Геополитические аспекты абхазской государственности:
некоторые итоги и перспективы.

В.А.Чирикба. Эксперт Лейденского университета‚ Нидерланды

Доклад на конференции

«Абхазия в контексте современных

международных отношений»

(29 июня-1 июля 2004 года)

Пицунда, Абхазия

После распада Советского Союза наряду с 15 бывшими союзными республиками, которые были признаны ООН и другими государствами мира в качестве независимых  государств, образовалось также несколько государств, которые отделились от бывших союзных республик, и которые являются уже продолжительное время фактически независимыми. Эти государства ко времени распада Советского Союза не обладали статусом союзных республик и потому не получили дипломатического признания со стороны России и других государств мира. Таким образом, в начале 1990-х годов к непризнанным государствам Тайвань и Турецкой Республике Северный Кипр добавились Южная Осетия, Приднестровье, Нагорный Карабах и Абхазия. Мое выступление посвящено анализу геополитической ситуации и некоторым перспективам ее развития в отношении одного из этих государств, Республики Абхазия.

Прежде всего я хотел бы коснуться терминологии, которая получила некоторое распространение в отношении непризнанных государств. Их часто, особенно в прессе, называют «самопровозглашенными государствам». Нужно отметить, что этот термин, который представляет собой простую кальку с англ. «self-proclaimed state”, не просто неточен или неверен, но и абсурден, поскольку любое государство является «самопровозглашенным». Было бы странно, если бы государства не провозглашали себя сами, а были бы провозглашены кем-то другим. Еще более неприемлемым является употребляющийся иногда термин «квазигосударство». Например, Абхазия обладает всеми признаками государства (наличие территории, четких границ, постоянного населения, органов власти, которые контролируют всю территорию государства, способность вступать в международные отношения, отсутствие иностранного контроля и т.д), минус признание, что, с точки зрения декларативной теории является достаточным основанием для ее квалификации в качестве государства. И по территории, и по населению Абхазия примерно равна Кипру, и она больше Мальты. И Кипр, и Мальта являются признанными государствами, членами Европейского Союза и ООН. Политической стабильности (по крайней мере, до последнего времени), внутренней когерентности и экономическому потенциалу Абхазии могут позавидовать и некоторые признанные государства. Фактом является то, что непризнанное государство может вполне сносно существовать, а иногда и экономически процветать и обладать стабильной политической системой. Для примера можно также привести непризнанный Тайвань, который является одной из экономически наиболее развитых стран мира. В чем же «квази-характер» государства Тайвань или государства Абхазия? Лишь в отсутствии признания? Но ведь наличие или отсутствие внешнего признания не может ни создать, ни аннулировать государства, которое существует независимо от этого фактора. Многие из ныне существующих государств определенное время также оставались непризнанными, но тем не менее вполне реально существующими государствами. Поэтому приходится признать термин «квазигосударство» полностью оценочным, и подверженным субъективистской интерпретации. Несколько более приемлемым является термин «непризнанные государства», хотя и он не лишен определенных оценочных подтекстов. То же самое можно сказать и о термине «де факто государство».

Возникает вопрос, на чем же основывается легитимность государства – на факте его дипломатического признания другими государствами, или на его признании и поддержке собственным народом? Ведь если народ не считает себя частью данного государства, или даже враждебен этому государству, никакое внешнее признание не сможет создать заявленного государства, которое будет нежизнеспособным и искусственным образованием, и которое рухнет при же первой возможности. Примеры таких искусственных государств, поддерживаемых на плаву лишь под давлением внешних сил, либо силой оружия, известны и в новейшей истории.

Поэтому дипломатическое признание, хотя оно и является важным для нормального функционирования государства, все-таки не может считаться самодовлеющим или основным принципом, определяющим легитимность государства. Представляется, что первый фактор, а именно, признание, поддержка и при необходимости защита народом своего государства, является основополагающим принципом, определяющими его легитимность. Так, с точки зрения ситуации в Абхазии, именно ее многонациональный народ является источником суверенитета Республики Абхазия, а последнее является формой его самоопределения, что было подтверждено референдумом 1999 года и принятием Акта о Государственной Независимости Абхазии.

Каков же внешнеполитический фон, который определяет место Абхазии в современном геополитическом региональном контексте? Абхазия располагается географически между Грузией и Российской Федерацией. В Советское время, как мы знаем, Абхазия была сначала Советской Республикой, затем находилась в конфедерации с Грузией (т.н. Договорная Республика), а затем, до развала Советского Союза, Автономной Республикой в составе Грузинской ССР.

После войны с Грузией и фактического от нее отделения, главным вектором внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности Абхазии является российский. Абхазия заявила, что желала бы установления с Россией ассоциированных отношений, наподобие тех, что существуют между США и Маршалловыми островами (чей статус официально обозначен как «конституционное правительство в свободной ассоциации с США»). Это означает, при сохранении суверенитета и независимости Абхазии, заключения с Россией валютного, таможенного и внешнеполитического союза.

Большинство населения Абхазии приняло российское гражданство, единственным платежным средством в Абхазии является российский рубль. Однако означает ли это, что Россия уже фактически аннексировала Абхазию? Оснований для такого утверждения, конечно, нет. Наличие общей валюты может говорить о тесной взаимосвязи экономик, но не обязательно о нахождении в одном государстве, ср. например ситуацию с евро на территории ряда стран Европейского Союза. Более того, Россия устами своих руководителей неизменно заявляла о своей поддержке территориальной целостности Грузии.

Невозможно, по-видимому, говорить о наличии в российской политической элите единого подхода к проблеме Абхазии. Здесь имеются как силы, которые не видят большой трагедии ни в сдаче этого ориентированного на Россию государства, ни в проникновении США и НАТО на Кавказ, так и силы, которые рассматривают наличие противостоящей  Грузии Абхазии как геополитический подарок России, и которые крайне негативно воспринимают стремительную утрату российских позиций на Кавказе. Тем не менее, вполне очевидно, что в нынешний период Россию в достаточной степени устраивает сложившийся статус-кво, и ею не планируется организация каких-либо прорывов как с точки зрения установления более тесных межгосударственных отношений с Абхазией, для чего Россия политически, учитывая международный расклад сил, еще не готова, так и в плане радикальной помощи Грузии для восстановления ее контроля над Абхазией, что представляется еще более сложной задачей. Последнее абсолютно не отвечает стратегическим интересам России, поскольку автоматически приведет к снижению ее политического и военного влияния на ситуацию в Закавказье и к усилению роли США и НАТО в этом чрезвычайно важном для России регионе. Ведь помимо других последствий, закрепление США на Южном Кавказе чревато эрозией позиций России и на российском Северном Кавказе и Дагестане. Кроме того, военная поддержка Грузии неизбежно вызовет опасную для России дестабилизацию на Северном Кавказе, где проживают родственные абхазам народы. Наконец, ни абхазский народ, ни абхазское руководство никогда не согласятся на насильственную реинтеграцию с Грузией и примут все меры к противодействию такому развитию событий. Принятие абхазским населением, наряду с абхазским гражданством, также и российского гражданства, делает еще более невероятным военное участие России на стороне Грузии, так как в этом случае ей пришлось бы воевать технически со своими собственными гражданами, загоняя их в другое государство. В целом, следует признать, что возможностей для сколько-либо значительных маневров с точки зрения грузино-абхазского противостояния у России не так уж и много. Поэтому можно ожидать дальнейшего участия России в качестве посредника на переговорах между Абхазией и Грузией, и в качестве поставщика основного контингента миротворческих сил.

Можно предполагать, что и Америку, как и Россию, до недавнего времени устраивал статус кво в отношениях между Грузией и Абхазией, поскольку прямой военный конфликт в Абхазии неминуемо столкнул бы интересы США и России и сломал бы сложившийся партнерский, хотя бы на словах, тон их отношений, что пока не отвечает интересам ни одной из этих сторон, объединивших свои усилия в борьбе с международным терроризмом. Для американских советников в Тбилиси, как кажется, главной задачей сейчас является обуздание революционного пыла грузинского лидера, замышляющего очередные «революции». Так что совет американских наставников грузинского президента на предмет новой военной кампании в Абхазии будет скорее всего негативным. Одновременно США будут оказывать всемерную политическую, военную, и экономическую поддержку режиму Саакашвили.

Соседняя с Грузией и Абхазией страна – Турция - также не заинтересована в новом конфликте в Абхазии. Поддерживая официально территориальную целостность Грузии, Турция вместе с тем предпочла бы видеть мирное решение абхазской проблемы, не желая подвергать опасности важнейшие для ее экономики экономические проекты, типа Баку-Джейхан, а также пытаясь избежать дестабилизации в самой Турции, где присутствует значительная и весьма активная абхазская и северокавказская диаспоры, поддерживающие Абхазию, а также грузинская мусульманская диаспора. С другой стороны, можно предполагать, что экономическое и военно-политическое присутствие Турции на Южном Кавказе будет усиливаться, а союз Грузии, США и Турции - еще более укрепляться на основе общей задачи вытеснения России из этого стратегически и экономически чрезвычайно важного для США и Турции региона.

Неожиданный приход к власти в Грузии Михаила Саакашвили, который хочет остаться в истории как объединитель всея Грузии, драматическим образом изменил ситуацию в этой постсоветской республике. Бесцеремонно согнав со своего кресла оказавшегося не таким уж и хитрым «лисом» Эдуарда Шеварднадзе, Саакашвили сразу же взялся за Аджарию и в короткий срок поставил ее под свой полный контроль. В крушении Абашидзе сыграли роль несколько факторов, из которых можно назвать нежелание аджарского лидера быть причиной еще одной гражданской войны в Грузии, поведение местных элит, а также полное отсутствие внешних покровителей у Абашидзе и у Аджарии в целом. И Россия, и Турция решили не задействовать Карсский договор (от 13 октября 1921 г.), согласно которому они выступают гарантами автономии Аджарии, и приняли в данном случае сторону сильного. У Абашидзе, оставленного как собственной элитой, так и Россией и Турцией, ничего не оставалось, как объявить об отставке и уехать в Москву. Безоговорочная сдача Москвой Аджарии еще раз убедила непризнанные постсоветские государства в необходимости всемерно укреплять своей оборонный потенциал и взаимную солидарность, на случай попыток экспорта государственных переворотов, изящно названных «розовой революцией», на их собственные территории, согласно аджарскому сценарию.

Окрыленный сенсационно легким успехом в Аджарии, Саакашвили немедленно заявил, что следующей на очереди будет Абхазия. Правда, его более искушенные в политике коллеги поспешили дезавуировать это заявление темпераментного грузинского лидера, а на переговорах 7-8 мая 2004 г. с российским руководством министр иностранных дел Грузии Саломе Зурабишвили подчеркнула, что «аджарский и абхазские вопросы никак между собой не связаны». Затем и сам Саакашвили вынужден был заявить о необходимости более сдержанного подхода к разрешению абхазского вопроса. «Это займет не менее двух лет», – заявил он. «Мы должны вступить в переговоры, чтобы прийти к своего рода соглашению о федерации, а кроме того, сделать так, чтобы у них появилась экономическая заинтересованность».

Кажется, сдержанность эта является вынужденной, тактической и, боюсь, временной, поскольку революционный запал нового грузинского руководства еще более усилился после политического блицкрига в Аджарии. Однако грузинский лидер полностью отдает себе отчет в том, что без хороших отношений с Россией восстановление контроля Грузии над Южной Осетией и Абхазией просто невозможно. В отличие от многомудрого Шеварднадзе, рассчитывавшего в решении проблемы Абхазии лишь на США, нынешний грузинский президент прекрасно понимает, что ключи от Осетии и Абхазии находятся не в Вашингтоне, а в Москве. Поэтому все силы будут брошены на примирение с Россией и уступки в ряде заботящих Россию вопросов, таких как прекращение поддержки масхадовской Чечне, небольшие уступки в вопросе о военных базах, и некоторые другие. Реверансом в сторону России можно рассматривать и назначение российского олигарха Кахи Бендукидзе на пост министра экономики Грузии.

Можно попытаться прогнозировать следующие приоритеты в дальнейшей деятельности нового грузинского руководства:

1.            Снятие напряженности в отношениях между Грузией и Россией, особенно в вопросе вокруг Чечни, который является наиболее болезненным для России, в то же время добиваясь полного вывода российских военных баз с территории Грузии, что необходимо для ее членства в НАТО.

2.            Ускоренное строительство вооруженных сил с привлечением для этой цели военных и финансовых ресурсов Запада, прежде все США и стран НАТО. Так, после встречи с генеральным секретарем ООН Кофи Ананом, Михаил Саакашвили заявил: "До тех пор, пока грузинская армия не станет могучей силой, никакая ООН нам в Абхазии не поможет".

3.            Осуществление значительного политического, экономического и вполне вероятно военного давления на Южную Осетию и Абхазию, включая блокады, нагнетание напряженности и концентрацию вооруженных сил вблизи границ, кампанию по очернению этих республик путем обвинения их в транзите наркотиков, контрабанде и в прочих грехах.

Возможно, параллельно с этим Грузия постарается задействовать в отношении Южной Осетии и Абхазии и политику пряника, хотя не совсем ясно, чем бедная, погрязшая в коррупции и сотрясаемая периодическими государственными переворотами Грузия может прельстить обладающую экономически большими перспективами Абхазию. Аджария, в конечном счете, оказалась слишком легкой победой, а этническая ситуация как в Южной Осетии, так и, в особенности, в Абхазии, не оставляет никаких иллюзий на счет наличия или создания пятой колонны, на которую можно было бы опираться в организации очередного государственного переворота.

Несмотря на соблазн поскорее поставить под контроль Абхазию, представляется, что на развязывание полномасштабного конфликта Грузия в течение ближайших 5 лет ни в военном отношении, ни в финансовом, не готова. Серьезным сдерживающим фактором является, несомненно, и обладание Абхазией вполне боеспособных и высоко мотивированных вооруженных сил, наличие которых представляет военный захват Абхазии нелегкой задачей и для более солидной армии, чем нынешняя армия Грузии. Кроме того, большинство населения Абхазии является технически российскими гражданами, что существенно отличается от ситуации времен грузино-абхазской войны 1992-1993 годов. Россия моментально окажется перед необходимостью напрямую вмешаться в этот конфликт с целью защиты жизни своих граждан. Определенными сдерживающими факторами являются также и готовность дружественных Абхазии на Северном Кавказе сил выступить на ее стороне в случае разгорания нового конфликта, а также прогнозируемо резкая негативная реакция на такой конфликт и возможные действия части российской политической элиты, которая прекрасно понимает, что потеря Абхазии напрямую угрожает позициям России не только на Южном Кавказе, но и на Северном Кавказе. Эти факторы не могут не учитывать ни стратеги в Тбилиси, ни их американские советники.

Как представляется, следующей целью для Грузии является не Абхазия, а Южная Осетия, которая кажется более доступной мишенью. Так, по сообщению прессы, «Президент Грузии дал понять, что воссоединение с Южной Осетией, возможно, произойдет легче, чем с Абхазией. «С Осетией вопрос решится быстрее, чем с этим [воссоединением с Абхазией]», – сказал Саакашвили.».

Таким образом, по всей видимости, на данный момент нет прямой угрозы военного вторжения Грузии в Абхазию по всему ее периметру. Однако весьма вероятным представляется существенное наращивание военного, политического и экономического давления на Абхазию (попытки срыва туристского бизнеса, важного для экономики Абхазии, морская блокада Абхазии с целью недопущения ее торговых связей со внешним миром, кампания по очернению Абхазии и т.д.). Военные провокации наиболее вероятны в Кодорском ущелье и в Гальском районе Абхазии.

В общем раскладе сил вокруг Абхазии политические действия Грузии, за которыми маячит ее главный покровитель и спонсор США, будут носить наступательный характер, а Россия, скорее всего, будет вынуждена все более занимать оборонительную позицию. Так, даже на фоне некоторого потепления отношений между Москвой и Тбилиси, весьма симптоматичным прозвучало недавнее заявление министра обороны Грузии Георгия Барамидзе в Брюсселе на встрече с руководителями НАТО о том, что Грузия готова предоставить свою территорию для размещения войск НАТО, а офис НАТО в странах Южного Кавказа разместится в здании Минобороны Грузии (Rosbalt, 18-06-2004). Несколько ранее, в апреле, министр иностранных дел Германии Йошка Фишер обещал помощь Германии в скорейшем вступлении Грузии в НАТО (Apsny.ru, 18-06-2004). Называют даже 2007 год как возможный год вступления Грузии в альянс.

Однако, при нерешенности территориальных проблем в Грузии, ее членство в НАТО является все же весьма проблематичным, поскольку возникновение нового конфликта между Тбилиси и Сухумом или Цхинвалом может поставить НАТО и Россию в ситуацию прямого противостояния. Хорошо понимая это, вряд ли европейские страны согласятся на членство Грузии в НАТО при наличии у нее территориальных проблем. Поскольку наличие неподконтрольных Тбилиси республик Абхазии и Южной Осетии представляет собой барьер на пути членства Грузии в НАТО, в связи с этим можно ожидать усиления политического давления на Москву и со стороны США с тем, чтобы она вынудила руководство непризнанных государств стать более сговорчивыми и согласиться на реинтеграцию с бывшей метрополией. Так, недавно председатель комитета по внутренней безопасности конгресса США Кристофер Кокс заявил, что Россия должна настаивать на том, чтобы сепаратисты в Грузии и Молдавии шли на соглашение с властями этих стран, что в противном случае может осложнить отношения Москвы с США.

Таким образом, приход к власти в Грузии нового энергичного и ориентированного на США руководителя может внести существенные коррективы в имеющийся баланс сил в регионе, угрожает нарушению сложившегося статус-кво и представляет собой серьезные вызовы и угрозы не только для Абхазии, но и для самой России.

Что же Абхазия? Ведь следующие несколько лет могут стать временем ее самых серьезных испытаний как на внутреннюю прочность (смена руководства и связанная с ней жесткая борьба за власть) и способность противостоять новым внешним угрозам, правда, с тем же составом участников, при котором новая агрессия Грузии остается самой серьезной угрозой и опасностью.

Главным положительным итогом поствоенного периода развития Абхазии, как представляется, является то, что несмотря на крайне неблагоприятный внешний фон (блокада, непризнанность, военные провокации и угрозы со стороны Грузии) и неблагоприятный внутренний фон (разрушения в результате войны, отсутствие масштабных инвестиций для подъема разрушенной войной экономики), Абхазия состоялась как политически стабильное и экономически самодостаточное государство. В стране имеется выборный парламент, работает правительство, постепенно развиваются внешнеэкономические связи. Рост экономики, хотя пока и достаточно скромный, а также некоторое повышение благосостояния населения очевидны для любого наблюдателя. Нет никаких сомнений в том, что при условии исчезновения военной угрозы со стороны Грузии и снятия российско-грузинской экономической блокады, Абхазия сможет довольно быстро восстановить свой экономический потенциал и вновь стать процветающим государством.

С другой стороны, отсутствие внешнего признания, несомненно, делает самостоятельность Абхазии достаточно хрупкой, а подверженная порой конъюнктурным зигзагам политика России, от которой очень много зависит в плане разрешения грузино-абхазского конфликта, затрудняет осуществление  каких-то долгосрочных прогнозов. Сама российская политика в этом регионе, в свою очередь, испытывает как воздействие внутренних факторов (экономических, политических, военных и их сочетанию), так и в значительной степенью давление со стороны западных покровителей Грузии, в первую очередь США.

Как перед любым непризнанным государством, перед Абхазией стоит много вызовов, и есть все основания предполагать, что последующие пять лет будут весьма напряженными. В этих условиях Абхазии следует работать по следующим направлениям:

1. Предпринять решительные шаги по подъему экономики Абхазии и существенному повышению жизненного уровня населения на основе привлечения в страну инвестиций извне, приватизации, стимулирования малого и среднего бизнеса;

2. Крепить обороноспособность республики и поддерживать ее на максимально высоком уровне;

3. Развивать демократические институты страны, органы народовластия, политический плюрализм, добиваться строгого соблюдения прав и свобод человека;

4. Развивать политические, экономические, торговые, культурные и иные связи с Российской Федерацией и ее республиками, регионами и областями, а также с другими странами мира; 

5. Добиваться достижения с Грузией пакта о мире и международных гарантий неприменения военной силы.

Для того, чтобы сохраниться как государству и как нации, Абхазии необходимо добиваться международных гарантий своей безопасности, что может гарантировать только международное признание. Абхазия должна доказать миру, что она представляет собой миролюбивое демократическое государство, основанное на верховенстве закона и уважения прав человека, независимость которого не только не угрожает никакому другому государству, а напротив, может стать элементом стабильности и сотрудничества в регионе Кавказа.