироваться на пост главы государства в декабре 2006 года г-н Назарбаев сообщил в минувшую пятницу. Он напомнил, что «конституция и законы позволяют» ему это. Избранный первым президентом Казахстана в 1991 году, а затем продливший свои полномочия на референдуме в 1995-м, Назарбаев, спустя четыре года, в 1999-м, пошел на выборы уже после принятия поправок к конституции, увеличивших срок президентства с пяти до семи лет.

Ничего необычного - так фактически пожизненными становятся президенты во всех центральноазиатских странах СНГ. Но никто из них не анонсирует свое решение остаться у власти так задолго, за полтора года до выборов. Что заставило это сделать г-на Назарбаева? Ответ очевиден: необходимость «отмыться» от причастности к скандальному делу о коррупции под названием «казахгейт», судебный процесс по которому начинается в США. Главным обвиняемым является американский адвокат Джеймс Гиффен, которому инкриминируются «незаконные выплаты» в размере более 78 млн долл. высшим руководителям Казахстана (помимо Назарбаева в деле фигурирует экс-премьер Нурлан Балгимбаев).

Сотни статей в западной прессе уже написаны о том, как через Гиффена, служившего с начала 1990-х годов советником Назарбаева, американские нефтяные компании давали «откаты» казахстанскому руководству за право осваивать нефтяные месторождения страны. В самом же Казахстане на эту тему было наложено строжайшее табу. Президент и его окружение делали вид, что «казахгейт» не имеет к ним отношения, мол, в Америке судят американского гражданина. Между тем американские адвокаты, нанятые Астаной, все эти годы отчаянно пытались убедить департамент юстиции США не допустить упоминания Назарбаева в судебном процессе, ссылаясь на ту «важную роль», которую играет Казахстан для Штатов. А доверенные лица г-на Назарбаева с этой целью апеллировали непосредственно к Белому Дому и госдепартаменту, где им неизменно отвечали, что судебная система в США независима от исполнительной власти.

Все оказалось тщетно. На 14 мая в суде Южного федерального округа Нью-Йорка было назначено начало процесса «США против Гиффена». И тогда Нурсултан Назарбаев набрался мужества и в этот же день впервые высказался на эту тему. Для общения с соотечественниками он выбрал «прямой эфир» (президент отвечал почему-то вечером на вопросы, которые задавали ему при свете дня) на телеканале «Хабар», принадлежащем его дочери Дариге. Президент ушел в «несознанку»: «Это дело направлено исключительно против Гиффена». «Единственной связью, - сказал он, - является то, что г-н Гиффен являлся советником правительства по нефтяным вопросам, контракты он завершил».

Зачем Назарбаев «перевел» Гиффена в советники правительства, не вполне понятно -- последний им никогда не был. Возможно, президенту не доложили, что в судебном деле присутствует выданное Гиффену и подписанное Назарбаевым удостоверение советника президента. По словам президента Назарбаева, «контракты полностью отвечали интересам Казахстана, были для него благом», а «все остальное - инсинуация, провокация и подтасовка, организованная нашим беглым бывшим премьер-министром Кажегельдиным» в то время, когда «Гиффен был советником правительства».

Вышло забавно, Кажегельдин «инсинуировал» и одновременно, с помощью своего «советника», приносил благо стране. Эта честь явно им не заслужена, хотя бы потому, что премьером он стал в 1994-м, а уже за год до этого компания «Шеврон» с помощью Гиффена получила 50-процентную долю в месторождении «Тенгиз». Сам же Гиффен еще в начале 90-х сопровождал Назарбаева на переговорах с американскими нефтяниками и правительственными чиновниками, что ими самими и подтверждается.

Нынешние советники казахстанского президента, готовившие его ответ по поводу отношений с бывшим советником, подвели шефа. Но досаднее всего то, что «телевыстрел» вышел холостым. Накануне выступления г-на Назарбаева судебное заседание в Нью-Йорке перенесли на 3 июня. И его заявление о готовности «работать президентом» еще почти десять лет оказалось фальстартом.

Настоящая фотография опубликована казахстанской газетой «Республика» 28.05.2004.

Республика (Казахстан),
21 мая 2004

Казахстан решил поссориться с Россией?

Александр Гордиевский

Нефтяной “пропуск” в Китай

Главным и ожидаемым итогом завершившегося государственного визита президента Казахстана Нурсултана НАЗАРБАЕВА в Китай стало подписание главой “КазМунайГаза” Узакбаем КАРАБАЛИНЫМ и гендиректором Китайской национальной нефтегазовой корпорации Чэном ГЭНОМ соглашения о строительстве нефтепровода для экспорта нефти Каспийского моря в западные регионы КНР.

Трубопровод, протяженностью примерно в 1 тыс. километров, протянется от нефтеналивной железнодорожной эстакады на станции Атасу в Карагандинской области до границы с Китаем в районе железнодорожного терминала Дружба - Алашанькоу. Строительство потребует вложений около $700 млн., часть из которых будет профинансирована займами. К монтажу участка стороны планируют приступить уже в августе, а завершить его - в декабре 2005 года.

Строительство нефтепровода Атасу-Алашанькоу является важным этапом нефтетранспортного проекта “Казахстан-Китай”, завершить который планируется в 2035 году строительством нефтепровода Кенкияк-Кумколь-Атасу. Общая протяженность трансгосударственного нефтепровода составит порядка 3 тыс. км, а стоимость его строительства - $3 млрд.

Если ввод в эксплуатацию участка Атасу-Алашанькоу позволит поставлять в Китай в первый год до 10 млн. тонн нефти в год, а через два года - до 20 млн., то пропускная способность всего нефтепровода “Казахстан-Китай” может составить до 50 млн. тонн нефти в год.

Выгодно и Астане, и Пекину

Напомним, что соглашение между правительствами Казахстана и КНР о сотрудничестве в области нефти и газа, которое положило начало проекту строительства нефтепровода “Казахстан-Китай”, было подписано еще в сентябре 1997 года. После этого стороны стали разрабатывать технико-экономического обоснование проекта, однако по разным причинам только весной 2003 года была построена первая часть казахстанско-китайского нефтепровода - участок Атырау-Кенкияк, протяженностью 448,8 км и проектной пропускной способностью до 12 млн. тонн.

Ситуация стала меняться после того, как 3 июня 2003 года между “КазМунайГазом” и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией было заключено очередное соглашение о совместных исследованиях по обоснованию инвестиций поэтапного строительства нефтепровода “Казахстан - Китай”. После этого власти Казахстана и Китая договорились ускорить подготовительные работы, и к моменту приезда Нурсултана Назарбаева в КНР ТЭО нефтепровода Атасу-Алашанькоу было уже утверждено правительствами двух стран, а работа по изысканию и определению его маршрута завершена. Таким образом, визит президента Казахстана в Пекин призван был только сгладить такие оставшиеся острые углы сотрудничества, как вопросы доли участия и т.д.

Ускорение по заключению соглашения о строительстве нефтепровода вызвано тем, что проект очень выгоден как Казахстану, так и Китаю. Так, для Астаны выгода, в первую очередь, выражается в том, что реализация нефтетранспортного проекта “Казахстан-Китай” позволит при растущих мировых ценах на нефть увеличить экспортный потенциал Казахстана в общей сложности в несколько раз. Кроме того, выход со временем нефтепровода на пропускную способность до 50 млн. тонн нефти в год может вывести Казахстан в лидеры среди продавцов энергоресурсов.

Еще один положительный аспект от строительства нового нефтепровода для казахстанских нефтяников - они смогут теперь получить альтернативные маршруты поставок углеводородов, что стало в последнее время серьезной задачей. Дело в том, что сейчас казахстанское “черное золото” экспортируется в основном через российскую территорию по трубопроводам КТК и “Атырау-Самара”, мощность которого составляет около 15 млн. т нефти в год. Возможности же поставок каспийской нефти по маршруту Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) стали призрачными после того, как на днях президент BP-Azerbaijan Дэвид Вудворд многозначительно заявил, что трубопровод “экономически рентабелен и без казахстанской нефти”.

В свою очередь, Китай надеется при помощи каспийской нефти хоть как-то решить свои энергетические проблемы. По данным международных экспертов, потребление энергоресурсов в КНР растет темпами, опережающими темпы роста ВВП. Так, в прошлом году страна импортировала рекордное количество сырой нефти - более 91 млн. тонн, что на 31% превышает показатель 2002 года. При этом спрос продолжает расти: в прошлом году он увеличился на 10% и составил 252 млн. тонн, из которых сам Китай произвел лишь 169 млн. тонн.

К 2020 же году, по прогнозам экспертов, потребность страны в нефти может достичь 400 млн. тонн в год. Поэтому неудивительно, что в Пекине не скрывают своей радости от заключенного соглашения о строительстве нового нефтепровода, который, к тому же, будет подведен к малоразвитым западным регионам Китая, наиболее остро нуждающимся в энергоресурсах.

Наказали за “двойную игру”

Между тем, наблюдатели отметили, что в проекте строительства нефтепровода между Казахстаном и Китаем Россия не участвует. Учитывая последнее сближение казахстанского президента с Кремлем, это выглядит более, чем странно.

Напомним, что в начале апреля спецпредставитель президента России по определению статуса Каспийского моря заявил, что “бесконтрольное строительство транскаспийских магистралей может принести неприятности”, - так как в каспийском регионе наблюдается высокая сейсмическая активность, что в дальнейшем может причинить непоправимый вред биоресурсам и экологии всего Каспия.

Выражение Россией недовольства было сразу “принято к сведению” в Астане. Что, впрочем, неудивительно. Ведь по некоторым данным, прокачка Казахстаном нефти в основном по российской территории является одним из главных условий закрытой договоренности, заключенной некоторое время назад между Москвой и Астаной. Взамен, как считает ряд западных обозревателей, Кремль пообещал оказать президенту Казахстана и его окружению помощь в конфликте с Западом из-за так называемого “Казахгейта”.

Однако Казахстан фактически нарушил эту договоренность, что наверняка вызовет крайне негативную реакцию в Кремле. Тем более, что казахстано-китайский проект фактически погубил планы Москвы по строительству трубопровода из Ангарска в Дацин.

Напомним, что КНР очень надеялась на поставки российской нефти. Однако представители российских нефтяных компаний и правительство не торопятся увеличивать нефтяной товарооборот с Китаем. На сегодняшний день Россия поставляет КНР всего 4,5 млн. тонн нефти в год. По сравнению с предполагаемыми масштабами казахского импорта “черного золота” это выглядит смехотворным.

Видимо, Пекину надоело ждать, когда начнется строительство нефтепровода, по которому нефть должна была поступать из Сибири на северо-восток Китая через город Дацин. Тем более, что российское правительство, даже если не отказалось окончательно от этой идеи, то, во всяком случае, не рассматривает этот проект как приоритетный, склоняясь в сторону прокладки нефтепровода из Восточной Сибири в Находку, что особенно выгодно главному конкуренту КНР в регионе - Японии.

В итоге, из-за того, что Россия никак не может определиться с выбором маршрута и продолжает вести “трубопроводную игру”, Китаю пришлось в экстренном порядке искать себе нового нефтяного партнера, которым, как теперь понятно, и стал Казахстан.

“Похороны” ЕЭП?

Пока непонятно, что именно Пекин посулил нашему президенту, какими выгодами - возможно, финансовыми - он его соблазнил, но сомневаться не приходится: давление Китая было очень мощным. Впрочем, Нурсултан Назарбаев все же попытался “подсластить пилюлю” России.

На пресс-конференции в посольстве Казахстана в Пекине он допустил возможность поставок российской нефти в КНР по новому трубопроводу. Правда, для этого, по его словам, нужно задействовать построенный еще в конце 80-х годов нефтепровод из Омска в Чарджоу, который проходит по территории Казахстана и Узбекистана и заканчивается в Туркменистане. Одним из пунктов, которые пересекает нефтепровод, является поселок Атасу - начальная точка строительства трубы в Китай.

Кроме того, президент Казахстана дал понять, что России неплохо было бы одновременно со строительством нефтепровода построить и газопровод “для поставок тюменского газа в Китай”. А так как Казахстан намерен к 2015 году увеличить добычу газа до 80 млрд. кубометров в год, то, по мнению президента, это сырье “через российскую трубу Казахстан мог бы транспортировать в Западную Европу”, что будет “выгодно как российским, так и казахским, и китайским энергетикам”.

По мнению большинства экспертов, своего рода “обмен”, предлагаемый Нурсултаном Назарбаевым, абсолютно не выгоден для России. Как считает один российский аналитик, Россия скорее заинтересована в том, чтобы покупать казахский газ. Кроме того, в “Газпроме” уже заявили, что сейчас через совместное предприятие “Казросгаз” Казахстан экспортирует свой газ на Омский ГПЗ и в Европу (всего около 6,5 млрд. кубометров) и в концерне считают “эту схему вполне работоспособной”. Иными словами, делиться газовым экспортом Россия явно не намерена.

Между тем, новая внешнеэкономическая стратегия Астаны, как считает ряд аналитиков, может привести к резкому сокращению сотрудничества России и Казахстана, особенно в рамках ЕЭП. Учитывая “раздумья” Белоруссии и выдвижение Украиной “особых условий”, впору говорить, что Казахстан теперь просто похоронил ЕЭП.

Gazeta.kz,
26 мая 2004

Нефтяной "натиск на Восток"

Виктор Серов

Соглашение о строительстве нефтепровода Казахстан-Китай, подписанное в ходе визита президента Назарбаева в Китай на прошлой неделе, стало сколь неожиданным, столь же и успешным.

Фактически из состояния многолетней политико-экономической летаргии выведен один из самых масштабных и амбициозных проектов, реализация которого может иметь масштабные геополитические последствия.

Напомним, что история проекта нефтепровода с западного Казахстана на Китай тянется с 1997 года. Тогда неожиданное заявление лидеров двух стран по этому поводу стало политической сенсацией международного уровня, наделавшей много шума в России, Европе и США.

Казалось, что в Казахстане и остальной постсоветской Центральной Азии резко выросли позиции Пекина, что было неожиданно и неприятно и для Москвы, и для Вашингтона. Да и в Казахстане не все восприняли ее положительно - разу воспрянул призрак традиционной китаефобии. Но в "долгий ящик" проект был отложен даже не поэтому.

Изначально он был слишком большим и дорогим, чтобы реализоваться быстро и легко. Критики справедливо отмечали, что подобного масштаба инфраструктурных проектов нигде, кроме СССР, не строилось. Существовал ряд политических рисков (вспомним - середина и конец 1990-х в Синьцзян-Уйгурском районе Китая ознаменовались всплеском напряженности на почве местного сепаратизма). Но, самое главное, это фактическое отсутствие на тот момент необходимых объемов нефти для загрузки трубопровода. Согласно большинству оценок, для экономически оправданного функционирования проекта необходимо было ежегодно экспортировать по нему не менее 20 млн. тонн, а некоторые экономисты называли и 30 млн. Эта первая цифра составляла почти половину от всей тогдашней добычи нефти в Казахстане, включая и ту, что шла на внутренний рынок. То есть, ресурсов для заполнения китайского маршрута просто не было.

Все это было ясно с самого начала экспертам и большинству политиков. Поэтому соглашение, достигнутое в 1997 году, было, по сути, протоколом о намерениях, никого ни к чему не обязывающим. Очевидно, из политических соображений в Казахстане (оказать возможное давление на Запад и Россию самим фактом появления такой идеи) дело оказалось представлено в несколько ином свете: у общественности сложилось впечатление, что строить "трубу" вот-вот начнут. А когда этого не случилось, произошла обратная реакция: сложилось мнение, что вся идея была "дутой".

Время от времени, отвечая на вопросы журналистов, официальные представители казахстанской нефтяной индустрии делали заявления типа такого, что ТЭО (технико-экономическое обоснование) проекта уже готово, но без экономической части. Эти заявления только добавляли скепсиса - что это за ТЭО, если "центральная буква" в нем отсутствует?

Теперь, после пекинского заявления президента Назарбаева и соглашения об основных принципах строительства нефтепровода Атасу - Алашанькоу, подписанного президентом ЗАО "Казмунайгаз" Узакбаем Карабалиным и генеральным директором Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) Чэнь Гэном, ситуация меняется.

Тем более, что сейчас, в отличие от того положения дел, что существовало семь лет назад, есть один большой положительный фактор - существует уже построенный нефтепровод, соединяющий Атырау и месторождение Кенкияк в Актюбинской области, с которого предполагается поставлять нефть в Китай. То есть, одно "плечо" этого трансказахстанского нефтепровода создано. Теперь Астана и Пекин договорились о начале строительства второго, от станции Атасу до границы. После завершения его строительства останется соединить их трубой по маршруту Кумколь - Кенкияк. И нефтепровод будет готов.

По крайней мере, его казахстанская часть. Правда, до этого все же еще далеко, сначала надо построить трубу Атасу - Алашанькоу, а потом - "третье" плечо. А об этом пока и речи не ведется. Видимо, этот проект будет зависеть от реализации того, о котором договорились в Пекине; сроков его постройки, будущих тарифов за прокачку нефти, гарантированных объемов нефти для поставки по маршруту Атасу - Алашанькоу.

Вот с этим-то пока не все ясно. Как было отмечено в официальных комментариях, пусковая мощность нефтепровода будет составлять 10 млн. тонн. То есть, о тех 20 - 30 млн. тонн в год, о которых говорили раньше эксперты, снова речь не идет. Но где взять и эти 10 млн. тонн? Сегодня Казахстан добывает порядка 50 с небольшим млн. тонн нефти и кондансата в год, примерно 20-25% поглощает внутренний рынок, остальное в целом уже "привязано" к долгосрочным контрактам и традиционным интересам при поставках в западном направлении (включая и оффшорные зоны). Сейчас "свободных" 10 млн. тонн в стране нет. Правда, в Казахстане работает китайская нефтедобывающая компания КННК, но суммарная добыча ее составляет примерно половину от требуемого объема нефти для загрузки первой очереди нефтепровода.

И, хотя, компания, наверное, будет стремиться увеличить объем добычи если появится возможность качать нефть на Китай, и другие компании постараются к этому присоединиться, но маловероятно что требуемый объем удастся набрать быстро.

Это препятствие осознается казахстанской стороной. Существуют замечания официальных лиц о том, что и Россия могла бы по этой трубе, которая, как ожидается, будет построена уже к концу следующего года, поставлять в Китая свою нефть из западной Сибири.

Объединенные поставки казахстанской и российской нефти могли бы загрузить гарантированно необходимыми объемами новый маршрут, сделав его рентабельным и более перспективным.

Однако не факт, что ответ на это предложение в России будет однозначно положительным. Слишком сильна интрига в России вокруг экспорта нефти в Китай. Сейчас, похоже, проект строительства своего нефтепровода из России в КНР на Дальнем Востоке отложен Москвой, но не развернется ли мнение российского руководства в этом вопросе в обратную сторону? Если проект заработает, то казахстанский маршрут объективно станет для него конкурентом. Хорошо, если к тому времени удастся обеспечить нефтепровод Казахстан - Китай гарантированными объемами своей, казахстанской нефти, тогда ушедшую из него нефть российскую можно будет безболезненно заменить местной. А если нет? Уход примерно 50% объемов прокачиваемой нефти станет болезненным ударом по экономике проекта.

Кстати, представители российского нефтяного бизнеса заявляли, что до сих пор серьезных предложений им с казахстанской стороны на этот счет не поступало. Что не удивительно: чтобы делать предложения россиянам об экспорте российской нефти через территорию Казахстана, мало хотя бы начать строительство этого нефтепровода. Надо хотя бы примерно представлять каким будет тариф за прокачку нефти. Вряд ли сейчас это кто-то может сказать - ведь основную часть необходимых инвестиций должен привлечь Китай, пока неизвестно на каких условиях и под какие проценты. Стало быть и о размерах тарифов пока ничего неизвестно. Поэтому россияне и не спешат даже на словах поддержать проект однозначно. Вообще, трудно представить, чтобы такой стратегически важный вопрос, как выстраивание долговременных энергетических отношений с Китаем Россия станет осуществлять по схеме, включающей еще одну, какую бы то ни было иную, сторону, кроме китайской.

Но вопрос стабильного, гарантированного заполнения трубы на первых этапах ее работы, да и на последующих, не единственный. Есть как минимум еще две проблемы. Первая - труба на Китай естественным образом ориентирует восточный экспорт казахстанской нефти лишь на один национальный рынок. Ведь кроме как в Китай по этой трубе нефть никуда не продать. Казалось бы, ну и что? Огромный рынок с растущими потребностями, продать на нем можно столько нефти, сколько ее можно предложить. Однако, кажется, отечественные аналитики и политики, увлекшись прогнозами растущего потребления нефти в Китае, упустили такой момент, как зависимость. Ведь Казахстан фактически будет "привязан" к одному покупателю нефти. И если тот решит оказать влияние на цены нефти, идущей по этой трубе, или на тарифы, то, скорее всего, это у него получится.

То, что КНР очень заинтересована в увеличении поставок нефти на свой рынок, не значит, что это будет делаться "любой ценой" - китайцы вполне логично будут стремиться получать нефть по более низким ценам.

Сейчас может казаться, что это надуманная проблема. Но совсем недавно случился прецедент - с российско-турецким проектом газопровода "Голубой поток". Уже построив газопровод из России в Турцию по дну Черного моря, Россия столкнулась с такой же проблемой - турки захотели получать газ по другим ценам, не тем, что устраивали российскую сторону. А газопровод-то был уже построен, деньги, в том числе и кредитные, вложены. И урегулирование проходило трудно и долго. Прецедент создан. Именно это, кстати, является одним из аргументов противников строительства нефтепровода с российского Дальнего Востока на Китай.

И вторая проблема, тесно связанная с предыдущей. Хотя согласно официальной информации, для строительства нефтепровода будет создано равнодолевое предприятие, однако необходимые для реализации проекта средства будут привлекаться под гарантии китайской стороны.

Нетрудно понять, что это еще больше усиливает позиции Китая в этом проекте. Ведь фактически доминировать в нем будет тот, кто привлек деньги. А если они к тому же еще придут, например, из какой-нибудь сферы, связанной с известными финансовыми центрами типа Гонконга или Макао?

Представляется, что та схема реализации проекта, которая вырисовывается из официальной информации последней недели, может не дать казахстанской стороне достаточной степени реального контроля за этим, безусловно, стратегическим важным нефтепроводом.

Эврика,
15 мая 2004

Кто бы знал

Виктор Гербер

Чингис-хан - казах. Вождь гуннов Аттила - тоже. Ноев ковчег причалил у холма Казыгурт возле Шымкента. Туркменбаши - потомок Александра Македонского. Откуда берутся мифы? Наш корреспондент попытался это выяснить в беседе с историком Ириной ЕРОФЕЕВОЙ.

Из досье "Эврики"

Ерофеева Ирина Викторовна Кандидат исторических наук Научный сотрудник института истории и этнологии им. Ч.Валиханова Специализируется на исследовании истории политической элиты. Автор фундаментального труда об Абулхаир-хане. Опубликовала 4 монографии и около 150 научных статей. Работает над двухтомным изданием "Эпистолярное наследие казахских правителей".

Под высокой звездой кочевой

- Ирина Викторовна! Не так давно в прессе прошла информация о перенесении праха писателя Александра Дюма в пантеон для самых знаменитых людей Франции и об установлении памятника герою его романов Д"Артаньяну. Причем известно, что хотя четверка мушкетеров и существовала на самом деле, но жили они в разное время, не были знакомы друг с другом и большую часть приписываемых им подвигов просто не совершали. Но историческая сказка Дюма-отца, как видите, прижилась довольно неплохо.

Комментируя эту ситуацию в печати, вы сказали, что писатель "посредством своих литературных героев создал национальный образ Франции: во многом иллюзорный, но прекрасный и притягательный.

Но мой вопрос о другом. Где в сегодняшнем освещении истории средневекового Казахстана следует искать ту грань, отделяющую красивую сказку от сермяжной реальности?

- К сожалению, мы сейчас еще далеки от формирования национального мифа, как это было в Индии, во Франции. У нас сейчас идет формирование объективной истории страны, которое, увы, сопряжено с мифологизацией, причем, довольно плохого образца. Она состоит из заимствования чужих исторических сюжетов, чужих явлений и событий и их грубого, механического перемещения на казахстанскую почву.

К примеру, один из самых кощунственных и до сих пор живучих мифов был создан еще в советской историографии. Он гласил, что цивилизация кочевников - это плохо, а земледельческая культура - это высоко, красиво, хорошо. В результате у историков-профессионалов родился выдуманный комплекс неполноценности. Вроде бы мы не такая высокоразвитая культура, нужно отказаться от кочевничества (номадизма), а говорить о том, что и в Казахстане сплошь и рядом было развито оседлое земледелие. Не беда, что реальных фактов об этом нет. Будем тупо долдонить об этом везде, где это только возможно, глядишь, люди поверят и потом это утвердится в общественном сознании.

- Вы хотите сказать, что подмена понятий номадной культуры и оседлой была возведена едва ли не в ранг государственной политики?

- В ранг государственной политики - нет, но есть преподаватели, которые выгоняли студентов с лекций, если те имели неосторожность заявить о существовании в Казахстане культуры кочевников. Хотя, на самом деле, официальная история не придерживается точки зрения охаивания кочевников. Но это - одна сторона медали.

Другое дело, когда в поисках обретения национальной идентичности некоторые публицисты начинают заниматься процессом этнической приватизации видных деятелей прошлого. Например, выходят "труды" некоего Калибека Даниярова, о котором довольно резко говорилось в среде профессиональных историков. Так вот, он в серии книг, выходящих как растущие после дождя грибы, утверждает, что Чингис-хан был казах, вождь гуннов Аттила - казах.

Казалось бы, ничего опасного в этом нет - здравый смысл должен возобладать. Но… Но, к сожалению, подобные публикации стали использоваться как учебные пособия для школьников и студентов. Это весьма тревожно.

И когда мы говорим о создании привлекательного национального образа страны (допустим, Франции, с чего и начался наш разговор), то важно, чтобы наука и пещерная мифологизация не пересекались

.Вопрос-ответ

- Надеюсь, вы не станете отрицать, что и сегодня родоплеменные традиции в Казахстане чрезвычайно сильны и влияют на формирование как региональной, так и центральной политических элит?

- Разумеется. Но нельзя исключать и то обстоятельство, что есть люди, сознательно проповедующие такие традиции. В то же время не стоит переоценивать значение родоплеменных традиций и их влияние на политическую жизнь страны. Тем не менее, определенные тенденции в идентифицировании происходящих процессов с клановой принадлежностью все же есть.

Казахстан - родина слонов?

- Значит, Чингис-хан - казах, Аттила - тоже. Большинство народов Земли вышли из кипчаков (как утверждает Мурад Аджи), а Ноев ковчег причалил у одного из холмов в Южно-Казахстанской области… Что еще придумали фантазеры от истории?

- Прежде всего идет попытка удревления этноса - когда начинают искать в глубине времен фонетического созвучия. Допустим, наполеоновский маршал Мюрат не кто иной как кипчак. Ведь у казахов есть имя Мурат. Или, Золотая Орда - древняя казахская государственность. Как это может быть, когда в Орде существовали многие этнические группы, на основе которых возникли не только Казахское, но и Крымское, Казанское, Астраханское ханства? Такие попытки я называю этнической приватизацией.

Или вот еще. В Таразе в прошлом году появился двухтомник, написанный одним из журналистов. Ему показались слишком мелкими те настроения, которые использовал в своей книге "Аз и Я" Олжас Сулейменов относительно связи казахов с шумерами, и он решил пойти еще дальше. Так вот, он начал искать следы казахской цивилизации в крито-микенском периоде, культуре этруссков и добрался аж до Атлантиды. Теперь получилось, что мифические атланты не кто иные, как предки казахов.

А возьмите учебник по истории древнего мира, изданный нашим этнологом Т.А.Тулебаевым. Казалось бы, всего-навсего учебник по истории Востока и античности для пятиклассников. Но почему-то автора занесло в историю Казахстана XVIII-XIX веков. И там содержится совершенно фантастический тезис. Оказывается, три казахстанских жуза, возникли только в XVIII веке. Это Россия разделила казахов на три жуза, создала отдельные племена и роды, и отсюда возникло родо-племенное деление казахского общества, пережитки которого, как пишет автор, мы и наблюдаем в настоящее время. А до этого было, ни много, ни мало, монолитное общество, не знавшее никакого деления. Я могу назвать еще массу таких примеров.

Не говоря уже о том, что существует целая генеалогическая мифология, когда "новые русские", "новые казахи" пы таются воздвигнуть памятники своим великим предкам. Причем, утверждается, что этого достойного шапраштинца или дулатовца в свое время погубили найманы или какие-нибудь другие роды казахов. Такого рода конфликты с представителями другого клана пытаются идентифицировать на историческом уровне.

Я уж не затрагиваю мифических генеалогий. Допустим, в соседнем Туркменистане появилась целая серия книг как бы исторического характера, которая пытается вывести происхождение Туркменбаши от… Александра Македонского. Ко мне тоже нередко обращаются люди, в основном бизнесмены, предлагающие помочь им в создании такой генеалогии, которая могла бы таким образом легитимировать их современное высокое экономическое положение для, возможно, каких-то других, далеко идущих политических целей.

Вопрос-ответ

- Относительно хана Младшего жуза Абулхаира не утихают споры: его просьба о российском подданстве рассматривается и как дальновидное политическое решение, и как предательство.

- Мы не можем точно определить масштабы этой личности. Думаю, лет через 15 обществу придет философское понимание. Но одно неоспоримо - он открыл миру казахские земли. Сам Абулхаир писал так об этом: "До моего подданства никто сию Орду не знал, и никто сюда не хаживал". По масштабности я сравниваю эту личность с Кемалем Ататюрком, Ахмад Шахом Дурани и даже с Петром I.

Какой батыр батыристее?

- В 1748 году хан Батыр так объяснил старшинам свое желание быть избранным на ханский престол - "от такого звания остаться бесчестно, но хотя над малым числом ханов быть должно". Я о батырах, которых в последнее время стало так много, что, перефразирую слова хана, действительно, для каждого малого числа их быть должно. Откуда в Казахстане так много героев?

- Тот факт, что батыров много, не должен удивлять, поскольку это, действительно, отражает реальную историческую ситуацию. Поскольку, как отмечают многие исследователи степи, звание "батыр" было наиболее распространенным у казахов.

С другой стороны, кого считали батыром и какое значение они имели в жизни Казахстана определенного исторического периода? Были ли это герои аульного или общенационального масштаба? Соответствуют ли те почести реальным достижениям людей? В этом плане заданный вами вопрос звучит совершенно справедливо.

В свое время еще академик М.К.Козыбаев ставил эту проблему в своей статье "Какой батыр батыристее?," В том смысле, что в районах и областях началось соревнование по представлению местных батыров большой знаменитостью в ущерб батырам из соседнего района.

И сейчас эта тенденция все же имеется, хотя, в последнее время, шум немного поутих. Еще 2 года, в связи с юбилеем Анракайской битвы, какой-то определенный всплеск в этой сфере был.

Для того, чтобы судить о степени величия того или иного батыра, его деяния должны быть подтверждены историческими документами. К сожалению, сейчас люди часто ссылаются на исторические предания. Но предания могут считаться таковыми только тогда, когда их существование было зафиксировано письменным образом или аудиосредствами. Сегодня вдруг откуда ни возьмись всплывают некие воспоминания, о которых ранее никто ровным счетом ничего не знал. О них не упоминают такие крупные собиратели казахского фольклора, как Чокан Валиханов и Абубакир Диваев, Машкур Жусупкопеев и Алихан Букейханов. Если бы такие важные предания существовали ранее, они бы мимо них не прошли. Всякое явление, если оно сколь-нибудь значительное, обязательно оставляет след.

- Ирина Викторовна! Другая проблема, которую тоже не назовешь безынтересной. Как правило, во главе родов, племен стояли султаны, баи, старшины. Но правом на верховную (ханскую) власть обладала лишь корпоративная группа торе - потомков Чингис-хана. Нет ли аналогий между чингизидами (неказахами), управляющими казахскими племенами, и династий Рюриковичей на Руси?

- В какой-то степени, те же Рюриковичи или Габсбурги были во главе европейских правящих домов.

В то же время не стоит забывать, что традиция призыва на верховную власть представителей не совсем своего круга отнюдь не была нова к тому времени. И она не была изобретением ни казахских племен, ни торе. Вспомним хотя бы такую деталь, как принятие великим князем Московским Иваном IV (будущим Иваном Грозным) титула русского царя. Ему ведь пришлось нелегко - необходимо было доказать свои права на престол. Так называемые имиджмейкеры государя придумали и обосновали две версии, согласно которым Иван IV как никто другой по праву крови должен был занять царский трон. По одной, - европейской, - версии было выведено происхождение Московского князя по отцовской линии к кесарям Византии, а от них - к римскому императору Августу. По другой, - азиатской, - Иван IV через матушку Елену Глинскую приходился потомком ордынским ханам. Формальности были соблюдены, и Иван Грозный воспринимался легитимным как европейскими монархами, так и восточными правителями.

- Вы давно и успешно занимаетесь научными исследованиями. На взгляд человека, находящегося в центре "исторической кухни", каковы проблемы, с которыми сегодня сталкиваются казахстанские историки?

- Основная проблема, на мой взгляд, состоит в том, что если раньше наука формировалась по остаточному принципу, то теперь она и вовсе брошена на произвол судьбы. Как это не избито звучит, но ученый действительно получает меньше, чем уборщица.

Кроме того, в казахстанской исторической науке отсутствуют целые отрасли, поскольку по ним нет ни одного специалиста. Вместе с тем мы наблюдаем то, что я называю "африканизацией" исторической науки. Происходят оживление мифологического сознания (особенно яркие свидетельства тому - Туркмения и Узбекистан), варваризация культуры.

- И что же делать?

- Необходимы экстренные меры. Президент, правда, выдвинул государственную программу "Культурное наследие", предусматривающую финансирование некоторых направлений. Однако, согласитесь, это - единственный акт, собственно, не решающий проблемы. Нужен комплексный подход, нужны специальные меры - историческую науку еще можно спасти.